Сен-Жон Перс. Бесконечность обличий
…Бесконечность обличий, расточительность ритмов… Но ритуала пора настает — пора сопряжения Хора с благородною поступью строф.
Благодарно вплетается Хор в движенье державное Оды. И опять песнопенье в честь Моря.
Снова Певец обращает лицо к протяженности Вод. Неоглядное Море лежит перед ним в искрящихся складках,
Туникою бога лежит, когда расправляют любовно ее в святилище девичьи руки,
Сетью общины рыбацкой лежит, когда расстилают ее по прибрежным отлогим холмам, поросшим нещедрой травою, дочери рыбаков.
И, петля за петлей, бегут, повторяясь на зыбком холсте, золотые узоры просодии — это Море само, это Море поет на странице языческим речитативом:
«…Море Маммоны, Море Ваала, Море безветрия и Море шквала, Море всех в мире широт и прозваний, Море, тревожность предначертаний, Море, загадочное прорицанье, Море, таинственное молчанье, и многоречивость, и красноречивость, и древних сказаний неистощимость!
Качаясь, как в зыбке, в тебе, зыбучем, взываем к тебе, неизбывное Море! — изменчиво-мерное в своих ипостасях, неизменно-безмерное в ценности гулкой;
многоликость единого, тождество разного, верность в коварстве, в дружбе
предательство, прилив и отлив, терпеливость и гнев, непреложность и ложь, и безбрежность, и нежность, прилив и отлив — взрыв!..
О Море, медлительная молниеносность, о лик, весь исхлестанный странным сверканьем! Зерцало изменчивых сновидений, томленье по ласкам заморского моря!
Открытая рана во чреве земном— таинственный след неземного вторженья; сегодняшней ночи безмерная боль — и исцеление ночи грядущей; любовью омытый жилища порог и кровавой резни богомерзкое место!
(О неминуемость, неотвратимость, о чреватое бедами грозное зарево, влекущее властно в края непокорства; о неподвластная разуму страсть — подобный влечению к женам чужим, порыв, устремленный в манящие дали… Царство Титанов и время Титанов, час предпоследний, а следом последний, а вслед за последним еще один, вечно — в блеске молнии — длящийся час!)
О многомерная противоречивость, источник раздоров, пристанище ласки, умеренность, вздорность, неистовство, благостность, законопослушность, свирепая
ярость, разумность, и бред, и еще — о, еще ты какое, скажи нам, поведай, о непредсказуемое!
Бесплотное ты и до дрожи реальное, непримиримое, неприручимое, неодолимое, необоримое, необитаемое и обжитое, и еще и еще ты какое, скажи, несказанное! Неуловимое, непостижимое, непререкаемое, безупречное, а еще ты такое, каким ты
пред нами предстало сейчас, — о простодушие Солнцестояния, о Море, волшебный напиток Волхвов!..»
Перевод М. Ваксмахера
Произведения
Критика
