Функция пейзажа в лирике Э. Мёрике
Г. H. Теряева
Читателю, знакомому с творчеством Э. Мерике, будут близки и понятны слова, сказанные о поэте: «Он был художником слова».
Основное внимание хотелось бы уделить рассмотрению трех стихотворений поэта, созданных приблизительно в одно время: «An öinern Wintermorgen, vor Sonnenaufgang» (1825), «Gesang zu zweien in der Nacht» (1825), «Septembermorgen» (1827).
Стихотворение «An einem Wintermörgen, vor Sonnenaufgang» по праву считается одним из лучших произведений Э. Мерике.
По предложению его друга Г. Курца оно и по сей день открывает все издания сочинений поэта. По завершенности и совершенству формы оно может стоять в одном ряду с поэтическими шедеврами мировой литературы.
Само заглавие стихотворения указывает на обращение Э. Мерике к миру природы. Но описание природы как таковой мы не находим. Краткий миг предрассветных сумерек — это и основное содержание стихотворения, и источник поэтического вдохновения его автора. Самые противоречивые чувства испытывает поэт в эти минуты:
Wer hat Jen bunten Sehwarm von Bildern und Gedanken
Zur Pforte meines Herzens hergeladen,
и дальше:
Warum wird jetzt der Blick von Wehmut feucht?
Ists ein verloren Glück, was mich erweicht?
Ist es ein werdendes, was ich im Herzen träge?
(«An einem Wintemiorgen, vor Sonnenaufgang»)
Ответа на вопросы нет. Еще мгновение и сон рассеивается, и новый день вступает в свои права. В шести последних стихах поэт описывает рождение нового дня, который предстает перед нами живым существом, наделенным всеми качествами человеческой личности. Его алые губы, которые были в покое под покровом ночи, вздрогнули, сделав сладкий вздох; день, подобно богу, устремился в свой царственный полет. Элементы антропоморфизма, впервые введенные здесь для описания дня, в дальнейшем станут характерной чертой изображения пейзажа Э. Мерике. Достаточно вспомнить в качестве примера усталую ночь, которая прислонилась к краю горы, наблюдает за временем и не обращает внимания на журчание ручьев, поющих ей о дне былом (в стихотворении «Ulfi Mitternacht»), или двух влюбленных — день и ночь, которые так и не могут встретиться друг с другом (в стихотворении «Tag und Nacht»).
Заслуживает внимания заглавие стихотворения «An einem Wintermorgen, vor Sonnenaufgang», в котором заключен определенный символический смысл. Поэт указывает на время года и суток: зимнее утро, перед восходом солнца. Запятая, разделяющая две части заглавия, поставлена не случайно. Благодаря ей выражение «перед восходом солнца», выступает как дополнение к первому, уточняющее и конкретизирующее указанное в нем определение времени действия. При этом следует заметить, что сам читатель с трудом сможет установить описываемое в стихотворении время года, так как никаких признаков зимы мы в нем не находим. Пожалуй, лишь воспоминание о звуках свирели, как в ту волшебную или чудесную ночь, могло бы быть намеком на веселье в рождественскую ночь, но такое предположение возникает только в связи с названием. Поэтому, чтобы объяснить эту особенности стихотворения, обратимся к истории его создания.
Стихотворение было написано в 1825 году. Этому предшествовали события, болезненно отразившиеся на здоровье молодого поэта. В 1823 году он знакомится с прекрасной, но психически нездоровой девушкой Марией Майер. Встреча с ней и охватившее поэта чувство сыграли трагическую роль в его судьбе (Позднее в романе «Художник, Нодьтен» Э. Мерике воспроизведет этот образ в лице цыганки Элизабет и странствующей Перегрины в одноименной поэме «Перегрина», включенной в роман). За этой встречей последовал новый удар — в 1824 году неожиданно скончался брат поэта Август, что окончательно нарушило его душевное равновесие и значительно подорвало здоровье. Поэтому стихотворение «Ап einem Wintermorgen, vor Spnnenaüfgang», написанное на следующий год, воспринимается многими критиками как «стихотворение выздоровления», символизирующее начавшийся у писателя выход из продолжительного периода страданий, что, бесспорно, подтверждается содержанием произведения. Думается, мысль, пронизывающая его, заключается в стремлении поэта сбросить тяготеющее над ним бремя прошлого. И как намек она содержится уже в заглавии стихотворения.
К этой теме Э. Мерике не раз возвращается в других своих произведениях, относящихся к пейзажной лирике. В качестве примера можно привести поэму «Besuch in Urach». Ожившей прошлое; глядящее из тысячи зеленых зеркал, кажется, поглотило поэта, вернув ему боль воспоминаний. Но звуки приближающейся грозы возвращает прежнее ощущение мира. «Прочь из этого мира теней!» — восклицает он.
Hinweg aus diesem üppgen. Schattengrund ; Voll großer Pracht, die drückend
Реальная жизнь помогает ему избежать новых приступов тоски и меланхолии. Природа же остается хранителем воспоминаний об ушедших годах и одновременно с этим источником его поэтического творчества.
Окружающий поэта мир природы выступает в «An einem Wmtermorgen, vor Sonnenaufgang» сразу в нескольких функциях. Прежде всего как выразитель душевного состояния лирического героя, источник вдохновения и время действия.
Близким, родственным по духу этому произведению является кажущееся на первый взгляд совершенно от него отличным стихотворение «Septembermorgen», появившееся в
Шесть строк стихотворения создают удивительную по красоте и очарованию картину рождающегося дня. Пелена, окутывающая ночью спящие луга и леса, скоро упадет, и «ты увидишь», — пишет поэт, — чистое, голубое небо, парящий в дымке осенний мир, плывущий в теплом золоте. Интересно, что в этом стихотворении Э. Мерике непосредственно обращается к читателю, призовая его быть вместе с ним свидетелем прекрасной картины. Обычно поэт предпочитает в одиночестве отдаваться созерцанию природы. Как и в первом случае, здесь нет описания конкретных полей, лугов, лесов.
Laß, о Welt, о laß mich sein!
Locket nicht mit Liebesgaben,
Laßt dies Herz alieine haben
Seine Wonne, seine Peinl. («Verborgenheit»)
Но в то же время природа остается чуждой человеческой судьбе. Единение с природой, к которому стремились романтики старшего поколения, уже невозможно для Э. Мерике, о чем свидетельствует, например, стихотворение «Mein Fluß». Река не принимает к себе человека. Она ласкает его грудь и щеки и отпускает назад, отправляясь в одиночестве к своим извечным материнским истокам.
Возвращаясь к утверждению о тесной взаимосвязи между состоянием поэта в момент создания произведения и его содержанием, будет уместным привести еще одну деталь из биографии Э. Мерике. Известно, что в конце лета 1827 года, когда появляется «Septembermorgen», возлюбленная «Клерхен Нейфер вышла замуж за другого, чем причинила поэту сильную боль». В определенной степени ситуация повторяется, как и в случае со стихотворением «An einem Wintermorgen, vor Sonnenaufgang». Но поэту удается преодолеть душевное потрясение и найти в себе силы воспеть красоту просыпающейся жизни, и тем самым вырваться из плена былых воспоминаний, подобно лирическому персонажу стихотворения «In der Frühe», с радостью встречающего наступление утра, которое разгонит страшные привидения, ночи, не дающие ему покоя.
Ängste, quäle
Dich nicht länger, meinte Seele!
Freu dich! schon sind da uid dorten
Morgenglocken wach geworden.
(«In der Frühe»)
В совершенно новом качестве выступает ночь в другом стихотворении Э. Мерике, написанном в 1825 году, которое затем было включено в представление «Последний король Орплида» романа «Художник Нольтен» как разговор между королем и феей Терелли. В отдельной публикации оно получило название «Gesang zu zweien in der Nacht», а имена беседующих между собой героев заменены местоимениями: Он и Она.
Образ ночи довольно часто разрабатывался немецкими романтиками. Ее чудесные силы воспевали Новалис в «Гимнах к ночи», Фр. Шлегель в «Люцинде» и многие другие.
Однако детская влюбленность Э. Мерике в волшебный мир сказки, сохранившаяся в его душе на протяжении всей жизни, помогла создать совершенно непохожий на предыдущие сказочный образ прекрасной «танцовщицы» ночи (holde Nacht), ступающей по темному бархату земли под легкую, воздушную музыку звона сфер и пение милых фей, вращающих в голубом зале серебряные веретенца, и отмеривающей подобно мифическим орам час за часом.
Вслушиваясь в звучание стихотворения «Gesang zu zweien in fier Nacht», поражаешься чувствительности поэта, сумевшего услышать музыку ночи в полете ветра и в движении воздушных сферой донесшего ее до читателей. В этом большая заслуга принадлежит ассонансу, чем очень богато, как и вся лирика Мерике, это стихотворение. Постоянный повтор гласной i, например, silberne Spindeln hin und wieder; dich lieblich in dich, selbst vergissest; und luftig schwirrende Musik bedient sich и т. д., придает его звучанию особую нежность.
Как и в первых двух случаях, для данного стихотворения следует подчеркнуть, что каждое явление природы для Э. Мерике одушевленно, и, описывая в своем произведении, поэт наделяет его свойствами человеческой личности: дерзкий день умолкает, словно ткань, вздрагивает воздух, ночь любовно забывается сама в себе и др.
Многочисленные споры среди критиков, обращающихся к анализу этого стихотворения, вызывает его последняя строка:
Du schwärmst, es schwärmt der Schöpfung Seele mit!
(«Gesang zu zweien in der Nacht»)
Особый интерес представляет существительное «die Schöpfung». Подразумевал ли поэт под ним законченное творение или сам процесс творчества? (В русском языке оно может означать: произведение (искусства) или сотворение (чего-либо). Мнения расходятся. Думается, что вся последняя строка выражает творческое вдохновение, охватившее поэта, наслаждающегося красотой ночи.
В стихотворении «Gesang zu, zweien in der Nacht» мы наблюдаем черты, которые были присущи «An einem Wintermorgen, vor Sonnenaufgang», «Septembermorgen», а также всей пейзажной лирике Э. Мерике. В первую очередь, это тот факт, что поэт, описывает не просто природу родной страны, а целый мир, окружающий человека, служащий ему и укрытием от суеты жизни, и хранителем воспоминаний, пугающий и одновременно радующий его своими явлениями, которые в поэзии Э. Мерике обретают «плоть и кровь». Природа остаётся для него главным источником творческого вдохновения, помогает выразить душевное состояние лирического героя.
В связи с этим следует отметить еще одну не менее важную особенность пейзажной лирики Эдуарда Мерике, ясно прослеживающуюся как в приведенных в статье стихотворениях, так и в других его поэтических произведениях. Для этого вернемся к некоторым образам из стихотворений Э. Мерике: «О flaumen leichte Zeit der dunkeln Frühe»; «aus dem klaren Güjtel blauer Luft»; «die gedämfte Welt in warmen Golde fließen»; «klingend durchläuft»; «wie ein Gewebe zuckt die Luft»; «luftig schwirrende Musik». Эти и многиё другие примеры позволяют сделать вывод о том, что мельчайшие оттенки красок, переплетающиеся между собой аудиовизуальныё эффекты подвластны перу Э. Мерике. «Мог ли какой-либо другой поэт его времени обладать таким количеством побочных, промежуточных тонов и унтертонов как Мерике, мастер нюансов еще до эпохи модернизма», — пишет Б. фон Визе.
Однако эта черта поэзии Э. Мерике является еще недостаточным основанием для того, чтобы считать его «родственником Бодлера», предтечей французского символизма и, тем более, родоначальником немецкой «поэзии абсурда», что иногда встречается в некоторых зарубежных исследованиях творчества Э. Мерике. Несомненно лишь одно, что вся поэзия Эдуарда Мерике и особенно его пейзажная лирика, сложившаяся в основе своей в первой половине XIX века и опиравшаяся на традиции национальной пейзажной лирики, сохраняет самобытность, неповторимость звучания и, опережая свое время, содержит в себе элементы, которые найдут широкое распространение и развитие в творчестве ряда европейских поэтов рубежа веков.
Л-ра: Сюжет и фабула в структуре жанра. – Калининград, 1990. – С. 22-28.
Произведения
Критика
