Пьеса Э. Штриттматтера «Невеста голландца» в свете брехтовской традиции
A. K. Тагинцева
Творчество Б. Брехта, его теоретические идеи оказали глубокое и длительное влияние на развитие литературы Германии, в особенности драматургии. Среди драматургов, в той или иной степени продолжающих и развивающих брехтовскую традицию, следует назвать Гельмута Байерля, Петера Хакса, Хайнера Мюллера и др. Но первым в этом ряду, еще при жизни Б. Брехта связанным с ним тесными узами ученичества и сотрудничества, был Эрвин Штриттматтер. Плодом их совместной работы явилась пьеса Э. Штриттматтера «Кацграбен».
Вторую свою пьесу «Невеста голландца» Э. Штриттматтер завершил к десятой годовщине республики (1959). Пьесе была присуждена премия имени Лессинга.
Темой классовой борьбы на селе в первые послевоенные годы и проблемой становления личности «Невеста голландца» сближается с «Кацграбеном», но брехтовская традиция в этой пьесе выступает в новом качестве. В ней мы отмечаем иной структурный принцип, чем в «Кацграбене». Эмоциональный фон усилен; поэтичность и затаенная тревога — две спорящие между собой лирические интонации первой картины. Они созданы противоположными по содержанию песнями героиня — о любви (какова любовь?) и о смерти (какова смерть?). Темы этих песен контрастны, их сближают образы прекрасного ледяного юноши в песне о любви и ледяного старика в песне о смерти. «Ледяной человек» определяет общую тональность песен.
Образ героини пьесы Ханны Тайнц противостоит «холодному человеку», ибо Ханна — это радость, сила и надежда. Ее образу придано символическое звучание. Ханна — сама любовь.
Так уже в первой картине создается образ любящей девушки не только в его конкретности, но и в плане поэтической обобщенности. Приподнятость образа Ханны имеет философскую основу, им утверждается живучесть и неистребимость положительных человеческих начал. Тема любви и смерти, заданная первой картиной, разрешается всем действием пьесы в споре не на жизнь, а на смерть между положительными и отрицательными началами жизни, в плане не только биологическом, но и социальном.
Проблема любви, как и вопрос об отношении к прошлому Германии весьма существенны для организации обстоятельств, для структуры образов. Но центральной явилась проблема становления личности в условиях новой Германии, изменения сознания, убеждений, чувств.
Особенности структуры обстоятельств, характерные для «Невесты голландца», были отмечены немецким критиком Марой Цольнер в ее рецензии на пьесу. Цольнер писала о «странном удвоении событий», когда «один и тот же персонаж» рассматривается в «измененных политических отношениях». В историческом плане пьесы отражены приближающийся момент гибели фашизма (ремарка первого действия: «вдали сильная фронтовая канонада») и первые шаги демократического порядка на немецкой земле.
Время действия: поздняя осень 1944 года — ранняя весна 1945 года (первый акт); сентябрь 1945 года — март 1946 года (второй акт); и, наконец, третья картина третьего акта — после сбора урожая 1946 года.
Э. Штриттматтер не скрывает вины немецкого народа перед историей, он не скрывает и трудностей первых шагов демократического порядка в Германии (бедность переселенцев, скрытое и прямое сопротивление кулаков).
Историческая картина складывается в первом акте из многих примет времени. Автор показывает расстановку сил в фашистской Германии.
Особую смысловую нагрузку несет образ голландца-переводчика Яна ван Стратена. Он тайно помогает русским военнопленным, спасая их от голода, способствует бегству некоторых из них. Ян ван Стратен — символ интернационалиста, воодушевленного идеей человечности. Он учит Ханну политически оценивать обстоятельства.
За репликами, рассуждениями героев, продиктованными житейским опытом, просвечивает философская мысль автора. Устами Яна он отклоняет фрейдистский взгляд на природу поступков человека в пользу принципов, связанных с активной политической позицией.
Облик новой Германии воплощен в образах детей, а также Мальтена, Ханны Тайнц, Лёфлер. В спорах между Мальтеном и Ханной формируется их политическое мышление, вырабатывается государственный подход к задачам управления. Дискуссия, которую они ведут, — это дискуссия единомышленников. Они — люди близкие друг другу по высоким духовным качествам, оба — носители гуманности, подлинные антифашисты. Но взгляды их на способы управления расходятся. Какова должна быть гуманность? Где ее границы? Мягкость, доброта, отзывчивость и глубокая человечность Ханны еще не подкреплены умением различать врагов. В словах Мальтена выражается важнейшее противоречие времени: «старая грязь и новое мышление». Мальтен дает Ханне политический урок. Мысль Мальтена об ответственности за фашистские преступления независимо от их давности не только черта времени, к которому отнесено действие пьесы, она звучит современно и сегодня. Эта мысль дает побудительный мотив развитию сознания Ханны. Диалог-дискуссия между Мальтеном и Ханной о доброте имеет конкретный и философский планы Мальтен подходит к вопросу со стороны конкретных действий, конкретного поведения, а Ханна переносит акцент на философскую значимость проблемы. Единая позиция как бы раздваивается. Расхождение героев служит выявлению противоречивости отношения к «бывшим». Позиция Мальтена: не идти с врагом на мировую. Позиция Ханны слишком обща, но она, как и зритель, учится у Мальтена конкретному политическому мышлению.
Для художественной ткани пьесы важно противопоставление двух образов — Генриха Эрдмана, которого не может любить Ханна, и Ханны Тайнц, личности, достойной любви. Ханна учится понимать социальное зло, активно бороться с ним, преодолевать в себе всепрощенческую доброту. Принцип доброты автор понимает в философском плане как социально обусловленное качество: «Чтобы человек был добр, должна быть сломлена власть имущих».
Через историю Ханны красной нитью проходит мысль о доброте действительной и ложной, о доброте разумной, социально осмысленной и неразумной, не проясненной классовым сознанием. В постановке проблемы доброты, в способах ее раскрытия Штриттматтером развивается одна из брехтовских философских тем. Невозможность примирения с врагом Ханна осознает в полной мере только в финале.
Важна идейно-композиционная роль песен. Их функция двойная. Они «ведут» эмоциональный фон пьесы и опосредуют личность Ханны, а также развитие сюжета. В песнях, как и в поэтическом прозвище Ханны, воплотились уважение к голландцу Яну ван Стратену, уважение к Ханне, народные (также и авторские) представления о должном счастье. Авторская мысль, осуждающая фашистскую идеологию, вкладывается в поэтически-обобщенную форму песни. Для песен, как и для всей пьесы характерна двуплановость: конкретный план действия — рассказ о Ханне, о стране, о жителях села Зесвальден — и подспудный философский план — развенчание фашистской идеологии, спор с фрейдизмом, критика экзистенциалистских идей.
В философском плане пьесы, как и в плане конкретно-бытовом большое место занимают темы страха, доброты, любви и материнства. В связи с этим образ Ханны организуется как со стороны поступков, личного опыта, так и со стороны мысли, умозрения. В этом образе заключена значительная доля философского содержания пьесы. Ханна противопоставлена Генриху Эрдману, как противопоставлены в пьесе народные и слитые с ними авторские представления о гуманности, о фашистской бесчеловечности и злобе. В образе Ханны сливаются сказочное, легендарное и действительное, реальное. В основе поэтичности образа — живучесть человеческих начал, надежды и веры в духовную красоту человека. Ханна стала песней для людей, потому что осталась в их душах. Противоречивость образа Ханны — в ее доброте и незнании границ доброты. Верный философский взгляд на жизнь людей и политическое сознание у Ханны выковываются постепенно.
Идейной задаче пьесы — развенчанию фашистской идеологии служат оба плана пьесы — философский и конкретно-бытовой. Ей подчинена структура действия. Удвоение обстоятельств выявляет мысль об опасности фашизма, о непримиримости по отношению к нему. Удвоенными обстоятельствами очуждаются по-разному образы Ханны и Генриха Эрдмана, оказавшихся непримиримыми врагами.
В структуре обстоятельств «Невесты голландца» есть доля экспериментальности, условности изображения, что так характерно для структуры «Доброго человека из Сычуани» Б. Брехта, хотя в пьесе преобладают все же формы самой жизни. Эмоциональность, лиричность задают тон в развитии действия, в то время как в «Кацграбене» (и в «Матери» Б. Брехта) действие ведут, организуя его и со стороны обстоятельств и со стороны характеров, идейные «стычки», обобщающие мысли о классовой борьбе.
В «Невесте голландца» обобщающая философская мысль, разумеется, задана в художественной ткани пьесы и имеет важную смысловую функцию, но проявление ее иное. Здесь заметна стянутость к одному поэтическому образу — образу Ханны Тайнц. Драматург создает образ близкий фольклорной традиции, а также традиции литературной, прежде всего брехтовской, — образ, родственный женским образам Б. Брехта — Шен Де и Груше Вахнадзе, но лишенный вариантности Шен Де в структурном плане и монументальности образа Груше, будто бы изваянной Микеланджело.
Наблюдения над структурой образа и обстоятельств позволяют сделать вывод об усвоенных Штриттматтером уроках Б. Брехта. «Формы жизни» даны писателем в точных, общественно значимых деталях, бытовой фон сжат, а персонажи рассматриваются в их социальном детерминизме. Атмосфера общественной жизни, столкновение фашизма и человечности переданы в соответствии с действительностью, но поскольку в пьесе акцентирован именно «женский феномен», то отсюда и общая эмоциональная, лирическая ее тональность — приподнятость, сказочная поэтичность.
Э. Штриттматтер создал поэтически возвышенное драматическое повествование о человеческой личности, давшей пример отзывчивости, помощи, доброты, любви к людям.
Существеннейший урок брехтовского театра — яркая выявленность позиции, мысли, авторского «я» — в «Невесте голландца» проявился в организации художественной ткани пьесы.
Л-ра: Проблемы метода, жанра, стиля в прогрессивной литературе Запада ХІХ-ХХ веков. – Пермь, 1975. – Вып. 1(301). – С. 212-218.
Произведения
Критика
