Герман Кант. Бронзовый век
А. Гугнин
[…]
«Бронзовый век» — четвертая книга рассказов и новелл Г. Канта. Все пять включенных в нее произведений составляют единый цикл, объединенный сквозным главным героем и сквозной идейно-художественной проблематикой, в то время как прежние книги — «Немного южного моря» (1962), «Переход границы» (1975), «Третий гвоздь» (1981) — были просто сборниками рассказов, написанных в разное время и по разным поводам. Но у прежних книг Г. Канта есть свои «переходные мостки» к «Бронзовому веку». Так, центральный персонаж «Бронзового века», бухгалтер Фарсман, впервые был представлен читателю в рассказе «Третий гвоздь», давшем название предшествовавшему сборнику. В этом рассказе писатель нащупал социально значимую конфликтную ситуацию и придал своему герою такие характерные и в то же время типичные черты, что рассказ сразу обратил на себя внимание критики, а бухгалтер Фарсман из литературного произведения шагнул прямо в жизнь и уже стал нарицательной фигурой, указывающей на специфическое общественное явление, обнаруженное Кантом в современной социальной структуре ГДР. С литературной точки зрения речь идет здесь о примечательном повороте автора к изображению обыденного — обыденной жизни обыкновенных людей. Не таких «обыкновенных», каких изобразили, скажем, Ч. Айтматов в «Буранном полустанке» или В. Распутин в «Пожаре», таких, которые при всей своей внешней малозначительности и скромности воплощают высшие нравственные и духовные ценности народа. Но в то же время и отнюдь не «антигероев», не подлецов, карьеристов, стяжателей, то есть однозначно негативных типов. Бухгалтер Фарсман по-своему очень симпатичен: он аккуратно и добросовестно исполняет свою работу, непритязателен во внешней жизни (за исключением разве что маленькой слабости — пристрастия к мягким сдобным теплым булочкам, ради которых он готов простоять длинную очередь в частной булочной), он грустит о бывшей жене после развода, но в то же время до смерти боится новых семейных уз, хотя и не прочь сблизиться при случае с понравившейся ему женщиной... Господин Фарсман не лицемер и не демагог, он не говорит громких слов, расходящихся с делом, но он и не совершает великих дел, которые позволили бы занести его в привычную категорию положительных литературных героев. Он не алчен, он деликатен и отзывчив, не берет взяток и отказывается от всякой карьеры, в общественном месте не стремится пройти без очереди и даже пропускает вперед других. Господин Фарсман живет в социалистическом государстве как совершенно частное лицо, занятое лишь собой и своими личными интересами.
Подобные герои начали появляться в литературе ГДР примерно с середины 70-х годов, хотя тема «общественного» человека вошла в нее значительно раньше. Если взять «обыкновенных» героев Вернера Бройнига или Иоахима Новотного 60-70-х годов, то окажется, что они по-своему опоэтизированы, что по сути своей они все-таки ближе к тем же героям Айтматова и Распутина. Однако со второй половины 70-х годов удельный вес «действительно обыкновенных» героев в литературе ГДР постепенно нарастает. Если отбросить вещи случайные, в художественном плане малозначительные, то остаются все-таки произведения вполне серьезные: роман Г. де Бройна «Новое великолепие», романы Кр. Хайна «Чужой друг» и «Смерть Хорна», некоторые вещи М. Штаде и Ф. Брауна и, конечно же, «Бронзовый век» Г. Канта. Всех этих разных писателей (и не только их) явно привлекает возможность взглянуть на окружающую действительность не глазами привычного положительного героя, активно воздействующего на свою социальную среду (а именно такие герои были характерны для Г. Канта), а глазами индивидуума, живущего в среде, которую нельзя назвать ни «положительной», ни «отрицательной», а просто самой что ни на есть «обыкновенной». Литературе ГДР в силу ее специфики (возникла она целиком на антифашистской социалистической основе) весьма недоставало изображения подобной «негероической» среды, она долго держалась на черно-белых контрастах и кое в чем, конечно, проигрывала. Ведь в самой жизни есть люди выдающиеся, герои, достойные наград, есть негативные, порочные личности, достойные порицания или наказания, но есть и просто обыкновенные люди, не относящиеся ни к тем, ни к другим... Литература, однако, всегда «пропущена» через личность писателя, и какую бы среду писатель ни изображал, его личная оценка так или иначе просматривается. Характерна в этой связи позиция Г. Канта: никогда прежде писатель так основательно не укрывался за маску мнимого объективизма, как в книге «Бронзовый век». Видимо, специфика изображаемой среды требовала именно такого художественного подхода, — изобразить «серую» среду в «черно-белых» контрастах не представлялось возможным...
Что же узнает читатель о бухгалтере Фарсмане и о занимающих его проблемах в книге Г. Канта? Из уже упоминавшегося рассказа «Третий гвоздь» ему известно, что бухгалтер Фарсман развелся с женой, живет один и о новом браке не помышляет пока, а недостающую женскую теплоту пытается как бы возместить теплыми сдобными булочками. Сопровождая господина Фарсмана в его мытарствах, связанных с булочками, читатель словно невзначай узнает о социальном явлении, которого теоретически при социализме вроде бы и не должно быть, но которое на практике, однако же, есть: в виде компенсации за булочки герою приходится доставать дефицитную книгу, за книгу нужно добывать билеты на молодежный бал, за билеты нужна запись в ЗАГС в обход очереди, за обход очереди нужна досрочная установка телефона, а за установку телефона нужны... теплые булочки. Круг замыкается, все довольны, кроме самого бухгалтера Фарсмана, который остается ни с чем, потому что ничего не может предложить в качестве дефицита при подобном «натуральном товарообмене». В гротесково-обыденном рассказе «ПЛЕКСА» мы узнаем и о других качествах нашего бухгалтера: он снова стоит в очереди, на этот раз не за булочками, а чтобы оформить в соответствующих органах приглашение в ГДР двух советских учительниц, с которыми познакомился во время туристической поездки по Волге от Астрахани до Казани. Очередь внушительна, к тому же все приходящие вслед за Фарсманом очень торопятся и уговаривают его пропустить их вперед, рассказывая в свое оправдание фантастические истории о том, что вынуждает их так спешить. Одна из этих историй и дала название рассказу: студент, торопящийся в группу по охране от диктатуры «планетарной взаимосвязи бытия» (сокращенно: ПЛЕКСА), так завораживает всю очередь своим полудетективным рассказом, что его единодушно пропускают вперед. Но терпеливо выслушивая все истории, господин Фарсман так и остается до самого конца последним в очереди и в довершение всего он не знает, как правильно заполнить графу в анкете «причина приглашения», и когда уставшая женщина-лейтенант торопливо ставит ему печать, говоря на ходу, чтобы он потом сам как следует обдумал «причину приглашения» и заполнил пустующую графу, это ставит бухгалтера перед неразрешимой задачей, ибо он так и не может решиться сформулировать ответ на вопрос анкеты.
Что же хотел сказать своей изящной буффонадой сам Г. Кант? По-видимому, ничего особенного и в то же время очень многое. Заставить, к примеру, задуматься, как легко мы обрастаем сетью бесчисленных и отнюдь не всегда необходимых канцелярий, сами себе на каждом шагу расставляем бюрократические препоны, создаем ненужные заботы и ненужную суету, теряя тем самым связи с подлинной жизнью и ее настоящими ценностями...
В более интимную сферу частной жизни уводит новелла «Существо и.», на первый взгляд, странно гротесковая, а по сути простая и лиричная. Бухгалтер Фарсман после развода с женой получает квартиру в старом доме и по совету других жильцов дома собирается отделать красивым кафелем старую ванну. Теперь он мечтает уже не о теплых булочках, а о теплой ванне. Однажды вечером его навещает страховой агент, симпатичная молодая женщина Лена Зимонайт, как оказывается впоследствии, тоже разведенная, и два одиноких человека чувствуют друг к другу симпатию, приводящую к близости. Все как будто бы идет хорошо, но Лена бросает загадочную фразу: «Вот только не знаю, понравишься ли ты Вильяму»... После многих недоразумений выясняется, что Вильям — это не кто иной, как обыкновенная игуана, то есть ящерица-дракон, оставленная в доме бывшим мужем Лены. Бухгалтер погружается в штудии Брема, изучая различные породы игуан, а в конце, когда Лена Зимонайт сообщает господину Фарсману о том, что Вильям умер «естественной» смертью, и теперь ее новый возлюбленный может посетить ее квартиру и вообще больше нет препятствий для их брака, господин Фарсман с испугом вспоминает кое-какие детали из своей прежней супружеской жизни и осознает, что, как только ему отделают ванну новым кафелем, он поменяет квартиру и навсегда расстанется с Леной Зимонайт, не оставив ей своего нового адреса...
На мой взгляд, это грустный рассказ о сложностях взаимного сближения, о подводных течениях во взаимоотношениях современного мужчины и современной женщины (не всех, естественно, но какой-то части их). Загадочная «и.» (игуана Вильям) есть просто метафора, символ того, что препятствует окончательному сближению героев к семейной жизни. Естественно, что на этот вопрос вряд ли кто способен дать окончательный и исчерпывающий ответ — даже хороший писатель...
Кроме рассмотренных, в сборнике еще три рассказа: «Радость бранденбуржца», «Бронзовый век» и «Дело Осбара». Каждый из них по жанру точнее было бы назвать новеллой, ибо в основе их также лежат фантастические и гротескные (фарсовые — на что намекает и фамилия героя — Фарсман) сюжеты и неожиданные вероятно-невероятные развязки. И везде встает перед нами неудачливый и одинокий, отзывчивый и скромный, довольствующийся малым и предельно терпеливый, всегда остающийся при своих интересах господин бухгалтер Фарсман. Типаж создан Г. Кантом весьма своеобразный и, на мой взгляд, удачный и своевременный. Литература должна время от времени менять ракурс взгляда на действительность и испытывать самых разных «героев», во всяком случае пристально вглядываться в них, чтобы полнее охватить все слои и все проблемы нашего социального бытия. Что же касается авторской позиции, то, хотя Г. Кант на этот раз более тщательно замаскировал ее, читатель в конечном итоге все-таки понимает, что автор живописует своего бухгалтера и его злоключения вовсе не для прославления их или любования ими.
Л-ра: Современная художественная литература за рубежом. – 1986. – № 6. – С. 34-37.
Произведения
Критика
