Петер Хакс. Учтивость гениев

(Отрывок)

Эйнштейн
Менухин
Хефциба Николас
У Менухина, в его доме «Альма». Действие происходит в одной из этих странных калифорнийских гостиных, двери которых открываются прямо на улицу. Первая половина пятидесятых годов прошлого века. В гостиной Хефциба.

ХЕФЦИБА (у открытой двери).
Эй, как вас там! Мужчина! Вернитесь! Можете зайти, мы дома. Глухой он, что ли? Почему не заходит? (Выходит. Кричит за дверью.) Да подождите же! (Возвращается с упирающимся Эйнштейном.. Нельзя быть таким стеснительным. Это же чистая случайность, что я увидела вас в окно.
ЭЙНШТЕЙН
Никто не открывал.
ХЕФЦИБА
Звонок не работает.
ЭЙНШТЕЙН
Ах, так это звонок.
ХЕФЦИБА
Надо было постучать.
ЭЙНШТЕЙН
Я исходил из того, что господин Менухин, вероятно, не хочет, чтобы его беспокоили, и потому почел за благо удалиться.
ХЕФЦИБА
Удалиться. Сильно сказано. Куда же вы удаляетесь?
ЭЙНШТЕЙН
Домой.
ХЕФЦИБА
А не в турбюро Сэма Поллока?
ЭЙНШТЕЙН
Нет. В Принстон, штат Нью-Джерси.
ХЕФЦИБА
Я думала, что вы тот человек, что принесет плацкарты на шестичасовой поезд.
ЭЙНШТЕЙН
Сожалею. Моя фамилия Эйнштейн.
ХЕФЦИБА
Очень приятно. Я госпожа Николас.
ЭЙНШТЕЙН
Мне, в самом деле, очень неудобно, что я не тот человек и не принес билеты. Я хотел бы, если возможно, поговорить с господином Менухиным.
ХЕФЦИБА
С господином Менухиным?
ЭЙНШТЕЙН
Да. Раз уж вы были столь любезны, что пригласили меня в дом.
ХЕФЦИБА
Вы предупредили о своем визите?
ЭЙНШТЕЙН
Ненавижу визиты, тем более нанесенные без предупреждения. Что? Вы хотите сказать, что я не предупредил? Боже милосердный, я забыл! Со мной иногда такое бывает. Я немного рассеян, знаете ли.
ХЕФЦИБА
Господин Менухин не принимает. Сегодня мы уезжаем на гастроли.
ЭЙНШТЕЙН
Жаль. Мне вполне хватило бы пяти минут. Что ж, прошу меня простить, благодарю вас за информацию, вы были весьма любезны. (Собирается уйти.)
ХЕФЦИБА
Вы в самом деле приехали из Нью-Джерси?
ЭЙНШТЕЙН
Да.
ХЕФЦИБА
И теперь назад?
ЭЙНШТЕЙН
Да, здесь на Тихом океане у меня нет других дел.
ХЕФЦИБА
Если вы в самом деле приехали из Нью-Джерси, то почему без багажа?
ЭЙНШТЕЙН
Дочь собрала мне мой чемодан. А я его забыл взять.
ХЕФЦИБА
Такой вы рассеянный?
ЭЙНШТЕЙН
К сожалению.
ХЕФЦИБА
И часто это с вами случается?
ЭЙНШТЕЙН
Что?
ХЕФЦИБА
Что вы забываете свой чемодан?
ЭЙНШТЕЙН
Почти всегда.
ХЕФЦИБА
В таком случае ваша мадам дочь должна была вам напомнить, чтобы вы захватили его с собой.
ЭЙНШТЕЙН
Ей это не удалось, я удрал через черный ход. Мне эти чемоданы ни к чему. Я ношу их с собой без всякой пользы; все равно я никогда их не распаковываю.
ХЕФЦИБА
Да, рассеянность — большой недостаток в жизни.
ЭЙНШТЕЙН
Кому вы это говорите? С другой стороны, в голове остается место для вещей более существенных.
ХЕФЦИБА
Пожалуй, я вам поверю в вашу историю, из-за ваших брюк. Они помялись в дороге, сразу видно.
ЭЙНШТЕЙН
Не только в дороге. Я прилагаю массу усилий, чтобы их не гладить. Но вы не беспокойтесь, они из чистки.
ХЕФЦИБА
Честно говоря, это таки немного слишком — отдавать брюки в чистку, но не позволять их гладить.
ЭЙНШТЕЙН
Я немного высокомерен, вы верно подметили.
ХЕФЦИБА
Так вы говорите, пять минут?
ЭЙНШТЕЙН
Никак не больше.
ХЕФЦИБА
Я спрошу господина Менухина.
ЭЙНШТЕЙН
Вы необычайно добры.
ХЕФЦИБА
Я забыла уже вашу фамилию.
ЭЙНШТЕЙН
Эйнштейн. Мое имя Альберт Эйнштейн.
ХЕФЦИБА
Немецкое имя, верно?
ЭЙНШТЕЙН
Да.
ХЕФЦИБА
Как оно пишется?
ЭЙНШТЕЙН (по буквам)
Эйншетйн.
ХЕФЦИБА
Кто вы по профессии, господин Эйнштейн?
ЭЙНШТЕЙН
Я физик.
ХЕФЦИБА
Понимаю. Подождите здесь. (Уходит. Возвращается со стремянкой). Если вы такой физик, господин Эйнштейн, то, в общем, можете заодно починить звонок.
ЭЙНШТЕЙН
Разумеется, где он у вас?
ХЕФЦИБА
Здесь, наверху. Но убедительно вас прошу, не разводите никакой грязи. (Уходит. Эйнштейн забирается не стремянку).

Менухин.

МЕНУХИН
От всего сердца приветствую вас. Добро пожаловать. Какой подарок судьбы: у меня в доме профессор Эйнштейн.
ЭЙНШТЕЙН
Но не называйте меня профессором. Между нами никаких церемоний, прошу вас, маэстро.
МЕНУХИН
Я всего лишь глупый музыкант, и не могу себе позволить пренебрегать условностями. Для меня это невероятная честь. Бога ради, что вы делаете на лестнице?
ЭЙНШТЕЙН
Эта дама просила меня взглянуть на ваш звонок.
МЕНУХИН
На мой звонок?
ЭЙНШТЕЙН
Видимо, он почему-то отказывается звонить.
МЕНУХИН
Какая ерунда. Слезайте и рассказывайте, что вас сюда привело. Вы же нашли меня не для того только, чтобы поздороваться.
ЭЙНШТЕЙН
Это верно. У меня была определенная цель.
МЕНУХИН
Я хочу знать все.
ЭЙНШТЕЙН
Видите ли, я слышал вас по радио. Скрипичный концерт Мендельсона.
МЕНУХИН
Ми минор?
ЭЙНШТЕЙН
Да.
МЕНУХИН
И что же?
ЭЙНШТЕЙН
Я хотел вам сказать, что он мне очень понравился.
МЕНУХИН
И что же?
ЭЙНШТЕЙН
Больше ничего.
МЕНУХИН
Больше ничего?
ЭЙНШТЕЙН
Да.
МЕНУХИН
И чтобы сказать мне эту любезность, вы специально проделали путь из Пасадены сюда, до «Альмы»?
ЭЙНШТЕЙН
Не из Пасадены.
МЕНУХИН
Разве вы приехали не из Калифорнийского института техники?
ЭЙНШТЕЙН
Нет, я приехал прямо из Принстона. Из Института перспективных исследований.
МЕНУХИН
Проехали всю Америку?
ЭЙНШТЕЙН
По диагонали.
МЕНУХИН
Чтобы сказать мне, что вам понравился мой скрипичный концерт?
ЭЙНШТЕЙН
Для этого. Я думал, вам будет приятно. Мне всегда казалось, чем крупнее наш талант, тем реже нас хвалят, во всяком случае, судя по моему опыту.
МЕНУХИН
Я бесконечно рад вашей похвале. Для меня это тем более важно, что вы сами играете на скрипке.
ЭЙНШТЕЙН
Я не заблуждаюсь относительно ценности моего суждения. Я могу лишь оценить высоту извлекаемого вами звука. Между вами и мной лежат миры, и мне было непросто встретиться с вами лицом к лицу. Я знаю всех физиков и нескольких королей, этот сорт людей оставляет меня равнодушным. Но гений — нечто иное.
МКЕУХИН
Вы! Вы называете меня гением!
ЭЙНШТЕЙН
Простите великодушно. Не могу подобрать лучшего слова.
МЕНУХИН
Вы! Единственный гений столетия. В нашем столетии нельзя быть гением. Это возможно только в естественных науках.
ЭЙНШТЕЙН
Только в искусстве. Гениальные физики, во всяком случае, известны античности, когда физика была еще искусством. Что до меня, я просто умею считать. У нас было несколько неясных моментов в теории волн и частиц, я устранил неясности и навел порядок. Я делаю свою работу как следует, вот и все.
МЕНУХИН
Я тоже только делаю свою работу как следует.
ЭЙНШТЕЙН
Вы тоже?
МЕНУХИН
Поверьте.
ЭЙНШТЕЙН
Что ж, возможно, это и отличает нас от большинства людей.
МЕНУХИН
Вы имеете в виду современную музыку?
ЭЙНШТЕЙН
Я имею в виду современную физику.
МЕНУХИН
Современная музыка, должен вам сказать, весьма странная вещь. Почему, спрашивается, когда есть музыка, нужно играть современную музыку? Все это дело лишено корней, лишено прочности. Уверяю вас, профессор, нет ничего сомнительнее и порочнее, чем эта атональная музыка.
ЭЙНШТЕЙН
Нет, сомнительнее всего индетерминизм.
МЕНУХИН
В самом деле, индетерминизм?
ЭЙНШТЕЙН
Тайны разума неисчерпаемы намного более, чем тайны неразумия. Давайте отвлечемся от современности, мы друг друга понимаем. (Находит пластинку). Вот же он, концерт Мендельсона.
МЕНУХИН
Да, это та запись, которую вы слышали.
ЭЙНШТЕЙН
Вы лично не были на радиостанции?
МЕНУХИН
Нет, теперь это не принято.
ЭЙНШТЕЙН
Поразительно. У меня к вам просьба, маэстро.
МЕНУХИН
Да?
ЭЙНШТЕЙН
Вероятно, она покажется вам бесцеремонной.
МЕНУХИН
Считайте, что она уже выполнена. Но вы должны ее высказать.
ЭЙНШТЕЙН
Вы доставили бы мне незабываемое наслаждение, если бы нашли время еще раз сыграть для меня этот концерт.
МЕНУХИН
С превеликим удовольствием.
ЭЙНШТЕЙН
Ваша снисходительность повергает меня в смущение. Мне хорошо известно, какая это пытка — выступать перед профанами; но такова уж судьба человека, ее нельзя полностью избежать. Но прежде я хочу закончить мою работу над звонком.
МЕНУХИН
Помилуйте, какой звонок! Очередная фантазия Хефцибы. И думать о нем забудьте.
ЭЙНШТЕЙН
Нет, проблема интересная.
МЕНУХИН
Какая проблема?
ЭЙНШТЕЙН
Проблема звучащего аппарата.
МЕНУХИН
Вы шутите. Что может быть интересного в каком-то звонке?
ЭЙНШТЕЙН
Давайте в общих чертах сформулируем постановку задачи. Как только кто-то снаружи, у двери, нажимает на эту кнопку, здесь, наверху, внутри должен прийти в движение звонок, верно?
МЕНУХИН
Ясно.
ЭЙНШТЕЙН
Не так уж ясно. Звучание должно следовать за нажатием, сначала кнопка, потом этот колокольчик, верно?
МЕНУХИН
Вы имеете в виду, что не сначала колокольчик, а потом кнопка?
ЭЙНШТЕЙН
Именно так.
МЕНУХИН
Да он же не зазвонит, пока кто-нибудь не позвонит, это немыслимо.
ЭЙНШТЕЙН
Мыслить можно все.
МЕНУХИН
Я хочу сказать, что этого не может быть.
ЭЙНШТЕЙН
Верно. Это невозможно. Здесь я с вами согласен, я сам это доказал. Что бы ни произошло, звучание произойдет позже, чем нажатие, это я уже сейчас могу вам обещать. Тем самым, мы оказываемся в благоприятном исходном положении. Дело в том, что никто из моих коллег больше не верит в причины; вам повезло, что вам подвернулся я. Нажатие на кнопку есть причина шума. Ни один физик, кроме меня, этого уже не понимает. Давайте заключим сделку, господин Менухин. Я быстро починю вам звонок, а вы потом сыграете мне этот концерт.
МЕНУХИН
Если вам так угодно. По рукам.
ЭЙНШТЕЙН
По рукам.
МЕНУХИН
Хорошо, тогда я оставлю вас, мне нужно кое-что сделать в студии; это недолго, а потом я в вашем распоряжении.
ЭЙНШТЕЙН
А у меня появится чувство, что я хоть чем-то заслужил свое вознаграждение.
Менухин уходит через двойные двери в соседнюю комнату. Эйнштейн взбирается на стремянку, ему удается снять звонок с крюка, и некоторое время он внимательно его рассматривает. Входит Хефциба с инструментами в руках.
ХЕФЦИБА
Ну?
ЭЙНШТЕЙН
Дела не так уж плохи. Я не предвижу особых трудностей.
ХЕФЦИБА
Хотелось бы надеяться. Видите ли, Иегуди не выносит ремесленников в своем доме. Он не понимает, что они делают, но его мысль непрерывно работает вместе с ними; это ужасно его напрягает.
ЭЙНШТЕЙН
Я постараюсь свести продолжительность к минимуму.

ХЕФЦИБА
Продолжительность чего?
ЭЙНШТЕЙН
Это дело следует обдумать.
ХЕФЦИБА
Что тут думать? Взять и починить.
ЭЙНШТЕЙН
Непременно. Но в любом случае, прежде, чем приступить к делу, желательно иметь теоретическое его обоснование.
ХЕФЦИБА
А как насчет инструмента?
ЭЙНШТЕЙН
Разумеется. Несомненно.
ХЕФЦИБА
Что же вы не попросили у меня плоскогубцы и гаечный ключ? Хорошо, что я вспомнила.
ЭЙНШТЕЙН
Вы очень любезны. Но это не тот инструмент, который мне нужен.
ХЕФЦИБА
Не тот?
ЭЙНШТЕЙН
Мой инструмент — бумага.
ХЕФЦИБА
Я полагаю, не только бумага?
ЭЙНШТЕЙН
И моя голова, конечно.
ХЕФЦИБА
Так принести вам бумагу?
ЭЙНШТЕЙН
Нет, не нужно. Бумагу я всегда ношу с собой. Без нее я бы пропал. (Вынимает свернутые листы бумаги из глубокого кармана брюк и начинает разглаживать их на колене.)
ХЕФЦИБА
Рада была узнать, что ваш инструментарий полностью укомплектован.