К вопросу об очерёдности создания элегий первой книги Тибулла
Даля Дилите
Как известно, до нас дошло очень немного данных о жизни Тибулла. Приписываемая Светонию биография не приводит других фактов, кроме тех, которые предоставляются самим Тибуллом, а также Горацием, Овидием, Квинтилианом, и именно поэтому некоторыми исследователями считается более поздним сочинением. Даты рождения и смерти Тибулла определяются только приблизительно и все время вызывают споры. Неизвестно, когда были изданы книги его элегий. Только одна седьмая элегия первой книги относится к конкретной дате — к 27 г. до н. э., когда полководец, поэт, оратор и друг Тибулла Валерий Мессалла Корвин праздновал свой триумф над Аквитанией. Предполагается, что первая книга элегий Тибулла увидела свет вскоре после 27 г. до н. э., по-видимому, в 26 г. до н. э. Время написания других элегий неизвестно, и очередность написания элегий часто определяется по развитию любовного романа с Делией. Исследования по этому вопросу делятся в основном на две группы. В одних указывается, что самой ранней элегией следует считать десятую, где любовный мотив еще не встречается, потом поэт влюбляется в Делию и пишет цикл стихотворений, связанный с ее именем (1.1, 1.5, 1.2, 1.3, 1.6) ; после разрыва с Делией воспевается Musa puerilis (1.4, 1.8, 1.9). И, наконец, в седьмой элегии, которая написана последней, прославляется триумф Мессаллы. Таким образом, ученые, придерживающиеся данного мнения, приводят следующий порядок написания элегий: 1.10, 1.1, 1.5, 1.2, 1.3, 1.6, 1.4, 1.8, 1.9, 1.7. Другие исследователи считают, что сначала поэта пленила красота мальчика, и он написал четвертую, восьмую и девятую элегии, десятая является промежуточной, потом поэт встречает Делию и пишет посвященные ей стихотворения 1.1, 1.5, 1.2, 1.3, 1.6, которые, следовательно, относятся к более позднему времени. Седьмая элегия, по их мнению, написана или последней, или одной из последних.
На наш взгляд, при решении данного вопроса недостаточно опираться только на данные любовного романа. Во-первых, история любви лирического героя элегий Тибулла восстанавливается далеко не надежно. Ее трудно сравнивать, напр., с аналогичным романом в лирике Катулла. Ведь в поэзии Тибулла многое остается на уровне мечты и желания. Очень трудно определить, после полного разрыва или после короткой размолвки написана вторая элегия первой книги. То же самое можно сказать о шестой и пятой элегиях. В начале шестой элегии звучит не очень радостное настроение: лирический герой подозревает измену любимой. Оканчивается данная элегия надеждой и побуждением быть образцом верной любви до старости, но является ли выражение этой надежды
достаточным поводом, чтобы решить, что элегия написана раньше пятой, в которой звучит мотив размолвки? Таким образом, указать очередность посвященных Делии элегий, опираясь только на их содержание, довольно сложно. Да и никто и ничто не может дать гарантии, что весь этот цикл был написан в одно время, что он посвящен одной и той же женщине. Так называемый цикл Марата, наверное, был написан почти в одно время. В данных стихотворениях не только развивается тот же мотив, но и 'встречается не свойственный другим элегиям принцип конструирования стихотворения — пересказ чужой речи (Приапа в 1.4, Марата в 1.8, своей собственной в 1.9). И это определяет их близость. Цикл Делии не отличается такими яркими особенностями. Он имеет много общих стилистических и тематических черт с теми элегиями, в которых мотив любви отсутствует. И, конечно, необходимо иметь в виду, что лирический герой является фигурой, созданной путем художественного обобщения, которое всегда вносит значительные, а во многих случаях и существенные коррективы в отражение биографии автора.
Поэтому мы предлагаем вопрос об очередности написания элегий рассматривать в связи с изучением количества элементов эпического характера в отдельных стихотворениях. Основным элементом эпического склада следует считать дигрессию. В большинстве элегий Тибулла среди текста с ярко выраженным присутствием лирического героя встречаются группы стихов, в которых присутствие поэтического «я» не подчеркнуто. Здесь, как правило, преобладает наррация или объективное рассуждение, часто имеющие только слабые тематические связи с остальным текстом стихотворения. Такие части называются дигрессиями или отступлениями. Так, в третьей элегии первой книги лирический герой высказывает свои чувства: заболев во время далекого путешествия, он чувствует близкую смерть и просит у нее пощады, вспоминает о своем отправлении в путь, выражает робкое желание и надежду вернуться на родину:
Мне да будет дано поклониться родимым пенатам,
С каждой луной фимиам древнему Лару курить...
За данным двустишием неожиданно, без всякого перехода или вступления начинается рассказ о временах Сатурна:
Как беспечально жилось под властью Сатурна, покамест
Не проложили еще в мире повсюду дорог!
Гордый сосновый корабль не резал лазурные волны,
В бурю еще не кидал крылья своих парусов,
И барышей не искал мореход в неизведанных странах,
На корабле не грузил ценный заморский товар.
В те времена под ярмо не склонял своей шеи могучей
Бык и удил не кусал зуб укрощенных коней,
Не было в доме дверей, а в поле врытого камня,
Чтобы межой отделить пашню от пашни чужой.
Мед источали дубы, и людям беспечным навстречу
Овцы охотно несли вымя свое с молоком.
Не было войск, ни битвы в полях, ни гнева, и копий
Грубый кузнец не ковал, грозный своим мастерством.
Приведенные строки воспринимаются прежде всего как отступление от развиваемой темы: рассказ о временах Сатурна не имеет прямого отношения к остальной части стихотворения и присоединяется к ней только при помощи далекой аллюзии: упоминание древних богов Ларов вызывает в сознании поэта образ старинного Золотого века. Во-вторых, происходит отступление от прямого высказывания лирического героя: поэтическое «я» с выражением своих чувств отступает на второй план, рассказ получает форму объективной наррации. Мы не считаем подобного рода отступления абсолютно эпическими частями элегии, но так как они более тяготеют к эпическому рассуждению, чем к лирическому высказыванию, называем их элементами эпического склада.
Отступления получают неодинаковый удельный вес в разных элегиях. В одних они вмещаются в несколько строчек, в других занимают почти половину текста. В первой книге всего 814 строк, 142 из них входят в состав дигрессий. Отступления, таким образом, составляют 17% всего текста первой книги. Во второй книге количество строк эпического характера возрастает. Эта книга имеет 438 строк, т. е. чуть ли не наполовину меньше, чем первая, а отступления здесь составляют 139 строк — 31% текста. Кроме того, во второй книге появляются более свойственные эпическому произведению темы: легендарное и историческое прошлое Рима, обряды и религиозные праздники и др. Интересно, что даже в третьей элегии данной книги, которая по своему содержанию является любовной, отступления занимают почти половину текста: 33 строки из. 80-ти, 41%. Получается, что во второй книге Тибулл более склонен к наррации, чем к лирическому высказыванию. Как известно, то же направление характерно и для творчества остальных римских элегиков: эпические фрагменты или целые элегии эпического типа появляются в четвертой книге Проперция, а Овидий от элегии переходит к дидактике и мифологическому эпосу. Элементы наррации появляются во второй книге Тибулла не внезапно: их ростки видны уже в первой книге. В некоторых элегиях первой книги отступления составляют значительную часть стихотворения. Можно предполагать, что эти элегии были написаны позже, когда у Тибулла появилась склонность к наррации и общим рассуждениям. Поэтому мы считаем, что об очередности написания элегий первой книги можно судить и по содержащемуся в них количеству элементов эпического характера.
На наш взгляд, самой ранней элегией следует считать первую. В этом глубоко лирическом стихотворении звучит только высказывание лирического героя. Стихотворение довольно длинное, однако в нем везде сохраняется лирическое напряжение и активное присутствие поэтического «я». В этом смысле оно имеет много общего с более ранней элегией IV. 13, которая несомненно принадлежит Тибуллу, а также с циклом IV.2 - IV.6, который, может быть, тоже написан молодым Тибуллом.
С. Говэртс убедительно доказывает, что данные элегии по своим лексическим и стилистическим особенностям могут быть отнесены к творчеству Тибулла. К раннему периоду тогда относится и пятая элегия, в которой отступление состоит только из 6 строк, и они составляют 8% всего текста. В то же время был сочинен, наверное, и цикл Марата, в котором встречаются только небольшие отступления-тезисы: в восьмой и девятой элегиях — по 4 строчки (5% текста), в четвертой число таких строк возрастает до 8-ми (10% текста). В шестой элегии отступления занимают 18 строк (21 %). Затем следуют: десятая — 20 строк отступления (30%), седьмая — 20 строк (31%), третья элегия — 38 строк (40%). Таким образом, порядок написания элегий первой книги будет приблизительно следующим: 1.1, 1.8, 1.9, 1.5, 1.4, 1.6, 1.2, 1.10, 1.7, 1.3.
Приведенные нами сведения частично совпадают с некоторыми уже существующими предположениями об очередности написания элегий первой книги. Так, седьмая элегия, время написания которой известно и, по нашим данным, относится к более позднему времени, тем самым подтверждает правильность применяемого нами метода. Необходимо еще подчеркнуть: мы отнюдь не считаем, что в определенной нами очередности невозможны некоторые несущественные перестановки. Следует допустить, что некоторые стоящие рядом элегии могут поменяться местами. Напр., цикл Марата, наверное, был написан в одно время, и, по-видимому, четвертая элегия может быть присоединена к восьмой и девятой. Но ни в коем случае этот цикл, по нашему мнению, не может быть отнесен к поздним по времени написания элегиям, которые отличаются обилием элементов эпического склада.
Л-ра: Литература ХХVIII (3). – Вильнюс, 1986. – С. 12-16.
Критика
