Сатирические новеллы фон Арнима
О. И. Заворыкина
Первое десятилетие 19 столетия в жизни и творчестве Арнима прошло под девизом нравственного усовершенствования общества. Нет смысла укорять поэта в социально-политической ограниченности: его творческий путь свидетельствует о том, что он и сам понял невозможность изменить жизнь с помощью этических и эстетических устремлений. Высокое же понимание гражданского долга не встретило отклика у соотечественников.
В 1813 году в ответ на призыв императора к оружию Арним вступает в ополчение, но оно вскоре было распущено монархом, а просьба принять его в армию так и осталась без ответа. Тогда он становится журналистом газеты «Preußischer Korrespondent», комментирует события дня, но трения с цензурой вынуждают его оставить и это занятие. Так завершаются его попытки принять участие в общественной жизни страны. В 1814 году он уезжает в свое имение Виперсдорф и живет там безвыездно, одинокий, не понятый ни критикой, ни читателем.
Сама жизнь вела Арнима к пониманию того, что можно возбудить «в читателе созерцание высокого и прекрасного и тоску по идеалу изображением низкого и пошлого в жизни». Орудием своим он избирает смех, стремясь «уничтожить» изображаемое путем беспощадного его осмеяния. Такова его сатирическая новелла «Сломавшаяся почтовая повозка» (1818 г.), имеющая подзаголовок «Текст для комической оперетты».
В свое время Гоголь просил Пушкина: «Сделайте милость, дайте какой-нибудь сюжет, хоть какой-нибудь, смешной или несмешной, но русский чисто анекдот... Сделайте милость, дайте сюжет, духом будет комедия из пяти актов, и клянусь, будет смешнее черта». Так родилась известнейшая комедия «Ревизор». Но был ли сюжет, данный великому сатирику Пушкиным «русский чисто»? Оказывается, нет. Как Гоголь в России, так Арним в Германии повсюду видел «свиные рыла». И читая новеллу Арнима, сразу вспоминаешь комедию Гоголя, написанную в 1835 году, т. е. спустя 17 лет после рождения новеллы.
В этой новелле Арним собрал воедино все плохое в Германии. В небольшой немецкий городок поздно вечером приезжает почтовая повозка, такая ветхая, что, остановившись, она разваливается «на ровном месте». Выпавшим из повозки пассажирам никто и не думал помогать. Напротив, все столпились, предвкушая веселенький случай. И уже с первых строк у читателя образ Германии ассоциируется с этой развалившейся почтовой повозкой. Насмешливый и внимательный взгляд писателя охватывает жизнь провинциального городка, подчеркивая его безымянностью типичность происходящего. Один из пассажиров, правда, сказал, что «если бы они жили в Англии», то он предал бы почтмейстера суду — «как мучителя людей и животных». Эти наивные слова заставляют почтмейстера, «который уже тридцать лет изо дня в день ждет», когда же развалится этот «старый ящик», расхохотаться и благословить бога за то, что они живут в Германии. Не устрашают его и слова другого пассажира, присланного, по его утверждению, в этот город «высшей коллегией для ревизии местных судов». Так в новелле появляется «ревизор». Это — немецкий тип Ивана Александровича Хлестакова. Арним в новелле называет его «человеком с внушительной внешностью». Попутчики «ревизора», прослышав о его высокой миссии, решили задержаться в этом городке до разрешения конфликта с почтмейстером: тот требовал чаевых.
Между тем по городу разнесся слух о том, что «приехал ревизор, он возьмет под следствие весь город». При всей очевидной нелепости подобного слуха автор так разворачивает события, что нелепость оборачивается необходимостью.
Персонажи новеллы, жители городка, заняты одним — как можно больше урвать для себя, а такое понятие, как общественное благо, им незнакомо.
Путешественники чувствуют себя инопланетянами в этом городке, где, как и во всей стране, «все происходит с запозданием на пятьдесят лет». Невежество горожан не знает границ. Пассажиры почтовой повозки в темноте перепутали свои вещи, и в результате этого студенту достались предметы женского туалета, костюм Лотты, а придворной советнице, «толстой даме», — костюм Вертера. И жители городка воспринимают их как живых героев книги Гёте. Местный писатель, правда, несколько озадачен видом героев, но его вполне устраивает объяснение «Лотты»: «Вы знаете, он выстрелом обжег себе только немного кожу». Всеобщее любопытство в городе возбудило выступление актрисы, играющей убийцу детей. Эту историю, по словам одного местного жителя, написал «какой-то Шиллер».
Автор намеренно подводит читателя к самостоятельному сопоставлению осмеиваемого явления и высоких идеалов. В городке в большом почете литература, поэзия. Есть и свои знаменитости: писатель, искренне уверенный в необходимости своего творчества и в своей незаменимости, повествующий в своей трагедии о «движении планет и их мрачных судьбах, причем глубина мысли выражалась в том, как причудливая рифма рождала необычную судьбу». Обожает поэзию и местный виноторговец — тот пишет «стихи о вине и исполняет их в сопровождении вина», очень удачно продавая его при этом. День распродажи скота приурочивался к «празднику поэзии».
Виноторговец уверен в том, что в городе есть правосудие и справедливость, а как же иначе, если городской писарь берет у него вино! Хотя сам писарь, принимая мнимого ревизора, в этом отнюдь не уверен. Он рассылает тайных гонцов в тюрьму, муниципалитет, чтобы навести там, насколько это возможно, порядок. Но волнения оказываются напрасными. «Ревизор», за обильным столом задавая самые разные вопросы о судопроизводстве в городе, остался доволен жрецами правосудия. Но он был безмерно возмущен, когда узнал, что «помещение, в котором хранятся депозиты, — бывшая голубятня, хотя и каменная, но не с бомбоустойчивым потолком».
В ходе новеллы выясняется, что «ревизор» — не ревизор, а писарь господина советника, прибывшего с ревизией вечером, и сын городского писаря, изгнавшего его когда-то из отчего дома «за наглость». Читателю как бы подается надежда на существование высшей справедливости. Но, нет. Успокаивая разволновавшегося отца, сын говорит, что он «все привел в порядок», он же знает «все мелочи, о которых они обычно спрашивают». И действительно, все члены комиссии в один голос выразили свое удовлетворение тем, «насколько правильно исполняются все предписания».
Еще одна сатирическая новелла Арнима «Рождественская выставка» (1817 г.) названа писателем шванком. Изучая литературу прошлого своей страны, Арним не случайно обратил свое внимание на этот жанр, он привлек его своей дидактической направленностью.
Арнима особенно интересовали шванки тех авторов, которые использовали сатирические возможности шванка для воспитания читателя, не сводя дело к «поверхностному зубоскальству». Арним использовал шванк в соответствии с требованиями своего времени. Здесь звучит сатира на нравы современного ему общества, в котором «пробудить творческий гений» можно только с помощью подношений. Но здесь живет также и надежда автора на светлое будущее: «...я только сожалею, что родился на пару десятилетий раньше, мне бы хотелось встретить новое время с песней, борясь, с радостью признать его своим». Оплотом этого нового времени Арним считает людей, созидающих жизнь. Поэтому не случайно владелец кондитерской лавки посылает своего лодыря-сына на учение к талантливому механику Линденбергу: «Он теперь — твоя школа, твой мастер, помогай ему, или я тебя прибью».
В этой новелле Арним снова обращается к проблеме воспитания, но теперь для него слово «воспитание» наполняется более конкретным содержанием: воспитание человека-творца, формирование активного члена общества. Арним понял прогрессивный смысл развития истории, поэтому будущее время для него — «самое красивое и плодотворное в истории». И творит эту жизнь человек. А что и кто творит человека?
Арним видел, что далеко не всякое общество способно оказывать благотворное влияние на человека, в том числе и общество ему современное. Один из персонажей новеллы Зигфрид фон Линденберг, отец механика, считает, что он «стал совершенно другим человеком благодаря жене, французам, русским и Просветительству». Он теперь совсем не тот, что был ранее, он «застрахован на случай града, ...облагородился в своей овчарне, получает спирт из картофеля, сироп из свеклы, а лисиц для шубы он настрелял сам, но главное — он был на водах, и единственно, чего ему не хватает, так это хорошего стиля», который он надеялся усвоить, посещая школу св. Томаса. Хотя, по словам его школьного учителя Швальбе, все эти изменения выглядели иначе: «...господин стал не похож сам на себя с тех пор, как побывал на водах, где наделал много долгов. Он поехал туда с нормальной косой, теперь же он выглядит так, как будто его причесывал дьявол».
Арним прямо говорит о том, что школу, гимназию творцами человек назвать нельзя. Писатель не просто показывает беспринципного пройдоху-учителя Швальбе, а ставит вопрос о нравственном облике человека, которому доверяется надежда страны — молодежь.
Заканчивается новелла размышлениями автора о будущем, «...в котором невозможно будет различить, где сон, а где явь, потому что они совпадают». Но он понимает, что достижение этого прекрасного будущего — «большое дело» и трудное, оно потребует объединённых усилий всех людей».
В другой сатирической новелле «Князь Ганцготт и певец Нальбготт» (1818 г.) Арним продолжает исследование взаимоотношений и взаимовлияний индивидуума и общества. На первый взгляд, новелла воспринимается именно так, как пишет А. Карельский: «Классическая комедийная ситуация двойника... используется здесь для утверждения излюбленной романтической идеи всесилия художника, одухотворенной личности». Действительно, певец Нальбготт берется за один день навести порядок во владениях князя Ганцготта, своего сводного брата, с которым они похожи как две капли воды, но для раскрытия смысла новеллы имеет значение и мысль певца о том, что в то же время «придворная жизнь будет хорошей школой» для него.
Общество нездорово духовно и физически. На водах, где собралась «настоящая публика: императоры, короли, князья», певец повсюду видит «серые лица, распухшие животы». Этим уже ничем не помочь. Но князь Ганцготт молод, здоров, ему «не хватает только духовной жизни». Он признается, что любит музыку и драматическое искусство, но он скован этикетом, он «не смеет пропеть какую-нибудь мелодию из страха скомпрометировать себя», «тысяча предрассудков сковывают» его.
Пользуясь внешним сходством, князь и певец меняются ролями. Казалось бы, автор решил вновь вернуться к своим наивным планам преобразования жизни и людей с помощью поэзии и музыки. Но это впечатление обманчиво. Певец «наводит порядок» в княжестве не только песнями, стихами, вечерним празднеством, но «всех лихих придворных» он отправил в замок, превращенный им в тюрьму. Певец превратился в государственного мужа, и это отметил князь, вернувшись к себе домой. Певец укоряет придворных в расточительности, бюрократизме, поучает их «видеть дальше своего носа, не совать его в дела», которые их не касаются, «учиться у трудящихся людей и не думать, что они могут поучать только потому, что умеют лучше говорить». Певец полон жажды деятельности, решимости и впредь служить князю. Но все это оказывается ненужным — для князя это было лишь развлечение. Оправдались слова его старого камердинера: «Нет никого более ненадежного в делах и дружбе, чем наш сиятельный господин. Если что-либо не удается, то он всю вину сваливает на другого. В этом он достиг большого искусства». Увидя настоящего князя, все обиженные певцом придворные устремляются к нему с жалобами, и князь их успокаивает: «Все можно изменить, все это было сделано против моего желания». А камердинер получил выговор за то, что позволил певцу слишком сильно вмешиваться в жизнь княжества.
В начале новеллы мы видим певца, отвергнутого публикой, так как он не мог брать высокие ноты. Он «отряхнул прах со своих ног». Теперь же, пройдя школу при дворе, он не оскорбляется, когда графиня предлагает ему место придворного шута: «...он получает право говорить все, что думает, на него за это не будут обижаться». Напротив, из своего нового положения он спешит извлечь выгоду: «...мою мать устройте за соответствующее жалование придворной гадалкой, ее мышам скормите старые акты, чтобы освободить место для новых, ...у нее есть еще козел, определите его также за соответствующее жалование к садовнику, а ее слепая собака удовлетворится честью получить орденскую ленту. Вот тогда в стране будет порядок». Таким образом, читатель является свидетелем рождения еще одного «практичного» члена общества.
Анализ сатирических новелл дает нам право говорить о серьезных изменениях в мировоззрении и миропонимании Арнима. Он окончательно расстается с просветительскими иллюзиями. Мысль о преобразовании общества он связывает теперь с борьбой, с объединенными усилиями всех людей. И хотя его представления об этом весьма туманны, короли, императоры, князья, в его глазах, несостоятельны как правители, они «пустоцветы».
Поэтам, певцам, музыкантам, во всемогущество которых когда-то так верил писатель, в современном ему обществе отводится роль шута, а их искусство служит на потребу пресытившимся князьям. Художник тогда займет достойное место в обществе, когда научится бороться за свои идеалы.
Но, как ни печальны наблюдения писателя, он все же верит, что наступят иные, счастливые времена.
Л-ра: Проблемы метода в зарубежной литературе ХIХ-ХХ вв. – Москва, 1984. – С. 58-64.
Произведения
Критика
