Шкатулка, открытая всем
В. Крупин
«Не расставайтесь с детством, как можно дольше не расставайтесь, и мир никогда не потускнеет в вашей душе...»
Из высказываний Бажова
«Царь с дороги — батюшка Урал едет!» — вот какую пословицу слыхал я в детстве от дедушки-ямщика. Это говорилось раньше про обозы, везущие продукцию уральских рудников и заводов в столицу. В нашем вятском селе, стоящем на Великом Сибирском тракте, было очень много разговоров об Урале. Урал представлялся могучим, суровым, огромным и... невозвратным. А потому невозвратным, что люди уходили туда навсегда. В семье жило предание о дяде, который еще холостым ушел на заработки и так и пропал где-то на Урале. И когда я, еще маленьким, еще при свете керосиновой лампы, открыл для себя Бажова, то мне казалось, что Данила-мастер — это мой дядя, — ведь он ушел молодым, был, по рассказам, сильным и красивым. Помню, как мы рылись в осыпях горы Красной, мечтая найти самоцветный камень, причем я отчетливо помню, что искали не для богатства, а для красоты. Это тоже, было внушено Бажовым, что богатство ничего не стоит, а красота — главное. Помню ужас и восторг ожидания, когда на прибрежный камень выбегала большая зеленая ящерка — вдруг на глазах начнет расти и превратится в Хозяйку Медной горы...
Бажов приходит к нам в детстве, уроки его всегда с нами. Вот и юбилей его наступил, и другой будет, и третий, но все так же таинственны и прекрасны Дворцы Хозяйки, все так же задорно пляшет Огневушка-поскакушка, все так же сыплется многоцветная радуга из-под серебряного копытца, все так же недостижимо высшее мастерство человека в сравнение с природой. В творчестве Бажова нет секрета, оно так же открыто и понятно всем, как и «Малахитовая шкатулка» его сказов. Об этом названии Павел Петрович, посмеиваясь, говорил: «Название оказалось удачным: пиши да пиши сказы и укладывай в одну шкатулку. Только одно неудобство есть: сколько ни пишешь, остаешься автором одной книги».
Но какой книги! Выдержавшей бессчетное количество изданий и переводов, экранизированной, послужившей основой для опер и балетов, не сходящей со сцен детских, взрослых и кукольных театров, звучащей по радио, показываемой по телевидению. Она принята как своя многими народами, ведь всем людям понятны и для всех притягательны такие вопросы, как жизнь и смерть, добро и зло, любовь и ненависть, богатство и бедность, красота и безобразие... Но у этой книги может быть и есть только одна родина — Урал.
Что такое Урал для писателя? Это его язык, его легенды и предания, его история. Язык Урала — это язык рабочих, бывших крестьян, сошедшихся сюда со всей России, это смесь говоров. Общее дело требует понимания друг друга, отсюда вырабатывается язык, характерный только для Урала. Уральский диалект, не похож ни на какие другие, в нем не только синонимы общеупотребимых слов, но свои собственные слова, рожденные профессиями, новыми не только для Урала, но и для всей страны. Рудничных и каменных дел мастера, начиная со времен Петра I, в считанные десятилетия выдержали конкуренцию иностранной промышленности. Сами ковали якоря, лили ядра, делали пушки, а уж что говорить о самоцветном промысле — не стало ему равного.
Но сказалось и недоверие царя к своему народу-умельцу, и, с высочайшего позволения, хлынули на Урал иноземцы. Появились на Урале и каторжники, и солдаты; труд, дававший радость, превратился в проклятие, забыты были заветы первого, из Демидовых, Прокопия, уважать мастеровых, заводы стали тюрьмами. И все-таки любые хозяева должны были считаться с теми, кто обогащал их, — с рабочими. Прошли столетия, и справедливая народная память возвысила в своих преданиях и легендах именно рабочих, людей, обессмертивших себя делом своих рук.
Но нужен был человек, который от стихии языка, от устных преданий, легенд, сказок пришел бы к законченной литературной форме и вернул бы народу его же богатство, но в обработанном виде. Как мастер заставляет сверкать всей красотой драгоценный камень-сырец, так и Бажов, поднявший силой своего таланта глыбу уральского народного творчества, сохранил все золотые его россыпи и усилил их блеск, Бажов всегда подчеркивал, что основа его творчества народна, называл себя лишь собирателем фольклора.
[…]
Мудрость словесных сокровищ «Малахитовой шкатулки» ненавязчива, а от того особенно действенна… Что вроде бы особенного: рассказывается то житейская история, то история сказочная, но так рассказывается, что сколько бы нам ни было лет, мы ставим себя на место героев, занимаем чью-либо сторону, отстаиваем правду и в этом чтении набираемся ума-разума. Чему учит мудрость «Малахитовой шкатулки»?
Учит тому, что красота выше любого богатства.
«Тут вспрыгнул козел на крышу и давай по ней серебряным копытцем бить. Как искры, из-под ножки-то камешки посыпались. Красные, голубые, зеленые, бирюзовые — всякие.
К этой поре как раз Кокованя и вернулся. Узнать своего балагана не может, Весь он как ворох дорогих камней стал. Так и горит-переливается разными огнями...»
Кокованя хотел сгрести эти камни, но Даренка запросила:
- не тронь, дедо! Завтра днем еще на это поглядим.
Кокованя и послушался...»
И даже то нам не в досаду, что наутро дорогие каменья занесены снегом и теряются навсегда. Ведь красота была, сирота Даренка дождалась ее, озарилась ею, и с этой красотой полнее и возвышенней будет вся ее дальнейшая жизнь.
Народная мудрость ненавидит и наказывает жадность, награждает скромность. Мудрец-сказочник Бажов описывает многие случаи, когда жадный теряет все, а скромный дожидается своего счастья. «Кузька (по прозвищу Двоерылко), насчет того чтобы чужое в свой карман прибрать, мастак был. Чуть кто не доглядел, — Двоерылко уже унес, и найти не могут. Одним словом ворина...» Этот Кузька, позавидовавший мастеру Илье, тонет от своей жадности в Синюшкином колодце, а Илья не берет богатств, берет только бабушкино решето с ягодами. Вернулся домой, зашел в избу, «а решето с ягодами и потяжелело, дно оборвалось, и на пол самородки да дорогие каменья посыпались».
И что сделал Илья со своим сокровищем? Он исполнил вечную народную мечту о свободе: «С таким-то богатством Илья сразу от барина откупился, на волю вышел...»
Но есть сила сильнее красоты, это любовь. Горный мастер Данило уходит в чертоги Хозяйки Медной горы, «Катя, Данилова-то невеста, — незамужницей осталась». Проходит много времени, никто, даже самые родные, уже не ждут Данилу, только Катя упорна в своей любви, никого не хочет видеть. «Никакого мне вашего жениха не надо. Придет Данилушко...»
«Братья-сестры на нее руками машут:
В уме ли ты, Катерина? Эдакое и говорить грех! Давно умер человек, а она его ждет!»
И прозвали Катю «мертвяковой невестой». Но такова сила ее любви, такова ее вера в любимого, что и мы верим — вернется Данила. Но он не просто возвращается, возвращает его Катя. Овладевшая искусством жениха, она бесстрашно идет на Змеиную гору, гора растворяется перед ней, и встречаются две женщины.
«Ты зачем, — спрашивает Хозяйка Медной горы, — в мой лес забралась? Чего тебе? Камень, что ли, хороший ищешь? Любой бери да уходи поскорее!
Катя тут и говорит:
Не надо мне твоего мертвого камня! Подавай мне живого Данилушку...»
Хозяйка ставит Даниле условие:
«Ну, Данило-мастер, выбирай — как быть? С ней пойдешь — все мое забудешь, здесь останешься — ее и людей забыть надо.
Не могу, — отвечает. Данило, — людей забыть, а ее каждую минуту помню».
Но любовь, счастье от любви могут быть достигнуты только честным путем, только бескорыстные достойны настоящего счастья.
Два брата (сказы «Про Великого Полоза» и «Змеиный, след») Костька и Пантелей спасены от нужд Великим Полозом. Они крепостные. Оставшись без отца, они хотят выкупиться на волю. Кому первому? Хитрый Костька уговаривает брата уступить. Выкупается и забывает свое обещание.
Встречает девушку, с которой и «по ненастью солнышко светает». Да только не на ту напал. Она постоянно спрашивает:
«Ты что же брата не выкупишь? Вместе, поди, наживали, а теперь сам на воле, а его забил в самое худое место».
И мы видим, как постепенно Костька спивается, теряет облик человека и, наконец, убивается головой о камень, погнавшись за богатством. А та девушка куда-то исчезает. Пантелей выходит на волю.
Все время в сказах подчеркивается, что никаким богатством не купишь любовь. Да и само богатство чаще как символ всего плохого. Недаром Великий Полоз, владелец всего подземного золота говорит:
«— Все люди на одну колодку. Пока в нужде да в бедности, ровно бы и ничего, а как за мое охвостье поймаются, так откуда только на их всякой погани налипнет».
С доброй улыбкой писатель говорит о тех временах, когда золото не считалось драгоценным: «Самородок фунтов несколько, а то и полпуда лежит, примерно, на тропке, и никто его не подберет. А кому помешал, тот его сопнет в сторону — только и заботы». И в завершении этого же сказа «Дорогое имячко» говорится о тех временах, когда «отнимут, поди-ка, люди у золота его силу. Помяни мое слово, отнимут!»
Но и еще есть сила, которая вмещает в себя и красоту, и любовь, хила эта — мастерство, она для избранных. От дома, от невесты уходит Данила только за тем, чтобы видеть каменный цветок, понять его красоту и научиться сделать подобный.
Это вечная мечта великих мастеров — о том, чтобы рукотворные произведения были равны природе. Камень для бажовских мастеров живой, он имеет душу. Из невозвратной древности идут поверья о силе и колдовстве камней, только сила та и колдовство открываются избранным. Сколько перебывало учеников у старого мастера Прокопьича, ни один не понял душу камня, только Данилушко. Но и он, поднявшийся к вершинам мастерства, с горечью сознается: «...не поймать мне силу камня».
Стремление понять и использовать стихию языка, как категорию природы, было всегда в Бажове. Его обычным присловьем было: «Что можно увидеть и услышать в жизни — нельзя придумать, хоть кожаные штаны просиди». Нам остается только сожалеть, что Павлу Петровичу не довелось исполнить многие и многие замыслы. Но и того наследия, которое мы имеем, достаточно, чтобы отнестись к нему, как к завещанию. Главное в этом завещании — образец человеческой личности, сам Бажов. Он достиг того единства человеческого и творческого поведения, которое не может быть выработано, оно дается вместе с талантом, а талант Бажов понимал не как награду за что-то, а как великую ответственность перед своим народом. Бажовская порядочность, сердечность, простота не стиль поведения, а сущность писателя, в ней идущее из глубины истории качество русской души.
Бажов часто говаривал, что многому учится у детей, что их вера в реальность чудес помогает ему писать. В «Огневушке-поскакушке» вокруг костра сидело много взрослых и один ребенок Федюнька.
«Вдруг из самой серединки (погасающего костра. — В. К.) вынырнула девчоночка махонькая. Вроде кукленки, а живая. Волосенки рыженькие, сарафанчик голубенький и в руке платочек, тоже сголуба. Поглядела девчонка веселыми глазками, блеснула зубенками, подбоченилась, платочком, махнула и пошла плясать...
Кабы одни большие сидели, так, может, ничего бы дальше и не случилось. Каждый, видишь, подумал: «Вот до чего на огонь загляделся! В глазах зарябило...»
Один Федюнька этого не подумал и спрашивает у отца:
— Тятя, это кто?..»
Также именно ребенок, Даренка, верит в Серебряное копытце и встречается с ним. Женщина — Голубая змейка открывается друзьям-парнишкам, причем в этом сказе («Голубая змейка») вновь бажовский мотив — богатство приходит в награду за бескорыстие и дается на добрые дела.
И последний, может быть, самый важный завет Бажова — это воспитание в молодежи чувства уважения к прошлому. Казалось бы, все его произведения о прошлой жизни, но все они написаны во имя сохранения неразрывной духовной связи прошлого и будущего. К нетленному прошлому Бажов относил предания и легенды, он любил народные сказки за то, что в них побеждает добро, он видел в этом залог будущей жизни. Его исторические сказы конкретны. А как радовался Бажов результатам геологических разведок, которые находили полезные ископаемые именно в тех местах, на которые указывали устные народные предания...
Творчество Бажова глубоко национально в своей основе, мастер Данила перед тем, как завоевать читателей всех частей света, должен был родиться на Урале, увидеть там творение природы — каменный цветок и захотеть сделать такой же. И всю жизнь идти к своей высокой мечте.
Наследие Бажова — урок на всю жизнь и для взрослых, и для детей. Оно воспитывает бескорыстные сердца и возвышенные души.
Л-ра: Литература в школе. – 1978. – № 6. – С. 89-91.
Критика
