25-04-2017 Василий Аксёнов 5871

Должен же кто-то бороздить мировой океан…

Бавина В.

Есть такие люди, их много, может быть, даже большинство, которые твердо усвоили главную истину: жить надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы людям было тепло от того, что ты живешь на свете, и чтобы сам, ложась вечером в постель, мог твердо сказать себе: «Нет, сегодняшний день я прожил не зря!» Эти люди знают, что смысл жизни — борьба, а цель жизни, назначение человека — служить близким, друзьям, всему обществу. Они, эти люди, не думают о двойных окладах, не стремятся захватить теплое местечко или даже найти «чистую», красивую работу, ибо всякий труд считают интересным и красивым, если он — созидание, творчество. И именно к этим людям, занимающимся рядовой работой, чаще всего приходит слава героя, ибо каждый день их труда — это борьба с косностью и рутиной, борьба за человека. А где борьба, там и подвиг, где подвиг — там и признание. Про таких одни говорят: «Тревожная душа, высокие порывы!», другие с раздражением: «Ортодокс!» К молодежи этого типа и относится Александр Зеленин — герой повести Василия Аксенова «Коллеги».

Но есть и другие люди, их меньше, но все-таки немало, которые усвоили —и не менее твердо — совсем иные жизненные принципы; цель жизни—устройство собственного благополучия, вкусно есть, хорошо одеваться, весело проводить время. Как этого добиться? А все равно как, по возможности полегче.

«А мне все равно... мне и тут неплохо. Плевать я хотел на море! Сам посуди... прописочка у меня постоянная, питание бесплатное, зарплата целиком остается. На кой черт мне еще отрываться от цивилизации?»

Это говорит Петр Столбов, второй «герой» той же повести.

«— Действительно, зачем тебе море, Петечка?.. Ты теперь дорвался до сладкого пирога и жрешь, как видно, с упоением. Смотри, только не подавись.

...Ты сам-то не за сладким ли пирогом кинулся, не за легкой ли жизнью? Корчит из себя святого, демагог!

Мне легкая жизнь не нужна... Мне нужна интересная, опасная!

Опасная! — захохотал Столбов. — Спроси-ка лучше у Веньки, какая у нас будет опасная жизнь. Качайся себе, как в гамаке, дрыхни и жри. Вот и все. Это тебе не то, что на сельском участке где- нибудь вкалывать, вроде кореша твоего Сашки Зеленина... Так что, брат, заткнись. Мы с тобой одного поля ягоды. Оба любим рябчиков в сметане».

Спор этот произошел между Петром Столбовым и третьим героем повести, Алексеем Максимовым. Кто же такой этот Максимов? Одного поля ягодка с Петром Столбовым? Нет, Алексей Максимов твердо убежден, что с Петром Столбовым у него нет ничего общего. Но так же думал о себе Вениамин Капелькин. Ему неприятен неприкрытый цинизм приспособленца и хапуги Столбова. Он считает себя единомышленником Максимова и пытается уверить последнего, что они Петечке не чета. Как же он «опровергает» это? Вот его рассуждения:

«Легкая жизнь! Ты боишься этих слов? Напрасно. Ведь жизнь-то у тебя одна, одна-единственная, такая короткая. Понимаешь? Пусть она будет легкой! Только люди по-разному понимают это. Для Петечки это одно, а для нас с тобой легкая, красивая, увлекательная жизнь — это другое».

Что-то очень знакомое было в этих рассуждениях Веньки. И чем-то слова его очень напоминали Максимову его собственные мысли о своем назначении на земле.

Ведь еще при распределении в институте товарищи, узнав о их согласии пойти работать на корабли, иронически подшучивали над их выбором, над тем, что парни все-таки пошли туда, где полегче. Но на эти дружеские упреки он философски отвечал: «должен же кто-то бороздить мировой океан», то есть должен же, мол, кто-нибудь и эту работу делать. Почему же тогда должны отказываться от этой работы они? Ведь лично он, Максимов, не искал ее, она, если так можно сказать, нашла его сама.

Сейчас же, слушая самодовольные разглагольствования Капелькина, Максимов, может быть, впервые задумался над тем, что не только в Венькиных, но и в его рассуждениях о цели в жизни есть что-то общее со Столбовым. А до сих пор ему казалось, что в свое понятие о напряженной, счастливой, взволнованной жизни он вкладывал что-то другое. «Да, конечно, труд. Необходимый компонент. Но труд, который только приятен, который только интересен, и никакой другой. Эге, малый, ты хочешь сразу оказаться в коммунизме? Наше время для тебя грязновато? Был бы здесь Сашка, он бы сейчас развернул философию о взаимной ответственности поколений... Черт знает что! Значит, жить для потомков ради предков? А самим? „Ведь жизнь-то у тебя одна-единственная, такая короткая...” Какой странный тон был у Веньки, когда он произносил эти слова! Словно перед ним приоткрылось то, чего никто не хочет видеть. Значит, не нужно усложнять этот короткий отпуск из небытия? Жить себе в свое удовольствие, гореть, наслаждаться? Огибать камешки?»

Есть ли в наши дни такие, во всем сомневающиеся, охваченные «мировой скорбью» молодые люди? Бесспорно. Смешны они? Может быть... Что же все-таки с ними делать? Высмеять? Но это не самый лучший способ перевоспитания таких, как Алексей Максимов. Он слишком самолюбив и достаточно самоуверен, чтобы сразу пересмотреть свои взгляды. А помочь разобраться во всей этой путанице мыслей необходимо, ибо нашему обществу не все равно, чем и как разрешатся сомнения таких, как Алексей Максимов.

Писатель ставит своего героя в такие жизненные условия, которые помогают Максимову в конце концов принять для себя жизненные принципы Александра Зеленина.

Сначала происходит столкновение со Столбовым и Капелькиным. А затем все больше и больше занимает его судьба Зеленина, над «идеальными» взглядами которого он подшучивает, но которого глубоко любит. Еще недавно он всерьез писал Зеленину в письме: «Никогда я не перестану считать тебя лопухом, дорогой Сашок. Почему не сообщаешь о своих подвигах на сельской ниве? Сеешь ли разумное, доброе, вечное? Сей, милый, засевай квадратно-гнездовым методом!..»

Но вот приходят письма Зеленина, полные описания «трудовых будней» и совершенно определенного подтекста. Вот, мол, мы как, живем взахлеб. «А вы? По-прежнему мечтаете о море и таскаетесь по выставкам?» Эти письма не могли уже его оставить равнодушным.

И еще этот разговор с Дампфером: «Человеку очень важно понять простейшую вещь — свое значение и назначение в обществе. Тогда у него появится настоящее отношение к труду. Тогда он будет жить полной жизнью... Никто из бездельников не избежит ужасного холода пустоты».

«— А кто вообще его избежит! — выкрикивает Максимов. — Какое мне дело до всего на свете, если я каждую минуту чув-. етвую, что когда-то я исчезну навсегда?!

— ...Мне не страшно. Понимаете вы? Я работал для своих детей, и для вас, и для ваших будущих детей. В этом и есть наше спасение. Вы представляете, что случилось бы, если бы человечество поддалось панике, какой поддаетесь вы? Дикость, разгул животных инстинктов, алкоголизм, маразм. Я знаю, Алексей Петрович, такие минуты бывают у каждого, особенно в молодости, но человек — на то он и человек...»

Разговор со старым врачом был для Максимова большой неожиданностью, тем более, что и он повторил мысль Зеленина о звеньях единой цепи — о преемственности поколений.

И вот приходит первое серьезное испытание его духовной зрелости, его жизненных принципов. При обследовании одного склада Максимов случайно уличил в мошенничестве заведующего складом Ярчука и своего однокашника Петра Столбова, которые отправили на судно «Новатор» зараженную жучком муку, предварительно списав ее как негодную к употреблению. Будучи неопытным в этих вещах, Алексей решил посоветоваться с Капелькиным. И тот ему «посоветовал»: «Зачем тебе, Лешка, жизнь себе портить и искать на свою шею приключений?.. Я бы ни за что не связался».

Максимов заколебался.

«Ярчук — тварь живучая, а доказательств нет никаких. Что же, значит, надо отступать перед Ярчуками? Так и жить с ними бок о бок, врастать в коммунизм? Демагог. Это Венька правильно сказал. Как он сыпал словами: „Мы советские люди”, „в какое время мы живем!” Именно этим и опасны такие типы. Шепнет кому-нибудь сверху: „Не наш человек” — и все.

Максимов вспомнил, как он спорил с Сашкой о цене высоких слов. Теперь он по-другому смотрел на это, чем тогда. Высокие слова сохраняют свою цену, когда их произносит старый коммунист Дампфер, когда их произносит Сашка Зеленин, когда их поют и выкрикивают миллионы честных людей. А сволочей, которые пользуются ими как дымовой завесой, надо бить».

Как же поступит комсомолец Максимов? Спасует ли он перед Ярчуком? Внутри Алексея борются два начала: трусливый, но воинствующий мещанин, пытающийся найти философское оправдание своему потребительскому отношению к жизни и обществу, и человек, в котором уже заложены основы новой морали. И кто из них победит, читателю не все равно. Ведь многим из нас на пути попадаются вот такие Ярчуки. И тогда тоже приходится решать, как быть: постоять за правое дело и тем самым наверняка схлопотать себе кучу неприятностей (ибо зло всегда активно и бешено сопротивляется) или отойти в сторону? Это один из важнейших вопросов нравственности — активная борьба с аморальным поведением некоторых членов нашего общества.

Алексей понял это. Но ему надо было пережить страшное нервное потрясение — отчаяние и борьбу за жизнь тяжело раненного друга, чтобы мещанин умер в нем окончательно, чтобы Алексей Максимов понял, наконец, для чего он живет на земле.

Повесть «Коллеги» — это рассказ писателя о себе и о своем времени. Ведь Василий Аксенов, по существу, ровесник Алексея. Повесть написана талантливо.

Л-ра: Звезда. – 1961. – № 6. – С. 198-200.

Биография

Произведения

Критика