Жанровое содержание романов Э. Гаскелл
А. Тэн
О жанровой природе романного наследия Гаскелл писали и российские и зарубежные исследователи. Особое место среди книг Гаскелл занимает «Крэнфорд» (1852). По словам В.В. Ивашевой, «это книга... нравоописательных очерков». Б.Б. Ремизов относит «Крэнфорд» к типу «романа-сюиты» о ленточно-новеллистической композицией. Жанровая природа пяти собственно романов Гаскелл также не поддается строгому и однозначному определению. Известно, что авторы западноевропейской реалистической прозы XIX в., к числу которых относится и Гаскелл, были прежде всего творцами социально-психологического романа; нравоописание приобретает характер изображения социальных нравов. Социальный и психологический анализы в их произведениях выступают в разных соотношениях: они могут быть равнозначными, могут один превалировать над другим в зависимости от художественных замыслов и задач. Положение это относится и к романам Гаскелл. Однако если психологизм - понятие более или менее ясное и определенное в литературоведении, то понятие социальности менее определенное и не имеет четко очерченных границ. Исходя из опыта мировой литературы, по-видимому, следует различать социальность в широком и узком смыслах. По словам М.Б. Храпченко, «художественное произведение, литература в целом социальны во всех составных элементах. Нет никаких оснований поэтому выделять какие-либо свойства и особенности литературных явлений и придавать им внесоциальный смысл». Это широкое осмысление социальности в художественном творчестве. Но не социальность в широком смысле является жанрообразующим фактором. Иначе не было бы жанровых различий между, например, семейно-бытовым и сентиментально-дидактическим романом Ричардсона и социальным романом XIX в.
В социальном романе в узком смысле, если даже в нем наличествуют признаки других жанров, что чаще всего и бывает. Первый такой в узком смысле социальный роман в европейской литературе был создан в конце ХVIII века: это «Калеб Вильямс» (1794) В. Годвина.
Английские исследователи широко понимают и трактуют социальность романов Гаскелл. В широкое понятие «социальный роман» или даже «социологический роман» включаются не только романы о рабочем классе в разных наименованиях - «индустриальный роман», «фабричный роман», «рабочий роман», «пролетарский роман» - но и так называвши «целенаправленный роман», т.е. тенденциозный роман, «роман-тезис», «нравоописательный роман», «дидактический роман». Следует сказать, что в английском литературоведении не функционируют такие терминологические понятия, как «творческий метод» и «жанр». Но по существу перечисленные названия обозначают жанровые разновидности романа.
З. Райт называет Гаскелл не только социальным романистом, но «социальным историком». Социальную природу романов Гаскелл ученый понимает так: «Миссис Гаскелл всегда касалась вопроса о том, как люди живут, и социальной структуры тех групп, которые они формируют, <...> в этом смысле - в смысле наблюдения за людьми, над тем, как они ведут себя, чувствуют себя на общественной арене, - она социальный романист, и этот ее интерес - фундаментальное свойство всех ее серьезных книг.
Английские исследователи справедливо пишут с дидактическом пафосе романов Гаскелл. По словам Райта, Гаскелл - «морализующий автор», А. Поллард считает романы Гаскелл дидактическими по замыслу. Наиболее дидактическими ученый находит «Руфь», «Север и Юг». На этом основании он их объединяет в особую группу «дидактических романов» или «романов-тезисов».
При определении жанровой природы романов Гаскелл российские исследователи исходят не из широкого понимания социальности, а из особенностей мировоззрения и творческого метода-писательницы, которые менялись в разные периоды творчества. Социальность первого и последнего романов Гаскелл - «Мэри Бартон» и «Жен и дочерей» - имеет разное содержание и формы выражения, и романы эти не равнозначны как социальные романы. При всем том, что социальные противоречия, конфликты, мотивы в той или иной степени и форме имеют место и в других романах Гаскелл, в узком подходе ее социальными романами являются «Мэри Бартон» (1848) и «Север и юг» (1855), хотя жанровое содержание второго романа не укладывается в рамки социального романа. В. Ивашева считает, что и «Мэри Бартон» сочетает разные жанры: первые 16 глав исследовательница относит к социальному жанру, а вторую часть книги - к авантюрно-детективному. На наш взгляд, весь роман является ярким образцом социального романа не только в творчестве Гаскелл, но и в английской литературе XIX века. Благодаря авторским комментариям, мотивировкам перелома в сознании Бартона, характер этот выглядит не ходульным, а жизненным и убедительным. Нет ничего фальшивого в том, что передовой, но малограмотный рабочий-чартист в момент великого испытания и морального кризиса оказался во власти религиозного чувства, столь характерного для английского народа и нации. Финал романа - не мелодрама, он озарен трагическим светом. Первый роман Гаскелл при его недостаточной художественной зрелости – работа сильная и правдивая.
Роман «Руфь» (1853), вместе с «Мэри Бартон» и «Севером и югом», относится к числу лучших социальных романов Гаскелл. Но, по-видимому, прав Поллард, считая «Руфь» наиболее викторианским из романов писательницы, адресованным к современникам, такого же мнения придерживается Ивашева: «Сегодня «Руфь» - одно из наиболее устаревших произведений всей викторианской литературы». Относя «Руфь» вместе с «Мэри Бартон» к дидактическим произведениям, Поллард делает существенную оговорку; если «Мэри Бартон» был прямым, непосредственным порождением реальной социальной действительности эпохи, то ... «Руфь» выдает искусственное и теоретическое происхождение», т.е. это наиболее ярко выраженный тезисный роман Гаскелл. Каковы бы ни были недостатки романа в восприятии сегодняшнего читателя (мелодрама, сентиментальность, дидактика, религиозное морализаторство), дальнейший шаг, сделанный Гаскелл в этом романе после «Мэри Бартон», - это психологизм. Книга повествует не только об истории внешней жизни, но и напряженных душевных переживаниях бедной девушки. Назвать «Руфь» романом социальным в узком смысле затруднительно, но он ознаменовал начало развития психологизма как основного способа раскрытия и обрисовки характеров в творчестве Гаскелл, получившего углубление в последующих романах.
Проблема труда и капитала, «хозяев и рабочих». Главная социальная тема «Севера и Юга» та же, что и «Мэри Бартон». Но в условиях спада рабочего движения в начале 50-х годов автор подошел к освещению темы борьбы рабочего класса с капиталистами с иных позиций - позиций классового компромисса. Мотив взаимопонимания и примирения классов прозвучал и в финале «Мэри Бартон», но, по сути, Бартон не мог бы встать на путь классового мира; только в преддверии смерти, морально сломленный, он идет на этот шаг, объективно оказавшись на положения убийцы. В «Севере и Юге», тоже в финале, непримиримые на протяжении повествования классовые антагонисты - рабочий - профсоюзный деятель Уиггинс и капиталист Торнтон - приходят к взаимопониманию и примирению во имя общего блага. Новая идейная позиция сказалась и на идеализации, романтизации, героизации одного из капитанов индустрии, «пионеров цивилизации» промышленника Торнтона.
Социальное содержание «Севера и Юга» не исчерпывается борьбой между трудом и капиталом: другая его социальная тема - это противоречие между аграрно-аристократическим Югом и индустриальным Севером, которое решается в конце романа тоже компромиссно: представительница Юга героиня романа Маргарет Хэйль и представитель Севера Торнтон приходят к взаимопониманию и союзу. Известно, что по первоначальному замыслу автора роман должен был назваться именем героини - «Маргарет Хэйль». Предложенное Диккенсом, в журнале которого «Домашнее слово» первоначально печатался роман отдельными выпусками, лаконичное и емкое название «Север и Юг» отражает одну из двух социальных тем романа. «Север и Юг», несомненно, образец социального романа по замыслу и выполнению, хотя для его творческого метода, в отличие от метода «Мэри Бартон», характерно противоречивое, неоднозначное решение социальной проблематики. Другая особенность творческого метода «Севера и Юга» - многотемность, широкий охват жизненных явлений, как социально-экономической жизни страны, так и частной жизни отдельных индивидуумов. Английская исследовательница Крэйк справедливо пишет: «Элизабет Гаскелл никогда не имела более широкого диапазона, чем в этом романе». Такая творческая установка обусловила сочетание в романе нескольких жанров. «Север и Юг» - роман психологический не в меньшей мере, чем социальный. По мере развития повествования психологизм даже берет верх над социальностью. На этом основании некоторые исследователи склонны недооценивать социальный пафос романа. Сложный, трудный, долгий путь к взаимопониманию двух центральных героев романа - Маргарет и Торнтона - через преодоление ошибок, заблуждений, сомнений, предубеждений и взаимной вражды нарисован с глубоким проникновением в их мысли и чувства. По мнению В.А. Крэйк, «конфликт между Маргарет и Торнтоном – центральный, социальны конфликт». Еще об одной теме «Севера и Юга» А. Хопкинс пишет: «Это превосходная любовная история, повествующая о чувстве сильном, честном, без следа сентиментальности». Содержание романа также многообразно, как и привлеченный жизненный материал. Будучи романом социально-психологическим, он, на наш взгляд, нуждается в дополнительной жанровой характеристике: в нем налицо признаки интеллектуального романа и романа воспитания. Если не считать интеллектуальных героев романа «Жены и дочери» (Осборн и Роджер Хэмли, Гибсон, Молли), герои «Севера и Юга» (Маргарет, Торнтон, мистер Хэйль, ученый Оксфорда мистер Гэйль) - наиболее просвещенные, образованные, интеллектуальные и, так сказать, идейные среди персонажей романов Гаскелл, ведущие беседы на самые различные темы. Торнтон не только капиталист-практик, но и идеолог, теоретически и на свой лад философски обосновывающий интересы и притязания своего класса - промышленной буржуазии. Маргарет Хэйль - образованная, интеллигентная девушка, имеющая свои взгляды на вещи, в которой немало от духовного облика самой писательницы. Торнтон и Маргарет на протяжении всего романа проходят школу воспитания жизнью, суровыми и драматическими обстоятельствами и к концу повествования освобождаются от заблуждений, предрассудков, предубеждений.
Несколько слов о двух последних романах писательницы. Некоторые английские гаскелловеды дают преувеличенную оценку роману «Поклонники Сильвин» (1863). Поллард находит книгу сильной, даже считает, что по силе она превосходит «Север и Юг». Права В.В. Ивашева в своей оценке этого романа с точки зрения сегодняшнего читателя: «...книга эта насыщена таким дидактизмом, что может идти в сравнение только с «Руфью» и сегодня читается с трудом...». Жанровая природа романа сложная и не поддается четкому определению.
По мнению Б.Б. Ремизова, это исторический роман об использовании «во второй половине сюжетно-композиционных приемов и мелодрамы и романа авантюрно-романтического». Но принадлежность романа к историческому жанру представляется спорной. Историческим романом считает «Поклонников Сильвии» и А.А. Елистратова. Представляется верной точка зрения В.В. Ивашевой, считающей, что назвать этот роман историческим нельзя. Действительно, хотя действие отнесено к концу XVIII в., пафос книги не столько в художественном исследовании исторической эпохи, сколько в усложненном психологизме при обрисовке центральных героев.
Последний роман Гаскелл «Жены и дочери» (1865) по общему мнению английских исследователей - самое совершенное художественное создание писательницы. С этой оценкой нельзя не согласиться. Его жанровое содержание многозначно. В определении Б.Б. Ремизова, по жанровому признаку «Жены и дочери» - роман послечартистской эпохи. По мнению Елистратовой, в «Женах и дочерях» Гаскелл больше всего приближается к жанру семейно-бытового романа». «Определить жанр, в котором выдержан роман, не так легко, - пишет В.В. Ивашева. - Это и нравоописательный и психологический роман, и в то же время этих определений недостаточно, чтобы передать многообразие замечательной книги». В нашем осмыслении «Жени и дочери» - нравоописательно-психологический роман с социальной подосновой.
Л-ра: Проблемы стиля и взаимодействие литератур. – Алма-Ата, 1987. – С. 61-68.
Произведения
Критика
