В мире Снарка (О поэме Льюиса Кэрролла «Охота на Снарка»)
В.М. Ипполитова
История создания поэмы Кэрролла «Охота на Снарка» (
Поэма Кэрролла абсолютно фантастична и нереальна по ситуации, но очень многозначна по характеру. Автор даже не стремится придать невероятным ситуациям и характерам колорит правдоподобной фантазии. Он разрушает конкретные представления читателя, учит его отвлеченному мышлению. В книге нет описания внешности чудовища Снарка, и автор возражал против того, чтобы иллюстратор Г. Холидей дал соответствующий рисунок, изображающий Снарка. Приключения героев и все их поведение даны в своеобразной условно-фантастической и символизированной форме. В своих двух книгах об Алисе Кэрролл дает всевозможным ужасам почти совершиться, а затем переводит их в традиционную для сказочной литературы форму сновидения и заставляет Алису проснуться от кошмарного сна. Так разъяренные обитатели Страны Чудес, готовые наброситься на Алису, оказываются всего лишь колодой карт. В «Снарке» же мы как будто видим некий сон, и чары его не рассеиваются до самого конца. И если большая часть викторианской публики не смогла постичь глубину и трагизм поэмы, то многих читателей и критиков она волновала и продолжает волновать своей необычностью и глубиной. Современная английская критика восхищается поэмой Кэрролла, хотя порой и осовременивает ее в духе модернизма. Р.Л. Грин в обстоятельной монографии о Кэрролле пишет, что это единственная в своем роде великая поэма абсурда. Эту же мысль высказывает в своей работе о Кэрролле и Дерек Хадсон. Современный английский писатель и литературовед Д.Б. Пристли в книге об английском юморе писал о «Снарке»: «...поэма кажется великолепным достижением, чем-то уникальным в повествовательной поэзии. Она забавна и бессмысленна и при этом немного зловеща, совсем как сон». Он добавляет, что поэма эта — не для детей. Действительно это произведение Кэрролла, посвященное детям, стало достоянием взрослого читателя еще в большей мере, чем «Алиса». В нашей стране с этим произведением Кэрролла знакомы, к сожалению, немногие, так как оно не переведено пока на русский язык, и даже заглавие его обычно переводят неверно как «Охота Ворчуна» и т. п.
О популярности поэмы в англо-американском мире свидетельствует много фактов. В Англии было даже создано «Общество поклонников «Снарка» одним из десяти членов которого (по числу членов команды в поэме) был молодой Голсуорси, называвший Кэрролла своим любимым поэтом. Джек Лондон назвал «Снарком» свою яхту, на которой он плавал по океану. Мартин Гарднер, написавший прекрасные комментарии к поэме Кэрролла, приводит рассказ о студенте из Оксфорде; который знал «Снарка» наизусть и утверждал, что у него ко всем случаям жизни всегда подходила та или иная строка поэмы. Эту особенность поэзии Кэрролла отмечают многие. Американская писательница Э. Уортон, поклонница «Снарка», в своей книге «Взгляд назад» рассказывает о завтраке с президентом Рузвельтом, который сказал ей: «Я рад приветствовать в Белом доме человека, которому а могу цитировать «Охоту на «Снарка», не будучи спрошенным, что я имею в виду».
Поэма Кэрролла — произведение аллегорическое в большой мере, но, как справедливо замечают исследователи, она заставляет помучиться тех, кто пытается ее разгадать. Присущее Кэрроллу увлечение шифрами он перенес и сюда, тщательно зашифровав свою поэму. И Гарднер приводит много сведений о попытках разгадать символы поэмы и ее различных толкованиях. Многие читатели были склонны усмотреть в поэме сатиру на неудачную арктическую экспедицию, а в Снарке видели символ недостижимого Северного полюса. Многие считали Снарка аллегорией материального достатка, власти денег. Из социально-политических трактовок можно назвать теорию Данхэма, по которой Снарк — это воплощение Бизнеса, Джубджуб – сатира на Дизраэли, а Бандерснэтч — на Английский Банк. В своей книге «Аннотированный «Снарк» М. Гарднер даже перепечатывает статью одного из лидеров прагматизма Ф. Шиллера, который дает интерпретацию кэрролловской поэмы как сатиры на гегельянский философский поиск Абсолюта. Поэма Кэрролла явилась лакомым куском для экзистенциалистов, которые интерпретировали ее в своем духе, утверждая, что она передает состояние экзистенциальной тоски. Гарднер также склоняется к мысли, что поэма проникнута идеей экзистенциального ужаса перед смертью.
Современников писателя также волновал вопрос, что означает поэма. Кэрролл писал, что не раз и не два ему приходилось отвечать на вопросы, является ли «Снарк» аллегорией, содержит ли он скрытую мораль или политическую сатиру? На многочисленные письма и вопросы автор неизменно отвечал: «Я не знаю». В письме к одной из своих маленьких приятельниц Кэрролл со свойственным ему юмором писал в 1876 году: «Ты конечно, знаешь, что такое Снарк. Если да, пожалуйста, объясни мне, так как я не имею понятия, что это такое». В другой раз он заявил по поводу поэмы: «Боюсь, что я не имел в виду ничего, кроме бессмыслицы». Наиболее определенное мнение Кэрролл выражает в письме, написанном в
Большое количество интерпретаций поэмы объясняется ее глубокой символикой. Поэт пытается осмыслить в ней такие философские вопросы как смысл существования человека, наличие во вселенной разумной силы, управляющей миром, и т. д.
В поэме он привлекает к решению этих вопросов фантастические образы, но раскрытие символов поэмы отдельными критиками, пытающимися навязать ей то или иное значение, напоминает попытки кэрролловского Хампти-Дампти все объяснить. При этом создается опасность упрощения, огрубления поэмы, разрушается ее поэтическое обаяние, стирается юмор; появляется ложная значительность, как например в трактовке Ф. Шиллера, увидевшего в дяде Булочника... Гегеля.
Не надо забывать, что поэма Кэрролла написана для детей и облекает серьезные проблемы в юмористические, подчас нелепые, рассчитанные на детей стихи. Кэрролл знал, что дети могут «просто так» наслаждаться рифмами, музыкой стиха, смешными эпизодами. Его поэма очень ритмична, обладает четкой рифмой, написана силлабо-тоническим стихом. Основная структурная единица каждой из восьми глав — катрен, строфа из четырех строк с перекрестной рифмой. Подобно народным английским детским стишкам, известным у нас в переводах С.Я. Маршака, стихи Кэрролла легко читаются и запоминаются.
Образы поэмы Кэрролла также рассчитаны на детское восприятие. Булочник у него носит сразу семь пальто и три пары ботинок, Билльярдный мастер рисует мелом у себя на носу, а капитан корабля Беллман (Звонарь или Глашатай) признает только один способ управлять командой — звонить в колокол, который он держит в руке. Самые обычные вещи под пером эксцентрика становятся смешными и нелепыми. Когда Булочник теряет сознание от страха встречи с Буджумом, друзья приводят его в чувство не совсем обычными способами, где в ход идут и сдоба, и лед, и салат, и горчица, и разумные советы, и даже загадки.
Англичане умеют и любят смеяться над своими слабостями.
Образы чудаков в произведениях Кэрролла нередко напоминают его самого. Достаточно вспомнить Белого Рыцаря, благородного и меланхоличного изобретателя самых нелепых в мире вещей, вроде торта из промокашки, из книги «Алиса в Зазеркалье». В поэме Булочник, отправляюсь в путешествие, берет с собой 42 ящика багажа, которые он благополучно забывает на берегу. Не напоминает ли это самого Кэрролла, который, уезжая в заграничную поездку (единственную в своей жизни), взял с собой огромное количество свертков, так как каждая вещь, по его мнению, должна быть запакована в отдельный сверток? Подсчитано, что возраст автора в момент написания поэмы примерно равнялся количеству ящиков, оставленного Булочником багажа. Быть может, автор, подобно своему герою, хотел бы оставить хотя бы часть этого груза на берегу отправляясь в путешествие за счастьем?
И семь пальто Булочника, не ирония ли это автора над самим собой (ведь он очень боялся сквозняков)? Для того, чтобы члены команды смогли при встрече узнать чудовище Снарка, капитан Беллман перечисляет его качества. В частности Снарк поздно встает, поэтому завтракает он в 5 часов вечера, и обедать ему приходится на следующий день, он плохо понимает шутки и всегда сохраняем мрачность, любит пляжные кабинки, считая, что они украшают пейзаж, и т. п.
«Охота на Снарка» — это поэма, где ирония становится принципом структуры. У критиков не вызывает разногласий утверждение, что эта поэма Кэрролла является пародией на героическую балладу. Кэрролл очень любил этот вид поэзии и хорошо его знал. Поэму Кэрролла действительно многое роднит с народной сказкой, балладой, в которых герой также подвергается испытаниям в борьбе со злом и неизменно выходит победителем. Но только в поэме Кэрролла перед нами не титанические исключительные существа, а гротескные смешные человечки (что еще подчеркивается прекрасными иллюстрациями Холидея), оказавшиеся на мрачном острове наедине с бесконечностью, «зверем стойким, глядящим из каждого куста».
И вместо того, чтобы победить чудовище и вернуться со славой, что мы находим в эпосе, герой при появлении своего врага... исчезает, не успев досказать слова.
Подзаголовок поэмы построен на чисто английской игре слов и может быть переведен двояко: и как «Борьба в восьми песнях», и как «Агония в восьми приступах». Так Кэрролл одновременно приоткрывает и пародийно-юмористическое, и трагическое ее содержание.
При всей шутливости поэмы несомненно одно — философский подтекст ее очень серьезен. Кэрролл не случайно говорил, что принимает трактовку поэмы как аллегории поисков счастья. Эта тема, тема поисков счастья, гармонии, справедливости, явилась одной из центральных тем поэзии викторианского периода, воспринятых еще у романтиков, влияние которых в 70-х годах XIX века было еще достаточно сильным. Основная идея поэмы Кэрролла основана на представлении человеческой жизни как путешествия, характерном для литературы романтизма.
Несмотря на всю необычность и своеобразие, поэма Кэрролла, очень напоминает произведение американского романтика Германа Мелвилла, роман «Моби Дик». При знакомстве с кэрролловским Снарком перед глазами встает другой образ, образ ужасного Белого Кита, созданный Мелвиллом в 1851 году, за четверть века до появления «Снарка». Кэрролл, несомненно, знакомился с романом Меллвилла, и влияние этого выдающегося произведения американского романтизма на Кэрролла очевидно. Сходны сюжеты произведений американской романтика и Кэрролла. Но сходство здесь не только внешнее, но и внутреннее. Оба произведения посвящены охоте на чудовище и оба кончаются трагически. При этом они имеют глубокий философский подтекст, они фантастичны и многозначны. И кэрроловская поэма, и роман Мелвилла — это, прежде всего, изображение человеческого сознания, занятого решением философской проблемы бытия, но в то же время, и отражение социальной и идеологической ситуации своей страны и своего времени. Если «Моби Дик» Мелвилла — это американский эпос середины XIX века, то «Снарк» Кэрролла — эпос умирающей викторианской эпохи. Мелвилл писал свое произведение в эпоху надвигавшегося политического и идеологического кризиса своей страны, в период назревания гражданской войны в США, остро ощущая страх за будущее страны. Финал романа, когда звездно-полосатый американский флаг на мачте «Пекода» погружается в пучину океана вместе с командой погибающего корабля, недвусмыслен.
70-е годы XIX века, когда Кэрролл создавал свое произведение, - это особый период в истории Англии, время, которое Честертон назвал «духовной осенью». В 70-х годах Диккенс писал: «Мне кажется, что наша система терпит крах». Именно в это десятилетие капиталистическая Англия, создававшая на протяжении всего правления Виктории иллюзию надежности викторианского образа жизни у своих подданных, утрачивает устойчивость во внешнем мире и изнутри. Это было время, когда «интеллектуальное и моральное благодушие», по словам Шоу, было нарушено, а «религиозная вера поколеблена», чему в немалой степени способствовало эволюционное учение Дарвина, которое широко обсуждалось в обществе. В поэме Кэрролла Бутчер (мясник) дает Бобру урок естественной истории. «Новые представления о месте человека в мире привели многих к мысли о трагическом противоречии между человеком и неумолимой природой». Те же, кто пытался осмыслить перспективы общественного развития, наталкивались на распространившуюся в Англии в 70-е годы реакционную философию Шопенгауэра, утверждавшего, что в основе исторического прогресса лежит слепая мировая Воля, постигнуть которую невозможно. Вот почему английская литература последней трети XIX века проникнута мотивом безнадежной иронии. Иронии по отношению к самодовольной викторианской Англии, но иронии безнадежной, так как перспективы общественного развития для многих были неясны. Поэма Кэрролла — это история мелвилловского «Пекода» в гротескном варианте, а герои, действующие в ней, не титанические личности, а обыкновенные упитанные английские буржуа. И если Измаил у Мелвилла, отправляясь в просторы Тихого океана, берет с собой только саквояж с двумя сорочками, то кэрроловские герои даже в столь опасном путешествии не могут расстаться с зонтиками и кольцами. Роман Мелвилла поражает обилием материала, помимо описания событий и рассуждений автора по различным вопросам философии, он содержит богатую, научно-обоснованную информацию о китах. У Кэрролла нет той обстоятельности, как у Мэлвилла, перегруженности материалом. Его «Охота на Снарка» коротка, она дает только описание событий, условия и напоминает математическую задачу, которую надо решить. Но кое-где он все же пытается следовать манере своего предшественника. Подобно Мелвиллу, подробно описывающему различные виды китов, Кэрролл дает шутливую классификацию несуществующих Снарков. Снарки бывают с перьями. Эти кусаются. Снарки бывают с усами. Эти царапаются. Но самый страшный из Снарков, как Белый Кит из всех китов — это Буджум, который уничтожает всех, кто с ним повстречается.
Мелвилл посвящает целые главы описанию разделки и заготовки китовых туш. Снарков, оказывается, тоже можно заготовлять, особенно хорошо они хранятся в ящиках из слоновой кости или бочонках из красного дерева. Снарков можно готовить с зеленью, их хорошо варить с древесными опилками или солить в клее. Во время варки запах Снарков изысканнее запаха телятины и баранины.
Решая философскую проблему бытия, Мелвилл приходит к смелому выводу: нет высшей разумной силы, ни доброй, ни злой во вселенной, которая равнодушна к человеку. Отвергая идею бога во всех его философских разновидностях, Мелвилл своим романом подтачивал устои пуританской ортодоксальности. Он понимал это и недаром писал Готторну: «Я написал безнравственную книгу и чувствую себя непорочным, как ягненок». Кэрролл был религиозным человеком, священником, и ему была близка идея бога. И все же поэма Кэрролла — это свидетельство не только раздумий писателя над проблемой смерти, но и мучительных сомнений, разрушавших его веру. Кэрролл писал о своих ночных бдениях и терзавших его сомнениях, от которых он пытался избавиться, работая по ночам. Думая о судьбе и предназначении человека, о том, что ждет его в конце жизненного пути, Кэрролл понимал, что смех помогает сохранить присутствие духа, спокойствие даже перед лицом смерти. Многие английские поэты писали стихи, иронизирующие над смертью. Известны юмористические эпитафии, написанные Бернсом, Блейком, Попом, Байроном и многими другими. Поэма Кэрролла — вклад в литературу этого рода.
В «Снарке» есть сцены, имеющие оттенок социальной сатиры. В шестой песне описывается сон одного из членов команды — адвоката, которому снится суд над свиньей. В качестве судьи выступает Снарк. Чудовище закутано в мантию и стоит, повернувшись спиной. Снарк объявляет свинью виновной и возглашает приговор: «Ссылка на каторгу!». Но тут оказывается, что подсудимая в ожидании суда давно умерла. В этой сцене космическая неведомая сила (Снарк) перерастает в силу социальную. Не преувеличивая критической направленности творчества Кэрролла (как например молодой Луи Арагон, который в 1931 году утверждал, что книги Кэрролла были политическим протестом против викторианского лицемерия), можно сказать, что многое в Англии действовало на него угнетающе.
В поэме «Охота на Снарка» проявилась важная черта творчества Кэрролла — слияние смешного и грустного, что так роднит его с другим сказочником — Г.X. Андерсеном. Поэма Кэрролла обнаруживает также большое сходство ее создателя с другим мастером юмористической поэзии нонсенса — Эдвардом Лиром.
Л-ра: К проблемам романтизма и реализма в зарубежной литературе конца ХІХ – ХХ вв. – Москва, 1975. – С. 116-123.
Произведения
Критика
