Эрскин Колдуэлл и его книга «Вдоль и поперек Америки»
П.С. Балашов
Эрскин Колдуэлл ревниво оберегает свою творческую индивидуальность. Очень часто он подчеркивает, что не следит за новинками. Он ведь призван писать, а не читать, хотя в ранние годы он читал и даже рецензировал очень много книг. Колдуэлл не хочет ни на кого походить: ни на Фолкнера, ни на Хемингуэя, ни на Стейнбека. И он действительно ни на кого из них не походит: у него свое лицо, свой стиль. Даже по отдельным отрывкам можно узнать интонацию рассказчика, любящего повторы, вводящего побасенки, поговорки.
Но Колдуэлл как художник развивался не в безвоздушном пространстве. Он, конечно, хорошо знает и Марка Твена и своих современников: «Я всегда любил, — свидетельствует писатель, — книги Хемингуэя, Фолкнера, Стейнбека...». Исследователи его творчества не раз отмечали, что Колдуэллу был созвучен Шервуд Андерсон, автор сборника рассказов «Уайнсбург, Огайо», запечатлевший унылую и духовно скудную жизнь американского захолустья, трагический облик его обитателей.
В атмосфере углубляющегося кризиса капитализма и общественного подъема развивалась американская литература критического реализма 20-30-х годов, отзываясь на социальные проблемы времени. Период между двух войн, по выражению Колдуэлла, явился «золотым веком» американского романа: «Тогда у нас, — заявил Колдуэлл, — было много отличных писателей: Теодор Драйзер, Шервуд Андерсон, Эрнест Хемингуэй, Уильям Фолкнер. С тех пор американский роман многое утратил».
Эрскин Колдуэлл всегда пытливо и жадно учился у жизни — и это главный источник его творчества. Он черпал свое вдохновение и из сокровищницы национальной и мировой литературы. Реалистические традиции в его представлении бесспорно имеют жизненное значение для подлинного искусства. Об этом, в частности, он подробно рассказывает в интересной книге «Назовите это опытом» (1951).
Путь Колдуэлла в литературу был не легок. Редакторы журналов, куда он направлял свои ранние рассказы, отказывались замечать дарование неизвестного новеллиста, освещавшего трагические стороны американской жизни. Как только выйдет в свет первый рассказ, шутил Колдуэлл, он разведет костер из груды редакторских писем, в которых решительно отвергались его притязания стать писателем. Неудачи не обескураживали его: он был так же упорен и настойчив, как в свое время Джек Лондон.
Подобно Торо, Колдуэлл вел уединенный и замкнутый образ жизни. Перебравшись с юга в глухой уголок штата Мэн, он снял летний дом. Летом там было чудесно. Буйная зелень обрамляла светлые ручьи, извивающиеся по долинам; тишина и благоухание напоенных ароматами лесов и манящие своей прохладой зелено-голубые озера — все, казалось, возбуждало радостное творческое настроение. Но впереди — суровая и долгая зима, и надо было печься о житейской прозе: выращивать картофель и брюкву и побольше запасать берёзовых дров!
Осознав свое призвание, он писал то рассказы, то рецензии, по одной в неделю в течение тридцати восьми месяцев. Рецензии не оплачивались, но в распоряжении обозревателя оставались книги; их скопилось свыше двух тысяч, и они-то и составляли его «литературный фонд».
Зимой в его летней «резиденции» было так холодно, что даже крысы, не выдержав февральских морозов, сбежали из подвала в более благоустроенное жилище соседа. Обернув ноги в одеяло, растирая окоченевшие пальцы, Колдуэлл выстукивал строку за строкой, подбирая весомые слова и сочные обороты, заглядывая иногда в словарь, внимательно оценивая выразительную силу слова.
Писатель чутко прислушивался и к интонациям живой народной речи, которую он учился творчески воссоздавать. Он придавал значение художественной отделке произведений, систематически работая каждый день по семь часов, как правило — с девяти часов утра до четырех пополудни. Форма для него никогда не являлась самоцелью, а только средством выражения содержания. Колдуэлл не раз подчеркивал: писатель не фотограф, а художник. Давая волю воображению, рисуя вымышленные ситуации и характеры, писатель должен стремиться к тому, чтобы выведенные им характеры соответствовали человеческой природе. Обдумывая повороты сюжета, — а «сюжет — это сам человек», внутренний его психологический строй, его судьба, — Колдуэлл добивался интенсивности и гармоничности эмоционального звучания то гротескно-сатирических, то печально-драматических и лирических историй о разбившихся надеждах и утратах, о принижении человеческой личности, о дикой травле людей и темной и тупой власти предубеждений и предрассудков. В иных случаях все умещалось в короткой и динамичной новелле; в других перерастало в повесть или роман; в третьих — высказывалось в жанре путевых заметок или репортажей.
Колдуэлл выступил с первой книгой новелл «Американская земля» в начале 30-х годов, в тот период, когда американский критический реализм достиг одной из своих вершин. Уже в 20-х годах появились «Американская трагедия» Теодора Драйзера, «Прощай, оружие!» Эрнеста Хемингуэя, «Великий Гэтсби» Скотта Фицджералда. Каждая из этих книг — знамение времени.
Колдуэлл пишет очень много, хотя и неровно, выпуская чуть ли не по книге в год; начиная с
Лучше всего Колдуэллу удаются новеллы, особенно в том случае, когда художник затрагивает социально значимые темы и воссоздает драматизм человеческих судеб в условиях буржуазного общества. Наиболее известны сборники его рассказов: «Американская земля» (1931), «Мы — живые» (1933), «На колени перед восходящим солнцем» (1935), «Пути юга» (1938). Он написал немало повестей и романов: «Табачная дорога» (1932), «Акр господа бога» (1933), «Случай в июле» (1940), «Долгая ночь» (1942), «Мальчик из Джорджии» (1943), «Местечко под названием Эстервилл» (1949), «Любовь и деньги» (1954), «Дженни» (1961) и «Ближе к дому» (1962) и др. Колдуэлл — автор очерков и путевых зарисовок, в которые вкраплены короткие новеллы. В живом обличье предстает нищета американского фермера в его книге «Вы сами их видели» (1937).
Деятельность Эрскина Колдуэлла — военного корреспондента сравнительно малоизвестна, и о ней здесь стоит упомянуть. Он прибыл в нашу страну весной
[…]
Эрскин Колдуэлл любит окунуться «в гущу людскую», откуда он в изобилии черпает то поразительно жестокие сюжеты, то забавные и смешные истории анекдотического или же сказочного характера, то драматические и трагедийные, раскрывающие всю тяжесть горестной судьбы униженного человека. Как художник реалист, желающий, по собственному выражению, «проникнуть в душу живущих рядом людей», он подмечает социальные контрасты американской жизни и их влияние на судьбу отдельной личности.
С самого начала творческого пути он не поддавался искушению втискивать живое и драматическое содержание в трафаретную новеллу со счастливым концом. Оп стал одним из ее ниспровергателей, разрушителем ее канонов, поддерживаемых некоторыми критиками, но особенно охотно издателями. Неслучайно писателя обвиняли в пристрастии к изображению темных, уродливых сторон американской жизни, в нарочитой «эксплуатации» темы бедных и обездоленных людей. Он не мог равнодушно пройти мимо социальных зол американской действительности.
Подчеркивая, как важно писателю интересоваться социологическими вопросами, Колдуэлл обычно делал следующую оговорку: пусть его не принимают за проповедника. Он не хочет, чтобы его упрекали в тенденциозности. В его произведениях читатель найдет все, что есть в жизни, ибо его создания говорят сами за себя. Отсюда — некоторые особенности манеры рассказчика. О жестоком, грубом и диком в американской жизни, особенно характерном для американского юга («В день получки на Саванна-ривер»), о тупости и несправедливости закоснелого собственника («Дело Эйба Лэтема», «Негр в колодце») писатель иногда рассказывает с таким внешним спокойствием и леденящей невозмутимостью, что может создаться впечатление, будто художник равнодушен к человеку. Колдуэлл это категорически отрицает: «Я люблю простых людей. Я сам из них. Я ненавижу тех, кто смотрит сверху вниз на простых людей», — заявил он в интервью корреспонденту «Литературной газеты».
Смех Колдуэлла иногда сатиричен и жесток. Например, в рассказе «Конец Кристи Тэкера», рассказе о трагической участи негра, зверски убитого белым хозяином лишь за то, что этот «алабамский пес» осмелился выказать свою самостоятельность и «не знал своего места»: негр хотел, чтобы его принимали за человека и не помыкали им. Иногда юмор Колдуэлла мягок и добродушен, как в новелле «Большой Бэк», где обыгрывается комическая вариация темы «укрощения» строптивой девушки.
Рассказ «Полевые цветы», например, трогает своей чистотой и поэтичностью, горькой правдивостью. Навсегда запоминаются одинокие фигуры мужа и жены, которые бредут по дорогам края песка и сосен, где фермы редки и где хозяин лишил их крова, в котором они так теперь нуждались: ведь они ждали ребенка. С необыкновенной художественной силой выражено здесь искреннее человеческое чувство, тяжесть утраты любимой женщины, умершей в пути.
В этом же ключе выдержаны рассказы «Дороти» и «Рэйчел» — о судьбе девушек, познавших нужду. О внезапном, но психологически мотивированном пробуждении любви поведано в рассказе «Теплая река». Образ батрака, с мягким юмором обрисованный в рассказе «Конокрад», предстает перед нами с неожиданной стороны: что бы юноше ни грозило, даже долгие годы тюрьмы, куда его хотят запрятать по ложному обвинению, он ни за что не ославит любимую девушку, не скажет о тайных встречах с ней, не попытается рассеять возникшее недоразумение, давшее повод обвинять его в краже лошади.
Эрскин Колдуэлл — мастер новеллистической миниатюры. Ему, кажется, лучше всего удаются такие маленькие, но емкие полотна, как поэтически-сказочная и вместе с тем трагическая история негра Кенди Бичема — героя одноименной новеллы. Добродушный силач напрасно спешил к своей милой, к своей «желтой девушке» — пуля ночного полисмена прервала его стремительный бег, и в этом штрихе — вся жестокость уклада южных штатов, где царят произвол и расовая ненависть. Образ долговязого негра Кэнди Бичема, жизнь которого ни во что не ставится, надолго остается в памяти читателя. Такова впечатляющая сила Колдуэлла-рассказчика.
Эрскин Колдуэлл успешно выступает и как романист, его романы предельно сжаты, это своего рода повести. В основе его романов, как и рассказов, часто лежит какой-либо бытовой анекдот, но не только анекдот. Происшествие анекдотического характера у Колдуэлла обычно лишь отправной пункт драматической коллизии. Комическое у него перерастает в драматическое или трагическое, и тогда его гротескные монстры приобретают жуткий, зловещий вид, отражая самую низкую ступень человеческого падения, утраты человеческого облика в обществе, где сильна власть чистогана, собственничества. Сочувствие художника на стороне тех, кто задавлен, унижен сильными мира сего: под грубоватой внешностью придавленного жизнью человека художник открывает искренние чувства, страстное желание найти путь к более осмысленному существованию.
Колдуэлла-юмориста, его смех французская критика сравнивала с юмором Рабле. Сам художник отвечал французскому собеседнику, что он не читал Рабле, но что и в мрачной трагедии есть юмористические моменты. Для творческой манеры Колдуэлла действительно характерно нерасторжимое единство комического и трагического. По мере обострения конфликта в его произведениях, напоминающих комедию нравов, все сильней начинают звучать мотивы человеческого страдания и боли, все сильней ропот униженных людей, стремящихся отстоять человеческое достоинство.
Колдуэлл зорко видит социальные проблемы — различные по своему характеру в разные периоды американской жизни XX в. Острым ощущением трагического неустройства жизни и быта обнищавшего американского фермера в годы кризиса был проникнут его знаменитый роман «Табачная дорога». Печальное зрелище опустевших дорог и лица голодных детей со вздувшимися животами предстали перед художником, когда он приехал в родные края, в штат Джорджия. Не удовлетворяясь написанным, он уничтожил первый вариант романа. Ему хотелось как можно сильней передать не только картины нищеты, по и то нравственное опустошение, которое порождает у людей тяжелая и безрадостная жизнь. Колдуэлл правдиво выразил драматизм судьбы фермера Джистера Лестера и его семьи, но в изображении подспудных влечений не избежал натуралистических красок.
В послевоенные годы, особенно в удушающий период «погони за ведьмами», преследования всяческой «крамолы» и свободомыслия, Колдуэлл защищал искусство реалистического романа, хотя и терпел отдельные неудачи, как, например, в романе «Грета» (1955), где проступили «родимые пятна» натуралистических представлений о человеческой личности. Обращение к социальным проблемам, занимавшим писателя и раньше, выводит его из тупика.
Наряду с романами о глубокой личной неустроенности героев («Любовь и деньги»), их неприкаянности («Клодель Инглиш»), Колдуэлл создает повести и романы о расовом антагонизме на американском юге («Дженни» и «Ближе к дому»), Колдуэлл полагал, что он уже исчерпал до конца тему расовой дискриминации, но позже он — сторонник предоставления неграм равных прав с белыми — увидел, что тема эта все еще актуальна, что появились новые черты в этом драматическом сюжете. Можно с сочувствием писать не только о страхе негритянского юноши Кларка, но и о проявлениях протеста, которые обнаруживает герой его рассказа «На восходе солнца».
Уроженец штата Джорджия, Колдуэлл отлично знает, что кроется под понятием «сегрегация». Свое нравственное и писательское кредо Колдуэлл выразил в одном из интервью: «Вопрос заключается в том, намерены ли мы быть, реалистами и признать тот факт, что все человеческие существа сходны между собой и должны жить в сходных условиях, или ради обогащения немногих людей по-прежнему станем придерживаться наших отживших традиций».
В романе «Дженни» с бичующей иронией рассказано, как в южном городке Сэллисоу цинично и жестоко попирается пресловутое американское «равенство возможностей». Все начинается, как это порой бывает у Колдуэлла, с обыгрывания фарсово-комедийных ситуаций, постепенно перерастающих в серьезную драму.
«Я не хочу быть дрянью и никогда не хотела», — говорит Бетти Вудраф, героиня романа «Дженни», в итоге жизненных передряг решившая навсегда покинуть городок Сэллисоу и гостеприимный дом Дженни Ройстер. Бетти была обманута в своих чувствах и надеждах и пережила нравственную катастрофу, как и героини романа «Клодель Инглиш» или рассказа «Палящий зной». Не новый в творчестве Колдуэлла мотив находит здесь дальнейшее развитие.
Комедийно-фарсовая история злоключений Бетти Вудраф сочетается в романе с новой сюжетной линией, еще более драматичной. К нравственно чистой девушке Лоуэне Нели в городке Сэллисоу относятся как к «цветной» (в ее жилах течет индейская кровь тех людей, что владели этими местами), и она не может найти ни работы, ни пристанища. Художник обнаруживает социальную основу конфликта: подобно самодержцу, жизнью обитателей городка распоряжается сластолюбивый и грязный Дэйд Уомек — владелец домов для «цветных», приносящих ему огромные барыши. Колдуэлл развенчивает образ дельца, который не потерпит, чтобы кто-либо прямо или косвенно покушался на его интересы! Смертью «цветной» девушки завершается одна из трагедийных линий романа, обличающая корыстолюбцев.
К «Дженни» по своей социальной устремленности примыкает роман «Ближе к дому»: здесь возникают, все те же проблемы расовых предубеждений, которые внедрились в сознание людей, как липкая грязь в поры тела. Грубоватый фарс перерастает в драму, заканчивающуюся зверским убийством негра Харви Брауна, который держится с достоинством, «не знает своего места».
Колдуэлл зорко подмечает новые веяния в потомках «дяди Тома» зреет дух вольномыслия. Некоторые из них пока еще «лояльны», как был лоялен трудолюбивый и честный человек Харви Браун. Но это не значит, что их души полны рабского смирения. В них пробуждается гордость и чувство человеческого достоинства.
Мотив смелости и мужества, поэтизация зарождающегося в душах героев протеста против произвола и насилия, против расовой дискриминации и всего, что ущемляет человеческую личность, — примечательная черта романов Эрскина Колдуэлла начала 60-х годов.
Путевые зарисовки — выразительные этюды Художника. Такова книга Эрскина Колдуэлла «Вдоль и поперек Америки» (1964). Знакомясь с ней, читатель мысленно совершит путешествие по стране от Новой Англии до тихоокеанского побережья и от Мексиканского залива до Великих озер. Книгу удачно дополняют рисунки жены писателя Вирджинии Колдуэлл. Тонко схваченные силуэты людей и природы приближают к нам облик современной Америки. Они составляют с содержанием книги единое целое.
Художник создает новое произведение в уединении — одиночество ему просто необходимо. Ничто не должно его отвлекать, когда нужна полнейшая сосредоточенность. Но отшельником и затворником художник быть не может: он рискует тем, что иссякнет источник творческого вдохновения. Чем крепче нити, связывающие с жизнью, тем больше возможностей увидеть назревающие перемены. Понятно желание писателя уединиться где-нибудь в лесистых горах Орегона или Калифорнии и на время поддаться умиротворяющему воздействию природы. Но только на время, только на короткий срок, ибо невозможно отгородиться «от жизни с ее бередящими души противоречиями», невозможно навсегда затеряться в глуши. Очень скоро, подчеркивает Колдуэлл, «нарастает неодолимая потребность знать, что делают, о чем говорят и что думают в Америке, снова почувствовать себя частицей ее изменчивой действительности».
Потребность быть среди людей у писателя так велика, что Колдуэлл из года в год путешествует по стране, иногда даже по нескольку раз в год. За полстолетия Колдуэлл изъездил всю Америку из конца в конец. Одна из поездок была особенно длительной: она началась в Сент-Джонсбери, штат Вермонт, и продолжалась три месяца — с апреля по август. Писатель и его спутница, вооружившись пишущей машинкой и запасом перьев, чернил и бумаги для рисования, перебирались из штата в штат — на легковой машине, автобусом, самолетом, — проделав двадцать пять тысяч миль. Они встречались с разными людьми, присматриваясь к особенностям их быта и жизненного уклада. Конец маршрута — дом писателя в Рим-Вэлли, Северная Калифорния, куда путешественники, впрочем, заглядывали, прерывая на короткое время поездку по стране.
Книга «Вдоль и поперек Америки» по своему жанру примыкает к таким очерково-публицистическим произведениям Колдуэлла, как «Вы сами их видели» или «По дороге к Смоленску», хотя каждая из них носит печать времени, отличается и по содержанию и по композиции. Но во всех книгах внятно слышится голос автора: писатель прямо высказывает свои суждения, наблюдения и выводы. Художественные зарисовки и этюды, юмористические и драматические сцепки перемежаются здесь с заостренно публицистическими главами, в которых обсуждаются тревожные вопросы дня. Колдуэлл не только интервьюирует встречных людей, возбудивших его любопытство, но и спрашивает самого себя — как он относится к тому, что встретил па американских дорогах в век мотелей и машин? Как выглядит жизнь в Соединенных Штатах Америки в 60-е годы нашего века?
Колдуэлл отлично знает, как в сжатой и образной форме охарактеризовать противоречия и конфликты американской жизни:
«Сплошное движение. Сплошное прозябание. Открыто всю ночь. Закрыто до начала сезона. Добро пожаловать, кто бы вы ни были. Только для белых. Вход для цветных. Непомерное богатство и отчаянная нищета... (...) Покупайте сегодня, уплатите завтра. В рассрочку. В кредит. Кое-что за ничто. День проработал — за день получил. Программы обдуманной ненависти и планы преданной дружбы».
Контрастные сопоставления уже многое говорят о стиле американской жизни, но что кроется за этим конкретно и как все это отражается на судьбах человеческой личности?
В движении из штата в штат все отчетливей вырисовывается многоликий и противоречивый облик страны, находящейся во власти самых диких пережитков. Вместе с тем подмечаются признаки перемен в быту и сознании людей. Они не всегда заметны на первый взгляд и обнаруживаются порой в незначительных обстоятельствах. Видеть новое во всем малоприметном, видеть тогда, когда оно еще не проявилось во всей силе, — замечательная черта Колдуэлла. Писатель ясно представляет, что «переход от старого к новому обычно незаметен, пока он не стал совершившимся фактом, но время от времени в каком-нибудь пустяковом обстоятельстве проявится вдруг направление происходящей перемены».
Живо, с юмором очерченные силуэты людей, встретившихся на дорогах Америки, порой воскрешают в памяти те образы, которые выведены в рассказах или романах Колдуэлла, как бы подтверждая жизненность художественных обобщений писателя. Но это не повторение пройденного, а обогащение новыми штрихами сложившегося типа отношений. Хитроватый вермонтец с розовым пластмассовым ведерком, встретившийся на пути писателя, по своему складу чем-то напоминает плутоватого Джека Марча, героя рассказа «За зелеными горами» — он не олух и не простофиля, и вряд ли кому удастся его провести и надуть, как нельзя обмануть Джека Марча. Но у него своя судьба, свои расчеты и надежды.
Если из поля зрения исчезает такой социальный феномен, как девушки на панели, куда их гнала отчаянная нужда, то это не значит, что само явление совсем исчезло — оно лишь приняло более «современную» форму. Колдуэлл пишет о «девушках по вызову» и «девушках для знакомства», и мы живо вспоминаем героиню романа «Дженни» Бетти Вудраф, которой опостылела ее унизительная жизнь «девушки по вызову». Зарисовки путешественника позволяют нам почувствовать, как глубоко внедрился в американскую жизнь этот социальный феномен в его трансформированном виде.
У Колдуэлла критический взгляд на вещи. Он подмечает коллизии капиталистической цивилизации в самых неожиданных и разнообразных проявлениях. Его интересуют не только бытовые и нравственные, но и социально-экономические и политические аспекты американской действительности. Очутившись на Лонг-Айленде, где ненасытная утроба коммерческого строительства поглощает картофельные поля, грядки с цветной капустой, утиные садки, Эрскин Колдуэлл вовсе не склонен упиваться американским «экономическим чудом». Ему понятны волнение, тревога и огорчение, которые он уловил в голосе тети Марты, обычно невозмутимой и уравновешенной женщины, обеспокоенной анархическим наступлением строительной лихорадки на тихий и мирный округ Саффолк. Художник находит яркие штрихи, показывающие абсурдность «заглатывания» коммерческим строительством плодородных земель: «строительные подрядчики заливают бетоном и асфальтом плодородную землю саффолкских садов, и черви в ней задыхаются; так что ничего удивительного, если они постепенно и вовсе вымрут, подобно индейскому племени».
Колдуэлл удачно использует жанр открытых писем и интервью; они чередуются в книге с выразительными художественными зарисовками и интермедиями комического и драматического оттенка. Путь художника — путь исследователя различных сторон американской жизни, и вторжение забавного, курьезного и трагического неизбежно.
Еще в ноябре
Публицистическое письмо Колдуэлла о горестной судьбе обитателей лачуг, лепящихся по склонам гор (на одного работающего пятеро безработных), выдержано в духе лучших гуманистических традиций американской литературы. Горняков Харлана, как известно, активно поддерживал Теодор Драйзер. Суровую картину жизни и борьбы американских шахтеров запечатлел Эптон Синклер в романе «Король-уголь». Проехав по узким дорогам вдоль горных теснин и попав в край нужды и лишений, Колдуэлл увидел «зрелище, неприглядное даже для своих». Он, конечно, знает, что есть программа помощи безработным, но она не разрешает проблемы: художник удачно сравнивает принимаемые правительством меры с монеткой, опущенной в чашку слепого нищего. На нее можно купить что-нибудь поесть, но слепоты с ее помощью не исцелить. Писатель приковывает внимание американской общественности к судьбам простых людей, чья жизнь расходуется впустую; это жизнь на износ — «поистине трагическое, по словам писателя, явление в динамичной, процветающей, изобильной, как о ней принято говорить, Америке».
Колдуэлл видит, что многие граждане Соединенных Штатов — жертвы экономических и социальных бедствий — нуждаются в помощи. Услышав и прочитав много лестных слов о деятельности Корпуса мира в слаборазвитых и отсталых странах, писатель высказывает пожелание, чтобы «новый миссионерский пыл» правительства США был обращен на устранение неурядиц в собственной стране. Само по себе пожелание привлечь взгляд к собственным нуждам весьма симптоматично и заслуживает внимания. Колдуэлл в этом смысле не одинок, в США раздаются и другие подобные голоса.
[…]
Постыдные происшествия в Алабаме, Арканзасе, Миссури и других южных штатах, где ненависть к неграм проявляется в самых антиобщественных формах и «белые граждане», по словам писателя, яростно сопротивляются отмене сегрегации и смешению рас, — это зрелище вызывает у Колдуэлла естественное чувство протеста. Южанин по рождению, писатель осуждает расовую ненависть; он ищет ее корни, ищет ответы на поставленные самой жизнью «неотвязные вопросы» и не всегда их находит, особенно в тех случаях, когда пытается социальные явления свести к явлениям биологическим, в частности к эмоциональным факторам. Подобные поиски корней расовой дискриминации не проясняют, а скорей уводят в сторону от выявления ее главных причин и затемняют истинную картину расового и социального гнета в США: власть имущим выгодно поддерживать расовое угнетение, выгодно из корыстных экономических и политических соображений проводить политику разобщения белых и черных. В этом — суть негритянской проблемы в США, о чем справедливо писали не только американские прогрессивные социологи и историки, но и известные мастера культуры. Да и сам Колдуэлл в той или иной форме подмечал аналогичные явления и в публицистике и в художественной прозе (достаточно хотя бы вспомнить образ Дэйда Уомека, фактического властителя городка Сэллисоу, наживающегося на «цветных» и жестоко преследующего всех, кто встает на пути его хищнических вожделений, чтобы убедиться в том, что автор романа «Дженни» видит социально-экономическую почву расовой дискриминации).
Высказывания Колдуэлла-публициста позволяют нам глубже понять его как рассказчика и романиста, неизменно освещающего драматические «пути Юга» и подмечающего нарастание недовольства и протеста среди униженных негров. Оп признает, что борьба негров за равноправие и свободу неизбежна и будет продолжаться: «Нынешнее восстание негров, — пишет Колдуэлл, — поднято ради достижения экономической и политической свободы и в точности следует революционным традициям прошлого». «Восстание негров» так же закономерно, как была исторически необходима борьба Америки против ига англичан, как справедливо было восстание евреев в варшавском гетто против фашистов, как неизбежна борьба африканских народов против европейского колониализма.
[…]
Путешествовать в обществе Колдуэлла и его спутницы, или, вернее, возможность пристально следить за их переездами из одной зоны страны в другую, поучительно и интересно и потому, что Колдуэлл превосходный рассказчик, который умеет в наглядных образах донести увиденное; и потому, что он попадает в такие глухие местечки, что даже американскому читателю они мало известны.
Интересны наблюдения писателя над особенностью общинного уклада религиозной секты гуттеритов. Подумать только, кругом океан частного предпринимательства, и вдруг Колдуэлл на американской земле сталкивается с тем, что он окрестил «коммуной» — это так угрожающе звучит для слуха иных американцев!
Знакомясь с замкнутой жизнью общины, как бы отгороженной глухой стеной от мира наживы, Колдуэлл увидел в лице гуттеритов старательных тружеников, хороших земледельцев, с которыми трудно тягаться. Это соответствует истине. Писателя поразил суровый и строгий уклад жизни гуттеритов, и он не мог ни принять безоговорочно их уклад, ни полностью его осудить. Наблюдая картины упадка общественных нравов, деморализацию молодежи, Колдуэлл находит в жизни колонии, в ее пуританских нравах, в трудовом укладе их жизни кое-что достойное подражания. Это понятно.
[…]
Безусловно любопытны наблюдения путешественника над устойчивостью некоторых патриархальных обычаев переселенцев-басков в Северной Неваде — неутомимых и преуспевающих овцеводов. Колдуэлл упоминает и о той схватке, которую овцеводам пришлось вести: актом Тейлора, воспрещающим пастбищное животноводство на общественных землях, баскам-овцеводам был нанесен смертельный удар.
В американской сельской жизни происходят характерные перемены: продолжается процесс разорения мелких фермеров и вытеснения их более крупными землевладельцами, резко обострившийся в период великой засухи и кризиса 30-х годов. По оценке вполне компетентных судей, «за прошедшие двадцать лет, несмотря на всю широко разрекламированную правительственную помощь сельскому хозяйству, в стране исчезло 2,6 миллиона фермеров». В перспективе — картина не более утешительная: по прогнозам все тех же знатоков в ближайшие годы двое из трех фермеров разорятся.
[…]
Образы обнищавших фермеров («Табачная дорога»), обездоленных батраков, бредущих по дорогам Америки в поисках работы и крова («Полевые цветы»), возникали в произведениях Колдуэлла со всем драматизмом их судьбы. Размывание фермерского слоя еще больше увеличивает поток тех, кого в США иногда называют «кочующими рабами». Трудно поверить, что в десятках миль от Майами, от роскошных вилл богачей, больные люди ютятся в жалких лачугах, их беззастенчиво эксплуатируют и обманывают. Но это факт.
Власть коммерческого начала ощутимо сказывается во всех сферах американской жизни, в том числе и в искусной и совершенно беззастенчивой эксплуатации некоторых романтических иллюзий, навеянных повестями и особенно фильмами о приключениях и привольной жизни ковбоев и вообще покорителей Дикого Запада. Не без иронии Колдуэлл повествует о том, как предприимчивые дельцы усердно кромсают огромные засушливые просторы Запада на мелкие лоскутки и строят там поселки типа «города-сада», куда под воздействием «неумеренного славословия рекламы» должна хлынуть волна переселенцев. Большие надежды, порожденные рекламной шумихой, трезво замечает писатель, могут не сбыться. Не так-то просто новым покорителям Запада найти здесь работу, и легко может статься, что «красот волшебного края нельзя будет рассмотреть из-за пыльной бури», и все россказни о «дивных закатах» и прочих заманчивых вещах, но словам писателя, в значительной мере утратят свою завлекательную силу.
[…]
В записках путешественника много тематических линий, разнообразие драматических и комических эпизодов, запоминающихся встреч с рядовыми людьми Америки, много метких наблюдений. Книга «Вдоль и поперек Америки», ярко запечатлевшая ее современный облик, ее разительные социальные контрасты и расовые антагонизмы, несомненно представляет для нас большой интерес — она раскрывает много нового и неожиданного, обогащает наши представления об Америке и ее людях живыми впечатлениями и запоминающимися образами.
Странствия по стране, встречи со многими людьми дают возможность автору «Табачной дороги» и «Мальчика из Джорджии» пристально следить за веяниями эпохи, улавливать направление происходящих перемен в жизни и сознании людей. Именно эти новые впечатления служат мощным импульсом в работе воображения. Как писатель-реалист, Колдуэлл, по его словам, не просто описывает увиденное, а художественно воссоздает реальность в свойственной ему манере, дает действительности свое истолкование. На вопрос собеседника из газеты «Лелеттр франсез», какая часть реальности входит в его произведения, Колдуэлл ответил:
«Всегда трудно обнаружить ту грань, которая отделяет реальность и вымысел в романе. Реальность для меня — это скорее всего окружающая среда, естественный или заданный человеком ритм существования, способ жизни и т. д. Однако я не думаю, что роль романиста заключается лишь в том, чтобы описывать. Нет. К тому, что он видит своими глазами, необходимо, чтобы он что-то добавлял или убавлял, располагал все по своему разумению, создавал источник занимательности».
Искусство реализма, убежден Колдуэлл, требует от художника умения и даже таланта отбрасывать излишние детали, чтобы с наибольшей страстностью выразить «главную мысль своего произведения».
Давая волю воображению, художник одновременно стремится вобрать в себя свою эпоху с ее неповторимой атмосферой и противоречиями: «Я всегда писал о современной жизни, которую знал, потому что жил ею. В моем романе 1940 года отражаются проблемы 40-го года; в романе, созданном в 1960, — проблемы 60-го года. Никогда у меня не возникала мысль отделить произведение от настоящего времени. Обращение к прошлому не свойственно мне...».
Эстетической мысли художника присуща диалектичность: защищая право писателя на вымысел и фантазию, он одновременно решительно возражает против «вымысла как самоцели», когда игнорируется решающее воздействие на человека социальных и экономических обстоятельств. Читатели отвергают те романы, в которых запечатлено «изолированное существование в некоем неизведанном царстве», созданном писательским воображением. Читателям, живущим в конкретной исторической реальности, насущно необходим реалистический роман, которому, убежден Колдуэлл, во второй половине XX в. не угрожает ни агония, ни гибель.
У современного реалистического романа — два неиссякаемых источника: сама действительность и реалистическая традиция. Связанный с жизнью, роман «все время обновляет свою форму», меняется вместе с жизнью. Сейчас, считает Колдуэлл, невозможно «повторить» Диккенса; перед современным художником — иные проблемы, но и «Война и мир» Льва Толстого и романы Чарльза Диккенса останутся навсегда «великими романами», живым воплощением безграничных возможностей реалистического искусства. Гений «величайшего рассказчика» — А.П. Чехова — пребудет «на все времена, пока существует искусство слова», ибо он обладал «глубоким знанием жизни, человеческих надежд, побед и поражений».
[…]
За сорок пять лет настойчивых творческих исканий Эрскин Колдуэлл создал замечательные романы, рассказы и путевые очерки, отражающие характерные черты эпохи, хотя на своем сложном пути он знал срывы и неудачи, на время отходил от значительных тем, делал крен в сторону натуралистического описательства, замыкался в узком кругу мелкотемья, чтобы затем вновь вырваться на широкий простор социальной проблематики.
Словно в зеркале, мы увидели отчаянное лицо нужды, удручающую нищету и деградацию американского фермера в романе «Табачная дорога», отразившем опустошительное воздействие кризиса 30-х годов, вызвавшего к жизни настроения протеста, определившего появление значительных социально-реалистических романов — таких, как «Гроздья гнева» Джона Стейнбека.
Чувство досады, как уже отмечалось выше, вызывали некоторые романы Колдуэлла, созданные им в удушливой атмосфере 50-х годов. Один из знатоков и переводчиков Колдуэлла — Иван Кашкин как-то писал: «Легко представить, как его самого (то есть Колдуэлла. — П. Б.) склоняли если не на романтическую красивость, то на сексуальный натурализм».
Колдуэлл прекрасно понимает то, что он делает, и знает цену сочинительства, которого от него требуют. О своем рассказе «Кэнди Бичем» Колдуэлл говорит: «Я предпочел бы написать еще один такой рассказ, чем роман в триста страниц».
Романы Колдуэлла 60-х годов («Дженни» и «Ближе к дому») — свидетельство нового подъема творчества талантливого рассказчика. Они знаменуют поворот писателя к значительным социальным проблемам эпохи, несут в себе протест против расовой дискриминации, выражают рост сознания униженного и обездоленного негра американского Юга, его решимость постоять за свою свободу и человеческое достоинство.
Л-ра: Балашов П.С. Писатели-реалисты ХХ века на Западе. – Москва, 1984. – С. 220-240.
Произведения
Критика
- Інцидент в місті Солісоу
- Книга гнева и обличения
- Эрскин Колдуэлл и его книга «Вдоль и поперек Америки»
Поділитися