Юрий Брезан. Истории о воде
В. Стариков
В центре новой повести Ю. Брезана (род. в 1916 г.), тематически и интонационно близкой к его последнему роману «Портрет отца» (1982), — образ древнего мудрого старика, весь свой долгий век служившего людям: он специалист по рытью колодцев и осушительных каналов, теперь уже много лет как ушедший на покой. Его, большого знатока своего ремесла, всю жизнь имевшего дело с водой, знающего о воде, о ее свойствах и повадках, казалось бы, все, неожиданно ставит в тупик и в первый момент заставляет бормотать что-то невразумительное на детски простой и бесхитростный вопрос правнука: «Дедушка, а что такое вода?» Шестнадцать коротких историй, рассказываемых стариком правнуку, как раз и призваны дать посильный ответ на этот вроде бы совсем наивный вопрос.
Зная склонность Брезана к фольклорным стилизациям и мифологизированию (ставшим неотъемлемой чертой творческой манеры писателя в последние 8-10 лет), нетрудно догадаться, какого рода ответы предложит нам автор. Вот что он говорит, например, о происхождении воды на земле: «Некий древний бог, живший задолго до Адама и Евы, от скуки придумал Любовь и посыпал ею головы юных богов и богинь, желая посмотреть, что же из этого всего может произойти. Родилось на свет то, что всегда рождается из Любви, — Счастье и Страдание. Одна из молодых богинь со всей страстью своего сердца полюбила юного бога. Он был хорош собой, как сказочный принц, однако сердце его было подобно голубятне с тремя дюжинами каморок. И всякий раз, когда он любил эту богиню, она плакала от счастья, и слезы ее были сладкими. Когда же он удалялся в березовый лесок с другой, она плакала от горя, и слезы ее становились солеными. Из сладких слез рождались ручьи и реки, пруды и озера, из соленых — моря и океаны».
Мифологический образ Воды во всех ее превращениях (в дождь, туман, снег, лед), служащий идейным и одновременно фабульным стержнем книги, постоянно соседствует и сталкивается с обыденным восприятием водной стихии, окрашенным личным и профессиональным опытом обращения героя с водой, — как всегда у Брезана, одно взаимно дополняет другое и одно незаметно перетекает в другое. Колоритны бытовые зарисовки в повести. Здесь и описания поисков подземных источников с помощью древних и уже проверенных наукой средств (волшебной палочки, например), и полный юмора рассказ о молодой сельской учительнице, большой любительнице купания в местной запруде, о том, как однажды, после очередного купания, она вдруг не обнаруживает своей одежды, а вскоре после этого — тоже совершенно неожиданно — становится женой местного мельника, случайно подобравшего в ручье чье-то уплывшее платье, после чего у них появляются на свет три мальчика — «вылитые мельничата» — и четыре девочки, как две капли воды похожие на сельскую учительницу. Здесь и занимательные истории о поисках истоков реки, о первой девичьей любви и переменчивом ее счастье, и многое другое, что в сумме создает увлекательный и динамичный рассказ о пестрой и разноголосой, то комичной, то драматичной жизни сорбского села. В бытовых зарисовках Брезан тяготеет к изображению малых, локальных пространств, заполненных небольшим числом действующих лиц (герой-повествователь, его внучка, правнук, сосед Якуб Пинца — вот, кажется, и все).
Сказочно-мифологическая тема, объединяющая в целостную картину всю мозаичную композицию книги, незаметно перетекает в родственную тему — тему взаимоотношений человека и природы. Герою повести органически чуждо холодное отношение к природе как к чему-то постороннему (своего рода декорации, на фоне которой проходит человеческая жизнь), чему-то такому, что достойно служить человеку лишь объектом для его безответственных экспериментов по ее «преобразованию»; для него природа — часть его самого, большой, таинственный и сложный организм, от благополучия которого непосредственно зависит настоящее и будущее благополучие самого человека. Изменения в природе, происшедшие за годы долгой жизни героя, наводят его на грустные мысли. Проезжая через большой город (Берлин?) и глядя то на белесую пенистую отравленную воду в Шпрее, то на людей с удочками, герой с ужасом думает о том, как в такой воде вообще может существовать какая-то рыба. «Раньше, — вспоминает он, — это было давным-давно, я хорошо знал, под какой ивой и в какой заводи ловится колюшка или форель, за какими камнями прячутся раки. Рыб мы ловили простейшей проволочной снастью, а раков — просто голыми руками. Сейчас же сидеть у этой речушки с удочкой не станет самый глупый мальчишка». Герой повести не считает, однако (точнее, не чувствует), что все уже бесповоротно потеряно, что нанесенный природе ущерб невосполним, нет, но с тем большим интересом и надеждой он всматривается в лица молодых своих современников — достанет ли им благоразумия изменить свое отношение к природе. А будущее человечества ему совсем не безразлично — оно для него концентрируется в облике маленького правнука, которого он держит на руках. «Придет время, — размышляет старик, — и он тоже, как и я сейчас, сможет пойти к колодцу и испить свежей бодрящей воды. Придет время, и в реках, наверное, снова появится окунь и форель. Главное — люди должны стать разумнее». На этой оптимистической и одновременно дидактической ноте и кончается повесть.
Л-ра: Современная художественная литература за рубежом. – 1988. – № 2. – С. 43-45.
Произведения
Критика
