Кирилл Кротов. На краю света

Я стоял на полубаке и нервно стучал ладонями по фальшборту. Горизонт впереди был чист так же, как и тридцать дней назад, когда мы покинули гавань Ваданы и направились на запад, искать земли, о которых говорил мой отец. Легкий скрип дерева, шум ветра и хлопанье парусов стали для меня уже привычными звуками. Как и качка превратилась всего лишь в повседневную обыденность.

Кажется, что моя цель близко, вот она, следует только протянуть руку и ухватиться. Но судьба, или боги, все никак не хотели отдавать мне столь желанный трофей, как открытие западного континента. Впереди все так же было только море.

Каждый день рано утром я выходил на палубу и всматривался вдаль, возможно, даже внимательнее впередсмотрящего, и искал. Искал любой признак, хоть какого-нибудь острова. Даже просто торчащая из воды скала уже была бы подарком. Но вдали, как и вокруг, не было ничего, кроме бесконечного неба и безграничного океана.

Скрип палубных досок за моей спиной и стук шагов предупредил меня о том, что сзади кто-то подошел. Пришлось отвлечься от созерцания горизонта и обратить внимание на более… приземленные дела. Или, лучше, наверное, сказать «прикорабельные»?

— Капитан Салазар, — старший помощник Эрнан Тальяферро был определенно не в духе, как, впрочем, все время в последние несколько недель, — плотник доложил, что в корпусе течи нет. Паруса, как вы, наверное, видели, также в полном порядке, — я услышал легкие нотки недовольства в его голосе, но они не имели для меня значения. Эрнан еще с момента отплытия из Истафора не видел во мне хорошего капитана, поэтому я вполне понимал его сомнения.

— Я провел ревизию наших припасов и могу сказать, что провизии и воды нам хватит чуть более чем на два месяца, — продолжил старпом. — Если затянуть пояса потуже, то даже на два с половиной. Смею заметить, капитан, — он выделил это слово так, будто бы я ему не просто не нравлюсь, а противен до глубины души, — что нам потребуется проделать еще и обратный путь, который займет уже не менее двух месяцев. На горизонте все еще пусто, и нет никаких признаков земли. Вы уверены, что нам стоит продолжать плавание?

— Как никогда, Эрнан, — ответил ему я. — Мой отец шел этим же курсом и открыл остров. А за ним еще один. Я не вижу причины для беспокойства, — я прошел по полубаку до самой фок-мачты и похлопал по ней, словно желая удостовериться, что эта конструкция не рухнет. — Все, что от вас требуется, это выполнять свою работу. В конце концов, нам даже Белую полосу пересекать не нужно.

— Вы равняетесь на человека, который отправился в плавание с пятью кораблями, а вернулся с одним, — сказал Эрнан. — Кажется, из трехсот человек его команды выжили десятка два, а то и меньше?

— Следите за словами, Эрнан, — меня раздражало его неуважение к одному из самых известных и успешных мореплавателей Плейонской империи за последние двадцать лет. — Рубический океан далеко не всегда такой спокойный, как сейчас. Можно сказать, нам повезло отправиться в путь в самой середине Яркого сезона, и не застать сильных бурь, — я оглядел корабль и снующих по палубе матросов. — Не всем так повезло, так что цените нашу удачу, Эрнан. Мы будем следовать прежним курсом до тех пор, пока не отыщем острова моего отца, вам понятно?

Тальяферро молча кивнул. Не в первый раз ему приходилось соглашаться с моими решениями. С другой стороны, его сюда никто не звал. Пусть на «Викторию» особо никто не рвался, но желающих было достаточно, чтобы укомплектовать экипаж и даже отказать некоторым соискателям. Даже жалко тех людей, кто остался в Истафоре и мог лишь смотреть, как мы уходим вдаль совершать великие открытия.

Отец оставил мне сохранившуюся часть своего судового журнала, где был описан способ достичь тех островов, что он нашел. Там сказано многое, но не все. Какие-то части оказались утрачены и сгинули в океане. Тем не менее, я запомнил одно: если держаться нужной широты, то путь на запад приведет меня к земле.

Именно поэтому свои наблюдения за горизонтом я чередовал с уточнением курса. При помощи астролябии и своих навыков в навигации я из раза в раз уверялся в правильности маршрута. Мы шли именно так, как одиннадцать лет назад шла эскадра моего отца. И это не могло не радовать. Ведь мы так близки к цели.

Я заполнял судовой журнал, когда ко мне зашел наш корабельный боцман Карлос Кесада. Хороший человек, понятливый, честный и, самое главное, покладистый. Не такой как Эрнан.

— Какие-то проблемы? — спросил я.

— Да, в общем-то, наверное, да… — несколько потерянно ответил боцман. — Я хотел бы уточнить, когда мы должны достигнуть этих ваших островов?

— По моим подсчетам это случится в течение недели, — сказал я недовольно. Еще один решил посомневаться? И это Карлос, который до сего момента даже думать не смел ни о чем, что не входило в его обязанности. — Мне и тебе на пальцах разъяснять, что к чему?

— Да нет, вы просто… — он, наверное, так и продолжил бы мяться и мямлить, если бы я не посоветовал ему поживее излагать мысли, — понимаете, Эрнан недоволен, и прямо говорит об этом. Он беспокоится о команде и считает, что вы ведете нас только к гибели.

Я встал из-за стола и жестом призвал Карлоса пройти на палубу, и вышел из каюты следом за ним. Мы направились к фок-мачте.

— Значит, я веду корабль к гибели? — уточнил я с интересом. Эрнан сейчас стоял на юте и отчитывал за что-то двух матросов. — А что еще он говорил про меня?

Карлос почесал в затылке. Его морщинистое лицо, усеянное красноватыми пятнами, с большой родинкой возле уха, скривилось. Кажется, он уже жалел, что завел этот разговор. Я с ухмылкой поглаживал усы.

— Поймите меня правильно, он хороший человек, заботится о команде, — сказал, наконец, Карлос. — Он моряк с внушительным опытом, который бывал в опасных местах и не единожды пересекал Белую полосу. Он действительно считает, что на западе ничего нет. А умирать за то, чего нет, никто не хочет, это ясное дело.

Теперь кривиться пришлось мне.

— Опытные моряки не сидят неделями в тавернах в надежде найти работу, — фыркнул я. — Цели нашей экспедиции были оглашены заранее. В отличие от него, я уверен, что мой отец был прав, и что там дальше есть земля. Я готов рискнуть, чтобы подтвердить его правоту.

— Вы-то, может быть, и готовы, — проговорил Карлос, — но готовы ли они? — он обвел взглядом весь корабль, как бы намекая, что имеет в виду всю команду, а не кого-то отдельного.

Я не нашел, что ему ответить. На мой взгляд, все и так было очевидно. Есть цель, и мы должны ее достичь.

— Вы можете быть уверены, что я на вашей стороне, если что-то вдруг случится, — продолжил Карлос. — Я не разделяю ваши мечты, но вы мой капитан, и пока вы остаетесь верны своему долгу, я буду с вами.

В этот раз я кивнул.

Следующим утром, на рассвете, я снова вышел на полубак наблюдать за горизонтом. Впрочем, земли так и не наблюдалось. Вокруг все еще была только вода. Разве что волны стали заметно крупнее, но это было понятно и по усилившейся качке.

Где же острова? Они должны быть уже близко. Если мы найдем их, то стоит проплыть еще немного на запад — и мы откроем новые земли. Так говорил мой отец. Он верил в это, верю и я.

Помню, как в таком же предвкушении стоял на пирсе в порту Истафора. Мне не терпелось взойти на борт «Виктории» и, наконец, отправиться в путь. Годы учебы в морском училище Сенелифа, несколько лет работы в торговом флоте в Запертом океане и служба на частных грузоперевозках в Золотом море — все оставалось в прошлом. Плавание «Виктории» открывало новую страницу в моей жизни, полную исследований и новых открытий.

Я мечтал, что стану таким же великим, как мой отец. Он открыл острова на западе, но, когда экспедиция вернулась назад, ему никто не поверил. Не поверили и остаткам его команды. С того времени походы на запад практически перестали финансироваться государством, а последнее путешествие моего отца было оплачено меценатами, повершившими в его слова о землях далеко от Рундаррана.

Люди считали, что мой отец был неправ. Но я докажу, что неправыми были они. Нужно всего лишь продержаться еще несколько дней, и достичь островов, которые отец открыл. А затем отправиться еще дальше, и найти то, чего не смог найти даже он. Это будет прекраснейшей данью уважения его памяти.

Когда Эрнан отвлек меня от размышлений, я обнаружил, что сжал фальшборт так сильно, что побелели костяшки, а на моем лице застыла злоба.

— Капитан Салазар, — снова то же недовольное выражение лица, какое я вижу практически каждое утро, — докладываю, что корабль в порядке, — снова тот же тон, с примесью раздражения. Как же надоело… Неужели боги не могли дать мне более оптимистичного старпома?

— Это хорошо, Эрнан, — кивнул я. — Идем прежним курсом. Пока что мы идем в точности так, как нужно, чтобы достичь островов, — наверное, стоит сказать ему то, что я вчера говорил Карлосу, — по моим подсчетам, мы увидим острова моего отца в течение пяти-шести дней. Не такой уж и долгий срок, согласись? — надеюсь, это убедит его больше не кривиться.

— Это небольшой срок, — словно нехотя согласился Тальяферро, чем сильно меня порадовал. — Но меня больше интересует, что мы будем делать, когда достигнем этих мифических островов? Повернем обратно, надеюсь?

Честно сказать, эта его мысль о возвращении меня нервирует. Не будь он мне так нужен, давно бы разжаловал.

— Нет, Эрнан, мы пополним запасы пищи и воды и двинемся дальше на запад, — сказал я. — Острова уже открыты моим отцом, нам надо только подтвердить это. Но за ними лежит нечто большее, я чувствую. Мы должны проверить так ли это.

Эрнан несколько секунд молчал. Кажется, собирался с мыслями.

— Тогда позвольте сказать, что я чувствую, капитан Салазар, — в его тоне проявилось презрение. Даже сильнее, чем раньше. Не к добру это.

— Я лично не знал вашего отца и не могу сказать, насколько сильно он лгал, когда вернулся из своей экспедиции, — сказал Эрнан. — Но я знаю, что мы идем одним курсом уже очень долго и не видим даже признаков земли. Я настаиваю на том, чтобы мы повернули домой, пока еще есть такая возможность.

Я тяжело вздохнул и почесал усы.

— Я в очередной раз повторяю, Эрнан, что мы продолжим следовать прежним курсом. Отец пополнял запасы провизии и воды на островах, который открыл, так что мы сможем сделать так же. И на обратном пути тоже. Нет причин волноваться.

Я старался быть спокойным, но Тальяферро оказался куда более раздраженным, чем я предполагал.

— Если мы продолжим, то погибнем, — словно выплюнул он. — Команда не готова к тому, чтобы умирать ради ваших фантазий. Мы должны повернуть назад.

В этот раз его тон не допускал возражений.

— Вы должны делать то, что говорю вам я, — надеюсь, мой голос не дрогнул. — Смею напомнить, что вам за это платят, и весьма неплохо, так что извольте подчиняться. Никто же не хочет лишиться гонорара, ведь так?

— Смею заметить, капитан Салазар, что мертвецам деньги не нужны, — ответил Эрнан. — Мы шли за вами очень долго, но мы уже признаем, что это путешествие было бессмысленным. Ваш отец лгал насчет островов. Мы не найдем дальше ничего, кроме воды.

— Следите за словами, старший помощник, — я сделал шаг вперед, встретившись с ним лицом к лицу. Эрнан был выше и крупнее меня, а приблизившись, я ясно увидел два шрама на его заросшем щетиной подбородке.

— Мой отец никогда не лгал, — продолжил я. — Он великий человек и первый, кто открыл земли к западу от Айекума и Мантастерских островов. То, что ему не верят, не значит, что он неправ.

— Ваш отец сгинул в море в попытках подтвердить свои открытия, — сказал Тальяферро. — Мы тоже сгинем, если не повернем назад, — он посмотрел в сторону, где над океаном высились гигантские полукольца Небесных Мостов. — Своим упорством вы убьете всех нас.

— Своим упорством я сделаю всех нас великими, — ответил я. — Сейчас именно ваши заявления угрожают благополучию корабля и команды. Не вынуждайте меня применять к вам морской устав.

— Уставом он мне грозит… Щенок! — не выдержал Эрнан. — Да ты кто!..

Его резкий выкрик заставил меня отшатнуться от неожиданности. Однако закончить ему не дал донесшийся сверху голос впередсмотрящего:

— Шторм! На северо-западе штормовой фронт!

Словно забыв о разногласиях, мы с Эрнаном подбежали к правому борту и увидели на горизонте приближающиеся тучи. Огромных размеров штормовой фронт, с каждой секундой становившийся только ближе. Обогнуть или проскочить его не было возможности – слишком он был велик.

Я почувствовал, как кровь отлила от лица и по спине пробежали мурашки. Еще никогда мне не приходилось сталкиваться с серьезной бурей. Не знаю, было ли это заметно со стороны, но, кажется, у меня задрожали колени. Вдобавок ко всему, я почувствовал, как потеют ладони.

Да помогут нам Восьмеро пережить этот шторм…

***

Шторм налетел стремительно. Пытаясь встретить его лицом к лицу, я отдал приказ убрать все паруса, чтобы сильный ветер не порвал их и не переломал нам рангоут. Однако, когда с чернеющего неба посыпались капли дождя, а шум волн, скрип дерева и гром превратились в невыносимую какофонию звуков, я не выдержал. Это было невыносимо. Хватаясь за канаты и фальшборт, за мачты и другие детали, я, едва переставляя трясущиеся ноги, направился в сторону юта, чтобы спрятаться внутри корабля.

Вода заливала палубу, по которой бегали ожидающие распоряжений матросы. Они пытались что-то делать, чтобы «Виктория» не развалилась на части, но без толкового управления их действия были хаотичными. Команда ждала приказов от капитана, но я не мог сказать ничего. К общему шуму добавились их выкрики и ругань, а также громкий голос Эрнана, взявшего управления на себя.

Ветер едва не унес мою треуголку, но я успел подхватить ее. Однако следующая ударившаяся в борт волна захлестнула и меня. Отброшенный ею, я упал и ударился головой о фальшборт. В глазах помутнело, и что происходило дальше, я уже не помнил…

Первым, что я увидел после того, как очнулся, было лицо Эрнана. Старший помощник читал небольшую брошюрку и, видимо, ждал уже довольно долго. Услышав мои вздохи, Тальяферро отложил чтение и развернулся ко мне.

— Наш капитан изволил очнуться, — ухмыльнулся он. Я поморщился, и попытался подняться с гамака, но помешала сильная боль в голове. По ней словно били деревянными молотками, поэтому пришлось пока что остаться в лежачем состоянии. — Мы пережили шторм и снова попали в полосу попутного ветра, — продолжил Тальяферро. — Как придете в себя, нужно будет свериться с курсом. Кажется, нас откинуло немного на север.

— А самостоятельно вы этого сделать не можете, Эрнан? — поинтересовался я, морщась от боли.

— Могу, почему нет, — ухмыльнулся старший помощник. — Но мне кажется, что в нашей команде и вы должны быть полезны, капитан Салазар, — слово «полезны» он произнес таким тоном, будто бы считал, что самостоятельно выиграл войну. — Я вытащил нас из шторма, так что, думаю, вам следует делать хотя бы то, что вы умеете.

Слыша его покровительственный тон, я мог лишь фыркнуть. Пусть думает о себе что хочет. Когда мы достигнем островов, будет мой черед смеяться.

Следующие несколько дней «Виктория» шла вперед под полными парусами. Несмотря на все мои предположения, островов нигде видно не было. Радовало только то, что и новых бурь на горизонте не появлялось. Это помогало хотя бы немного сглаживать настроение команды, уставшей от бессмысленного, по их мнению, плавания.

— Капитан, вам следует знать, что все больше людей хотят поворачивать назад, — сказал мне как-то Карлос. Я, как обычно, стоял на полубаке и всматривался вдаль, в тщетной попытке увидеть хоть что-то, похожее на очертания островов, открытых моим отцом.

— Неважно, что они хотят, Карлос, — ответил ему я. — Мы уже близко, я чувствую. Еще день, может, два, и мы увидим острова. Нельзя отступать сейчас, когда мы практически у цели.

Боцман прищурился, словно тоже захотел поскорее обнаружить то, чего на горизонте еще не было. Может быть, ему в глаза просто попали лучи заходящего солнца.

— Многие не доверяют вам, капитан, — вполголоса проговорил Карлос, придвинувшись ближе. — Они видели, что вы не знаете, как преодолевать шторм. Боюсь, как бы это не сыграло против вас. Эрнан все же более опытный моряк, который… — он замолк, словно думая, стоит ли продолжать. После короткого размышления, я кивнул.

— Эрнан не боится штормов, он уверен в себе, — продолжил, наконец, Кесада. — Скоро начнется Серый сезон. Если мы повернем назад сейчас, то еще можем успеть добраться до обитаемых вод до начала самых странных штормов.

Я нервно постучал пальцем по доске и налег на фальшборт. Карлос был в чем-то прав, но… так было нельзя. Мой отец отдал жизнь за то, чтобы доказать свою правоту. Я не хочу, чтобы его жертва так и осталась бессмысленной.

— Мы идем дальше на запад, — сказал, наконец, я. — Я подумаю над твоими словами, Карлос.

На следующее утро мы с Эрнаном снова сверяли курс при помощи звездных карт, астролябии и схемы нашего маршрута. Мы сами пытались рисовать карту своего путешествия, поскольку я полагал, что она поможет нам в дальнейшем. Кроме того, когда мы найдем острова, их надо будет осмотреть, начертить береговую линию и обозначить на карте, чтобы тем, кто будет после нас, было легче до них добраться.

Слава богам, в этот раз наша работа проходила относительно спокойно. Мы не спорили, не конфликтовали, а просто выполняли общее дело. Как и должно быть. Тем не менее, я буквально кожей чувствовал его недовольство и раздражение. Он все еще ждал, когда я скажу поворачивать назад и возвращаться. Я же надеялся, что впередсмотрящий обнаружит землю раньше, чем у Эрнана закончится терпение.

— Вижу землю! — с марса грот-мачты донесся крик, ставший неожиданностью для всех. — На горизонте земля! Прямо по курсу!

Сначала ни я, ни Эрнан не поверили. Вдруг показалось? Однако, когда впередсмотрящий снова прокричал, что видит землю, мы с Тальяферро буквально наперегонки бросились на полубак и стали пристально всматриваться в горизонт. Через буквально минуту или полторы, показавшихся мне вечностью, впереди действительно начали вырисовываться серо-зеленые очертания острова.

Это была земля! Мой отец был прав! Здесь, далеко на западе, есть острова! Дрожащими от волнения руками я, пытаясь унять участившееся сердцебиение, еще сильнее сжал фальшборт. Против воли на лице расползалась улыбка. Хотелось прыгать по палубе и кричать от радости, что все это было не напрасно, но пришлось сдерживаться.

Эрнан почесывал подбородок и хмыкал. Кажется, пора ему признать свою неправоту. Позади нас потихоньку собиралась вся команда. Они, как и я, были поражены тем, что мы проделали тот путь не зря.

Довольно долго я наблюдал за увеличивающимся силуэтом острова. Наконец, немного успокоившись, я сказал собравшимся позади морякам:

— Чего встали, парни? Поднять все паруса! Курс на остров!

Никогда еще мои команды не исполнялись с таким рвением. Я же посмотрел на Эрнана с чувством собственного превосходства и ухмыльнулся. Победа была за мной.

Остров, которого мы достигли, оказался меньше, чем я предполагал. Тем не менее, на нем имелись высокие скалы и густые леса, изобиловавшие птицами. Скорее всего где-то в глубине находились и пресные озера, где можно было бы набрать воды. Чтобы обогнуть его полностью, нам потребовалось потратить остаток дня, и только после заката «Виктория» бросила якорь в удобной бухте на северной оконечности острова. Мы не стали высаживаться не берег, потому, что было слишком темно.

Утром впередсмотрящие обнаружили на горизонте к западу очертания еще одного острова. Я решил, что пока команда сохраняет мотивацию, следует направиться дальше и исследовать его.

— Эта земля никуда не денется, — сказал я недоумевавшему Эрнану. — Мы осмотрим ее подробнее на обратном пути. Второй остров, открытый моим отцом, по его словам, был крупнее, и изобиловал припасами. Мы отправимся туда и проверим, так ли это.

Эрнан промолчал. С момента обнаружения земли он вообще старался не отсвечивать, словно стыдился своего неверия. И поделом ему, будет ли еще сомневаться.

Осмотр второго острова занял еще два дня. Он был значительно крупнее своего предшественника, и мы даже нашли устья двух речушек, текущих, судя по всему, откуда-то с холмов в его центре. Даже с первого взгляда здесь было видно множество плодоносных деревьев, на которых росли фрукты, так что пополнить запасы провизии здесь не составляло труда. Возможно, где-то в лесах водятся животные, и на них можно будет поохотиться. У нас в трюме еще осталась соль, так что мясом мы себя обеспечим впрок. Хватит и на то, чтобы отправиться дальше на запад, и на то, чтобы вернуться обратно в Рундарран.

Общим голосованием оба острова получили название Островов Надежды. Первый стал Восточным, а второй — Западным. Несмотря на то, что их хотели назвать моим именем, я решил, что так будет лучше. Пусть мое имя будет носить западный континент, который мы откроем.

«Виктория» встала в бухте на западной оконечности острова, которую мы нашли очень удобной для стоянки, пополнения припасов и отдыха. Наутро к берегу отправились оба собранных бота, а к полудню в лесу у пляжа был разбит лагерь. Практически вся команда, кроме вахты, перебралась на берег, и в течение нескольких следующих дней мы занимались заготовкой провизии. Исследования острова выявили его удобство не только для стоянок, но и для основания колонии в будущем. Огорчало только то, что Западный остров, как и его собрат, были необитаемыми.

С другой стороны, кто знает, с кем пришлось бы столкнуться. Лишние конфликты нам точно сейчас ни к чему, поэтому мне оставалось только заполнять судовой журнал, заниматься картографированием и описанием острова и вычислять дальнейший курс.

Однако, чем ближе подходил срок выхода в море, тем больше беспокойства выказывал Эрнан.

— Капитан, я надеюсь, вы удовлетворены нашими открытиями? — поинтересовался он, когда мы организовали переправку всех собранных продуктов на корабль. — Надеюсь, после этого, мы направимся в Рундарран?

Я вздохнул, потер глаза и приготовился к очередному спору. А ведь все так хорошо складывалось…

— Нет, Эрнан, моя позиция остается прежней, — мой ответ, как и ожидалось, заставил его нахмуриться. — На этих островах уже бывал мой отец, следовательно, они открыты. Дальше на западе, по его словам, лежит новый материк, который нам и предстоит отыскать.

— Прошу прощения, а он сам бывал на этом материке? — мой вопросительный взгляд заставил старпома пояснить свой вопрос: — Мы достигли островов, о которых вы говорили. Я верю, что здесь ваш отец был. Поэтому, несмотря на все наши разногласия, я должен был в этом убедиться, — он говорил это, словно признавая свою неправоту, что, впрочем, так и было. — Однако теперь, капитан, вы хотите повести нас туда, где не был даже ваш отец, я правильно понял?

— Мой отец верил, что там дальше есть земля, — ответил я. — Я не вижу причин ему не доверять. Мы двинемся дальше и узнаем, где эта земля.

Эрнан, как и ожидалось, поморщился и шумно вздохнул.

— Скоро Серый сезон, — сказал он. — Погода испортится, и мы сгинем в море. Неужели вам не хочется, чтобы то, что уже открыто нами, стало достоянием общественности? Вы же хотите поведать миру о наших открытиях, верно?

Я кивнул.

— Если мы сгинем в море во время бури, о них никто не узнает, — продолжил Эрнан. — Так ли нужно пытаться урвать больший кусок, когда мы не знаем, сможем ли удержать то, что уже у нас есть? Подумайте о команде.

— Команде за это платят, — сказал я раздраженно. — Я устал это повторять, Эрнан. Не хочу больше поднимать эту тему. Завтра у нас будет день отдыха, а послезавтра утром мы отправляемся на запад.

Тальяферро тяжело вздохнул и покачал головой. Я видел, как раздуваются его ноздри и алеют шрамы на подбородке. Тем не менее никаких действий с его стороны не последовало.

— Я вас понял, капитан Салазар, — в тоне старшего помощника вновь появились хорошо знакомые мне нотки презрения.

До самого вечера мы даже не приближались друг к другу.

Все время нашей стоянки я, как и большая часть команды, оставался ночевать на берегу, чтобы подольше побыть на твердой земле и не чувствовать качки. И каждое утро наблюдал в бухте стоящую на якоре «Викторию», со сложенными парусами. За те несколько дней, что мы провели на острове, это зрелище стало привычным настолько, что когда следующим утром я увидел, как по реям и вантам ползают матросы, расправляя большой парус, то на несколько секунд оторопел.

И только когда с корабля послышались выстрелы, и на пляж из лагеря стали сбегаться оставшиеся на берегу члены экипажа, я осознал, что происходит. Мой корабль попытались угнать! Кто-то хотел бросить нас на этом острове!

— Быстрее все на весла! — скомандовал я. На пляже оставался всего один бот, поэтому пришлось потесниться. Матросы достали дополнительную пару весел и стали активно работать ими, лишь бы поскорее достичь корабля, на котором к тому моменту выстрелили еще несколько раз.

Когда мы подошли к борту, с вант и рей исчезли все моряки. Парус так и остался нерасправленным, а якорь снова был опущен в воду. Сгорая от нетерпения, я схватил спущенную веревочную лестницу и буквально взлетел наверх.

На палубе лежало одно окровавленное тело и сидели двое раненых, которым лекарь оказывал помощь. Неподалеку, под присмотром Карлоса и нескольких вооруженных матросов, на коленях стояли Эрнан и еще пять человек. Все с разбитыми лицами и следами ударов на одежде.

— Капитан, они заявились на рассвете и попробовали угнать корабль! — сразу протараторил Карлос. — Эрнан уговорил нескольких ребят помочь ему, но мы успели им помешать! — голос боцмана немного подрагивал от злости.

— Этот щенок нас всех угробит! — Эрнан сплюнул кровь на палубу. — Не сейчас, так позже! Да он даже не знает, как в шторме плавать! Как вы собираетесь возвращаться назад через бури во время Серого сезона? Кто-нибудь мне скажет, а? Этот никчемный слабак вас не спасет, когда начнется буря!

Я скривился, слушая, что он говорит. Не подозревал, что Тальяферро способен на такую подлость, как угон корабля. А ведь только вчера говорил о беспокойстве за команду… Лицемер!

— Не знаю, как вы, а я подыхать не желаю! — продолжал Эрнан. — Лучше бы мы вернулись домой, так нет же, мы идем дальше на запад! Искать новые приключения! Искать новую землю, которой, может быть, и вовсе не существует!

— Заткни пасть, предатель! — прорычал Карлос и ударил старпома по лицу. Тот выдохнул, а потом снова сплюнул кровь.

— Стоит казнить их всех, капитан, чтобы не думали, что можно безнаказанно предавать свою команду, — сказал боцман, передавая мне пистолет. — Ну или хотя бы Эрнана, как зачинщика бунта.

Я тупо посмотрел на пистолет, не понимая, смогу ли использовать его. Никогда прежде мне не приходилось убивать людей. Да даже наводить на них оружие не приходилось. А теперь мне необходимо принять решение. Я чувствовал, что от моего выбора зависит нечто большее, чем просто жизнь Эрнана. Возможно, сейчас решалась судьба всей экспедиции.

Желая все же проявить твердость, я, перехватив вспотевшей ладонью рукоять пистолета, направил оружие на голову Эрнана. Тот смотрел на меня полными злобы глазами. Я мял пальцами рукоять, сомневаясь, стоит ли нажимать на спуск, а он все смотрел, словно знал, что я не смогу выстрелить. Я медленно дышал, и мне казалось, что оружие вот-вот выскользнет из моей влажной ладони. Кажется, моя рука даже подрагивала. Надеюсь, этого никто не видел, хотя на нас сейчас смотрела вся команда.

Наконец, я принял решение.

— Заприте его в каюте и никуда не выпускайте, — ствол пистолета опустился. — Я решу, что с ним делать, позже.

Я вздохнул. Эрнан ухмыльнулся.

— Да ты даже убить меня не можешь, щенок, — он говорил, словно выплевывая каждое слово. — Помяни мое слово, Салазар, в ближайшей же буре мы все подохнем.

Когда Эрнана увели вниз, я распорядился, чтобы погибшего похоронили на берегу, а раненым помогли добраться до коек. Как только все было выполнено, я приказал сниматься с якоря. День, которому предполагалось быть днем передышки, оказался испорчен.

По пути на ют меня остановила группа матросов во главе с боцманом, которые поинтересовались, куда мы теперь направимся.

— Мы идем на запад, — сказал я. — Наше путешествие еще не закончено.

Миновав их, я поднялся на ют, и уже громко скомандовал: — Курс на запад! Мы идем дальше!

Мои руки плотно сжали поручни, а на лице застыло хмурое выражение. Надеюсь, дальше нам будет сопутствовать удача.

В глазах боцмана и матросов я видел лишь непонимание.

***

Прошла уже неделя с того момента, как острова Надежды скрылись за горизонтом. Буквально ежеминутно я ощущал все нарастающее недовольство команды. Вокруг «Виктории» снова было только море, и это не могло не выводить из себя уже порядком уставших от длительного плавания моряков.

Слава Восьмерым, никто пока не выступал против меня открыто. Даже Эрнан, запертый в собственной каюте, вел себя спокойно. Однако все еще существовала возможность нового бунта, ведь, по мнению команды, цель путешествия уже была выполнена, и рисковать жизнями дальше не было никакого смысла. Я слышал перешептывания за своей спиной и часто по ночам не мог сомкнуть глаз, боясь за свою жизнь. Мне не хотелось быть зарезанным во сне кем-нибудь, кто недоволен мной. А недовольных, судя по всему, было довольно много.

Я признавал их правоту. Однако нельзя было все бросить. Мы должны проверить, есть ли дальше другая земля. Отец говорил, что она там точно есть, совсем недалеко от островов, которые он открыл. Я считал себя обязанным проверить его теорию.

Но с каждым днем я все больше осознавал, что мне приходится убеждать себя в необходимости продолжать путь на запад. В конце концов, Эрнан в чем-то был прав — если «Виктория» погибнет, рассказать об островах Надежды будет некому. Мой отец так и останется лжецом в глазах общества, а экспедиции в эти места никто больше не будет финансировать.

Я, как и всегда, стоял на полубаке и вглядывался в море, когда ко мне подошел Карлос и доложил, что корабль в полном порядке.

— Когда мы будем возвращаться, нам необходимо провести кренгование, — сказал он. — Плотник считает, что корпус нуждается в осмотре, особенно днище, а оно все заросло. Надо будет зачистить, просмолить и починить.

— Мы займемся этим, когда снова окажемся на островах Надежды, — кивнул я. — Думаю, еще несколько недель пути сильно ситуацию не изменят.

— Простите, а как долго мы собираемся плыть на запад? — видимо, мои слова заставили Кесаду забеспокоиться.

— До тех пор, пока не найдем новый континент, — мой тон оставался таким же непреклонным, как и каждый день до этого.

Карлос скривился, услышав это. Кажется, сказанное мной ему не понравилось.

— Вы же понимаете, что команда не потерпит слишком долгого плавания? — спросил Кесада. — Вам бы подумать о людях, капитан, они же не железные. Все мы хотим жить.

— Они полагают, что уже сделали достаточно, — тяжело вздохнув, проговорил я. — Я понимаю твое беспокойство, Карлос. Я знаю, что люди устали, но мы должны двигаться дальше, — мое сердце забилось быстрее, а сам я старался не смотреть в глаза боцману.

— Команда считает иначе, — покачал головой Карлос. — Они хотят вернуться.

— Мы обязательно повернем назад, — сказал я. — Но тогда, когда найдем новый материк. Не раньше.

Карлос разочарованно вздохнул и направился на ют.

— Жаль это слышать, — сказал он напоследок.

Мысленно я пожелал ему и всем остальным проявить терпение. Мне самому было нелегко это признать, но судьба плавания теперь зависит не от моего решения. Если на горизонте снова появятся штормовые тучи, то я не знаю, что мы будем делать. Скорее всего, мне придется привлечь к делу Эрнана, а это будет проявлением слабости. Нового же шанса мне уже никто не даст.

Однако я понимаю, что мы должны вернуться домой. Хотя бы для того, чтобы снарядить новую экспедицию и попробовать еще раз, если не получится в этот. На самом деле, мы уже сделали очень много. Но я хочу большего.

Поэтому мы идем дальше. Я буду стоять на своем до самого конца.

На следующий день стало ясно, что наша удача закончилась. Вдали появился штормовой фронт. Мне казалось, что в этот раз все будет иначе, но… я снова испугался. Что мне делать? Мы не сможем ни обойти бурю, и убежать от нее. «Виктории» снова предстояло пройти суровое испытание.

В подавленном настроении я направился внутрь корабля, к каюте Эрнана. Она была заперта, а рядом стоял дежурный матрос. Он без лишних слов открыл дверь, и я зашел внутрь.

Заключенный встретил меня без особых эмоций. Он читал свою брошюрку и, казалось, его вообще не волновало, что происходит снаружи.

— С чего бы это вы решили меня проведать, капитан Салазар? — поинтересовался он, не удостоив меня и взглядом.

Я сжал губы. Было тяжело просить его о помощи, но я должен был.

— Приближается буря, — сказал я.

— О как, — Эрнан даже бровью не повел.

— Мне нужна помощь, Эрнан, — сказал я, с трудом выдавливая из себя слова. В горле словно встал ком. — Я не справлюсь в одиночку.

Это было необходимо. Ради корабля и команды. Тальяферро, наконец, поднял глаза и изучающе посмотрел на меня.

— Мой предыдущий капитан был в чем-то похож на вас, Салазар, — сказал Эрнан, отложив брошюру в сторону. — Тоже наперед не думал, и свои силы трезво не оценивал. Он повел нас сквозь Белую полосу, хотя я не раз говорил ему, что корабль и команда не готовы к этому. Казалось бы, всего двести миль по морю, что может пойти не так? — он усмехнулся. — Так вот, этот капитан ошибся при прокладывании курса, и мы попали в поле льдов у юго-западного побережья Айекума. Знаете, у побережий, пересекаемых Белой полосой, есть узкие участки, где вода замерзает? Вот на такой мы и напоролись. Выжил только я.

— У нас шторм на горизонте, — нетерпеливо перебил его я. — Заканчивали бы вы со своими историями, Эрнан. Ответьте мне.

— Вы напоминаете мне этого капитана, — невозмутимо продолжил бывший старпом. — Тоже переоцениваете свои силы. Не знаете, когда следует остановиться. И из-за ваших решений страдают люди. Боги спасли меня в прошлый раз, но теперь, видимо, пришло время. И раз моя судьба — погибнуть в океане далеко от дома, пусть так и будет, — он грустно вздохнул, словно готовясь к неминуемой гибели. — Мосты выходят из моря, и в море же опускаются, поэтому Восьмерым не придется ждать нас долго. Можете молить их о помощи, но от меня вы ее не дождетесь.

Сказав это, Эрнан снова взялся за книжку, всем видом показывая, что разговор окончен. Мне пришлось покинуть каюту, поскольку уговаривать его было бессмысленно.

Значит, придется справляться своими силами. Не знаю, что там с отношением богов, но попытаться определенно стоит.

Когда штормовой фронт поравнялся с «Викторией», усилилась качка, и полил дождь, я пытался сделать хоть что-то. Пытался направить корабль в центр бури, туда, где должно было быть спокойно. Пытался вести его, не попадая на самые высокие волны.

Все было тщетно. Море швыряло маленькую «Викторию» во все стороны под треск молний и звуки грома. Под шум дождя и вой ветра. Скрип дерева и хлопки флагов и парусов словно говорили о том, что корпус вот-вот треснет и развалится, и мы все погибнем.

Кажется, прошла целая вечность. Долгая, мучительная борьба с разбушевавшейся стихией, в конце которой я не выдержал, и начал громко молиться Восьмерым, поскольку не видел иного выхода. Все для меня вдруг стало несущественным, поэтому я далеко не сразу осознал, что корабль вышел из шторма. Потрепанный, но все еще способный продолжить плавание.

Как только я понял, что все закончилось, то просто ушел в свою каюту и не выходил оттуда до самого утра. Пусть люди думают, что хотят, это уже неважно. Важно лишь то, что до земли на западе мы уже не доберемся. Никто попросту не будет меня больше слушать.

Все кончено, и, кажется, совсем скоро мы повернем назад.

Я не спал целую ночь, приводя в порядок мысли. Много думал и строил планы, которые все равно никогда не будут исполнены. Я не знал, что готовила для меня команда, и как скоро они освободят Эрнана. Но мне не стоило трудов догадаться, что это произойдет в течение следующего дня. Я неопытен, но не глуп.

В очередной раз приходилось переосмысливать все, ради чего я вообще пустился в это плавание. Мой отец открыл острова Надежды и верил, что за ними есть другие земли. Но уже неделю мы идем дальше и не видим никакой земли. Полагаю, если бы здесь действительно что-то было, мы бы уже давно нашли это.

Возможно, сейчас наиболее благоприятный момент, чтобы признать свое поражение, отступить, сохранив достоинство. Если утром объявить, что мы возвращаемся домой, команда меня послушает. Они даже обрадуются.

Наверное, это будет правильно. Пусть такое решение и означает конец всему, во что я верил. Что же, придется попробовать в следующий раз. Если, конечно, следующий раз еще будет.

Утром, в подавленном настроении, я, как обычно, вышел на полубак и начал смотреть вдаль, все еще надеясь, что там проявится хотя бы что-то, похожее на очертания земли. Пришлось взять с собой саблю, на всякий случай.

В глазах матросов я не видел насмешки, но и сочувствия в них тоже не было. Они занимались своими обыденными делами, не обращая на меня внимание. Может, это и к лучшему.

Я принял решение, но не был в нем уверен. Мне все еще не хватало решимости отпустить свою мечту и поставить крест на дальнейшем плавании. Поэтому я остался на полубаке ждать Карлоса.

И дождался. Правда, вместо Карлоса говорить со мной стал Эрнан. Он взошел на полубак в сопровождении нескольких матросов и Кесады и остановился в нескольких шагах от меня.

— Команда приняла решение, капитан Салазар, — сказал Тальяферро. — Ваше мнение теперь уже ничего не будет значить. Командование кораблем переходит ко мне, и я объявляю о том, что «Виктория» возвращается домой.

И тут я понял. Мой отец умер за свою идею. Он верил, что земля есть. И он поплыл сюда, невзирая даже на то, что вся Плейонская империя, считала его лжецом. Возможно, он все же достиг западного континента, но не смог вернуться.

Я понял, что если сдамся сейчас, то все наши достижения уже ничего не будут стоить.

— Эрнан, вы мудрый человек, но сейчас нам не следует поворачивать назад, — еще никогда я не чувствовал себя настолько уверенным. — Мы практически у цели. Уверен, если мы подождем еще день или два, боги вознаградят нас за терпение.

— Если мы подождем еще день или два, «Виктория» развалится в следующем шторме, — не допускающим возражения тоном сказал Тальяферро. — Не уверен, что желаю такой участи ни себе, ни вам, ни всем этим людям, — он обвел рукой корабль и собирающихся вокруг нас матросов. — Отступитесь, Армандо, и мы все благополучно вернемся домой. Мы уже сделали достаточно, мы подтвердили наличие островов на западе. К большему мы просто не готовы, — он развел руками, мол, ничего поделать с этим нельзя. — Мы попробуем вернуться сюда в следующем году. Это будет наилучшим выходом.

— Нет, Эрнан, не будет это лучшим выходом, — раздраженно сказал я. — Я, может быть, не силен в мореходстве, но я знаю, как устроены люди. Нам не дадут денег на следующую попытку, если мы вернемся только с подтверждением открытия двух островов, на которых до нас уже бывали. Экспедиции на запад прекратятся, и все, — я шумно дышал. Сердце забилось чаще.

Эрнан покачал головой.

— Вы идете за призраками, — проговорил он. — Ваш отец мертв, и ничто этого не исправит. Не думаю, что он был бы рад вашей смерти в бессмысленной попытке переплюнуть его достижения, — Тальяферро повернулся ко мне боком и посмотрел на мачту, словно думая о чем-то.

— Мы возвращаемся домой, — сказал, наконец, он, и двинулся в сторону юта. Все сопровождающие его матросы начали потихоньку возвращаться к делам. Карлос покачал головой, отвернулся и тоже направился прочь.

Я не мог просто так это оставить. Я дрожал от нетерпения. Нужно было что-то сделать. Заставить его вновь подчиниться мне.

— Я не для того потратил кучу сил и времени, чтобы вернуться ни с чем, — зло сказал я, двинувшись следом за Эрнаном. — Я заводил связи в торговом флоте, уговаривал меценатов дать мне деньги на корабль и команду. Я исколесил все западное побережье империи, чтобы достичь своей цели. И я не позволю отобрать ее у меня, — мои руки дрожали, но это был не страх.

— Если, Эрнан, я не могу заставить вас держать курс словами… — я остановился, сделал глубокий вдох, и снял с пояса ножны с саблей. Достал клинок и направил его на Тальяферро.

—…Значит, я сделаю это кровью, — я сжал губы, чтобы не выдать их дрожь. Все мои предыдущие поединки были лишь тренировочными.

Эрнан повернулся ко мне, не произнеся ни звука. Пара матросов двинулась в мою сторону, но одним движением руки Тальяферро их остановил. После недолгого раздумья, он медленно кивнул.

— Если вам нужно преподать урок, — хриплым голосом сказал Эрнан, — я сделаю это. Только потом не жалуйтесь.

— Только давайте условимся с вами, — проговорил Тальяферро, когда ему принесли саблю, — что если вы проиграете, и останетесь живы, мы немедленно поворачиваем домой. Без возражений.

— Однако если проиграете вы, — теперь был мой черед ставить условия, — мы держим прежний курс в течение восьми дней, и если ничего так и не найдем, то поворачиваем домой.

Он согласился.

Нам быстро освободили место на палубе. Вряд ли мы станем целенаправленно пытаться друг друга убить, но могло случиться что угодно. Внезапно я понял, что если умру сегодня, то уже никогда не смогу открыть западный континент.

Но отступать было поздно.

Я напал первым, метя прямо в голову. Эрнан довольно легко отбил этот удар, и мне пришлось шагнуть в сторону, чтобы не подставиться под ответный выпад. Затем снова атаковал. Если заставить его уйти в оборону, то победить будет проще.

Мы не были врагами, но в сложившейся ситуации иначе разрешить наш спор было нельзя.

Эрнан подловил момент, и лезвие его сабли прочертило короткий порез на моем бедре. Я не остался в долгу и отработанным приемом уколол его в грудь. Изогнутый клинок не мог войти глубоко, но неудобств сопернику это явно доставило.

Мы не желали убивать друг друга. Мы отстаивали то, во что верили.

Встретив удар противника, я почувствовал, как его сабля уходит в сторону, уводя за собой мою. В следующее мгновение мне в лицо впечатался кулак Эрнана. Я грохнулся на палубу. Перед глазами ненадолго потемнело.

Но приставить острие мне к лицу он не успел. Короткий удар в колено, перекат в сторону — и вот я уже за спиной Эрнана. Но с ответным ударом я промахнулся. Вместо того, чтобы разрубить ему плечо, моя сабля прорезала его рубаху на боку. Следующий удар Эрнану удалось отбить.

Простым этот бой точно не назовешь.

Следующие несколько ударов нанес я, но в решающий момент мой клинок цепанул мачту. Эрнан воспользовался этим, ударив меня в руку. Я отшатнулся, но его оружие все же оставило порез у меня на предплечье.

На этом Эрнан не остановился, и набросился на меня, сбив с ног. Я прокатился по палубе, но смог уйти от его следующего удара. А затем врезать ему эфесом сабли в нос. Эрнан зарычал, но я ударил его еще раз в то же место. А потом еще раз.

А затем Тальяферро отшвырнул меня назад. Я выронил оружие, и оно осталось где-то рядом с фальшбортом. Следующий удар Эрнара пришелся по мачте, и уже его клинок увяз в дереве. Я воспользовался этим и пнул его по кисти.

Просто так я не сдамся!

Потеряв оружие, мы били друг друга кулаками, локтями и ногами. Мы возились на палубе возле мачты, осыпая друг друга ударами. Я не понимал, где верх, а где низ. Все смешалось в кучу, а передо мной остался только мой противник. Ни один из нас не мог взять верх.

Лишь когда где-то на краю сознания послышались крики, доносящиеся откуда-то сверху, нас начали растаскивать. Мы еще пытались трепыхаться, и засадить один-два удара друг другу, но то, что кричал впередсмотрящий, сделало нашу битву бессмысленной.

— Земля! Земля прямо по курсу!

И как только до нас с Эрнаном дошел смысл этих слов, мы оба расхохотались. Не знаю, были ли это истерика, или радость, но мы смеялись так, как не смелись, наверное, никогда.

Теперь никто не будет сомневаться. В конце концов, я оказался прав.