Шолоховедение материалы к энциклопедии

УДК 82.09.001.8

Лариса Васильевна Полякова
Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов,
Российская Федерация, доктор филологических наук, профессор, заслуженный
деятель науки РФ, член Союза писателей России
Наталия Владимировна Сорокина

Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов,
Российская Федерация, доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры
русской и зарубежной литературы

Коллектив Института мировой литературы имени А.М. Горького РАН, специалисты других научных центров и вузов России завершили работу над «Шолоховской энциклопедией». Она представ­ляет собой первый и уникальный опыт науки о Шолохове в концептуальном энциклопедическом опи­сании жизни и творчества классика русской литературы. Издание труда намечено на середину 2013 г. Для написания фундаментальной статьи «Шолоховедение» были приглашены доктора филологиче­ских наук, профессора ТГУ имени Г.Р. Державина Л.В. Полякова и Н.В. Сорокина. В процессе работы над статьей авторы собрали, систематизировали большой материал и изложили свои представления об эволюции отечественного шолоховедения в период 1924-2012 гг. «Вестник Тамбовского университе­та» предлагает вниманию читателей полный вариант исследования. Окончание. Первые статьи см. в вып. 1-3 (117-119) 2013 г.

Ключевые слова: отечественная школа шолоховедения; систематизация научного знания; перио­дизация; достижения и открытия; дискуссионные вопросы; задачи и перспективы.

UDC 82.09.001.8

Larisa Vasilyevna POLYAKOVA, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russian Federation, Doctor of Philology, Professor, Honored Worker of Science of RF, Member of Russian Writers Union

Natalia Vladimirovna SOROKINA, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russian Federa­tion, Doctor of Philology, Professor, Professor of Russian and Foreign Literature Department

SHOLOKHOV STUDY. MATERIALS TO ENCYCLOPEDIA

The workers of World Literature Institute named after A.M. Gorkiy RAS and scientists of other centers and Universa- ties completed the of “Sholokhov encyclopedia”. It presented itself the first and unique experience of science about Sholok­hov in conceptual encyclopedic description of life and work scientist of Russian literature. The publication of the work will be in the middle of 2013. For the fundamental article “Sholokhov study” writing the Doctors of Philology, Professors of TSU named after G.R. Derzhavin L.V. Polyakova and N.V. Sorokina were invited. During the work the authors collected, syste- mized a huge material and explained the presentations about evolution of home Sholokhov study during 1924-2012. “Tam­bov University Review” offers to the readers the whole variant of the research. Ending. Beginning see in issues 1-3 (117-119) 2013.

Key words: home school of Sholokhov study; systematization of scientific knowledge; periodization; achievements and discoveries; discussion questions; tasks and perspectives.

XXI в. щедро распахнул богатство, коло­рит поисков и открытий науки о Шолохове, ее возможности. Новейший период, «период летнего солнцеворота», стабилизации фундаментального шолоховедения, период крупных достижений открывает цельный монолит шолоховского наследия, способный обеспечить не только нынешним, но и последующим поколениям благодатную почву для исследования феномена русской культуры, который называется «Шолохов». Период от­крывает изданное собрание сочинений М.А. Шолохова: Шолохов М.А. Собрание сочинений: в 9 т. / сост., предисл., примеч. В. Васильева (М., 2001). Это выдающийся вклад не только в науку о Шолохове, а в це­лом в литературоведение. Впервые издано научное собрание сочинений писателя, тща­тельно текстологически подготовленное и снабженное подробным постраничным ком­ментарием. Впервые печатаются все главы ранней редакции «Тихого Дона», они следу­ют за основным текстом, а также последняя глава первой части, не вошедшие в оконча­тельный текст эпопеи и помещенные в раз­деле постраничных комментариев. Совер­шенно самостоятельное значение для науки о Шолохове, не только в этом собрании сочи­нений, имеет предисловие В. Васильева, ис­черпывающе точно названное «Народный художник» [1]. Известный шолоховед, автор многочисленных трудов о писателе, по-родственному чувствующий именно этого, с мощным народным зрением и пронзитель­ным инстинктом трагического художника, пишет о том, что главное историософское, социально-нравственное и художественное достоинство шолоховской эпопеи заключа­ется в народной правде, которую, исходя из романа, «трудно формулировать теоретиче­ски, но она составляет главный предмет «Ти­хого Дона» и всегда заявляет о себе на сто­роне естественного развития жизни, исклю­чающего насильственное в нее вмешательст­во и стремление навязать ей чуждое ее при­роде направление... Народная правда выка­зывает себя почти на уровне «заговорившей» в человеке природы, как вековой инстинкт, идущий из глубины души. В этом инстинкте или непосредственном чувстве словно зало­жены смысл и цель жизни» [1, т. 1, с. 11]. Концепция истории, какой она предстает в «Тихом Доне» и «Поднятой целине», по сло­вам автора предисловия, «не идеологическая и не умственно-логическая». «Непониманием этого обстоятельства, - пишет он, - объяс­няются многие упреки Шолохова в неумении «организовать жизнь» и сообщить ей худо­жественную форму. Шолохов не связывает себя никакими обязательствами перед персо­нажами и тем самым отказывается от линей­ной перспективы в постижении и истолкова­нии жизни в пользу истинной объективности, подлинной реальности и сверхличной, надындивидульной, высшей правды» [1, т. 1, с. 12­13]. Васильев убежден, что «в романе «Под­нятая целина» точка зрения художника, не закрепленная ни за одним из персонажей, отчасти выражается каждым из них, а идея коллективизации, всякий раз поворачиваясь к читателю новыми конкретными сторонами, развивается по принципу критики, исправле­ний и дополнений и достигает полноты в учете всех голосов». Интересно и резюме Васильева: «Своим рождением накануне первой русской революции и своею смертью в преддверии перестройки, склонявшейся, как казалось на первых порах, в сторону осуществления идеала художника, Шолохов словно обозначил начало и конец той четко определившейся в нашем сознании эпохи, выдающимся выразителем которой он оста­ется в истории русской и мировой литерату­ры» [1, т. 1, с. 16].

Среди откликов на это собрание сочине­ний выделяется публикация Т. Полозовой. Именно предисловие Васильева, его коммен­тарий помогли автору заметок увидеть в ху­дожнике «великого историка, великого чело­века и социального эколога XX века», по­нять, что Шолохов, «великий мыслитель и гражданин ищет ответ на главный вопрос: «Чем держится человек в распадающейся вокруг него жизни?» Одновременно Полозо­ва написала о книге В.О. Осипова «Михаил Шолохов. Сочинения» (М., 2000), в которую включены «Тихий Дон», «Они сражались за Родину», рассказы, военная публицистика и раздел «Из переписки со Сталиным». Отдельно отметила вступительную статью Осипова «М.А. Шолохов: известный и неизвестный», где шолоховед-документалист со­общает об «отважном сопротивлении писателя власти» и о том, что переписка с главой государства «складывается в наизначительную хронику не только жизни писателя, но и страны» (Слово. 2003. № 1).

В «Слове» (2003. № 4) опубликовано ин­тервью с главным редактором еще одного нового собрания сочинений Шолохова (в 10-ти томах) Ю.Г. Кругловым. К тому времени он сообщил, что первый том уже вышел. «Тихий Дон» опубликован в издании 1940-194 гг., т. е. в том виде, за который ав­тор романа удостоен Сталинской премии I степени, переданной писателем на нужды Красной Армии. Отвечая на вопрос коррес­пондента о сложностях перепубликации романа «Они сражались за Родину», Круглов сказал: «Здесь, слава Богу, все обстоит благополучнее. Благодаря дочери М.А. Шолохо­ва Светлане Михайловне и известному шолоховеду В.О. Осипову удалось собрать во­едино разрозненные публикации романа и создать хотя и недостроенный, но величест­венный памятник Великой Отечественной войне. И не вина, а беда писателя, что он не был допущен к архивам, чтобы, воспользо­вавшись ими, достроить этот памятник, как сделал это в «Тихом Доне». Сейчас уже ста­ло известно широко, что Шолохов неодно­кратно обращался в ЦК и Правительство с просьбой разрешить поработать в архиве, но допущен к нему не был. Так и осталась неза­вершенной крыша памятника: нет в романе ни Сталина, ни Хрущева, ни Брежнева, есте­ственно, и других высокопоставленных геро­ев. Какими бы их изобразил Шолохов?.. Смелость мастера до сих пор удивляет, - за­ключил Круглов. - Егор Исаев, человек не­робкого десятка, каждый раз, когда заходит речь о неоконченном романе, с восхищением говорит: «Какую смелость надо было иметь, чтобы дать такое название роману - «Они сражались за Родину», когда на устах и в умах практически каждого звучали слова «За Родину, за Сталина!».

Событием в современном шолоховедении стала и научная публикация «Поднятой целины», подготовленная Ю.А. Дворяшиным: Шолохов М.А. Поднятая целина: в 2 кн. / сост., подгот. текста, варианты, примеч., ста­тья Ю.А. Дворяшина. Екатеринбург, 2001. Во вступительном слове «К читателю романа» Л.Д. Громова (Опульская) констатирует: «впервые осуществляется научная публика­ция произведения. Кроме основного текста, выбор которого убедительно обоснован, а исправления, внесенные в него, тщательно аргументированы ученым, в книгах даются варианты, выявленные исследователем по сохранившимся фрагментам наборной авторизированной машинописи и прижизненным изданиям произведения, а также реальным и текстологическим комментариям к роману (кн. 1, с. 3). Сам составитель акцентирует внимание читателя на целесообразности тек­стологического и историко-литературного комментария не к отдельным книгам романа, а к произведению в целом, поскольку он соз­давался на протяжении четверти века и уже более сорока лет существуют в литературе книги романа как части единого художест­венного произведения. Каждая книга помимо текста романа включает варианты машино­писи и печатных источников.

К 100-летию Шолохова издан фундамен­тальный (не только по объему) труд, подго­товленный Институтом мировой литературы Российской академии наук (далее - ИМЛИ РАН) совместно с Российской государствен­ной библиотекой (далее - РГБ): Михаил Александрович Шолохов. Биобиблиографи­ческий указатель произведений писателя и литературы о жизни и творчестве (Россий­ская государственная библиотека, Институт мировой литературы им. А.М. Горького РАН; сост.: В.П. Зарайская, Г.И. Матьева, при участии Н.С. Антоновой (РГБ); Е.Д. Ле­бедева (ИМЛИ); ред.: Р.Е. Бенева (РГБ); Э.В. Переслегина (ИМЛИ) [2]. Эта работа содержит сведения о публикациях произве­дений писателя и литературы о его жизни и творчестве с 1924 г. по 2003 г. на русском языке. Художественные и публицистические произведения Шолохова представлены как авторскими сборниками, отдельными изда­ниями, так и публикациями в сборниках, пе­риодических и продолжающихся изданиях, а также в газетах; литература о жизни и твор­честве - книжными изданиями, отдельно из­данными сборниками, авторефератами дис­сертаций, статьями из сборников периодиче­ских и продолжающихся изданий, включая газеты. Учтены изданные библиографиче­ские пособия. Составление указателя начато в 1999 г.

Развернутую и в целом объективную оценку этому фундаментальному, хотя и не исчерпывающему биобиблиографическую информацию, изданию дал Е. Шталь. Свой материал на страницах «Нового литератур­ного обозрения» он опубликовал под назва­нием «Юбилейный блин вышел комом» (2006. № 6), что сразу же настраивает чита­теля на определенное негативное отношение к в общем-то колоссальному коллективному труду. И все же в детальном анализе Е. Шта­ля юбилейного указателя присутствует бес­спорная заинтересованность автора рецензии в целесообразности создания полного биобиблиографического свода по творчеству такого художника, как М.А. Шолохов.

В середине первого десятилетия 2000-х гг. читатель получил капитальный биобиблиографический труд «Михаил Шолохов. Лето­пись жизни и творчества (материалы к био­графии)» [3]. Он включает обширный доку­ментальный материал в виде хроники собы­тий с 24 мая 1905 г. по 7 марта 1987 г. Книга опирается на документы и материалы цен­тральных российских архивов, фондов Госу­дарственного музея-заповедника Шолохова, семейного архива Шолоховых, воспомина­ния, монографические исследования, публи­кации периодической печати и проиллюст­рирована фотографиями (часть из которых публикуется впервые). Освещена творческая, государственная, общественная деятельность писателя. Представляет огромный интерес ответ Шолохова на вопрос американского корреспондента о его отношении к обвине­ниям Солженицына (с. 455), информация о сессии ученых соцстран в Варшаве, посвя­щенной теме «Михаил Шолохов и советская литература» (с. 437), американской «Все­мирной литературной энциклопедии XX ве­ка», в которой помещена статья О.В. Пржевалинской-Феррер о Шолохове и его творче­стве (с. 418), о речах Шолохова на писатель­ских и партийных съездах, многочисленных встречах с отечественными и зарубежными писателями, театральных, оперных поста­новках, экранизации его прозы и другие мно­гочисленные материалы. С сожалением мож­но констатировать лишь некоторую неупоря­доченность библиографического списка, ог­ромного по своему объему.

В 2003 г. вышел солидный том: М.А. Шо­лохов. Письма / под общей ред. А.А. Козлов­ского, Ф.Ф. Кузнецова, А.М. Ушакова,

А.М. Шолохова; сост., подгот. текста и ком­мент. Л.Т. Афанасьевой, Ф.Г. Бирюкова, Е.А. Булавиной, В.В. Васильева, Л.В. Воло­диной, А.А. Козловского, Д.В. Поля, Л.П. Разогреевой, С.Н. Семанова, Е.М. Толстопятенко, М.М. Шолохова, С.М. Шолоховой. М., 2003, подготовленный ИМЛИ РАН совмест­но с Государственным музеем-заповедником Шолохова (далее - ГМЗШ) и представляю­щий собой первый опыт научного системати­зированного объемного издания писем писа­теля, однако не претендующего на полноту [4]. При подготовке сборника учитывались предшествующие публикации писем Шоло­хова. С полным пониманием роли изучения эпистолярного наследия великого русского писателя как одного из приоритетных на­правлений современной науки о литературе редакция информирует своего читателя о том, что на страницах нового издания введен ряд ранее неизвестных писем и телеграмм М.А. Шолохова, уточнены тексты и датиров­ки некоторых изданных писем Шолохова. Это позволяет на документальной основе судить о многих драматических событиях общественной и творческой жизни писателя.

В начале 2000-х гг. читателей порадова­ло и уникальное издание: Шолохов и русское зарубежье / сост., вступ. ст., примеч., имен­ной указатель В.В. Васильева. М., 2003. Оно снабжено подробным обобщенно-аналити­ческим предисловием составителя. По ин­формации издательской аннотации, это пер­вый систематизированный свод идей и мне­ний о художественном и политическом фе­номене классика мировой литературы в кри­тике русского зарубежья конца 1920-х - пер­вой половины 1980-х гг.

В современном отечественном литерату­роведении известны продуктивные преце­денты рассмотрения не простых для прочте­ния писателей-классиков XX в. в сравни­тельном контексте с их столь же великих со­временниками.

Например, в 1990-х гг. вышло два изда­ния П. Палиевского «Шолохов и Булгаков» (1993, 1999), пользующиеся понятной вос­требованностью в среде профессионалов. В 2003 г. в издательстве ИМЛИ РАН издана уникальная монография Н.В. Корниенко «Сказано русским языком...» Андрей Плато­нов и Михаил Шолохов: Встречи в русской литературе» [5]. Она представляет собой один из выпусков серии «История русской литературы XX века. 1920-1930-е годы», на страницах которого, как говорится в изда­тельской аннотации, «исследуется большой свод вопросов и проблематики методологии русской литературы советского периода: пе­риодизация, язык русской литературы, мас­совый читатель, песенные контексты жизни, культуры и литературы, идеология хроники литературной жизни и др.». Литературное наследие двух ключевых фигур русского ли­тературного процесса 1920-х - 1940-х гг. исследуется методом историко-литературного комментария с использованием советской и эмигрантской периодики, архивных фондов и журнальных публикаций. Исследование построено на филигранной работе автора с шо­лоховским и платоновским текстами, объем­но представлен и историко-литературный контекст, что позволяет крупным планом распахнуть перед читателем оригинальный художественный мир двух классиков нацио­нальной литературы, выросших в недрах на­родной жизни и потому имевших много су­щественных биографических, историко-лите­ратурных, сюжетных, текстологических сов­падений: Шолохов и Платонов не получили высшего образования, но художнический дар позволил обоим в молодости создать выдаю­щиеся произведения; входили в литературу через пролетарские направления в 1920-е гг.; не отличались особой этикетностью поведе­ния, с большим трудом устанавливали связи в литературной среде; ни Шолохов, ни Пла­тонов не просили одобрения своей литера­турной работы у М. Горького в отличие от многих других писателей советского време­ни; в сложной жизни первых советских деся­тилетий они отдавали приоритет не литературным событиям (Платонов - мелиоратив­ным работам и изобретательству, Шолохов - судьбам вешенцев); и Шолохов, и Платонов были философами и поэтами русской про­винции; оба утверждали не раз, что многие тенденции советского литературного процес­са не являют новый, а тем более мировой, этап развития литературы. По оценке Н. Кор­ниенко, не только тексты Платонова нужда­ются в воскрешении, но и тексты Шолохова: «Эта та филологическая задача, которая в новом веке вырастает до масштаба обще­культурной» (с. 24). Т. Вахитова в «Диалогах Платонова и Шолохова в литературе XX ве­ка» (Русская литература. 2005. № 4. С. 208­212) называет работу Корниенко «новатор­ским трудом», открывающим новый путь к исследованию уникальной индивидуально­сти двух ведущих художников XX столетия. Историк русской литературы отмечает и не­ожиданный научный дискурс Корниенко - анализ творческих отношений двух писате­лей через проблему читателя. Корниенко впервые поставила вопрос о влиянии идей Святого Писания на философско-мировоз­зренческую сферу «Тихого Дона». Если Пла­тонову удалось создать универсальную мо­дель «поющего мироздания», где звучат и поют не только природа и человек, но и странный вещный мир, техника и железо, то у Шолохова через песню входит в роман «большое» эпическое время, в которое «от­дельными вкраплениями включены биогра­фии всех героев: песни их предсказывают, деромантизируют и объясняют» (с. 121).

В 2008 г. вышла монография Ю.А. Дво­ряшина «Шолохов и русская литературная классика второй половины XX века» (М., 2008), где отдельные главы посвящены ис­следованию путей и форм наследования опыта автора «Тихого Дона» Ф. Абрамовым, С. Залыгиным, В. Беловым, В. Шукшиным,

В. Распутиным. Характерной для исследова­тельского почерка этого автора, его понима­ния фигуры Шолохова-художника как мону­ментальной для национальной культуры XX­-XXI вв., отношения к отдельным документам и свидетельствам эпохи является моногра­фия: Дворяшин Ю. А.М. Шолохов: грани судьбы и творчества. М., 2005. Здесь о Сол­женицыне он пишет в связи с романом «Поднятая целина». Он считает, что долгое время представления о шолоховских героях были «упрощенными и однозначными»: «Внедряемый в сознание нескольких поко­лений советских людей классовый критерий, превратившийся в вульгарно-социологи­ческую догму, затруднял осмысление содер­жания, в т. ч. и образов «Поднятой целины». Это приводило к обедненному пониманию в социально-исторической и нравственно­философской сущности позиции ее автора.

В свою монографию Ю. Дворяшин вво­дит много новых сведений и оценок о трак­товках образа Григория Мелехова, считает, что в основе творческой установки самого Шолохова - идея «очарования человека», что в изображении именно этого героя с особен­ной силой проявилась гуманистическая сущ­ность идейно-эстетической концепции «Ти­хого Дона». Говорит исследователь и об «от­чаянном неприятии критиками» этого харак­тера, приводит много свидетельств, чаще всего не известных или малоизвестных чита­телю. Например, в главку «М.А. Шолохов в нашем восхождении к истине» он включает обнаруженное в архивах (РГАЛИ) жесто­чайшее высказывание А. Бека, прозвучавшее во время дискуссии в начале 1941 г. о чет­вертой книге «Тихого Дона» (с. 23).

Структура книги Ю.А. Дворяшина «М. Шолохов: грани судьбы и творчества» включает материалы о крестьянском мире в романах Шолохова и основных дискуссион­ных аспектах вокруг «Поднятой целины», текстологических вопросах этого романа, отношении писателя к национальным ценно­стям, киноверсиях «Тихого Дона», и прежде всего С.А. Герасимова, где «отчетливо про­явилась идеологическая заданность, которая с неизбежностью предопределила упрощен­ное толкование романа М.А. Шолохова» (с. 208), в первую очередь его финала. Вос­произведены на страницах дворяшинской книги история получения Шолоховым Ста­линской премии и дискуссия в Сталинском Комитете. Эти материалы были засекречены вплоть до 1990 г. Передана квинтэссенция широкой общественной дискуссии о произ­ведении, развернувшейся на страницах газет и журналов весной 1940 г. и продолжилась до начала 1941 г.

В 2005 г. в Институте мировой литерату­ры им. А.М. Горького РАН издана моногра­фия С.Г. Семеновой «Мир прозы Михаила Шолохова. От поэтики к миропониманию», которая в среде специалистов была едино­душно принята как научное открытие и, можно сказать, восхитила масштабностью прозрения, уникальным мастерством анали­тика, прямодушием и искренностью оценок, чувством ответственности буквально за каж­дое сказанное слово, пунктуальностью в по­даче материала, а главное открытой и бес­предельной любовью к своему герою [6]. Об этой книге можно сказать, что она в полной мере раскрывает не только творческую ин­дивидуальность Шолохова, но и автора кни­ги о нем. Текст издания включает обширные и подробные сноски и примечания. Читателя сразу интригует исследовательский дискурс: от поэтики к миропониманию, и в издатель­ской аннотации говорится о том, что книга «раскрывает стилистическое и мировоззрен­ческое единство творчества величайшего русского писателя XX в., явившего новый этап в бытии национальной и мировой реалистической школы. Через скрупулезный анализ поэтики писателя (образы, мотивы, система героев, композиция, язык) автор вы­страивает шолоховское видение мира, его философию человека, народного бытия, при­роды, истории. Классические тексты Шоло­хова прочитаны по-новому, углубленно и свежо. Народ и личность, мир и война, чело­век и природа, эрос и смерть, трагическое, объявшее катастрофический разлом «малого апокалипсиса» войны и революции, народная смеховая культура как своего рода коллек­тивная терапия от обессиливающего пережи­вания социального абсурда, драмы человече­ского бытия... - вот широкий репертуар тем и проблем этой книги. Художественный мир шолоховской прозы рассматривается в широ­ком литературном и философском контексте».

Монография имеет четыре раздела, их автор называет триптихом. Первый и второй посвящены «Донским рассказам» и «Тихому Дону», третий - «Поднятой целине», четвер­тый, как пишет сама С. Семенова, «третья створка шолоховского художественного триптиха» включает анализ прозы о Великой Отечественной войне. Для понимания Семе­новой общей концепции творчества писате­ля, конкретных оценок его произведений и литературных героев, философии, онтологии и антропологии художника принципиально важны выводы, четко и открыто сформули­рованные автором.

С. Семенова определяет для Шолохова историко-литературный контекст и прежде всего его современников, целое писательское поколение, (от Вс. Иванова, А. Веселого, А. Фадеева до А. Платонова и А. Неверова), «молодое, дерзкое, вынесенное к творчеству низовой народной Россией, взвихренным, буйным, все перемешавшим в стране време­нем. Если все они отмечены удивительной стихийной талантливостью, динамизирован­ной экстремальными ситуациями эпохи, то Шолохов - стихийной гениальностью» (с. 342).

Чрезвычайно интересен в монографии Семеновой подход к шолоховской прозе в природно-языческом, смеховом контексте. «В смеховой стихии, пробивающейся не­смотря ни на какие исторические, общест­венные, экономические катастрофы, сломы и зажимы, в фамильярно-низовых жестах и изощренно-комической брани живет у Шо­лохова вечный народный оптимизм, дух об­новляющейся на своих природных путях жизни, дух неистребимости коллективного народного тела. Смеховая культура, виртуоз­но явленная в произведениях Шолохова, вы­ражает глубинное язычество народного ми­роощущения: утверждение бессмертия цело­го при принятии закона смерти-рождения, гибели-возрождения... Мировоззрение само­го Шолохова вырывается из такого народно­го пантеизма».

Среди новейших исследовательских ра­бот о Шолохове большой интерес для спе­циалистов представляет коллективная моно­графия «Новое о Михаиле Шолохове. Иссле­дования и материалы» [7]. В издание вклю­чены работы известных ученых, которые фрагментарно представляют отдельные мо­нографические работы этих ученых: Н. Кор­ниенко «Читатели и нечитатели у Шолохова (Контексты темы)», Ф. Кузнецова «Рукопись «Тихого Дона» и проблема авторства», С. Се­меновой «Донские рассказы». От поэтики к миропониманию», Ф. Бирюкова «Горький - Серафимович - Шолохов (К истории творче­ских взаимоотношений)», В. Саватеева «В силовом поле «Тихого Дона» (М. Шолохов и послевоенная проза: сближения и несходст­ва)», В. Васильева «Последние книги «Тихо­го Дона» и «Поднятой целины» в единстве исканий М.А. Шолохова», Н. Глушкова «Рус­ская совесть М.А. Шолохова в «расколотом зеркале» литературной критики», Г. Ермо­лаева «В поисках соавторов «Тихого Дона». В первый раздел книги входят исследования, анализирующие ряд существеннейших про­блем жизни и творчества М.А. Шолохова. Второй раздел составлен из документов, публикуемых впервые, либо забытых или полузабытых. Эти новейшие данные отчет­ливо показывают, какая напряженная борьба шла и до сих пор идет вокруг творчества пи­сателя и прежде всего его главного творе­ния - романа «Тихий Дон».

К юбилею писателя издана фундамен­тальная работа Ф.Ф. Кузнецова «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа» [8]. Исто­рия поисков черновых рукописей первых двух книг романа, научный анализ их, иссле­дование прототипов героев и творческой биографии писателя 1920-х - 1930-х гг., ор­ганической преемственности «Тихого Дона» с «Донскими рассказами» и «Поднятой це­линой» - отражают основное содержание монографии. Основной методологический принцип своего исследования автор форму­лирует как путь от реальных фактов жизни, породившей «Тихий Дон», к литературе, от прототипов - к характерам, от черновиков - к печатному тексту, от топографии места - к топографии произведения, от исторических источников - к историко-хронологической канве. На этот метод Кузнецова обращает особое внимание А. Большакова (Литератур­ная газета. 2005. 8-14 июня). В своем развер­нутом аналитическом очерке о книге С. Се­менова называет монографию «своего рода колоссом, как и «Тихий Дон», которому он посвящен, только в науке о литературе». Она пишет: «Эмоциональный, внутренний им­пульс к такой работе, как я это чувствую, родственен тому, что заставлял вступаться за достоинство дорогого человека и идти на дуэль, под пулю, под удар рапиры... Здесь же речь о непрекращающемся оскорблении рус­ского гения XX века, великого народного творца, жизнь которого была отравлена и сокращена злобным наветом, отнимавшим у него высший смысл его земного бытия, его самое дорогое детище (а то и всех его худо­жественных чад)... Кстати, сразу скажу, что Феликс Кузнецов блистательно выигрывает эту интеллектуальную, эстетическую, нрав­ственную дуэль с десятком пасквилянтов» (Семенова С.С. Изгнание химер. О книге Фе­ликса Кузнецова «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа» // Наш современ­ник. 2006. № 3. С. 241). Вместе с тем Ю. Дворяшин, анализируя современную си­туацию в шолоховедении вокруг трактовки образа Григория Мелехова в контексте прежних оценок этого образа, приходит к выводу: «нынешних исследователей Шоло­хова образ Григория Мелехова, похоже, мало интересует. В современных библиографиче­ских указателях почти отсутствуют сведения о статьях, посвященных этому персонажу. В большинстве из вышедших в последнее вре­мя монографий о Шолохове только изредка можно обнаружить фрагменты, касающиеся Григория. Но еще более показательно, что в тех немногочисленных работах, авторы ко­торых все же обращаются к герою «Тихого Дона», высказываются суждения, по своей сути непосредственно перекликающиеся с оценками давно минувших лет». Он, в част­ности говорит и о книге Ф. Кузнецова: «Вот по-своему замечательная книга Ф. Куз­нецова. О финале произведения читаем: «В конечном счете, «Тихий Дон» - роман о гибели Григория Мелехова. И в этом глав­ный смысл романа. (здесь и далее подчерк­нуто мною. - Ю. Д.). И за этим - личный тра­гический опыт Шолохова». И в другом мес­те: «У Шолохова была своя. мера отноше­ния к Григорию Мелехову - как фигуре глу­боко трагической и обреченной на гибель». Мотивируется это заключение не логикой художественного произведения, а трагиче­скими обстоятельствами 1920-1930-х гг., ко­торые акцентированы в такой степени, что представляются критику заполнившими все жизненное пространство эпохи. Ф. Кузнецов ссылается на то, что Шолохов «это знал на примере сотен и тысяч казаков, принимав­ших участие в Вешенском восстании, но по­веривших советской власти». Стремление противопоставить художественной законо­мерности конкретные исторические события, к тому же однозначно толкуемые, характерно и для некоторых других современных публи­каций о Шолохове. Так, в одной из недавно вышедших монографий (речь идет о книге «Универсальные образы и мотивы в русской реалистической прозе XX века (художест­венный опыт М.А. Шолохова)» Д.В. Поля. - Л. П., Н. С.) аналогичное суждение не только поддерживается, но и конкретизируется: «Гибель Григория неизбежна, что знаменует и смерть прежнего, старого тихого Дона. Возвращение Григория Мелехова домой к сыну - это окончательное прощание с геро­ем. Герой приходит домой на смерть. Невоз­можно представить себе Григория Мелехова, участвующего в строительстве новой кол­хозной, неказачьей жизни» (Литературная газета. 2010. 26 мая - 1 июня. С. 4).

С 2000-ми гг. связано издание в переводе с английского, осуществленном работником Вешенского музея-заповедника Н.Т. Кузне­цовой (гл. 1-3, 5) и В. Кондратенко (гл. 4), пользующееся особым доверием у русского читателя монографии Г. Ермолаева, увидев­шей свет в 1982 г. в Принстоне (Ermolaev Herman. Michail Sholokhov and Art. Princeton University Press, 1982). По утверждению ре­цензента, «без учета результатов масштабной исследовательской деятельности Г.С. Ермо­лаева, отраженной в рецензируемой моно­графии, тексты научных комментариев к го­товящимся изданиям будут выглядеть обед­ненными» (с. 249). Он же информирует чита­теля о том, что русский перевод отличается от оригинала тем, что автор внес в текст по­правки и добавления: устранены неточности в биографических сведениях о Шолохове, ранее почерпнутых в советских источниках, они исправлены по материалам публикаций 1990-х гг. Отечественный читатель получил фундаментальные научные исследования, работе над которыми Ермолаев посвятил не одно десятилетие своей жизни. Как свиде­тельствует автор обстоятельной рецензии

В. Запевалов, английским ученым предложе­на «принципиально новая концепция вос­приятия жизни и творчества Шолохова. Этим и определяется научная значимость и акту­альность данного исследования... Особую ценность монографии представляют главы, посвященные исследованию текстологии и стилистики главных шолоховских произве­дений, а также исторических источников «Тихого Дона». Пристального внимания за­служивают страницы, где затронута такая важная тема, как Шолохов и цензура» (Рус­ская литература. 2002. № 2. С. 242).

Г. Ермолаев открыто полемизирует с шолоховедами СССР, называет ряд объек­тивных и субъективных факторов, не способ­ствовавших объективной оценке творчества писателя. Он подробно останавливается на событиях весны 1929 г., когда Шолохова об­винили в плагиате, а осенью этого же года - в аполитичности, в пособничестве кулакам. В. Запевалов задается вопросом, почему Ер­молаев обошел вниманием важный момент биографии Шолохова: «чрезвычайные об­стоятельства, способствовавшие вынужден­ному компромиссу Шолохова с властями и его вступлению в партию (1930 - кандидат, 1932 - член ВКПб)». Ермолаев первым заго­ворил о том, что роман о коллективизации оказался «некоей костью, брошенной совет­скому режиму, чтобы спасти «Тихий Дон». Запевалов, называя некоторые фактические ошибки Е., полемизирует с конкретными оценками и утверждениями известного шолоховеда, например, с тем, что в «Поднятой целине» нет полнокровных образов типа Ме­лехова и Аксиньи, что Лушка - своего рода вариант Дарьи Мелеховой. «Герои Шолохова взяты из жизни и несут на себе печать траги­ческого времени. Чего стоит Макар Нагуль­нов, этот фанатик мировой революции, - подлинное художественное открытие Шоло­хова» (с. 244). Вдумчивый читатель не согла­сится и с утверждением Ермолаева о сниже­нии художественной ценности шолоховских произведений и объема заключенной в них объективной социально-исторической ин­формации. И хотя Е. говорит о причинах это­го снижения («односторонняя привержен­ность писателя к партийной идеологии, а также чистки 30-х, которые сломили Шоло­хова морально и психологически, изменив его личность») (с. 245), автор рецензии никак не может согласиться с автором монографии в том, что творческий путь писателя вел «к творческому упадку». «Думается, никто не станет оспаривать очевидный факт известно­го снижения художественного уровня произ­ведений Шолохова в сравнении с «Тихим Доном», но это не упадок, - так сложился вектор его творческой судьбы. Шолохов не был партийным догматиком и не был жерт­вой партийной опеки. Он был в полном смысле слова государственником, всегда оказывал непримиримое гражданское и ху­дожническое сопротивление (будь то нели­цеприятная критика братьев-писателей, или больные проблемы нашей бесхозяйственно­сти, или двойные стандарты отечественного диссидентства), иногда шел на компромисс, - пишет В. Запевалов. - Его сближение со Сталиным открыло путь к публикации 1-й книги «Поднятой целины», 3-й и 4-й книг «Тихого Дона». Сближение с Хрущевым по­будило писателя снова взяться за роман «Они сражались за Родину», внести сущест­венные коррективы в его план, расширить рамки повествования о великой войне, вве­сти в роман тему Сталина, жестоких предво­енных его репрессий, обескровивших армию в канун войны. Однако такой поворот к оте­чественной истории встретил откровенное непонимание у руководства, прежде всего у Брежнева.

Речь должна идти не об упадке, а о дра­ме выдающегося художника, жившего в эпо­ху тоталитаризма и вынужденного искать компромиссы» (с. 245). Не согласен Запева- лов и с оценкой «Судьбы человека» как «сплава человеческой драмы и пропаганды» (с. 75). «Создававшийся в полемике с литера­турой «потерянного поколения» (Олдингтон, Ремарк и др.), рассказ рассматривался Шоло­ховым как подступ к большому разговору о большой войне. Писатель в немалой степе­ни способствовал тому, чтобы снять позор­ное сталинское клеймо «изменника родины», с тех, кто когда-то побывал в фашистском плену» (с. 245). Анализ характера использо­вания Шолоховым устных и печатных ис­точников в структуре «Тихого Дона», пред­назначения исторического материала в рома­не занимает достаточно большое пространст­во монографии. Последняя, пятая глава кни­ги Е. посвящена вопросу об авторстве «Тихо­го Дона», и позиция его известна современ­ному читателю: «Тихий Дон» написан моло­дым, полуобразованным донским писателем, испытавшим явное влияние орнаментальной советской прозы 20-х годов. Шолохова «над­лежит считать единственным автором «Ти­хого Дона» (с. 249). И именно эта точка зре­ния более всего поддерживается современ­ными специалистами и просто читателями [9-15].

В новейший период развития шолоховедения осуществлена и попытка написания Шолоховской энциклопедии: Петелин В.В. Михаил Александрович Шолохов. Энцикло­педия. М., 2011 [16]. Она представляет собой итог пятидесятилетней работы автора по изучению личности и творчества М.А. Шо­лохова [17-37]. Цель Петелина - «дать жиз­неописание Шолохова в документах, кото­рые реконструируют многогранный, проти­воречивый характер создателя «Тихого До­на», его великую жизнь, полную страстей» (с. 8). В издании, кроме исследовательских материалов, в т. ч. «Михаил Шолохов в ис­кусстве» и «Язык Шолохова», приведен ал­фавитный указатель шолоховских персона­жей. Однако структура, содержание, прин­ципы отбора материала и его подача в новой книге В.В. Петелина мало соответствуют требованиям, предъявляемым к энциклопе­дическим изданиям.

Для характеристики состояния шолоховедения в 2000-х гг. характерны защищенные в эти годы докторские диссертации, а также монографии их авторов по обозначенной в диссертациях проблематике, не считая мно­гочисленных работ этого жанра, где отдель­ными главами в контекст диссертационного исследования и его проблематики вписано творчество Шолохова (работы Н.Ю. Желто­вой «Проза первой половины XX века: по­этика русского национального характера» (Тамбов, 2004), Т.А. Никоновой «Мифология «Нового мира» и тенденции развития рус­ской литературы первой трети XX века» (Во­ронеж, 2004), А.В. Подобрий «Межкультур­ный диалог в русской малой прозе 20-х годов XX века» (М., 2010), Я.В. Солдаткиной «Мифопоэтика русской прозы 1930-1950-х годов: А.П. Платонов, М.А. Шолохов, Б.Л. Пастернак» (М., 2012). Автор докторской диссертации «Эпическая проза М.А. Шолохо­ва в русском литературном процессе XX ве­ка» (М., 2004) Н.Д. Котовчихина контекстом для анализа роли и места художественного наследия писателя избрала литературный процесс столетия, что принципиально важно для понимания путей воздействия классика на формирование национальной литературы и ее осмысление [38]. Докторская диссерта­ция Н.М. Муравьевой «Проза М.А. Шолохо­ва: онтология, эпическая стратегия характе­ров, поэтика» посвящена исключительно во­просам уникальной эпической шолоховской поэтики как эстетического феномена [39]. Н. Муравьева провела углубленное исследо­вание онтологической парадигмы, эпической характерологии шолоховской прозы, впервые системно проанализировала поэтику ее ани­малистического пласта, рассмотрела особен­ности синкретизма авторского мышления, получившего воплощение в поэтическом строе произведений. Онтологический подход к оценкам прозы Шолохова позволил иссле­дователю сделать вполне конкретные выво­ды о том, что «космогоническая, мирообра­зующая система (образы донской земли и степи, Дона, неба, солнца) - это шолохов­ский способ корреляции эмпирического и экзистенциального бытия», а «такое качество шолоховской прозы, как метахудожествен­ность, выводит ее не только за пределы кон­кретного произведения, но и за пределы ли­тературы, в пространство духовного бытия, в котором нет разделения на конкретное и аб­страктное, на образ и идею, на символ и сим­волизируемое. Д.В. Поль в диссертации «Универсальные образы и мотивы в реали­стической эпике М.А. Шолохова» (М., 2008) по-своему развивает высказывание Гете в одной из бесед с Эккерманом о наступлении эпохи «всемирной литературы», обращается не только к теориям Тейлора и Бенфея, но и отечественной науке, обращенной к вопро­сам диалектики национального и общемиро­вого начал в искусстве, о том, что понимание соотношений общечеловеческого и нацио­нального в художественном мире Шолохова способно расширить представления об осо­бенностях русской литературы и культуры, приблизить к более полному пониманию универсального и национального в искусстве вообще и в литературе в частности, поможет уяснить специфику явления универсалий и их бытования в литературе. Для понимания романной прозы Шолохова Д. Поль привле­кает материалы к сожалению нечасто цити­руемых докторских диссертаций А.М. Мина­ковой «Художественный мифологизм эпики М.А. Шолохова: сущность и функциониро­вание» (М., 1994), которая с целью разработ­ки проблемы национальной специфики и по­этики прозы Шолохова опиралась на работы И.В. Пригожина и созданной им Брюссель­ской школы, использовала герменевтический подход и следовала работам Г.Д. Гачева, применяющего для разработки националь­ных образов мира «язык первоэлементов» («земля», «вода», «воздух», «огонь»), а Эрос выступает как связь между ними (подробно видение проблемы Гачевым представлено в его работе «Национальные образы мира» (М., 1992), а также Е.А. Костина «Эстетика М.А. Шолохова» [40]. В результате исследо­вания Д. Поль приходит к выводу о том, что «Шолохов - один из наиболее историчных и в то же время универсальных писателей в литературе XX в. С одной стороны, не вызы­вает сомнений приближенность его творче­ства к архетипически-мифологическим исто­кам человеческого сознания. С другой сто­роны, Шолохов историчен, его произведения неразрывно связаны с определенными соци­альными процессами в российском (совет­ском) обществе. Творчество Шолохова - подлинная энциклопедия как для изучающих психологию человека, так и для всех интере­сующихся российской историей. Шолохов­ская проза насыщена историческими реалия­ми, сохраняя при этом общечеловеческую проблематику. Шолохов - один из тех, кто завершал великую русскую классическую литературу, и он же открывал новый этап в развитии русской культуры и литературы. Положение, в котором оказался Шолохов, во многом повторило то, которое сложилось в раннехристианском мире, когда возникла проблема преодоления антиномий, связан­ных со столкновением старого (античного) и нового (христианского) знания» (с. 247). Ав­тор монографии в разработке вопроса об этих антиномиях обращается к монографии В.В. Бычкова «Византийская эстетика» (М., 1977).

В новейший период в науке о творчестве Шолохова своеобразно проблемно-разведывательную роль продолжают играть вешенские чтения. В сборнике материалов «Шоло­ховские чтения-2000» новой постановкой проблем особенно привлекает внимание прежде всего статья Н.И. Мельникова «Язы­ческое и православное в культуре чувств шо­лоховских героинь». «В «Тихом Доне», - пишет Н.И. Мельников, - нет «сущностных» философских и культурологических обобще­ний или экскурсов в языческую и христиан­ско-православную культуру, нет декларатив­ного морализаторства или показного суда над чувствами Натальи и Аксиньи в рамках избранной нами темы. Для целей шолохов­ского романа-эпопеи оба художественных образа равноценны. В этнической культуре чувств донских казачек автором «Тихого До­на» выделяются те прекрасные качества, ко­торые наследовались ими из поколения в по­коление: эмоциональная глубина чувств, решительность, самопожертвование, девичья честь, верность любимому, преданность му­жу, дому, казачьему краю. За Натальей - ве­ковые устои христианско-православных норм и ценностей. Она гибнет, не выдер­живая накала борьбы за сохранность семьи, нарушая главную православную заповедь - терпения нести свой жизненный крест до конца. Но ее культура чувств бессмертна, пока существует семейная любовь как способ упорядочения жизни в сфере отношений ме­жду мужчиной и женщиной. За Аксиньей - любовь языческая, порочная с точки зрения православной казачьей морали. Она тоже гибнет, но ее специфика чувств вечна, ибо при любых изменениях культур и цивилиза­ций подобный напор инстинкта жизни, сме­тающее все на своем пути влечение плоти - природная основа продолжения человеческо­го рода» (Шолоховские чтения-2000. Творче­ство писателя в национальной культуре Рос­сии: сборник статей. Ростов н/Д, 2000. С. 85­86). Православная проблематика в шолоховедении решается на страницах монографии

С.Н. Семанова «Православный «Тихий Дон» [41], в книге Н.В. Корниенко, в «Этюдах о Михаиле Шолохове» (М., 2009) А.А. Дырдина [42], статьях Л. Сатаровой «Следовать пу­тем истины («Православный «Тихий Дон» в творчестве М. Шолохова)» (Подъем. 2000. № 6. С. 110-126), Н.В. Стюфляевой «Идея Преображения мира и человека в романе М.А. Шолохова «Тихий Дон» (Шолоховский вестник. 2007. № 1. С. 37-46) и других пока немногочисленных работах.

Материалы юбилейных «Шолоховских чтений-2005» - «Творчество М.А. Шолохова в контексте мировой культуры» - изданы под девизом слов английского переводчика Р. Даглиша, которые в порядке итога своего сообщения «Рецепция творчества М.А. Шо­лохова в Англии и США» цитирует Н.Т. Куз­нецова: «Реалистически воспроизводящая современную жизнь художественная лето­пись Шолохова оборвалась преждевременно. Но его творчество больше, чем летопись: оно отмечено печатью великого гения, и по про­шествии времени мы увидим, что многое из его наследия найдет продолжение в различ­ных формах не только в России, но и во всем мире» (с. 69-70). Оригинальную форму док­лада избрала Л.Ф. Киселева, раскрытие в своем научном поиске пути к возможным формулировкам темы для выступления на юбилейной конференции, темы, которая могла бы «выразить суть феномена Шолохо­ва-художника». По сути, это было обозначе­ние новых и перспективных для изучения аспектов шолоховедения. И резюме автора статьи: «Можно сказать, что величие Шоло­хова - в умении очаровать читателя земной жизнью человека, природой, складом его се­мейного мира и быта, наконец, самой чело­веческой личностью (показать «очарование человека» - так определил Шолохов свою задачу в создании главного героя «Тихого Дона»). И это - самое великое достижение Шолохова-художника в век смещений и ут­рат главных земных и человеческих ориен­тиров» (Шолоховские чтения-2005. Творче­ство М.А. Шолохова в контексте мировой культуры: сборник статей. Ростов н/Д, 2005. С. 49).

В 2001 г. Государственный музей-запо­ведник М.А. Шолохова начал выпускать еще одно периодическое издание - «Вешенский вестник», который существенно обогащает открытия шолоховедения на его повороте к академической разработке конкретных круп­ных проблемных вопросов науки. В преди­словии к первому выпуску изложены краткая история создания и направление работы ГМЗШ в наши дни. Особый литературовед­ческий интерес представляет публикация за­местителя директора ГМЗШ по научной ра­боте Л. Разогреевой «Шолохов и Пастернак», где восстановлена своеобразная история взаимоотношений двух писателей, проведен краткий сравнительный экскурс «Доктора Живаго» и «Тихого Дона», воспроизведена картина политических страстей вокруг этих крупнейших фигур в истории русской лите­ратуры (Вешенский вестник. № 1: сборник статей и документов. Ростов н/Д, 2001. С. 89­93). Очередной выпуск открывается указом Президента Российской Федерации «О праздновании 100-летия со дня рождения М.А. Шолохова». Кроме краеведческих пуб­ликаций, здесь помещены материалы к твор­ческой биографии писателя. Впервые опуб­ликовано письмо-воспоминание Ю.Г. Круго­вого, профессора Сиракузского университета США, автора докторской диссертации, о ко­торой С.М. Шолоховой сообщил Г.С. Ермо­лаев. Кроме интереснейших сведений о жиз­ни Шолохова и отношении к его творчеству, автор письма рассказал о своем научном ис­следовании. Диссертация «Михаил Шолохов. Исследование типов русской этики как вы­ражения русского правдоискательства» была представлена на соискание степени доктора философии при Зальцбургском Философском институте в 1953 г. (Вешенский вестник. № 2: сборник статей и документов. Ростов н/Д, 2002. С. 46-55). В этом выпуске с инте­ресом читается «Стокгольмская мозаика» (1965), подготовленная к печати Н.Н. Носко­вой, где изложена история творческой и чи­тательской рецепции прозы и личности Шолохова в Германии и Казахстане.

Для специалистов особую ценность пред­ставляет информация Н. Майбороды «М. Шо­лохов: «А почему бы не издать книжку о Есенине?», о том, как Шолохов в 1955 г. до­бивался издания рукописи книги К. Зелин­ского о жизни и творчестве С. Есенина (Вешенский вестник. № 2: сборник статей и до­кументов. Ростов н/Д, 2002. С. 70-73). Вешенский вестник № 3 за 2004 (с. 3-13) от­крывается публикацией С.М. Шолоховой «Не роман, а только главы из него». Она пи­шет об истории публикации романа «Они сражались за Родину» с 1943 г. по 1968 г. (Шолохова С.М. Не роман, а только главы из него // Вешенский вестник. № 3: сборник ста­тей и документов. Ростов н/Д, 2004. С. 3-13).

В 2008 г. на Шолоховских чтениях был принят текст Рекомендаций, в которых было специально записано о необходимости про­должения работы по организации и подго­товке «Шолоховской энциклопедии», кото­рую уже проделал фонд «Шолоховская эн­циклопедия», ГМЗШ, Шолоховский центр Московского государственного гуманитар­ного университета им. М.А. Шолохова (да­лее - МГГУ) и другие структуры. Была ут­верждена рабочая группа по подготовке Шо­лоховской энциклопедии (Вешенский вест­ник. № 8: материалы Международной науч­но-практической конференции «Изучение творчества М.А. Шолохова на современном этапе: подходы, концепции, проблемы» («Шолоховские чтения») 6-8 окт. 2008 г. Ростов н/Д, 2008. С. 158-159).

С 2000-х гг. видное место в организации шолоховедения, в структурировании его проблематики, поиске решений оригиналь­ных проблем занимают ежегодные Между­народные Шолоховские конференции «М.А. Шолохов в современном мире» в МГГУ им. М.А. Шолохова на базе открытого здесь центра (см. в энциклопедии «Шолохов­ский научно-образовательный центр»). Большие задачи поставили перед собой соз­датели еще одного периодического издания (Шолоховский вестник: сборник статей, ма­териалов и документов / отв. ред. Ю.А. Дво­ряшин. Сургут, 2007-2011). Уже в № 1 сур­гутского «Шолоховского вестника» опубли­кован интереснейший материал Л.Г. Сатаро­вой «О липецких исследователях творчества М.А. Шолохова». Она изложила основные направления в работе коллектива Липецкого педагогического университета, одним из ко­торых является православная проблематика шолоховской прозы. Ученица Л. Сатаровой Н. Стюфляева успешно разрабатывает про­блему соборности, христианские мотивы в «Тихом Доне». В этом же номере опублико­вана интересная статья Н.В. Стюфляевой «Идея Преображения мира и человека в ро­мане М.А. Шолохова «Тихий Дон», что зна­чительно обогащает поиски современных шолоховедов в исследовании православной проблематики современного шолоховедения. В конце 2012 г. ученица липецкого профес­сора Н. Гречушкина защитила кандидатскую диссертацию на совершенно не разработан­ную в шолоховедении тему «Белое движение в романе М.А. Шолохова «Тихий Дон» и во­енно-исторической прозе русского зарубежья (А.С. Лукомский, А.И. Деникин, П.Н. Крас­нов)». Формулируя научную гипотезу, моло­дой исследователь пишет о том, что к мысли о необратимости угасания белого движения приходят и предшественники Шолохова, од­нако Шолохов еще в 1920-х гг. назвал един­ственный путь разрешения противоречий - личного покаяния в гражданской междоусо­бице.

Отечественное шолоховедение за девя­носто лет своего развития накопило огром­ный по объему, богатый идеями, концепция­ми, гипотезами, открытиями и сложный для обобщения материал. Создана база для напи­сания истории науки о творческом наследии Шолохова и его творческой индивидуально­сти как ведущего художника XX столетия своем эпосе воссоздавшего трагические по­трясения русской жизни, русскую голгофу XX в. В последнее время предпринимались очень робкие попытки ретроспективного взгляда на шолоховедение. Однако фунда­ментальный аналитический и систематизи­рующий труд еще впереди.

Литература:

1. Васильев В.В. Народный художник // Шоло­хов М.А. Собрание сочинений: в 9 т. М., 2001. Т. 1. С. 5-16.
2. М.А. Шолохов: Биобиблиографический ука­затель произведений писателя и литературы о жизни и творчестве. М., 2005.
3. Михаил Шолохов: летопись жизни и творче­ства (материалы к биографии) / сост. Н.Т. Куз­нецова. М., 2005.
4. М.А. Шолохов. Письма / под общ. ред. А.А. Коз­ловского, Ф.Ф. Кузнецова, А.М. Ушакова, А.М. Шолохова. М., 2003.
5. Корниенко Н.В. «Сказано русским языком...» Андрей Платонов и Михаил Шолохов: встре­чи в русской литературе. М., 2003.
6. Семенова С.Г. Мир прозы Михаила Шолохо­ва. От поэтики к миропониманию. М., 2005.
7. Новое о Михаиле Шолохове. Исследования и материалы. М., 2003.
8. Кузнецов Ф.Ф. «Тихий Дон». Судьба и правда великого романа. М., 2005.
9. Рыбалкин А. Неточности и ошибки «Тихого Дона». И потому - Шолохов! // Вопросы ли­тературы. 2012. № 4.
10. Б*. Стремя «Тихого Дона»: (Загадки романа). Р., 1974.
11. Емельянов Б. О «Тихом Доне» и его критиках // Литературный критик. 1940. № 11-12. С. 184­202.
12. Гура В.В. Как создавался «Тихий Дон»: твор­ческая история романа М. Шолохова. М., 1980.
13. Семанов С.Н. «Тихий Дон» - литература и история. М., 1982.
14. Хьетсо Г., Густавссон С., Бекман Б., Гил С. Кто написал «Тихий Дон»? (Проблема автор­ства «Тихого Дона») / пер. с англ. А.В. Ва­щенко, Н.С. Ноздриной. М., 1989.
15. Бирюков Ф.Г. Снова о Мелехове // Новый мир. 1965. № 5. С. 236-250.
16. Петелин В.В. Михаил Александрович Шоло­хов. Энциклопедия. М., 2011.
17. Лежнев И.Г. Путь Шолохова: творческая биография. М., 1958.
18. Гура В.В. Жизнь и творчество М.А. Шолохо­ва. М., 1960.
19. Михаил Шолохов. Литературно-критический сборник. Ростов н/Д, 1960.
20. Лукин Ю.Б. Михаил Шолохов: критико­биографический очерк. М., 1962.
21. Бритиков А.Ф. Мастерство Михаила Шоло­хова. Москва; Ленинград, 1964.
22. Дрягин Е.П. Шолохов и советский роман. Ростов н/Д, 1966.
23. Петелин В.В. Михаил Шолохов: очерк жизни и творчества. М., 1974.
24. Творчество Михаила Шолохова / под ред. В.А. Ковалева, А.И. Хватова. Л., 1975.
25. Метченко А.И. Мудрость художника: о М.А. Шолохове. М., 1976.
26. Сойфер М.И. Мастерство М.А. Шолохова. Ташкент, 1976.
27. Шолохов в современном мире / отв. ред. Л.Ф. Ершов, В.А. Ковалев. Л., 1977.
28. Бирюков Ф.Г. Художественные открытия Михаила Шолохова. М., 1980.
29. Михаил Шолохов: статьи и исследования. М., 1980.
30. Литвинов В.М. Михаил Шолохов. М., 1985.
31. Творчество М.А. Шолохова в советской и зарубежной критике: сборник обзоров. М., 1986.
32. Минакова А.М. Поэтический космос М.А. Шо­лохова. О мифологизме в эпике М.А. Шоло­хова. М., 1992.
33. Дворяшин Ю.А. М. Шолохов и русская проза 20-30-х годов о судьбе крестьянства. Ново­сибирск, 1992.
34. Осипов В.О. Тайная жизнь Михаила Шолохо­ва: документальная хроника без легенд. М., 1995.
35. Ермолаев Г.С. Михаил Шолохов и его творче­ство / пер. с англ. Н.Т. Кузнецовой, В.А. Конд­ратенко; предисл. к рус. изд. авт. СПб., 2000.
36. Журавлева А.А., Круглов Ю.Г. Михаил Шоло­хов: очерк жизни и творчества. М., 2003.
37. Михаил Шолохов в воспоминаниях, письмах и статьях современников. М., 2005.
38. Котовчихина Н.Д. Эпическая проза М.А. Шо­лохова в русском литературном процессе ХХ века. М., 2004.
39. Муравьева Н.М. Проза М.А. Шолохова: онто­логия, эпическая стратегия характеров, по­этика. Борисоглебск, 2007.
40. Костин Е.А. Художественный мир писателя как объект эстетики. Очерки эстетики М.А. Шолохова. Вильнюс, 1990.
41. Семанов С.Н. Православный «Тихий Дон». М., 1999.
42. Дырдин А.А. Этюды о Михаиле Шолохове. М., 2009.

Поступила в редакцию 15.01.2013 г.