Свеча-свечка в поэзии Есенина
Мария Павловски
В толковых словарях русского языка свеча определяется как «палочка из жирового вещества с фитилем внутри, служащая для освещения». В словарном толковании важно то, что предмет «светит, освещает потемки»; само слово является производным от существительного свет. Первичная бытовая функция освещения тьмы приобрела символическое значение.
В русской народной этимологии прилагательные светлый и святой возводятся к единому генетическому источнику, хотя в действительности родственными словами не являются. Народное воззрение оказалось настолько устойчивым, что проникло и в научные труды исследователей, придерживающихся противоположных убеждений. А.Н. Афанасьев отмечал: «Так как святой собственно означает: светлой, блестящий, то у Кирилла Туровского и других старинных проповедников говорится, что в день страшного суда телеса праведников просветятся». Протоиерей Г. Дьяченко в «Полном церковно-славянском словаре» утверждал, что «святой... есть светлый, белый; ибо самая стихия света есть божество, нетерпящее ничего темного, нечистого, в позднейшем смысле —греховного. Понятия светлого, благого божества и святости неразлучны, и последнее — прямой вывод из первого». По теологической концепции, восходящей к Библии, со светом отождествляется вторая ипостать Бога — Иисус Христос, обратившийся к народу: «Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни» (Иоанн, 8:12). «Полный православный энциклопедический словарь»
В христианстве свеча представляет Божественный свет, освещающий мир-свет и Иисуса Христа, воскресшего из мертвых, своей смертью принесшего Светлое Воскресение; Его же в свете Преображения; божьих людей, озаренных светом любви; духовную радость. Свеча символизирует Троицу единством своего пламени, фитиля и восковой оболочки. В славянских и некоторых других языках свет означает и мир как Божественное творение, поэтому лампадка теплится беспрестанно в святом углу перед иконой и свеча возжигается перед богослужением и молитвами.
Согласно Церковному Уставу, при всяком богослужении возжигают свечи, но собственно светильничным называют начало вечерни, когда звучат стихиры «Господи воззвах», затепляются свечи и следует Малый вход, поется предначинательный псалом «Благослови душе моя Господа» и священник изображает изгнанного из рая Адама, а Царские врата еще закрыты.
В народном мышлении свеча связана с жизненной энергией, она сопровождает человека в обрядах от рождения до смерти. В славянской народной традиции стихия света — «источник всего прекрасного и нравственно-чистого». А.Н. Афанасьев подчеркивал, что в мировоззрение народа проникла христианская концепция света: в былинах и духовных стихах святорусская и светлорусская земля рисуются как «залитое светом открытое, бескрайнее пространство», в иконописи при изображении нимба «святоносность рассматривается как проявление истинности», вообще «солнечный свет изливается на человека как Божья благодать и отвращает нечистую силу».
Таким образом, в любой культурной традиции и повседневном сознании свет и свеча имеют положительную семантику. В творчестве С.А. Есенина понятие «свеча-свечка» зафиксировано 21 раз (конкордация Джорджа Фаулера и М. Павловски по Собр. соч. Есенина в 6 т., 1977-1980) в двух основных аспектах: 1) в семантической сфере церкви, религии; 2) в бытовом обиходе, без культового подтекста, например: «Сидит он в тесном чердаке, // Огарок свечки режет взоры...» («Поэт», 1910-1912; IV, 7); «Ельник // Осыпан свечьми светляков» («Анна Онегина», 1925; III, 72).
В некоторых случаях провести разграничение между религиозным и бытовым употреблением слова «свеча» бывает затруднительно вследствие субъективности коннотативных возможностей. В противовес распространенному в литературоведении объяснению словоупотребления свечки в стихотворении «Вот уж вечер. Роса...» (1910), П.Ф. Юшин выдвинул оригинальную семантическую трактовку. Он соотнес друг с другом две части четверостишия
Хорошо и тепло,
Как зимой у печки.
И березы стоят,
Как большие свечки
по двум основным критериям — тепла и света. Ощущение радости от лучей луны, осветивших белоствольные березы и зажегших их как «большие свечки», от которых веет теплом, — «один из типичных случаев нередкого и самого светского использования поэтом религиозных слов». Религиозный характер толкования свечи всеобъемлющ, зависит от контекста, который может подчеркнуть и усилить либо ослабить, потушить культовое исходное значение. Иначе обстоит дело, если мы оспариваем присутствие религиозной коннотации свечки вне контекста. С точки зрения П.Ф. Юшина, определенный контекст способен исключить религиозный характер, заменив его на мирской, светский. В нейтральном контексте потенциально присутствует христианский подтекст в семантике слова и с большей или меньшей вероятностью вызывает религиозные ассоциации у читателей. Как бытовой предмет, свеча может считаться нейтральным словом, но вследствие ее широкого употребления в церковном обиходе к ней прочно прикрепились религиозные коннотации.
Свеча-свечка в образной системе Есенина обладает множественностью смыслов. В приведенном стихотворении березы сравниваются со свечками на основе высокой, устремленной в небо формы и серебристо-желтого блеска, возникающего вследствие лунного освещения, падающего на белую кору и блестящие листья. В этом образе из-за амбивалентности контекста свечка имеет лишь потенциальный религиозный характер. Однако религиозный подтекст несомненно присутствует, что явствует из особенностей поэтики Есенина тех лет: проникновение христианской образности в изображение природы. Подобное образное употребление (оппозиция «свет — тьма», дерево как связующее звено между землей и небом) встречается и в словосложении — новообразовании поэта: «На бугре береза-свечка / /В лунных перьях серебра» («Темна ноченька, не спится...», 1911).
В «Песни о Евпатии Коловрате» (1912) свеча дана в оппозиционной паре с мечом:
И не меч Евпатий вытянул,
А свеча в руках затеплилась.
Перед нападающим ханом Евпатий вынимает не меч, а свечу, символизирующую христианскую веру, полное доверие Божескому Провидению. В этом образе отражается есенинская концепция подчиненности воинских атрибутов религиозным, первенство смирения, молитвенного обращения к Богу за благословением перед боем, превосходство нравственного подвига перед воинским.
Подобное сплетение христианских мотивов с народно-поэтическими встречается и в поэме «Ус» (1914), в которой одноименный богатырь при прощании с матерью обращается к ней со словами:
Ты не стой, не плачь на дорогу,
Зажигай свечу, молись Богу.
Снова полная преданность Богу, упование на Него, ясное осознание возможности воинского подвига лишь при Божеском благословении, стремление услышать Его волю и безоговорочно следовать ей, даже если это означает принесение в жертву своей жизни подобно Христу, как о том свидетельствует в конце поэмы метаморфоза Уса в Иисуса в глазах матери, которая беспрестанно молится перед иконой.
Религиозную семантику имеет свеча-свечка в стихотворении «Мечта»: любовь в церковной обстановке приобретает неземное качество. С паперти под колокол гудящий Ты сходила в благовонье свеч.
И не мог я, ласково дрожащий,
Не коснуться рук твоих и плеч («Мечта», 1916).
В поэме «Русь» (1914) впервые появляется образ свечки, связанной со звездой: «Я хочу верить в лучшее с бабами, // Тепля свечку вечерней звезды». Образ звезды-свечки, освещающей дорогу, принадлежит к числу есенинских «сквозных образов», переходящих из стихотворения в стихотворение.
В поэзии Есенина 6 раз встречаются образы, основанные на соотнесенности звезд и свечей (два из них просто процитируем, а остальные подвергнем анализу):
Молча ухает звездная звонница,
Что ни лист, то свеча заре («Хорошо под осеннюю свежесть...», 1918);
То сучья золотых стволов,
Как свечи, теплятся пред тайной,
И расцветают звезды слов
На их листве первоначальной («Душа грустит о небесах...», 1919).
В следующих двух случаях уже раньше использованное соположение свечи и звезды сопровождается мотивом пути, символом человеческой жизни:
Вечер синею свечкой звезду
Над дорогой моей засветил («Я по первому снегу бреду...», 1917);
Свечкой чисточетверговой
Над тобой горит звезда («Серебристая дорога...», 1918).
Звезда часто называется путеводной, и такая характеристика звезды, ее роль усиливаются метафорическим сопряжением ее со свечами — атрибутами молитвенной жизни человека: ср., например, образ свечка чисточетверговая, в котором постпозитивный эпитет подчеркивает религиозный характер употребления, ибо «Чистым», т.е. Светлым, называется на Руси четверг Страстной недели. Дополнительно эпитет вносит двойную коннотацию: 1) предстоящих великих событий Страстной недели; 2) народных поверий о предохраняющей силе чисточетверговых свечек. А.Н. Афанасьев приводит обычаи, связанные с чисточетверговой свечкой: «...после «всенощного стоянья» приносят из церкви горящие восковые свечи и выжигают ими на дверях и потолках своих домов кресты — для отогнания злых духов. Эта «страстная» свеча, будучи зажжена во время грозы, предохраняет дом от громового удара; поставленная в пчельнике, она дарует изобилие меда (намек на медовый напиток дождя, низводимый молниями); с нею же соединяют целебную, облегчающую страдания силу, и потому, затепливая эту свечу, дают ее в руки трудно-больным, во время болезненных припадков, и родильницам — при муках разрешения».
В стихотворении Есенина чисточетверговая свеча освещает путь-дорогу — грядущее направление в жизни поэта; она находится над дорогой, путеводной звездой с неба сопровождая его, защищая, предохраняя от всех бедствий. В метафоризации свечи-звезды также обнаруживается есенинская концепция «опрокинутости», выраженная в трактате «Ключи Марии» (1918): как элемент небесной сферы звезда соотносится с объектом человеческого быта — свечкой, употребляемой и для конкретно бытовой цели — освещения, и для вступления в связь со сферой небесной во время молитв.
В других двух есенинских употреблениях свеча-звезда расположена в подчеркнуто религиозном контексте:
О звезды, звезды,
Восковые тонкие свечи,
Капающие красным воском
На молитвенник зари,
Склонитесь ниже! («Сельский часослов», 1918).
Красный цвет является общим для зажигаемой при чтении молитв свечи, освещенной пламенем, и наступающей зари. В строфе из «Иорданской голубицы» (1918) также используется религиозный мотив сожжения свечи как выражения благоговения перед иконой: «Синюю звездочку свечкой //Я пред тобой засвечу».
Свеча как некий центр, манящий и зовущий к себе светом и теплотой, используется в «Отчаре» (1917):
Всех зовешь ты на пир,
Тепля клич, как свечу,
Прижимаешь к плечу
Нецелованный мир.
Словарь В.И. Даля допускает употребление глагола «теплить» только в религиозном смысле: «О домашней свече говор, зажечь, засветить, и погасить, потушить; о церковной: затеплить и сократить».
В «Инонии» (1918) рождение песни, славящей новый мир, ассоциируется с падением с гор капель убавляющейся свечки — эмблемы приближающейся смерти:
И тихо под шепот речки,
Прибрежному эху в подол,
Каплями гезримой свечки
Капает песня с гор...
В «Небесном барабанщике» (1918) минутная радостная вера отражается в метафорическом объединении сердца со свечкой как объектов, равно приносимых в жертву: «Сердце — свечка за обедней // Пасхе массы и коммун».
Оригинальной является метафоричность образа свечей, воспринятых как пальцы на основе сходства формы, в поэме «Пугачев» (1921). В этом образе религиозная коннотация появляется в связи с поднятыми перстами, символизирующими молитвенное обращение. В семантическом плане это подтверждается воплем Чумакова, выражающим отчаяние кучки казаков, оставшихся в живых после кровавой битвы, в которой полегло сорок тысяч бойцов. Есенинская образность воспроизводит поэтический строй древнерусских воинских повестей, а также обладает тематически неизбежной в данном случае религиозной коннотацией — смерть-похороны-свечи.
Лучше б было погибнуть нам там и лечь,
Где кружит воронье беспокойным, зловещим свадьбищем,
Чем струить эти пальцы пятерками пылающих свеч,
Чем нести это тело с гробами надежд, как кладбище!
Красный цвет является общим для зажигаемой при чтении молитв свечи, освещенной пламенем, и наступающей зари. В строфе из «Иорданской голубицы» (1918) также используется религиозный мотив сожжения свечи как выражения благоговения перед иконой: «Синюю звездочку свечкой // Я пред тобой засвечу».
Свеча как некий центр, манящий и зовущий к себе светом и теплотой, используется в «Отчаре» (1917):
Всех зовешь ты на пир,
Тепля клич, как свечу,
Прижимаешь к плечу
Нецелованный мир.
Словарь В.И. Даля допускает употребление глагола «теплить» только в религиозном смысле: «О домашней свече говор, зажечь, засветить, и погасить, погЛушить; о церковной: затеплить и сокротить».
В «Инонии» (1918) рождение песни, славящей новый мир, ассоциируется с падением с гор капель убавляющейся свечки — эмблемы приближающейся смерти:
И тихо под шепот речки,
Прибрежному эху в подол,
Каплями гезримой свечки
Капает песня с гор...
В «Небесном барабанщике» (1918) минутная радостная вера отражается в метафорическом объединении сердца со свечкой как объектов, равно приносимых в жертву: «Сердце — свечка за обедней // Пасхе массы и коммун».
Оригинальной является метафоричность образа свечей, воспринятых как пальцы на основе сходства формы, в поэме «Пугачев» (1921). В этом образе религиозная коннотация появляется в связи с поднятыми перстами, символизирующими молитвенное обращение. В семантическом плане это подтверждается воплем Чумакова, выражающим отчаяние кучки казаков, оставшихся в живых после кровавой битвы, в которой полегло сорок тысяч бойцов. Есенинская образность воспроизводит поэтический строй древнерусских воинских повестей, а также обладает тематически неизбежной в данном случае религиозной коннотацией — смерть-похороны-свечи.
Лучше б было погибнуть нам там и лечь,
Где кружит воронье беспокойным, зловещим свадьбищем,
Чем струить эти пальцы пятерками пылающих свеч,
Чем нести это тело с гробами надежд, как кладбище!
В стихотворении «Я последний поэт деревни...» (1920) свеча употребляется в узком контексте с устойчивой поэтической символикой, закрепленной литературной традицией за определенной темой: она символизирует жизнь человека.
За прощальной стою обедней
Кадящих листвой берез.
Догорит золотистым пламенем
Из телесного воска свеча,
И луны часы деревянные
Прохрипят мой двенадцатый час.
Таким образом, свечка, находясь в точке соприкосновения двух миров — горнего и дольнего, невидимого и видимого, отделяя и вместе с тем соединяя их, в конечном итоге имеет потенциал быть причастной к ряду таких элементов, которые обладают способностью являть высшую реальность, становиться свидетельством о невидимом мире и напоминанием о нем. То есть свечка способна вывести человека к миру духовному, подобно иконе и самому иконостасу между основной частью храма и алтарем, подобно богослужению и всем вообще таинствам.
В есенинской поэтике свеча играет роль посредника в системе, которая названа поэтом «опрокинутостыо», что означает соотношение Земли и Неба. Анализ цветового спектра поэзии Есенина выдвигает золотой цвет (помимо синего и голубого) в качестве доминанты. В богословии золотой цвет понимается как первооснова всех цветов, «относится к духовному золоту — пренебесному свету Божьему», «прямому проявлению Божией энергии»; и об этом же свидетельствуют есенинские строки: «Земля моя златая! // Осенний светлый храм!» (1918).
Л-ра: Филологические науки. – 1998. – № 4. – С. 93-101.
Произведения
Критика
