Лилиан Хеллман. Лисички
(Отрывок)
ДРАМА В ТРЕХ ДЕЙСТВИЯХ
«Ловите нам лисиц, лисенят, которые портят виноградники, а виноградники наши в цвету!»
«Песня песней» Соломона глава II, стих 15
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
(в порядке их появления на сцене)
Эдди
Гэл
Берди Хаббард
Оскар Хаббард
Лео Хаббард
Реджина Гидденс
Вильям Маршал
Бен Хаббард
Александра Гидденс
Гораций Гидденс
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Весна 1900 года. Вечер. Маленький городок далеко на юге. Гостиная в доме Гидденс. В глубине — лестница на второй этаж. Направо — двухстворчатые двери в столовую. Когда двери открыты, виден уголок столовой с мебелью. Налево открыта дверь в переднюю, видна вешалка и подставка для тростей и зонтиков. На левой стороне сцены — широкие окна, на них тюлевые занавески. Комната освещена висящей в центре газовой люстрой и керосиновыми фарфоровыми лампами на столах. Направо, у стены, — рояль. На авансцене, справа, — диван, большой стол и несколько стульев. Возле окна — диван поменьше и несколько столиков. Комната нарядно обставлена дорогой мебелью, но в ее убранстве незаметно хорошего вкуса. Все здесь богато — и только.
На сцене — Эдди, высокая благообразная негритянка лет пятидесяти пяти. Она закрывает окна. Из-за закрытых дверей в столовую доносятся голоса. Немного спустя из передней выходит Гэл, пожилой негр, с подносом, на котором стоят бокалы и бутылка портвейна. Эдди подходит, берет у него поднос и расставляет бокалы на столе.
Эдди (указывая на бутылку). Ты что, спятил?
Гэл. Нет, моя милая, не спятил. Мисс Реджина велела мне подать именно это вино. (Поднимает бутылку.) Это особенное — для самого почетного гостя. Уж если мисс Реджина так угощает, можно поручиться, что у нее на то есть причины.
Эдди (указывая на столовую). Ступай, ступай... ты там нужен.
Гэл. Мисс Зэн съела две порции фруктового пломбира и сказала этому важному гостю, что лучше тебя никто у нас на юге не делает фруктового пломбира.
Эдди (улыбается довольная). Вправду она это сказала? Так вели Белле, чтобы она оставила для нее еще немного. Зэн любит полакомиться перед сном. Припаси еще для нее и немного печенья, она любит...
Из столовой быстро выходит Берди Хаббард, женщина лет сорока, с красивым, аристократическим, но уже увядшим лицом. В ее движениях обычно чувствуется нервность и неуверенность, но сейчас, когда она вбегает в гостиную, она весела и возбуждена. Гэл оборачивается к Берди.
Берди. А, Гэл! (Закрывая дверь.) Пошли кого-нибудь из слуг к нам домой. Пусть войдет в мою комнату, выдвинет ящик стола и... (Эдди) Эдди, честное слово, ужин сегодня изумительный. Лучше не бывает...
Эдди. Какая вы красивая сегодня, мисс Берди, и молодая!
Берди (смеясь). Это я-то молодая? (Обернувшись к Гэлу.) А может быть, ты пошлешь Саймона? Пусть откроет левый ящик моего стола и принесет сюда нотную папку. Мистер Маршал очень хочет увидеть ее, в связи с разговорами о его отце и об опере в Чикаго. (Эдди.) Мистер Маршал такой воспитанный человек, и образованный, и очень культурный. Я рассказала ему о паше и о мамочке, о том, как они обычно ездили в Европу слушать музыку... (Смеется.) Эдди, представь себе только, ездить в такую даль лишь для того, чтобы послушать музыку! Ну, разве это не замечательно, Эдди? Только, чтобы посидеть и послушать «... (Поворачивается и подходит к Гэлу.) Левый ящик, Гэл. Повтори ему это дважды, а то он забудет. И скажи ему, чтобы он был осторожнее, чтобы ничего не выронил из папки, и пусть сейчас же, как вернется, принесет ее сюда.
Двери столовой распахиваются и быстро закрываются, входит Оскар Хаббард. Ему уже далеко за сорок.
Гэл. Слушаюсь, мэм. Постараюсь вдолбить ему, чтобы он не перепутал.
Бэрд и. Левый ящик, Гэл, не забудь же. Синяя папка! И скажи...
Оскар (резко). Берди!
Берди (обернувшись, нервно). Ах, Оскар! Я посылаю Саймона за нотной папкой...
Оскар (Гэлу). Не нужно никакой папки. Миссис Берди передумала.
Берди. Но, право же, Оскар... ведь я обещала мистеру Маршалу. Я...
Гэл, взглянув на них, выходит.
Оскар. Почему ты встала и убежала из-за стола, как девчонка?..
Берди (стараясь быть веселой). Но, Оскар, мистер Маршал сказал, что ему очень хочется посмотреть мою папку. Я ему рассказала, как мама познакомилась с Вагнером и миссис Вагнер подарила ей программу с автографом и его большой портрет. Мистеру Маршалу очень хочется увидеть и то и другое. Очень! Мы так приятно беседовали и...
Оскар (подходит ближе). Ты трещала, как сорока. Ты ни на секунду не оставляла его в покое. Вряд ли он приехал на юг для того, чтобы ты надоедала ему своей болтовней.
Берди (обиженно и торопливо). Нет, ему не было скучно. Я не верю этому. Он очень образованный, культурный, настоящий джентльмен. (Повышая голос.) Я не верю, что я ему надоела. Ты всегда говоришь так, когда видишь, что мне весело.
Оскар (резко). Ты слишком много выпила. Возьми себя в руки.
Берди (отступая, резко и чуть не плача). Что я такое сделала? Чего ты от меня хочешь? Я ничего не сделала!..
Оскар (подходит к ней ближе. Внушительно). Я сказал — возьми себя в руки! Не будь дурой!
Берди (поворачиваясь к нему, тихо). Я не верю, что ему было со мной скучно... Ни за что не поверю! Есть люди, которые любят музыку и любят о ней говорить... Вот и все.
Поспешно выходит из столовой Лео Хаббард. Это молодой человек лет двадцати, хилый, но смазливый.
Лео. Мама! Папа! Они идут сюда.
Оскар (тихо). Сядь, Берди. Садись сейчас же...
Берди садится и опускает голову, видимо, желая скрыть лицо. Гэл распахивает двери в столовую. Виден стол, обедавшие встают. Реджина Гидденс и Вильям Маршал входят в гостиную. Реджина — красивая женщина лет сорока. Маршал — мужчина лет сорока пяти, недурен, манеры сдержанные. Вслед за ними входит Александра Гидденс, очень хорошенькая, хрупкая девушка лет семнадцати. За ней — Бен Хаббард, пятидесяти пяти лет. У него широкая, веселая физиономия и легкие движения, которые часто замечаешь у полных людей.
Реджина. Мистер Маршал, мне кажется, вы просто хотите меня утешить. Может быть, Чикаго — самый шумный и грязный город на свете, но все же я предпочитаю его нашей тишине и нашим азалиям. Оживленные улицы, толпы людей, театры, красивые женщины — вот, что я люблю! А женщины там очень красивые, мистер Маршал?
Маршал (подходит к дивану). В Чикаго? Да, пожалуй. Но должен вам сказать: там мне ни разу не приходилось обедать в обществе трех столь красивых женщин.
Эдди обносит гостей портвейном.
Бен. Да, наши южные женщины очень красивы.
Лео (смеется). Надо побывать в Мобиле, чтобы увидеть красивых женщин, сэр. И такие они там элегантные и светские!..
Бен (говорит с расстановкой, глядя на него). Светские. Гм... Как ты сказал — светские?
Оскар (поспешно, сыну). Дядя Бен считает, что светскость не есть признак красоты у женщин.
Лео (так оке быстро). Конечно, дядя Бен. Я вовсе не хотел сказать...
Маршал. Портвейн у вас превосходный, миссис Гидденс.
Реджина. Очень рада. Мы берегли эту бутылку в надежде, что откроем ее для вас.
Эдди подходит к Александре с подносом.
Александра. Разве мне можно, Эдди?
Эдди. Лучше спроси у мамы.
Александра. Можно, мама?
Реджин а (кивает с улыбкой). Можно. В честь мистера Маршала.
Александра (улыбаясь). Мистер Маршал, это мой первый в жизни бокал портвейна.
Эдди наливает вино Лео.
Маршал. Никто не пробовал впервые лучшего вина. (Поднимает бокал.)
Итак, это, очевидно, все правда, миссис Гидденс?
Реджина. Что правда?
Маршал. Что вы, южане, занимаете исключительное положение в Америке. Вы живете лучше всех нас, лучше едите, лучше пьете. Удивительно, как это у вас есть охота и время заниматься делами!
Бен. Большинство южан и не находит для этого времени.
Маршал. Вы живете здесь все вместе?
Реджина (смеясь). Все вместе? О нет. Мой брат Бен живет рядом. Мой брат Оскар с семьей живет в соседнем квартале.
Бен. Да, но мы очень дружная семья. Мы всегда к этому стремились.
Маршал. До чего это приятно — жить одной тесной семьей, общей жизнью! Моя семья слишком много путешествует. Дети почти никогда не бывают дама. Зимой уезжают в школу, летом путешествуют с матерью по Европе...
Реджина (с живостью). О, да! Даже здесь мы читаем в отделе светской хроники о миссис Маршал.
Маршал. Еще бы. Она без конца разъезжает... А вы все — компаньоны в одном и том же деле? Братья Хаббард?
Бен (кивая на Оскара). Только Оскар и я. (Указывая на Реджину.) Муж моей сестры — банкир.
Маршал (удивленно смотрит на Реджину). Вот как!
Реджина. Как жаль, что муж лишен возможности познакомиться с вами. Он был очень болен. Сейчас он в больнице Джона Хопкинса, но ему уже лучше, и мы надеемся, что скоро вернется домой.
Лео. Я заменяю сейчас дядю Горация. (Перехватывает взгляд Реджины.) То есть я работаю у дяди Горация в банке и присматриваю за всем, пока его нет.
Реджина (улыбаясь). В самом деле, Лео?
Бен (смотрит на Лео, Маршалу). Скромность у нашей молодежи — очень ценное редкое качество. (Опять смотрит на Лео.)
Оскар (Лео). Дядя Бен считает, что молодой человек должен скромнее говорить о себе.
Лео (торопливо приближается к Бену). О, я не то хотел сказать, сэр...
Маршал. Миссис Хаббард, а где же автограф Вагнера, который вы обещали показать? Мне пора на станцию, а я...
Берди. Автограф... да, да... Право, мистер Маршал, мне совестно, что я так много болтала об этом... (Нервно, глядя на Оскара.) Вы меня извините... Я не принесла папку... из-за небольшой мигрени...
Оскар. Моя жена постоянно страдает мигренями.
Реджина (поспешно). Мистер Маршал сказал за ужином, что он хотел бы послушать твою игру, Александра...
Александра (наблюдавшая все время за Берди). Я плохо играю, мистер Маршал, а вот моя тетя играет замечательно. Она — моя учительница. (Встает и говорит с живостью.) Можно нам сыграть в четыре руки? Можно, мама?
Берди (взяв Александру за руку). Спасибо, родная, но у меня мигрень. Я...
Оскар (резко). Перестань упрямиться, Берди. Мистер Маршал хочет послушать.
Маршал. Конечно, хочу... если ваша мигрень...
Берди (колеблется, но потом встает, очень довольная.) Я с удовольствием сыграю вам, сэр. С большим удовольствием.
Берди и Александра подходят к роялю.
Маршал. Просто поразительно, как вам, южным аристократам, удалось сплотиться и сохранить все, что принадлежит вам.
Бен. Вы ошибаетесь, сэр. Южным аристократам не удалось сплотиться, не удалось и сохранить того, что им принадлежало.
Маршал (смеясь, указывает на комнату). Это у вас называется не сохранить ничего?..
Бен. Но мы не аристократы! (Кивает на Берди, сидящую за роялем.) Вот жена моего брата — единственная из всех нас принадлежит к южной аристократии.
Берди смотрит на Бена.
Маршал (улыбаясь). Однако, по моим сведениям, ваша семья с давних пор живет в этих местах.
Оскар. Да, это верно. Со времен нашего прадедушки...
Бен (улыбаясь). Но он не был аристократом, как прадедушка Берди.
Маршал (немного резко). Вы как-то слишком это подчеркиваете.
Бен. Не мы, а они это подчеркивают. И возможно, что между нами и ими действительно резкая грань. (Наклонившись к нему, тоном дружелюбной беседы.) Возьмите хотя бы семью Берди. В те времена, когда мой прадед появился здесь, они были самыми богатыми плантаторами в штате и представителями высшего общества.
Лео (подходит к Маршалу, гордо). Мамин дедушка был губернатором нашего штата до войны.
Оскар. Им принадлежала плантация Лионэ. Вы, наверное, слышали о ней, сэр?
Маршал (смеясь). Нет, я слышал только о кирпичных домах на озере и бумагопрядильных фабриках, больше ни о чем.
Бен. Превосходная плантация. Лионэ в свое время давало лучший хлопок на всем юге. Мы до сих пор снимаем там порядочный урожай. (Снова садится.) Да, даже на моей памяти эти люди жили великолепно. У них было все наилучшее, чего бы они ни захотели.
Берди оборачивается.
Туалеты из Парижа, путешествия по Европе, лошади, каких сейчас уже не увидишь, негры, которые делали за, них решительно все...
Берди (неожиданно). Мы были очень добры к нашим людям... Все это знают. Мы относились к ним лучше, чем...
Маршал смотрит на Берди.
Реджина. Почему ты не играешь, Берди?
Бен. Но, когда началась война, эти благородные джентльмены помчались воевать, бросив на произвол судьбы и хлопок и женщин.
Берди. Мой отец был убит в ту войну. Он был храбрый солдат и прекрасный человек. (Встает.)
Реджина. Да, конечно, Берди, он был отличный воин.
Бен (Берди). Но я вовсе не об этом хотел рассказать
мистеру Маршалу. (Маршалу.) Да, так вот, сэр, война кончилась...
Берди снова садится за рояль.
Плантация Лионэ была почти разорена, а сыновья ее окончательно разорили. И таких примеров — тысячи. А почему? (Наклонившись вперед.) Потому что южные аристократы не могут ни к чему приспособиться! Они слишком важные птицы, чтобы снизойти до этого.
Маршал. Иногда бывает трудно научиться жить по-новому.
Берди и Александра начинают играть. Маршал, наклонившись вперед, слушает.
Бен. Возможно, возможно. (Видя, что Маршал внимательно слушает игру, раздраженно поворачивается к Берди и Александре, затем опять к Маршалу.) Вы правы, мистер Маршал. Новому трудно научиться, но, вероятно, потому-то оно и выгодно. Наш дед и наш отец пошли новыми путями и сумели извлечь из этого выгоду. (Неприятно усмехается.) Они были дельцы. Торговый дом «Хаббард и сыновья». А некоторые — вот, например, семья Берди — смотрели на них сверху вниз. Короче говоря, Лионэ сейчас принадлежит нам.
Берди перестает играть.
Двадцать лет тому назад мы забрали их землю, их хлопок, их дочь.
Берди встает и стоит, как вкопанная, у рояля. Маршал, наблюдавший за ней, тоже поднимается.
Маршал. Позвольте принести вам бокал портвейна, миссис Хаббард?
Берди (тихо). Нет, благодарю вас, сэр. Вы очень любезны.
Реджина (резко Бену). Мистеру Маршалу наскучили эти древние семейные истории.
Бен. Надеюсь, что нет. Надеюсь, нет... Я хотел разъяснить суть дела (с поклоном в сторону Маршала) нашему будущему компаньону.
Оскар (Маршалу). Мой брат всегда твердит, что мы именно те люди, которые трудятся и борются за процветание нашего края. Мы хотим, чтобы он преуспевал, как ваш, сэр.
Бен. Это принято называть патриотизмом.
Реджина (весело смеется). Надеюсь, мои братья не показались вам слишком прямолинейными, мистер Маршал! Может быть, братья имеют в виду, что наступило время дамам удалиться, чтобы дать джентльменам поговорить о делах?
Маршал (поспешно). Ни в коем случае! Мы обо всем уже переговорили сегодня. (Смотрит на часы.) У меня осталось всего несколько минут до отъезда. (Улыбаясь, ей.) И я непременно хочу провести их с вами.
Реджина. И с бокалом портвейна.
Маршал. Благодарю вас.
Бен. Сестра права. (Маршалу.) Я человек прямой и люблю говорить начистоту. Каждый должен интересоваться в своем деле не одной только прибылью. Оно должно давать и что-то для души. (Показывает на грудь.) Это относится не только к нам с вами, но к любому негру, собирающему хлопок за четверть доллара.
Реджина подает Маршалу бокал портвейна.
Если это не дает ему удовлетворения, он работает плохо. Деньги — не все. Нет, далеко не все.
Маршал.. Серьезно? А я всегда думал, что они — плавное.
Реджина. И я также, мистер Маршал.
Маршал (нагибаясь к Бену, любезно, но внушительно). Послушайте, вам незачем сейчас убеждать меня, что вы подходящие для сделки люди. Я не был бы здесь, если бы вы не доказали мне это еще полгода тому назад. Вам нужна здесь фабрика — и мне тоже. И меня совершенно не касается, почему вы этого добиваетесь.
Бен. Мы хотим привести машину к хлопку, а не хлопок к машине.
Маршал (забавляясь). Вы любите громкие фразы, Хаббард. Ну, как бы велики ни были ваши цели, мои гораздо проще: я хочу наживать деньги и верю, что в компании с вами это мне удастся. (Улыбается, когда Бен хочет заговорить.) Но имейте в виду, я не возражаю против более возвышенных соображений. Они весьма ценны в делах. Очень приятно иметь компаньонов, которые так усердно следуют учению Христа. (Встает.) А теперь мне пора...
Реджина. Очень жаль, что вы так недолго побыли с нами, мистер Маршал. Но вы ведь приедете опять? Мы всегда вам рады.
Бен (кивает Лео, показывая на бутылку). Налей бокалы, мальчик, налей!
Лео наливает.
У нас, южан, сэр, есть своеобразный обычай — на прощанье мы пьем последний бокал и непременно произносим тост. Это делается для того, чтобы доказать, что южанин, сколько он ни выпил, твердо стоит на ногах. (Поднимает бокал.) Еще Генрих Фрик, ваш мистер Генрих Фрик, говорил: «Железные дороги — это Рембрандты капиталовложения». Ну, а я скажу: «Южные бумагопрядильни будут Рембрандтами капитала». Итак, я пью за фирму «Хаббард и Маршал» и за ее процветание на многие годы!
Реджина, Оскар и Бен берут бокалы. Маршал смотрит на них, видимо, забавляясь. Затем с улыбкой поднимает свой бокал.
Оскар. Дети отвезут вас на станцию. Лео, Александра, вы отвезёте мистера Маршала.
Лео, взволнованный, смотрит на Бена, тот кивает.
Лео. Хорошо, сэр. (Маршалу.) Дядя Бен редко позволяет мне править лошадьми. А какая у него чудная пара! (Бежит в переднюю.) Идем, Зэн.
Александра. Разреши мне, пожалуйста, править, дядя Бен? Мне так хочется! И потом...
Бен (смеется, качая головой). В вечернем туалете? Нет, дорогая.
Александра. Но Лео всегда... (Умолкает и быстро выходит.)
Реджина. Мне не хочется прощаться с вами, мистер Маршал.
Маршал. Так мы и не будем прощаться. Вы обещали приехать и разрешили мне показать вам Чикаго. Нужно ли просить вас повторить свое обещание?
Реджина (смотрит на него, он пожимает ей руку). Да, я снова обещаю.
Маршал (еще раз пожимает ей руку и подходит к Берди). До свиданья, миссис Хаббард.
Берди (застенчиво, но приветливо и с достоинством). Прощайте, сэр.
Маршал (проходя мимо Реджины). Вы не забудете?
Реджина. Нет, не забуду.
Оскар. Мы проводим вас.
Маршал выходит в сопровождении Бена и Оскара. С минуту Реджина и Берди смотрят им вслед. Затем Реджина закидывает руки за голову и радостно смеется.
Реджина. Вот он, Берди, — человек, который открывает нам дверь в будущее!
Берди (удивленная непривычно дружелюбным тоном Реджины). Что?
Реджина (поворачиваясь к ней). Да, твое будущее, и мое, и Бена, и Оскара, и детей. (Смотрит на растерянное лицо Берди и смеется.) Наше будущее. (Весело.) Ты была очаровательна за ужином, Берди. И мистеру Маршалу ты несомненно понравилась.
Берди (польщенная). Да что ты? Серьезно?
Реджина. Неужели ты сама не видишь, нравишься ты мужчине или нет?
Берди. Оскар сказал, что я надоела мистеру Маршалу. (Спокойно.) Нет, вот тобой он очарован, он сам мне это сказал.
Реджина. Что он тебе сказал?
Берди. Он оказал: «Надеюсь, что ваша золовка приедет в Чикаго. Чикаго будет у ее ног». Он сказал, что женщины будут побеждены твоими манерами, а мужчины — твоей наружностью.
Реджина. Так и сказал? Он, кажется, очень одинок. Подумать только, с такими деньгами быть одиноким! Мне кажется, он не любит свою жену.
Берди. Не любит жену? С чего ты это взяла?
Реджина. Она всегда в разъездах. Он повторил это несколько раз. Он подсмеивался над ее светскостью. Ну что ж, мне это очень кстати. (Садится на софу, потягивается.) То есть меня устраивает ее положение в свете. Она введет меня в высшее общество. А с такой рекомендацией я быстро заведу связи в Чикаго!
Берди (испуганно). В Чикаго! Ты серьезно решила ехать? Реджина, а как же Гораций? Ты не можешь уехать отсюда.
Реджина. Тебя все пугает, Берди. Да, я намерена уехать в Чикаго. Я ведь всегда этого хотела, а теперь у Меня будет для этого достаточно денег.
Берди. Но ведь Гораций не сможет поехать. Ты же знаешь, что пишет доктор.
Реджина. У нас будут миллионы, Берди, миллионы. Ты знаешь, что я всегда говорила, когда люди называли нас богачами: надо быть или миллионером, или негром. А мы — ни то ни се. Что толку. (Смеется, смотрит на Берди.) Успокойся, Берди, я не собираюсь уезжать завтра. Успеем подумать о Горации, когда он вернется домой... Если он когда-нибудь захочет вернуться...
Берди. А мы тоже переедем в Чикаго? Я, Оскар, Лео?
Реджина. Вы? Не думаю. (Смеется.) Мы должны запомнить сегодняшний вечер — он сыграет большую роль в нашей жизни. Каждый из нас задумает, чего ему хочется, и это безусловно исполнится. Пожелай чего-нибудь, Берди, — и любое твое желание исполнится непременно.
Входят Бен и Оскар.
Берди (смеется). Ну, я, право, не знаю... пожалуй... Реджина поворачивается к Бену.
Нет, впрочем, знаю, чего мне больше всего хочется.
Оскар стоит у окна и машет вслед отъезжающему экипажу. Реджина и Бен с улыбкой переглядываются.
Реджина. Итак, ты добился своего.
Бен. Да, как будто бы.
Реджина (вскакивая, со смехом). Как будто бы. Не притворяйся, Бен. Ты, как кот, облизываешься на сливки. (Подходит к столику, на котором стоит бутылка.) Давайте выпьем по этому случаю.
Оскар. Наши дети, Александра и Лео, — прекрасная пара, Реджина. Даже Маршал это заметил. Они очень подходят друг к другу.
Реджина (резко). Ты это уже говорил, Оскар.
Бен. Да-а, сэр. Начало выглядит так, как будто все налажено, сделка — состоялась. Может, я не очень хитер, но... (Поворачивается ко всем. Пауза.) Почему вы не спросите, откуда я знаю, что сделка состоялась?
Оскар. Что ты хочешь сказать, Бен?
Бен. Вы помните, что я ему говорил о нашем традиционном тосте на прощанье?
Оскар (задумчиво). Да. Но я что-то никогда не слыхал о таком обычае.
Бен. И никто не слыхал. Бог прощает вымысел, когда он идет на пользу человеку. У меня, конечно, имеется подпись Маршала, но мы знаем по опыту, что слово человека за стаканом вина крепче всякого обязательства. Во всяком случае, не мешает иметь и подпись и слово.
Оскар (Реджине). Ты понимаешь, что он говорит?
Реджина (улыбаясь). Да, Оскар, понимаю. Я сразу его поняла.
Бен (смотрит на нее с восхищением). Правда, Реджина? Когда он поднял бокал, я закрыл глаза и увидел, как закладывается фундамент фабрики.
Реджина. А я видела гораздо больше!
Бен. Не спеши, не спеши. Пока что у нас только одни надежды.
Реджина. Берди и я сейчас мечтали, чего бы нам хотелось. Я знаю, что хочу. А что ты хочешь, Бен?
Бен. Не спеши. Цыплят по осени считают. (Откидывается назад и смеется.) Впрочем, господь разрешает нам немного помечтать. Полезно для души, когда вы заслужили это тяжелым трудом...
Пауза.
Я думаю, что заведу призовых лошадей. Давно у меня на примете Картерова конюшня в Саванне. «Радость богача, развлечение королей» — почему же не Хаббардов? Почему же нет!
Реджина (смеясь). Почему бы и нет? А ты чего хочешь, Оскар?
Оскар. Не знаю. (Задумчиво.) Мне достаточно будет наблюдать, как растет фабрика, это для меня уже большая радость.
Бен. Ну, конечно! Это будет наша самая большая радость. Но мы можем себе позволить и маленькие слабости.
Оскар. Да, конечно. Ну, что ж, мы, пожалуй, немного попутешествуем, — а, Берди?
Берди (удивленная тем, что с нею советуются). О да, Оскар! Мне так хотелось бы путешествовать.
Оскар. Мы можем съездить на Джейкил-Айсленд. Я слыхал, что Корнелли продает свое поместье. Подумаем, не купить ли его. Это будет приятное разнообразие. Тебе полезна перемена климата, Берди. А для охоты лучшего места, чем Джейкил, и не найти.
Берди. Я бы хотела...
Оскар (снисходительно). Ну, чего бы ты хотела?
Берди. Две вещи. Больше всего дозе вещи.
Реджина. Только два желания! А у меня их тысяча. Ты очень скромна, Берди.
Берди (с живостью, обрадованная неожиданным вниманием). Я бы хотела вернуть Лионэ. Я знаю, Лионэ и сейчас наше, но мне бы хотелось увидеть его таким, как прежде, при папе и мамочке... Каждый год дом заново окрашивался. Папа особенное внимание обращал на окраску... И лужайка была, как полированная, и до самой реки пестрела циниями и красным перистым вереском... А инжир, а маленькие синие сливы!.. (Улыбаясь, оборачивается к Реджине.) Фисгармония до сих пор там, и совсем недорого будет починить ее. Мы будем приглашать гостей, устраивать вечера для Зэн, как мамочка устраивала для меня.
Бен. Да, заманчивая картина. По всей вероятности, очень приятно так жить. (Не обращая внимания на Берди.) А чего бы ты хотела, Реджина?
Берди (очень счастливая, не замечая, что ее больше не слушают). Я бы завела себе оранжерею на том самом месте, где она была. О, я уверена, мы были бы гораздо счастливее там. Папа всегда говорил, что в Лионэ никто никогда не выходит из себя. Папа никому не позволял ссориться, грубить. Нет, сэр, он просто этого не выносил.
Бен. Так чего бы ты хотела, Реджина?
Реджина. Я поеду в Чикаго. И, когда я устроюсь там, я познакомлюсь с настоящими людьми и узнаю толк в настоящих вещах, — потому что сейчас я еще не знаю в них толка. Я поеду в Париж и буду их покупать. (Смеется.) А тебя и Оскара я оставлю считать кирпичи.
Берди. Оскар, пожалуйста, верни мне Лионэ.
Оскар (Реджине). Ты что, серьезно решила перебраться в Чикаго?
Бен. Она хочет увидеть большой мир, а нас — оставить в малом. Что ж, мы приедем как-нибудь к тебе, увидим больших людей и будем гордиться, что ты наша сестра.
Реджина (весело). Непременно. И ты можешь не стараться быть изысканным, Бен. Ты будешь очень богат, а богатым все позволяется. Оставайся самим собой.
Оскар. А как же Александра? Ведь ей уже семнадцать. Пора подумать о ее замужестве.
Берди. Знаешь, Оскар, у меня есть еще одно желание. Еще только одно единственное.
Оскар (поворачиваясь). В чем дело, Берди? О чем ты говоришь?
Берди. Я бы хотела, чтобы ты бросил охоту, то есть я хочу сказать, чтобы ты охотился реже. Не люблю, когда ради удовольствия убивают птиц и животных. Убийство ради убийства! Ты ведь даже не ешь дичи, а просто выбрасываешь.
Бен (Реджине). Такая жизнь, какую ты хочешь вести, будет стоить уйму денег, Реджина.
Реджина. Конечно. Но у меня и будет уйма денег. Ты сам подсчитал, что наши доходы будут очень велики.
Бен. Я только...
Берди. И ты никому другому никогда не позволяешь охотиться.
Оскар с яростью смотрит на нее.
А негров это спасло бы от голода. Грешно убивать дичь и животных просто из любви к охоте, в то время как бедные люди так нуждаются...
Бен (усмехаясь). Я намечал большие доходы для самого себя.
Реджина. Что ты сказал?
Берди. Я давно хотела с тобой об этом поговорить, Оскар.
Оскар (медленно). О чем ты трещишь?
Берди (нервно). Я говорю о Лионэ... и... и... о твоей охоте.
Оскар. Ты очень взвинчена, Берди.
Реджина (Бену). Я не расслышала, что ты сказал, — здесь так галдят.
Оскар (Берди). Ты вела себя как девчонка, была взбудоражена весь вечер.
Берди. Реджина спросила меня, чего бы я хотела...
Реджина. Что ты сказал, Бен?
Берди. Все высказывали свои желания, — ведь мы теперь разбогатеем. Вот и я сказала, чего мне хочется.
Бен. Я говорил, что...
Оскар (перебивая, жене). Очень хорошо. Мы все тебя слышали. На сей раз довольно.
Бен. Я жду. Я жду, когда вы с Берди кончите. Невозможно говорить сразу троим.
Берди медленно усаживается. (Улыбается, Реджине.) Я сказал, что намерен получить большую прибыль для самого себя. Ну, и для Оскара, разумеется.
Реджина (с расстановкой). Как это понимать, Бен?
Бен пожимает плечами и смотрит на Оскара.
Оскар (посмотрел на Бена, откашлялся). Вот что, Реджина, дело обстоит так. Маршал вносит четыреста тысяч долларов, что дает ему сорок девять процентов. (Хитро усмехается.) Мы должны внести двести двадцать пять тысяч, и так как наше положение здесь дает нам некоторые льготы, мы будем получать пятьдесят один процент. Кроме того, контроль остается в наших руках. (Смотрит на Бена.) Бен считает, что двести двадцать пять тысяч долларов — большая сумма.
Реджина. Я знаю условия и знаю также, что это большая сумма.
Бен (кивая). Вот то-то и оно.
Оскар. Бен хотел сказать, что наши две трети суммы у нас в наличии. Что же касается твоей доли... то есть доли Горация... вот ее что-то не видно.
Реджина хочет ответить
(Останавливает ее жестом.) И ты писала Горацию, и Бен, и я — мы все писали, но он ни в одном своем письме и словом не обмолвился об этом деле. Мы изложили ему все подробно, указали, что это срочно, — он до сих пор не ответил ничего. Бен был очень терпелив, Реджина. Конечно, ты наша сестра, и мы хотим, чтобы ты участвовала в выгодном деле, но...
Реджина. Но помимо заботы обо мне вы хотите, чтобы контроль оставался в ваших руках, не так ли, Бен?
Бен. Это цинично. (Улыбается.) Цинизм — это неприятная манера говорить правду.
Оскар. Нет надобности быть циничным. Нам нетрудно было бы найти охотника внести и третью долю, ту, которая предназначалась тебе.
Реджина. Не сомневаюсь. Но это значило бы, что у вас будет компаньон со стороны, а такие компаньоны иногда требуют слишком много. (Зло улыбаясь.) Впрочем, может быть, вам есть смысл поискать его.
Оскар. Одну минутку, не спеши. Никто об этом не говорит. Мы хотим иметь компаньоном именно тебя, а ты хочешь участвовать в деле.
Реджина. Конечно, хочу.
Бен (с усмешкой поднимает руку). Но мы не имеем еще ответа от Горация.
Реджина. Я дала вам слово, что Гораций внесет деньги. Этого достаточно.
Бен. О конечно, вполне. Но сейчас мне нужно больше, чем твое слово. Контракты должны быть подписаны на этой неделе, и Маршал захочет увидеть вскоре после этого наши деньги. Реджина, Гораций уже пять месяцев в Балтиморе. Я знаю, ты звала его домой, но он не едет.
Оскар. Похоже на то, что он не хочет возвращаться домой.
Реджина. Разумеется, хочет. Но человек с пороком сердца не может пускаться в путь, когда ему вздумается. И ты ведь знаешь докторов. Попадись им только в руки, да еще с такой болезнью!
Оскар. Но они не могут ему помешать отвечать на письма, не правда ли?
Реджина повернулась к Бену.
Они не могли запретить ему распорядиться своими деньгами, если бы он хотел...
Реджина. А вам обоим не приходило в голову, что Гораций деловой человек?
Бен. Бесспорно. Он — дельный коммерсант. И был всегда таким. Доказательство — его банк.
Реджина. А может быть, он молчит потому, что считает, что доход не так уже велик? (Смотрит на Оскара.) Он должен внести семьдесят пять тысяч — это большая сумма.
Оскар. Чепуха. Он может получить двойную прибыль, обрабатывая хлопок здесь, на месте, вместо того чтобы обрабатывать его на севере.
Произведения
Критика
