Роман Э. Сю «Жан Кавалье» и традиции европейского исторического романа
И. И. Шутова
Национальное своеобразие французского историческое романа проявилось в тесном сплетении проблемы политической и проблемы нравственной, поскольку «исторический роман должен был не только воссоздать прошлое, но и указать пути дальнейшего общественного развития».
Изображая глубинные конфликты эпох, Виньи, Гюго, Бальзак и Мериме придавали особое значение проблемам исторической ответственности личности перед обществом, нравственного поведения человека. Они же волновали и Э. Сю. Так, в его романе «Жан Кавалье» (1840); сюжетное действие которого охватывает 1701-1708 гг., воспроизводится важное историческое событие — наиболее крупное выступление крестьян-кальвинистов Лангедока в ответ на эдикт короля который фактически лишал гугенотов всех нрав. Национальное и историческое значение этого события историки видят в том, что оно во многом подготовило Великую французскую революцию.
Изображая антагонистические отношения между правительством и обездоленными протестантами, Э. Сю сосредоточил внимание на конфликте, который носил ярко выраженный политический характер. Исторический конфликт для писателя «является не только двигателем, но и внешним центром сюжета».
В отличие от романа «Латреомон», Э. Сю в «Жане Кавалье» предпринял попытку проследить не только судьбу отдельных лиц, но и судьбу нации. Противоречия между правительством и протестантами вызвали гражданскую войну. Э. Сю утверждает, что ответственность за неслыханные репрессии по отношению к протестантам лежит на великом короле, которого «неотступно преследовала идея-фикс об искоренении ереси в королевстве ...ценой искупления собственных грехов». «Прочно сидя на троне в мирное время, Людовик XIV предложил богу кощунственную жертву: безобидный и угнетенный народ. Набат Варфоломеевской ночи Великого короля бил в Севеннах восемь кровопролитных лет».
В романе отразилось, и новое понимание роли народа в историческом событии. Показательна в этом смысле сцена, в которой по приказу аббата Шайла, неистового гонителя протестантов, мертвые тела матери и бабушки Кавалье подвергаются надругательству. Реалистично выписан гнев народа в ответ на бесчинства католиков. Стоя на коленях, протестанты, несмотря на угрозы, начали петь. «Невозможно передать то ощущение, которое вызвало величественное и наполненное глубокой скорбью звучание гимна: множество голосов, от самых слабых, еле слышных и дрожащих до звонких и сильных, слились, создав спокойную и угрожающую гармонию. Это был первый крик боли и глухое возмущение угнетенного народа», — пишет Э. Сю, проявляя солидарность с обездоленными протестантами.
На последних страницах романа перед нами предстает образ народа, уже прошедшего через жестокие испытания войны и уверенного в правоте своего дела. Гневно осуждая измену Кавалье, камизары «обещают бороться до последнего дыхания против угнетателей и сложить оружие только тогда, когда Нантский эдикт будет полностью восстановлен». «Выражение их лиц было скорее грустное и торжественное, чем угрожающее. Некоторые из камизаров были в преклонном возрасте, их седые волосы придавали смуглым и обветренным чертам более внушительный вид». Выразительные внешние детали подчеркивают спокойную решимость народа продолжать борьбу.
Как и в романе В. Скотта «Пуритане», народ здесь является активным фоном. Э. Сю делит камизаров на умеренных, цивилизованных, зажиточных крестьян и крайне левых крестьян-горцев; отличавшихся религиозным фанатизмом. Социальная дифференциация при изображении народа восходит к традициям исторического романа В. Скотта «Пуритане», в котором народ представлен как сложное, противоречивое целое.
Умеренные протестанты в романе Э. Сю не разделяли взглядов горцев и хотя сначала между войсками не было особых разногласий, изысканность одежды умеренных протестантов вызывала презрение горцев и их предводителя Ефраима, одетых в шкуры животных и вооруженных косами, топорами и ножами. Стиль действий каждого войска был столь же отличен. Кавалье со своими людьми — ремесленниками и мелкими буржуа, вел более «регулярную и гуманную войну».
Противопоставление двух враждующих лагерей, изображение их непреклонности в борьбе сближает роман «Жан Кавалье» с «Хроникой, времен Карла IX» Мериме. Такой подход противоречит концепции В. Скотта, суть которой заключалась в необходимости объединения враждующих сторон. Роман «Жан Кавалье» является подлинно историческим, а его народность обнаруживается не только в том, что писатель делает героями своего произведения простых севенских крестьян, но и в том, что за событиями романа возникает жизнь Франции XVII в.
Наряду с требованиями свободы вероисповедания крестьяне-протестанты выдвигают в качестве непременного условий будущего мира отмену грабительских налогов. Так, V пункт требований крестьян гласит: «Жителей Севенн, дома которых были разрушены во время войны, освободить от налогов на десять лет». Интересно отметить, что буржуазные историки писали о камизарах только как о «Мучениках» за веру, их интересовали лишь религиозные требования крестьян-протестантов.
Сю признает право народов на борьбу, он сочувствует восставшим. Вместе с тем нельзя не учитывать противоречий во взглядах писателя, обусловивших смещение акцентов, особенно при изображении крайне левых протестантов и их предводителя, фанатизм которого порою явно гиперболизируется. Тем не менее протестанты выступают в романе как своеобразное олицетворение эпохи.
Выбор героев в «Жане Кавалье» определен иными сравнительно с «Латреоцоном» задачами. Главный герой — выходец из народа, пастух севейских предгорий, выросший до руководителя восстания гугенотов. Раскрывая образ Жана Кавалье, Э. Сю исследует психологический аспект движения человека между добром и злом. Как справедливо отмечает Сент-Бев, «истолкование характера героя и вообще мотивировка его действия - это наиболее достоверная часть романа». У Э. Сю, в отличие от В. Скотта, более сложная мотивировка человеческих поступков.
Писатель в «Жане Кавалье» следует традициям «романов честолюбия», в которых анализировалась эта страсть. Так, в романе «Сен-Мар» Виньи нравственное перерождение героя связано с темой любви, заслонившей то, к чему стремился Сен-Мар, и с темой развращающей атмосферы двора. Жажда славы, честолюбивые мечты о будущем, эгоистические стремления, а не веления нравственности приводят Кавалье на путь отступничества, на путь измены. Выбранный героем путь не стал смыслом его жизни, решение явилось результатом лишь «искренности порыва» в определенный момент, который исчез под влиянием честолюбия — источника безнравственных поступков. С понятием нравственности Э. Сю связывает мысль о достоинстве, об ответственности человека перед историей и своим народом. Автор стремится показать моральный крах Ж. Кавалье. От него отрекаются те, кто совсем недавно сражался бок о бок с ним за общее дело. «Уходи, — говорит один из камизаров своему бывшему предводителю, — молитвы тех, кто сражался рядом с тобой, ничего для тебя не значат. Так будь же проклят, изменник своим братьям и религии».
Тема измены Кавалье анализируется не только в психологическом плане, но и в социальном. Прекращение войны на руку торговцам Монпелье. Война для них ужасна тем, что не позволяет получить прибыль. «С тех пор как началась война, — цинично заявляет один из торговцев, — я не могу продавать кожу. Ко мне больше не приезжают ни из Каталонии, ни из Барселоны. Говорят, что в провинции свирепствует чума, все иностранцы бегут оттуда, но однако кожа является первой необходимостью. Господа военные и гражданские носят сапоги и туфли. О! Какие времена? Проклятые еретики!».
Моральное падение Кавалье еще более подчеркивается в сцене на балу, куда он был приглашен маршалам Вилляром. Насмешки, перешептывание разодетых господ заставили бывшего предводителя камизаров испытать чувство, которое до сих пор было ему не знакомо. «О, — думал Кавалье. —Перед солдатами маршала Франции мне не заливала лицо краска стыда, а сейчас я не могу поднять глаза, как преступник. Эти презренные люди никогда не посмели бы смеяться мне в лицо, если бы я, со шпагой в руках, стоял во главе своих камизаров».
Таким образом, истинная ценность человека определяется прежде всего преданностью делу и развитостью, чувства долга; индивидуализм же Кавалье обнаруживается как разрушающее, враждебной его единоверцам начало. Все повествование Э. Сю опровергает мысль о претензии отдельной личности на индивидуализм, который в конечном счете ведет к изоляции, отделению от людей.
Тщательно продумав основное содержание романа, т. е. его идеи и характеры, Э. Сю мало что изменил в описании поступков реального прототипа, хотя мотивировка этих поступков полностью принадлежит писателю.
Раскрывая характер Ж. Кавалье, Э. Сю остается верен традиции противопоставления. В лагере преследуемых гугенотов предводителю средних слоев крестьянства — Жану Кавалье противопоставлен Ефраим, возглавляющий горцев. Создавая образ Ефраима, Сю постоянно выделяет главную черту его характера необузданный фанатизм, который намеренно гиперболизируется. Обращает на себя внимание портретная характеристика Ефраима, включающая черты необычности: «...его жесткие, энергичные черты смуглого лица исчезали под густой, черной, лохматой бородой, доходившей до глаз и придававшей ему свирепый вид. Широкая лента из волчьей кожи ...придерживала длинные вьющиеся волосы. Мрачно блестели его черные, глубоко посаженные глаза». Немногословная, но яркая, поэтическая речь Ефраима, содержащая цитаты, заимствованные из Библии, характеризует его как человека, глубоко уверенного в своей правоте. Этот яркий образ, полный неистовых страстей, по мнению Сент-Бева, «задуман очень верно», и «под ним подписался бы и Вальтер Скотт».
Есть целая цепь определений Ефраима: «дикий», «жестокий», «добрый», «непреклонный», «слепой и необузданный фанатик», «героический человек». И он действительно существует как бы во всех этих проявлениях, что создает впечатление внутренней противоречивости крестьянского вождя. Психологию Ефраима, его фанатизм и героизм, Э. Сю объясняет особенностями его характера, духом эпохи и обстоятельствами, в которых он действует. Тем не менее автор не отказывает Ефраиму в чисто человеческих качествах. Впечатляет сцена его возвращения после сражения на поле битвы, где зловещая тишина изредка нарушалась жалобными стонами да пронзительными криками стервятников. Сдавленный крик боли вырвался из груди мужественного горца; увидев среди нагроможденных тел мертвых маленьких пророков, Ефраим долгое время стоял неподвижно, и «единственная за столь долгие годы пролитая слеза заблестела в его впалых глазах».
Психология Ефраима, таким образом, сложна, его образ вызывает одновременно и ужас, и симпатию. Однако специфика воссоздания романтического образа крестьянского вождя заключается в обусловленности его обстоятельствами, в которые он был поставлен, и особенностями его натуры.
С темой частного и личною интереса в исторических поступках связана любовная коллизия, во многом определяющая структуру романа. Сподвижнице и возлюбленной Кавалье — Изабо, крестьянской девушке, противопоставлена коломбина по имени Туанон, обольстившая по поручению маршала Вилляра вождя камизаров. Образ влюбленной шпионки довольно часто встречался в литературе того времени. В частности, в «Шуанах» Бальзака роль приманки для вождя, которого выслеживала полиция, играла мадмуазель де Верней. В «Жане Кавалье» Туанон выполняет несколько другую функцию, так как глубоко презирает «бывшего пастуха».
Интрига, задуманная Э. Сю, — не романтическая интерпретация истории. Дело не в том, что красота коломбины произвела неотразимое впечатление на вождя камизаров, а в том, что любовь к Туанон вступает в конфликт с политикой. Личный, частный интерес противостоит в данном случае интересу дела, за которое боролся Кавалье. Честолюбие героя победило его нравственные устои. Любовь Кавалье к Туанон не всегда глубоко раскрывается, в силу того, что Э. Сю руководит стремление показать разрушительную силу любовной интриги.
Довольно широко представлен в романе противоположный мир (маршал Вилляр, губернатор Лангедока Бавиль). Много внимания в предисловии к роману уделяется Людовику XIV, что отражает тенденцию к критическому переосмыслению личности великого короля. Сент-Бев, обнаруживая в «Жане Кавалье» значительные художественные достоинства, называя его «интересным и поучительным романом», считал, что упреки в адрес великого монарха в данном произведении более обоснованны, нежели в «Латреомоне». Э. Сю открыто осуждает великого короля за политику, проводимую им по отношению к протестантам, подтверждая справедливость упреков всем ходом повествования. Обличительное начало свидетельствует об окончательном отказе писателя от бездейственности, хотя в ранних романах Э. Сю предлагал читателю в качестве героя некий мистический персонаж с присущими ему цинизмом и разочарованностыо. Очевиден переход романиста на позиции социальной критики. Тем не менее антигуманная сущность короля объясняется писателем прежде всего с точки зрения этики, безвыходности положения, гонения протестантов. Э. Сю считает лишь следствием политики великого короля.
Оголтелым роялистом представлен в романе архиепископ Шайла: он не гнушается никакими средствами для борьбы с гугенотами. Сю пытается проникнуть в психологию безжалостного человека, для которого вопросы гуманности ничего не значили. По мнению автора, действиями севеиского аббата руководило глубокое убеждение в том, что реформированная религия — яд, который нужно уничтожать. И, чтобы очистить христианскую веру от ереси, аббат Шайла без зазрения совести уничтожал гугенотов. Сцена жестокого убийства аббата имеет в романе нравственное обоснование — это возмездие за злодеяния архиепископа, «первый обагренный кровью вызов королевской власти».
Таким образом, Э. Сю создавал роман, находясь на позиции социальной критики. И все же к отдельным представителям роялистского лагеря, в частности, к губернатору Лангедока, известному гонителю протестантов, отношение писателя двойственное. Жестокий и неукротимый нрав Бавиля несколько смягчен, автор пытается преподнести его как добросовестного исполнителя воли великого монарха. Образ Бавиля интересен тем, что Э. Сю вложил в уста неумолимого интенданта Лангедока довольно много рассуждений о политике. Бавиль видит в протестантах уже не тех «невежественных крестьян», которые вслепую бросались на королевские войска, а достойных противников. Характерно, что в романе гугеноты оцениваются с различных, социальных позиций. Так, солдаты королевской армии называют их «демонами», «колдунами», «неуязвимыми», а буржуа — «проклятыми», «окаянными еретиками».
Следуя традициям французского исторического романа, в котором развитие сюжета и конфликта чаще всего совпадает, писатель подробно анализирует политические принципы двух борющихся сторон. Если основная задача католиков заключается в сохранении и защите монархии любой ценой, то протестанты «с оружием в руках хотят добиться законного права на свободу». Э. Сю оправдывает жестокость доведенного до отчаяния народа, он пишет о крестьянах, как о мстителях за своих братьев, «кровь которых лилась рекой». Начать восстание для них — значит начать «великий сбор винограда, который уже пошел». Впоследствии этот образ стал традиционным для революционно-демократической литературы Франции.
Основным узлом сюжета романа явилась битва при Тревиезе — самое драматически напряженное столкновение враждебных сторон. Бальзак считал его лучшим местом в книге, хотя упрекал Сю в описании военных событий сверх определенного объема. В качестве образца Бальзак приводит военный набросок «Пармского монастыря» Стендаля: автор не «взялся за полное описание битвы при Ватерлоо, он прошелся по арьергарду и дал два-три эпизода, рисующие поражение наполеоновской армии. Последний эпизод доказывает, что автор знал об этой литературной опасности».
Однако в отличие от Стендаля Э. Сю стремился объективно описать военное сражение. Ему важно было показать стратегию и тактику каждого из враждующих лагерей, поведение участников сражения и их лидеров. Сю изображает своих персонажей, постоянно осознавая их классовую природу. Писатель не умаляет достоинств маршала Вилляра как полководца, но на его фоне особенно ярко проявился военный талант Кавалье, который, прекрасно зная местность, идет на хитрость. Отсюда описание топографии имеет в романе известную смысловую нагрузку.
Поведение участников сражения четко различается, они сгруппированы и противопоставлены друг другу. Солдаты королевской армий мужественны, но лишены энтузиазма, так, как воюют «против сердца». Особую группу составляют наемники из числа горожан, купивших себе согласно новому эдикту военные чины. Это все те же бывшие торговцы, которым война помешала сбывать товар. Сю насмешливо описывает их трусость и бездарность во время боя, их панический страх перед камизарами. Протестанты же в бою лишены сомнений, их всех объединяет горячее желание победить. Презрение к смерти - их общая черта.
В изображении битвы проявились «здоровый реализм и наблюдательность» Э. Сю. Он действительно воссоздал максимально приближенную к реальности картину восстания, показав, как нелегко досталась победа абсолютизму, моральное поражение которого обнаружилось в заключении соглашения с вождем восставших. Однако причины поражения; камизаров не были поняты писателем, он видел их лишь в предательском поведении Кавалье, несогласованности действий восставших и реакционности протестантов. Тем не менее «Жан Кавалье» свидетельствует о поисках новых путей в области исторического романа.
Л-ра: Литературные традиции в зарубежных литературах ХIX-XX веков. – Пермь, 1983. – С. 70-78.
Произведения
Критика
