Модель мира Алена Роб-Грийе
А. Ф. Строев
Воспользовавшись терминами Фердинанда де Соссюра, можно сказать, что на основе «речи» буржуазной культуры Роб-Грийе конструирует некий «язык» и уже исходя из него создает свою «речь» (т. е. всю сумму художественных текстов). Отдельный роман или фильм предстает в этом случае как «речевой акт».
Цель нашего исследования — воссоздание и синхронное описание «языка» Роб-Грийе. Все творчество писателя мы рассматриваем как единый текст. Традиции такого подхода сложились в современной фольклористике, считающей все произведения одного жанра вариациями определенного инварианта. В отечественном литературоведении целостному рассмотрению поэтики писателя посвящены книги М. М. Бахтина о Достоевском, А. П. Чудакова о Чехове и другие работы.
Существуют, однако, два специфических типа построения писателем художественного мира. В первом случае все его произведения взаимодополняют друг друга и, вместе взятые, создают достаточно логичную и стройную картину мира с его историей, географией и толпой персонажей, связанных родственными или дружескими узами. Примером такого миропостроения могут служить романы Бальзака, Золя, Фолкнера. Исследователи составили подробные каталоги биографий героев этих писателей.
Второй тип предусматривает создание «поэтического мира»: все произведения как бы являются вариантами одного текста — постоянно повторяются персонажи, ситуации, мотивы, образы, сравнения и т. д. Это в полной мере относится к произведениям Роб-Грийе, которые превращаются в насыщенный раствор автореминисценций, автопародий (в каждом из последних романов Роб-Грийе их больше сотни). Лишь в контексте всего творчества писателя отдельные романы или фильмы приобретают свое истинное значение, поздние тексты как бы расшифровывают предыдущие (так называемый «рекурсивный» тип творчества).
Произведения Роб-Грийе строятся на основе ограниченного набора порождающих мотивов, тем, структур. Происходит самодублирование на всех уровнях — от звукового (анаграммы, аллитерации) до межтекстового (аналогичный прием существует в кино, когда все дубли одного эпизода включаются в фильм). Это осложняет для читателя (зрителя) восприятие произведения, но облегчает исследователю поиск инварианта.
Создание модели творчества Роб-Грийе сделает возможной научную интерпретацию, позволит за внешним хаосом увидеть закономерности. Описание «языка» писателя должно проводиться по следующим уровням: генераторы (порождающие темы); система персонажей и основные ситуации; пространственная организация мира.
Генераторы. По мнению Роб-Грийе, игра «порождающими темами», созданная художественной практикой «нового романа», позволяет полностью отбросить «устаревший» принцип временной последовательности. Генераторы — «это по сути сами темы романа (предметы, события, слова, движения), которые становятся основными элементами, порождающими всю архитектуру повествования и развивающиеся в нем события. Подобный прием построения применяется в серийной музыке и в современных произведениях пластического искусства».
Наиболее общий генератор — это «механизм» (т. е. фиксация, дублирование или трансформация действия). Он реализуется четырьмя основными группами генераторов: «игра», «зеркало», «инструмент», «дверь». Каждая из них содержит целый ряд «конкретизирующих» генераторов. Так, тема «театра», входящая в группу «игра», раскрывается следующими генераторами: сцена, спектакль, подмостки, пьеса, акт, публика, актеры, театральная афиша; опера, балет, танец, ритуал. С их помощью автор может передавать одну и ту же информацию разными «кодами» (аналогично тому, как это происходит в мифе). Использование цепи синонимических генераторов (зеркало — манекен — застывший жест — актер — театр) или полисемичных (игральный автомат— одновременно и игра и инструмент) позволяет писателю незаметно менять «код». Но столкновение трех и более генераторов из разных групп разрушает исходную ситуацию и тем самым служит источником развития действия.
Персонажи. В каждом событии, принимают участие три действующих лица: субъект, объект и «подсматривающий» (= получатель). Остальные — податель, помощник, противник — играют лишь второстепенную роль, причем обычно один персонаж выполняет у Роб-Грийе несколько функций, часто взаимоисключающих друг друга (и помощник и противник одновременно). Это связано с тем, что поступки героев обычно приводят к результату, обратному их намерениям, ситуации переходят в свою противоположность (описываемый писатель, убитый убийца). Социальная и профессиональная характеристика персонажей подчинена тем функциям, которые они выполняют в произведении. Субъект действия — преступник или полицейский; объект — монахиня, узница, проститутка; подсматривающий — человек без профессии: богач, нищий, пьяница; приезжий — турист, коммивояжер, пешеход, шофер; человек творческого труда, подсматривающий и воспроизводящий жизнь, — художник, скульптор, писатель, фотограф, режиссер, актер. На социальной лестнице также четко выделяются три ступени: начальник (податель) — посредник (подсматривающий) — исполнитель (субъект).
Основное распределение проводится по двум осям: старшие/младшие и мужчины/женщины. Тем самым мы получаем четырех «архиперсонажей»: отец — муж, жена — мать, сын — брат, дочь — сестра. Для исходной ситуации произведения должны быть заняты хотя бы две «клетки» (например, муж и жена). Тогда человек со стороны (функция — подсматривающий) может попытаться занять клетку мужа (функция — субъект); как бы обменявшись с ним семейным положением и функциями. Начинает раскачиваться маятник, ситуация варьируется, повторяется с обратным знаком (сюжет романа и фильмов «Ревность», «В прошлом году в Мариенбаде», «Бессмертная»), или происходит перераспределение ролей и масок среди героев (без прихода нового лица): отношения брат — сестра превращаются в отношения муж — жена («Типология города-призрака»), сын вытесняет отца («Резинки»), дочь — мать («Ступени наслаждения»), подчиненный — начальника.
Если актуализированы все четыре клетки («Проект революции в Нью-Йорке»), то одновременно разыгрывается несколько действий. Добавочное усложнение системы фабульных линий происходит при введении одного или нескольких двойников каждого из героев или при вторичном перераспределении ролей по ходу повествования. Но одновременно упрощается схема археперсонажей: младшие вытесняют «старших и занимают их место; женщины, обычно пассивные (объект действия), начинают играть активную роль и тем самым обмениваются функциями с мужчинами. Таким образом, четыре персонажа как бы сливаются в одного. Поэтому все ситуации в произведении являются, по сути дела, вариацией одной-единственной. Построение произведений Роб-Грийе начинает напоминать наиболее древний тип сюжета — циклический миф.
Пространство. Поведение персонажа целиком определяется его локализованностью в пространстве. Каждой точке соответствует свой, строго определенный набор действий, поэтому пересечение пространственной границы может изменять статус персонажа. Фабула произведения реализуется как маршрут героя.
В произведениях Роб-Грийе все события происходят в городе или на острове, отрезанном от всего географического мира, замкнутом в самом себе. Его мифологическим прообразом является царство смерти. Параллельно (или последовательно) действие развивается в похожих друг на друга зданиях: полупустой дом — тюрьма — кладбище — храм — театр — кафе — магазин — отель — музей (= двор, заваленный вещами). Таким образом, каждое из зданий может приобретать функции другого. Горизонтальную организацию пространства оказывается возможным представить в виде трех концентрических кругов: комната — центр мира; дом и коридоры; город и улицы, кольцо бульваров, море. Поэтому движение героя по улицам или коридорам может продолжаться бесконечно, ибо оно идет по кругу. Наоборот, войдя в комнату, герой как бы пересекает границу и поэтому может перенестись в другое здание на противоположном конце города. Вот почему герой может одновременно существовать и вне определенного пространства, и внутри его (ср. с известным геометрическим парадоксом — лентой Мебиуса). Центральная точка мира — зеркало в комнате, в котором отражается окно (т. е. весь город, через окно втягивается внутрь комнаты). Мир Роб-Грийе превращается в кольцеобразный лабиринт зеркал, создающих добавочное пространство. В этой функции используются не только реальнее зеркала, но и картины, фотографии, скульптуры, афиши, магнитофонные записи, кинофильмы, книги. Так, героиня может читать полицейский роман, в котором описываются происходящие с ней события.
В вертикальном разрезе пространство представляет собой огромный дом, фундамент которого глубоко ушел в землю, а вместо крыши — небо. Если посмотреть снизу вверх, то это подвал пыток, огонь; театр; музей, тюрьма; видимый пейзаж, вода (= потоп). При соотнесении вертикальных и горизонтальных пластов мы получаем последовательность вложенных друг в друга шаров (серия матрешек, отличающихся размером и окраской, но не формой). Такой тип пространственной организации мира прямо соотносится с основным художественным приемом Роб-Грийе: повтор с вариациями, самодублирование на всех уровнях (звуки, слова, мотивы, темы, персонажи, ситуации, структура всего романа). Рассмотрев модель художественного мира Роб-Грийе, мы постарались раскрыть своеобразие типологических черт одного из специфических вариантов романного жанра. «Обнажение» художественных приемов приводит к тому, что текст предстает одновременно и как самоописание, и в определенном смысле как самопародия. Тем самым» на первый план произведения выходит сам автор, который обращается непосредственно к читателю. Текст Роб-Грийе строится как диалог с «чужим словом»: отталкивание от предшествующей романной традиции и одновременно подчеркнутое использование тем и приемов других произведений при трансформации их первичной семантики. Объектом такой игры становятся и его собственные произведения.
Разрушая традиционные способы сюжетного осмысления мира, писатель заменяет временные и причинные связи ассоциативными. Творчество Роб-Грийе принадлежит к той линии развития романа, представителей которой интересует в первую очередь не описание событий, а процесс их восприятие героем. Однако автор превращает эту содержательную установку в чисто сюжетный прием — подсматривание за происходящим. То же самое происходит и с другими характерными особенностями романного жанра: идеологическая незавершенность произведения и позиции героя, поиск иных жизненных путей: реализуется как формальная незамкнутость, усиление двойничества, постоянное дублирование повествования. Роб-Грийе как бы вынимает смысловой стержень — эволюцию героя и мира, тем самым превращая повествование в набор статичных эпизодов. Конец дает зеркальное, перевернутое изображение начала; развитие исключается. Такая трансформация идеологических установок романа в приемы сюжетосложения приводит к определенному видоизменению самого жанра. Подобное построение романа напоминает структуру лирических произведений.
Таким образом, описанная нами модель художественного мира Роб-Грийе позволяет наметить решение некоторых проблем типологии романа как жанра.
Л-ра: Вестник МГУ. Сер. 9. – 1980. – № 2. – С. 73-76.
Произведения
Критика
