И. Г. Гердер о философско-эстетической сущности языка
Р. П. Трофимова
Имя Иоганна Готфрида Гердера (1744-1803), прогрессивного немецкого философа XVIII в., демократа и просветителя, широко известно. Его перу принадлежат такие значительные философские произведения, как «Идеи к философии истории человечества», «Рассудок и опыт», «Каллигона» и другие, в которых он развивает учение о прогрессе в истории и движении общества к гуманизму. Исходя из идей просвещения и гуманизма, Гердер уже в своих первых трудах обращается к проблемам эстетики, выступая сторонником Лессинга. Одной из малоисследованных проблем эстетической теории Гердера является его учение об эстетическом в языке, впервые изложенное им в ранней работе «Письма о литературе» и в приложении к ней «О новейшей немецкой литературе».
В этих работах, отстаивая тезис о национальном своеобразии поэзии, воплощенном прежде всего в языке и его красоте, Гердер выступает против рационалистической эстетики классицизма, проповедником которой в Германии были И.-К. Готшед и его ученики. Согласно эстетике Готшеда поэтический идеал и красота языка подчинены универсальным законам разума, одинаковым для всех времен и народов. Гердер, развивая и дополняя выступления Бодмера, Брейтингера и Клопштока против взглядов Готшеда, подчеркивает естественную эмоциональность и поэтичность, красоту и выразительность древних языков. Выступая против готшедианцев, он отмечает, что благодаря их стараниям все стало «водянистым, плоским, выхолощенным». Гердер рекомендует обращаться к народному языку и творчеству и собирать идиоматические выражения из времен мейстерзингеров, Опитца, Лютера и др. Он связывает национальный колорит языка с его историческим развитием, отразившимся в истории литературы данного народа.
Учение об эстетической сущности языка является составной частью теории Гердера о происхождении речи человека. Это было смелое выступление против господствовавшей в то время богословской теории «божественного происхождения» языка немецкого пастора Зюсмильха и философа Гаманна. Одновременно Гердер полемизирует и с рационалистическим учением французских просветителей, согласно которому происхождение языка связано с «общественным договором», так как последнее противоречит его сенсуалистической концепции.
Гердер рассматривает язык как неотъемлемое свойство человеческого сознания, исторически развивающееся и совершенствующееся. Согласно Гердеру, язык — это форма всякой человеческой мысли, определяющая, в известной степени, ее содержание и в то же время сама определяемая им. «Язык, — пишет Гердер, — учит нас ясно мыслить, а ясные, живые мысли заставляют искать четкие и яркие слова...» (И.-Г. Гердер. Избр. соч. М.-Л., 1959, стр. 117). Границы человеческого познания определяются языком, и для их постижения необходимо изучать язык.
Отрицая «божественную» и «договорную» теории происхождения языка, Гердер пишет: «...Я считаю его происхождение совершенно естественным» (там же, стр. 139). Свои первые впечатления, чувства и переживания человек выражал в звуках, которые производили особое воздействие на воспринимающих их, были близки к музыкальным звукам природы и сохраняли ее «первобытную, чувственную красоту». Являясь первоосновой языка, они и поныне оказывают на нас эстетическое воздействие своей чувственной, природной красотой. «Эти слова, этот тон, этот оборот речи в каком-нибудь страшном романсе и т. п., которые мы слышали впервые в детские годы, — пишет Гердер, — проникли к нам в душу, а с ними вместе — великое множество оттенков: трепета, торжества, страха, испуга, радости» (там же). Человек, переходя к более глубокому осмыслению мира в процессе своей жизнедеятельности, использует музыкальные, чувственно-прекрасные звуки как основу для создания языка, который является не простым подражанием природе, а продуктом человеческого разума, отражением развития человеческого духа.
В учении о происхождении языка, тесно связанным с его теорией познания, Гердер выступает против механического подражания человека явлениям и звукам природы и возникновения языка посредством такого подражания. Он отмечает, что возможны «случаи подражания природе», но они не являются основным источником возникновения языка. Человек, согласно Гердеру, творит язык, наблюдая за музыкой природы с помощью слуха, и «вся многозвучная божественная природа» становится «для человека музой — вдохновительницей и учительницей языка!» (там же, стр. 145).
Язык как форма мышления человека и как исторически развивающееся явление проходит несколько этапов, которые Гердер сравнивает с возрастами человеческой жизни. Немецкий философ выделяет две основные ступени прогресса языка: язык первобытных и цивилизованных народов. (Эти же две фазы Гердер выделяет в мировой истории стран и народов.) Он противополагает также два этапа в эстетическом аспекте: чувственно-прекрасный язык древних противопоставляется рационально-строгому языку цивилизованных народов, далеких от чувственно-непосредственного восприятия мира природы, столь близкого древнему человеку. Такое противопоставление сближает эстетико-лингвистическую концепцию Гердера с рядом положений учения итальянского философа XVIII в. Дж. Вико о чувственно-прекрасной форме языка поэтического периода, изложенной последним в его труде «Основания новой науки об общей природе наций».
Исходный тезис Гердера о первоязыке как языке поэзии мы встречаем не только у Дж. Вико, но и у Кондильяка и Ж.-Ж. Руссо во Франции, в Германии — у непосредственного учителя Гердера И.-Г. Гаманна в его «Крестовых походах филолога». В эстетике XVIII в. этот тезис представлял собой реакцию на рационализм классицизма. Представители последнего считали, что ясный и понятный прозаический перевод поэтического подлинника не уступает ему по своим эстетическим свойствам. Фраза «прекрасно, как проза», стала крылатой во французской эстетике и стилистике ХVIII в.
Гердер против подобной абсолютизации прозаического языка. Язык древних народов, согласно его учению, «был чувственным, богатым смелыми образами» (там же, стр. 120), «...его оживляли сильные образные слова, творческое богатство и изобилие, смелые инверсии, простые частицы, звонкий ритм и выразительная декламация — все это накладывало на него отпечаток чувственной силы и поднимало его на уровень поэтического языка» (там же, стр. 122). Это был естественный, созданный самим человеком и его разумом, прекрасный, музыкальный и гармоничный язык первых людей, выражавший «естественную гамму» человеческих восприятий и ощущений, чувств и переживаний. Он был еще чувственно прекрасен и богат. И именно этот язык стал основой музыки и поэзии как искусства. «...Из этого пения, — говорил Гердер, — впоследствии усовершенствованного и облагороженного, произошли древнейшая поэзия и музыка...» (там же, стр. 149).
Гипотеза о генетической близости гармоничности языка к музыке, развитая Гердером, высказывалась еще в античной эстетике и представляла собой обобщение интереснейших наблюдений над сходством мелодии и интонации языка с гармонией в музыке. Она высказывалась позднее Гегелем, В. Гумбольдтом и другими философами.
С развитием общества и мышления развивается и совершенствуется язык. Он становится травильным, единообразным и упорядоченным» (там же). «Правильность языка уменьшает его богатство» (там же, стр. 125), — основной вывод, сделанный философом в учении об эстетическом в языке. Правильность и грамматическая строгость языков цивилизованных народов помогает более полно выражать мысли и понятия развивающегося человеческого мышления, однако, уверяет Гердер, вместе с ними теряются красота и гармония первоязыка.
Противопоставление красоты и совершенства в языке объясняется особенностями понимания Гердером сущности красоты человеческой речи. «Красота не совпадает с совершенством, как не совпадают во времени самый красивый язык и самый совершенный...» (там же, стр. 121) — это основной тезис эстетического учения о языке немецкого мыслителя. Под красотой в языке Гердер понимает его чувственно-прекрасную форму, поэтичную, ритмически благозвучную и близкую к природе по своей мелодичности. Первые языки древних прекрасны, потому что они материально-чувственны по своим образам и богатству форм, заимствованных у «поющей природы». По своей чувственной красоте этот язык приближается к живописи.
Философ сравнивает древнейшие языки — арабский и еврейский — и современные ему немецкий и французский языки. Древние языки богаты «обозначениями различных пород скота», в них «встречаются всевозможные слова, связанные с миром природы» (там же, стр. 125). Этот язык «может живописать с помощью одного слова и, сопоставляя образы, набросанные одним штрихом, сказать гораздо больше, чем мы, поскольку мы показываем подобные различия, выражая их с помощью уточняющих эпитетов» (там же, стр. 126).
Красота, с точки зрения Гердера, представляет собой чувственно-конкретное и образное выражение человеческого духа. И красота древнейших языков заключается в их чувственно-образной форме. Древнейшие народы говорили с помощью образов, и их язык был эмоционально и образно богат (см. там же). Совершенство же является более высоким духовным выражением «сил человека». В совершенных по своему логическому строю языках человек уже не живописует образами. Эти языки потеряли свою прекрасную, чувственную форму и стали из-за своей совершенной, рационально-логической формы тяжелы и непригодны для поэтического выражения.
Противопоставляя в своей эстетической теории языка красоту как чувственно-конкретное и совершенство как логическое и духовное, Гердер, однако, делает вывод, что «совершенства не может достигнуть ни один язык, не может он достигнуть и полной поэтической красоты» (там же стр. 131). Взаимосвязь красоты и совершенства — вот, что характеризует современные языки, которые своей гармоничной и благозвучной формой выражают мысли и чувства цивилизованных народов и тесно связаны с развитием их культуры. В своих работах Гердер дает «наполненную похвалами характеристику» эстетических качеств немецкого языка, «в котором его восхищает изобилие гласных и придыхательных букв» (Р. Гайм. Гердер, т. I. М., 1888, стр. 167). Он, по справедливому замечанию исследователя его творчества Р. Гайма, «отстаивает важное значение чувственного элемента в языке в той мере, в какой язык при всяких условиях служи органом выражения чувств...» (там же, стр. 163), одновременно обращая внимание на чисто духовное содержание языка — выражение в нем мыслей и понятий, представлений и обобщений человеческого разума.
В синтезе прекрасно-выразительной формы и высокого духовного содержания Гердер видит сущность эстетического в языке. Этот основной вывод из его эстетической теории языка сыграл значительную роль в изучении истории развития языка вместе с историей народа, в разработке и анализе самих эстетических качеств отдельных естественных человеческих языков.
Однако самобытная теория Гердера о философско-эстетической сущности языка имела некоторые существенные недостатки, которые были обсуловлены идеалистической ограниченностью философских взглядов немецкого мыслителя. Это проявляется прежде всего в фактическом отсутствии историко-диалектического подхода к анализу современных Гердеру языков. В связи с этим нарушается диалектика между исторической обусловленностью языка на данной ступени развития и его прогрессом. Особенно ярко это выражается при противопоставлении поэтичности и красоты языков первобытных народов совершенству немецкого и французского языков XVIII в. Признавая историческую обусловленность языка и эстетического в нем, Гердер абсолютизирует, однако, красоту древних языков, считая, что более поздние языки вырождаются со стороны своей красоты и благозвучия.
В действительности эти стороны развития языка взаимосвязаны. Язык, согласно диалектико-материалистическому пониманию его развития, представляет собой общественное явление, возникшее в процессе общественной и трудовой деятельности человека и является его «практическим сознанием», «непосредственной действительностью мысли». Он тесно связан с формированием человеческого мышления. Поэтому язык на определенной ступени становления, согласуясь с определенным уровнем развития общества и сознания человека, в том числе и эстетического, является исторически обусловленным явлением. Дальнейший прогресс общества и мышления предполагает и прогрессивное развитие языка, в процессе которого он выражает более абстрагированное от внешних и случайных связей и более логически совершенное мышление человека.
Как результат исторической обусловленности своего развития языки, например, первобытнообщинного и буржуазного общества резко отличаются друг от друга и по своему содержанию, отражающему уже новую ступень в развитии общественного мышления, и по своим эстетико-выразительным качествам. Так, одной из особенностей диалектической связи мышления и языка первобытных народов, нашедшей свое отражение и в эстетических свойствах языка этого периода, являлась определенная ограниченность первобытной мысли в области понимания взаимоотношений предметов и их качеств. В грамматическом плане она выражалась в наличии единого недифференцированного образного имени, заменяющего как имена существительные, так и имена прилагательные. На этой ступени человеческого познания качество берется в непосредственной связи с конкретными предметами. Качественные значения первобытных слов-имен, воспроизводя качества, как они даны в наглядно-чувственном образе конкретных предметов, являются соответственно более образными и эмоционально богатыми. Именно на эту образность и чувственную красоту первобытных слов-имен указывает немецкий мыслитель. В этих языках одному понятию еще соответствует множество слов. Это явление объясняется скорее неразвитостью словесного контекста и многокачественным содержанием слов-имен, чем особым эстетическим восприятием и мироощущением древних народов.
Исторически обусловленный на каждой ступени своего развития, язык развивается вместе с обществом и мышлением человека по своим внутренним законам, и эту сторону развития языка необходимо учитывать при диалектическом анализе его философско-эстетической сущности.
Учение Гердера о философско-эстетической сущности языка тесно связано с его общеэстетическими взглядами и литературной деятельностью, с немецкой поэзией и литературой того времени. Оно, как отмечает советский исследователь творчества Гердера В. М. Жирмунский, «указывало немецкой поэзии путь от установившегося в философии немецкого рационализма понимания слова лишь как знака отвлеченного понятия к раскрытию и использованию эмоциональности и образности слова...» (В. М. Жирмунский. Жизнь и творчество Гердера. В кн.: «Гердер. Избр. соч.». M.-Л, 1959, стр. XXIV).
Мысли Гердера о выражении эстетического в языке в его чувственно-прекрасной и музыкальной форме и логическом совершенстве, о связи языка и народной поэзии в генетическом аспекте и особой эстетической эмоциональности и образности слова оказали значительное влияние на взгляды основателей исторического языкознания В. Гумбольдта и Я. Гримма. Эти мысли стали также теоретико-эстетическими основами поэзии «бури и натиска» и прежде всего молодого Гёте. Они нашли свое отражение в эстетических взглядах Гегеля.
Разработанная И.-Г. Гердером почти два столетия назад проблема философско-эстетической сущности языка не потеряла своего значения и в наше время. Развитие марксистской теории об эстетических качествах языка исключительно важно как для борьбы с идеалистическими взглядами современных буржуазных эстетиков и лингвистов, так и для всестороннего эстетического воспитания нового человека в странах, строящих новое социалистическое общество.
Л-ра: Философские науки. – 1973. – № 6. – С. 142-145.
Произведения
Критика
