Чезаре Павезе. Авантюра

Сандра провела все утро, не удаляясь ни на шаг от вокзала. Наконец, она направилась по бульвару, деревья которого были похожи на большие букеты цветов. Она шла, разглядывая витрины, приостанавливалась и порой оборачивалась назад. Вскоре она заметила, что дома пошли все ниже и ниже, что небо на горизонте было совершенно безмолвным, и, что бульвар заканчивался каким-то немыслимым поворотом, словно готовясь к прыжку ввысь. Тогда она остановилась в нерешительности, пробежав глазами с витрины, уставленной фруктами, на деревья и высокие окна домов.

Где-то рядом было море. Сандра глубоко заглотнула в себя воздух, но ощутила только лишь резкий, приторный запах цветов. Тогда она вернулась назад, пытаясь отыскать кафе, увиденное до этого. Она долго никак не могла узнать его и не на шутку рассердилась на себя, но затем все-таки заметила столики из ивовых прутьев, спрятавшиеся за колонной портика, и, разбросанные в беспорядке в тени. За ними уже сидело несколько человек, с этаким безразличным видом и со скрещенными на груди руками. Женщин тут, однако, не было видно. Сандра вошла в кафе, даже не взглянув на посетителей. И пока она пила у стойки свое молоко, лишенная при этом какого-либо внимания со стороны гарсона, она подумала, что подобное течение жизни, по-видимому, не нарушалось здесь ничем из года в год, хотя кафе и находилось всего лишь в нескольких шагах от пляжа.
Она заговорила с гарсоном, как только встретилась с ним взглядом, и попыталась было узнать у него, где могла находиться в этом местечке небольшая площадь, но тот сделал вид, что не понимает о чем идет речь и пробормотал что-то несуразное. Такой ответ типичен для юношей вообще. Тогда Сандра решилась и показала ему адрес, указанный на конверте. Ей пришлось объяснить ему, что имеется квартира, которая сдается на летний сезон, и назвать ее хозяев. Гарсон проводил ее между столиками до самого порога кафе, все время что-то объясняя и отчаянно жестикулируя. Чувствовалось, что он дурачится. Сандра покинула кафе вся рассерженная.
Разыскиваемая площадь находилась буквально в двух шагах от вокзала, куда она прошла по небольшой улочке, ступая по каменным ступенькам. У Сандры затеплилась слабая надежда, что ее комнаты все же будут возвышаться над этим нагромождением домов, и, что она сможет видеть из них море. Только при этом условии она готова была согласиться с неудачным расположением места. Площадь была совершенно пустынна, и Сандра огляделась вокруг. Над головой висел квадрат ласкового неба, усеянный белыми облаками, бегущими с моря. Один из домов был обнесен низкой каменной оградой и Сандра тут же вспомнила, что в письме упоминался первый этаж с садиком. Таким образом, никакого вида на море, никаких солнечных комнат тут не было и в помине. Сандра остановилась перед зарешеченными окнами первого этажа слишком разочарованная и раздосадованная увиденным, чтобы позволить себе пасть духом, здесь, за тридевять земель от своего дома. Она подняла глаза на балкончик второго этажа находящегося рядом дома, куда в этот момент вышла полная женщина, повязанная платком, чтобы повесить белье. Неужели стоило жить на море, чтобы быть столь неопрятной и тучной!
Тогда она сделала вид, что прогуливается и тут же пересекла площадь. Площадь была неровно вымощена булыжником, и на ней брал свое начало узенький переулок. Подойдя к переулку, Сандра подняла голову, так как сверху послышался чей-то хриплый голос.
Тут же что-то пришло в движение, и неожиданно перед ней выплеснули ведро воды. Не успев еще даже выразить свое возмущение от происшедшего, как в глубине переулка она заметила сияющее и манящее зеркало моря. С площади донеслись новые голоса, один настойчивый и другой знакомый, с хрипотцой. Сандра уже входила в переулок и, хотя понимала, что это зовут ее, не обернулась. Она спускалась, не отрывая глаз с безмятежного горизонта, полностью отдавшись приятному ощущению, испытываемому от ходьбы. Наконец, она пересекла асфальтовое шоссе и очутилась прямо перед пляжем.
Сандра была в полном отчаянии, потому что теперь, когда площадь ей почти понравилась, она никак не могла подавить в себе чувство возмущения, вызванное всем этим гамом и бесцеремонно вылитым ведром воды. Когда ее домашние решили, что поедет она одна и проведет сама переговоры насчет квартиры на море, её брат Тонино заметил: — Дай бог, донести ей туда свои ноги! Поэтому она должна была сюда добраться, чего бы это ей не стоило! Сандра взглянула на море и на ещё совсем безлюдный пляж.
Народ прогуливался по шоссе, задерживаясь у причала, либо сидел за столиками в тени деревьев. Некоторые загорали, но никто еще не купался. Сандра словно в забытье смотрела на море, когда неожиданно до ее слуха донеслись чьи-то шаги. Она почувствовала, как кто-то взял ее уверенно за локоть, и ничуть не удивилась этому.
Она не спеша обернулась и одновременно несколько подалась в сторону. Пред ней стоял один юноша, весьма простодушный и похожий на ребят из спасательной службы, с оголенными и черными от загара плечами. Он улыбался и, по всей видимости, пытался заигрывать с ней. — Значит, вы убежали, — заметил он.
— Какое это имеет значение? — грубо отрезала Сандра, отвернулась от него и высвободила из его рук свой локоть. В поле ее зрения попала простыня, трепыхавшаяся в чьем-то окне, а также мыс, выступавший сразу же за полоской берега моря. Ветер то и дело пробегал ей по шее, и неожиданно она почувствовала, как на ее глазах начали наворачиваться слезы. Она закрыла глаза и попыталась было взять себя в руки, но одна слеза, непослушная и теплая, всё же скатилась ей на щеку. Парень не повел даже бровью. Он смотрел на нее бесстрастно. — Мы вас звали, — продолжил он, — разве, вы не слышали наших голосов?
Сандра снова открыла глаза, став вся пунцовая с досады. Было похоже, что парень вовсе не шутит, а говорит серьёзно. Его рука, до этого взявшая ее за локоть, по-прежнему была вытянута вперед, и ветер шевелил его волосы. Сандра молчала, так как не была уверена, что сможет справиться с голосом. Они некоторое время поглядывали друг на друга, находясь практически лицом к лицу. После чего парень снова взял ее за локоть — не взял, а скорее прикоснулся — и направился ко входу в переулок, словно приглашая её к разговору. Сандра покорно последовала за ним.
Парень заметил, что случай с выплеснутым тазом воды был форменным безобразием.
Народец, живший в переулке, не имел никакого понятия о том, что такое настоящая чистота и культура и совершенно не задумывался над тем, что кто-то мог пройти по улице. Но Сандра прервала его и сказала: — Перестаньте. Какое вам до этого дело? — Парень смутился. Тогда Сандра улыбнулась и спросила его, не живет ли и он случайно на той площади. — Если вам со мной скучно, я — уйду, — осторожно заметил парень.
— Но прежде я хотел бы знать, отчего вы плачете! — Сандра резко поднесла руку к щеке и решительно возразила: — Ничуть! С чего вы это взяли?!
— Только что, — продолжил парень, — я видел, как вы плакали. У вас какие-то неприятности?
Тогда Сандра постаралась улыбнуться, состроила гримасу и вымолвила: — Просто, я глупая.
— Меня зовут Нанни, — представился парень с подкупающей простотой.
Они задержались на какое-то мгновенье у входа в переулок, который был предметом их разговора, но затем Сандра резко повернулась в сторону моря и они принялись говорить о море. Через небольшой промежуток времени они попрощались за руку, но Сандра не назвала своего имени и удалилась, не оборачиваясь, довольная тем, что была столь остроумна. Она спустилась по тропинке к морю и начала смотреть на воду, пенившуюся у ее ног. На всем пляже она была только одна и наслаждалась безбрежным морским простором, вздернув кокетливо нос. И, если бы Нанни задержался на бульваре, под пальмами, то на этот раз он, наверняка бы, рассмеялся.
Сандра вновь поднялась на шоссе, и прошлась вдоль берега, достигнув почти территории, где начиналась промышленная зона заводов и, где песок уходил в русло бурной горной речушки. Затем она вернулась на бульвар и принялась разглядывать расположенные здесь виллы с прекрасными цветущими садами, которые, по всей видимости, не прекращали своего цветения даже в августе месяце. Правда, в августе листья, должно быть, уже исчезали с веток деревьев и оставались только пышные, благоухающие цветы. Достигнув переулка, она снова увидела Нанни.
Он стоял неподвижно и смотрел куда-то вверх. — Я ищу съёмную квартиру, — обратилась к нему Сандра. Но Нанни даже не шелохнулся. Он плотно сжал губы и только заметил: — Это сложно.
— Как сложно? — воскликнула громко Сандра, не в силах скрыть своего удивления. У меня даже есть уже письмо.
— Вы одна? — поинтересовался Нанни.
— Сейчас — да. Но в августе я собираюсь вернуться с мамой.
Нанни довольно улыбнулся, но без какой-либо задней мысли. Он был настолько высок ростом, что все время стоял, немного согнувшись, при этом его волосы все время вздрагивали при каждом порыве ветра.
— Вы не замужем? — снова поинтересовался Нанни.
— Мне уже девятнадцать лет, — ответила невнятно Сандра.
Тогда Нанни заметил, что, если она еще не вступила ни с кем в переговоры, то он мог бы показать ей некоторые виллы, поскольку ему были хорошо знакомы местные смотрители вилл, да и сами хозяева. Сандра взглянула на него недоверчиво, и на его улыбку ответила, что она ещё ни с кем не была связана определенной договоренностью, и, что поэтому может вполне посещать с ним любые места, которые он сочтет нужными.
Но виллы, безусловно, были слишком дороги для нее. Нанни пожал плечами и двинулся в путь, показывая Сандре дорогу.
Они побывали в двух местах. Вначале они посетили один довольно-таки милый домик, утопающий в магнолиях; но женщины, у которой находились ключи, не оказалось на месте, и они довольствовались только тем, что пару раз заглянули в окна и поговорили немного о хозяине, находившимся в этот момент в Америке. По характеру разговора нетрудно было догадаться, что она не была одной из тех, кого бы виллы интересовали на самом деле.
Неожиданна Сандра взглянула на руки Нано и поинтересовалась чем тот занимается. — Когда я был в Америке, то работал грузчиком, — ответил Нанни и улыбнулся.
— А теперь?
Теперь, будучи без гроша в кармане, Нанни работал официантом. Сандра смолкла, удовлетворенная ответом.
Следующая вилла находилась у самого моря. Здесь была терраса, на которую можно было выйти и при желании подышать свежим воздухом, а также садик, с олеандрами и дорожками, посыпанными галькой. Калитка была приоткрыта, и это обстоятельство немного напугало Сандру, но Нанни взял ее за руку и ввел ее вовнутрь сада. Им удалось отыскать садовника, сгорбленного старика, в шляпе, который первым делом оглядел Сандру с ног до головы своими налившимися кровью глазами, после чего предупредил Нанни, что дом продается и что он меньше всего подходит для такого разговора. Нанни немного пошутил с ним и сумел выпросить у него ключи, все время, называя в разговоре Сандру «синьорой». Садовник проводил их до самого порога дома и напоследок попросил их быть внимательными и после посещения не забыть закрыть окна.
Первый этаж этой виллы не шел ни в какое сравнения с первым этажом того дома, что находился на маленькой площади города. В душном, застывшем воздухе вестибюля Сандра неожиданно обратила внимание на то, что находится в компании неизвестного мужчины, совершенно одна, и к тому же в столь чудесный солнечный день. К тому же, этот Нанни, хотя и был парнем, но уже выглядел гораздо старше своего возраста.

Он даже не осмеливался спросить у нее ее имя. «И, пожалуй, надеется еще на чаевые», — подумала она. Они прошлись по залам, уставленным зачехленной мебелью. И все эти огромные окна, отлакированные до блеска ножки рояля, роскошные люстры повергли Сандру как-то сразу в уныние. Настолько всё это было богато и недоступно для нее.
— Да, здесь красиво, ничего не скажешь!
Нанни, бесшумно перемещался в своих парусиновых туфлях, то и дело, открывая и зарывая окна. На втором этаже они из галереи проследовали на балкон. Сандра пробежалась восторженными глазами по садику, проспекту, откуда доносился гомон толпы и по морю. По прекрасному, безбрежному, синему морю, которое отсюда, с балкона, казалось еще громаднее.
— Мне как-то не по обе, видеть всё это, — пробормотала Сандра, — есть же на свете такие счастливчики! Нанни, облокотившись на перила, молча, доверчиво поглядывал на нее. — Да, здесь живется хорошо, — заметил он.
Когда они решили вернуться и Нанни принялся закрывать окна, он неожиданно спросил: — как мне прикажите звать вас? — Сандра задержалась на первой ступеньке лестницы, подождала, когда он спустится поближе, и назвала свое имя. Затем Нанни расположился сбоку от Сандры, и, в то время как они спускались, он нежно поцеловал ее в волосы.
Сандре так и хотелось спросить у него: «Почему ты меня поцеловал?», но вместо этого она, спустившись вниз, заметила: — Уже поздно, а я все еще не видела своей квартиры. Этот дом — не про нас. Она была страшно сердита на себя за то, что больше ничего не нашла что сказать, тем более, что Нанни все время молчал, со своими длиннющими, спокойно свешивающимися руками. Войдя в переднюю, окна которой были прикрыты, она невольно остановилась перед плотным потоком солнечного света, проникавшим сюда снаружи. Нанни спокойно наблюдал за ней, поджидая ее. У Сандры от волнения перехватило дыхание, и она готова была расплакаться или закричать — потому что ей вновь предстояло увидеть пляж, отдыхающих, потому что даже Нанни начинал казаться каким-то странным, как эта вилла, море и как это глупое утро. «Ведь он знает, что меня зовут Сандра, — подумала она. — Тогда почему он молчит и ничего не говорит, почему?»
В следующее мгновенье она почувствовала, что находится в объятиях Нанни — ощутив своим телом его мускулы — и вместо того, чтобы расплакаться или возмутиться, она подняла голову и посмотрела ему в глаза.
* * *

Когда Сандра вернулась из ванной в переднюю, Нанни заметил: — Сегодня утром ты уже плакала дважды. Сандра задержалась на пороге и слегка улыбнулась. Она собиралась было сказать «Не считаешь ли ты себя хозяином этого дома?» и ей самой же стало смешно от этой мысли.
Нанни стоял в потоке света и курил. На свету клубочки дыма казались шелком, прожилками ценной древесины. Нанни смотрел на Сандру с застывшей улыбкой на губах. Сандре по-прежнему не хватало духа заговорить. Она боялась, что ее волнение и дрожь в голосе еще не прошли.
Закончив курить сигарету, Нанни выбросил окурок в приоткрытую дверь. От этого движения забегали тени по всей освещаемой поверхности стены. Сандра тут же быстрой походкой прошла к двери. — Может, пойдем? — спросила она Нанни шепотом, стоя у него за спиной. Нанни моча кивнул головой и открыл дверь. Он выпустил наружу Сандру и запер дверь на ключ. Когда Нанни закрывал дверь на ключ, Сандра почувствовала, словно от какого-то импульса, желание убежать, броситься прочь и не видеть его больше никогда. Но вместо этого она сказала ему уверенным тоном: — Если бы я решила убежать, ты бы, наверно, подумал, что я какая-то дурочка. На этот раз Нанни посмотрел на нее с удивлением.
Когда они пересекли дорожку с галькой, потрескивавшую под ногами, Сандра поинтересовалась у Нанни — не проглотил ли тот язык. На что Нанни ответил, что уже пора обедать. — Мне не очень хочется есть, — заметила Сандра. — Мне не очень хочется есть, — повторила она и добавила: — К тому же, нам пора и расстаться.
Затем они присели на скамейку, и некоторое время сидели молча. — Понимаешь, — прервала молчание Сандра. — Ты должен оставить меня одну. Я хочу поплакать одна. Кроме того, у меня столько дел! Давай встретимся с тобой попозже.
Нанни неохотно согласился, но захотел сразу же договориться о свидании. И предложил встретиться на этой же скамейке, в четыре часа.
— А теперь — уходи. Оставь меня одну, — попросила Сандра.
Сандра осталась сидеть на скамейке, поскольку бульвар к этому моменту уже опустел. Есть ей не хотелось. Ей вообще ничего не хотелось. Лазурное небо и море, едва различимое в лучах солнца, были безмолвны. Все вокруг, также как и ее жизнь, шло своим чередом. Ей совершенно не хотелось плакать. Она бы заплакала, если бы кто-то вдруг стал утешать ее. Она все никак не могла решить — уехать ли ей отсюда сразу же на первом поезде. Ей было жаль оставлять море. И не хотелось обманывать Нанни. Но одно она уже твердо знала, что на этот курорт она уже больше никогда не вернется.
Наконец она поднялась со скамейки, отыскала вход в переулок, и к своему удивлению начала подниматься вверх на редкость легко и быстро. Она невольно улыбнулась. Достигнув площади, она вспомнила о вылитом тазе с помоями и посмотрела наверх. Кругом стояла тишина, и солнце буквально застыло на небе. Через переулок была протянута веревка, на которой трепыхалась простыня. Тогда, двигаясь вдоль ограды, она направилась к дому с балконом. Оттуда, обернувшись в сторону переулка, она вновь увидела кусочек неба над морем. Ничего за это время не изменилось.
Полная хозяйка, уже знакомая по утренней встрече, вышла на балкон, после того как Сандра постучала несколько раз в приоткрытую дверь. Голова у нее по-прежнему была повязана платком, но на этот раз, когда она высунулась с балкона и начала говорить, по тону голоса показалась Сандре добрячкой. Сандра помахала в воздухе письмом и та тут же ответила ей, что спускается. Через мгновенье на внутренней лестнице послышался стук её туфлей на деревянной подошве.
Осмотрев три комнаты, узкие и темные — старуха все время забегала вперед, распахивая окна и поправляя картины, в то время как Сандра обратила внимание, что все полки в комнатах были покрыты оберточной бумагой — они задержались в садике, поросшем чахлым кустарником, и принялись говорить об удобствах и соседях. — Главное, что в этом доме живут честные люди — заметила старуха. — Здесь бывает только мой Нанни…
Они смолкли при упоминании имени Нанни, и Сандру поразило больше всего то, что она ничуть не покраснела при этом. Хотя знала, что это должно было произойти.
— Сейчас он наверху и ест там салат. Не хотите ли и вы попробовать его?
Сандра вежливо поблагодарила женщину и сказала, что ей надо уже торопиться.
— Тогда возьмите хотя бы несколько персиков. Подождите меня. — Сандра увидела, как она бегом направилась к дверце, ведущей в комнаты, и молча последовала за ней, вплоть до лестницы. Старуха, запыхавшись, хватаясь руками за перила, начала подниматься вверх.
— Я их вам заверну. Подождите меня.
Сандра смотрела ей вслед, до тех пор, пока та не скрылась за поворотом на лестничной площадке, после чего тихонечко толкнула дверь и вышла наружу.
Небольшую площадь Сандра пересекла в сильнейшем смятении. Достигнув переулка, она бросилась бежать и остановилась лишь только тогда, когда очутилась в привокзальном саду.