Альфонсо Састре. Гибель тореро
(Отрывок)
Драма в двух действиях, с прологом и эпилогом
Действующие лица:
Габриэла, жена Хосе Альбы.
Алисиа Пуэнте, знакомая Альбы.
Горничная в отеле.
Маркос, импресарио.
Хосе Альба, тореро.
Доктор Санчес, врач в цирке для боя быков.
Рафаэль Пастор, дублер тореро.
Хименес, помощник врача.
Бельтран, полицейский комиссар.
Хуан, слуга тореро.
Служащий цирка.
Фельдшер.
Нищий.
Обслуживающий персонал арены (с одним из помощников тореро), публика.
ДЕЙСТВИЕ И ДЕКОРАЦИИ
Действие пьесы происходит в большом городе вроде Мадрида.
В прологе сцена представляет собой помещение медицинского пункта в цирке для боя быков. В глубине — дверь, ведущая на арену. Справа — вход в операционную. Еще одна дверь. В эпилоге декорации не нужны. Действие там происходит в кабачке, который может быть обозначен условно. Освещаются отдельные вещи и предметы обстановки. Выделяется красный фонарик.
Местом остальных событий является просторный номер отеля, в котором остановились приехавшие для участия в корриде Маркос и Хосе Альба. Предполагается, что коридор, ведущий в номер, проходит по передней части сцены; здесь справа (от зрителя) находится выход из лифта, движение которого обозначается шумом и мельканием огней, видных через матовое стекло двери. Слева нарисована входная дверь номера. Последний (та его часть, которую видит зритель) состоит из просторной комнаты, служащей гостиной, — именно там развертывается в основном действие — и прихожей. Вход в прихожую обозначен дверью с порогом. В глубине прихожей — дверь, ведущая в кабинет или туалетную комнату (зритель их не видит). Другая дверь ведет в спальню, тоже невидимую для зрителя.
В гостиной обязательно должны быть: зеркало в полный человеческий рост с тумбочкой или столиком и диван, который должен стоять в передней части сцены, спинкой к зрителям. В прихожей есть зеркало, перед которым будет одеваться Альба.
Пролог
Комната в медицинском пункте цирка для боя быков. В окна пробивается мутный свет туманного дня. Доносится приглушенный гул тысяч голосов. Слышится шум идущего дождя. Когда занавес поднимается, этот звук усиливается.
Доктор Санчес, старый, но энергичный, жизнерадостный человек, расставляет фигуры на шахматной доске. Потом ставит доску в угол. Потирая руки, подходит к электрической кофеварке и включает ее. Кашляет. Прикладывает руку ко лбу, как бы проверяя, нет ли температуры. Открывает шкафчик, похожий на аптечку; видно, что в нем стоят бутылки с можжевеловой водкой и коньяк. Достает трубочку с таблетками и кладет в рот таблетку. В этот момент раздается стук в дверь (выше она была указана как «еще одна дверь»). Доктор немедленно отвечает.
Доктор (живо). Да-да, войдите.
Дверь открывается, и входит Хименес; это молодой человек с открытым, простодушным лицом. Он в мокром костюме, воротник пиджака поднят.
Хименес. Добрый вечер, доктор.
Доктор. Добрый вечер. Где это вы были? (Кашляет.)
Хименес (с виноватым видом). Я немного опоздал, да?
Доктор (улыбается). Да нет, я не об этом... Я имел в виду ваш костюм. Неужели такой дождь?
Хименес (кивает). Как из ведра. Пока дошел от метро — нитки сухой не осталось...
Доктор. Вы ехали в метро?
Хименес (снимает пиджак, чтобы надеть халат). Что поделаешь... Доктор. Вам нужно купить машину, хоть самую маленькую. При нашей профессии это необходимо.
Хименес. Да; но как это сделать? (Смеется.)
Слышится звук трубы и барабанная дробь. (В дальнейшем будет указываться просто «труба».)
Доктор (делает недовольное лицо). Ну, теперь ясно, почему вы чуть было не опоздали… Разрешите вас немного побранить? Впрочем, поскольку вы новичок, вам остается только молчаливо терпеть... Будьте поаккуратнее... Вы же знаете, что бой быков — единственное, что начинается в Испании вовремя. Хименес (улыбается). Конечно, знаю... Хотя я и не слишком большой поклонник корриды. (Надевает белый халат.) По дороге сюда я думал, что сегодня ее отменят.
Доктор (кашляет, отрицательно качает головой). Ну, пока об этом говорить рано. Вот когда тореро начнут вязнуть в грязи, тогда еще подумают...
Молчание.
Вы собирались сегодня посмотреть корриду? Я что-то не решаюсь.
Хименес. Вам нездоровится?
Доктор. Так, пустяки. Погода... и возраст. Ну и легкий грипп. Хименес. Что вы говорите...
Доктор (улыбается). Я даже не хотел сегодня сюда приходить. Хименес (взволнованно). Я... я вам очень благодарен, что вы пришли. Для меня это все еще слишком сильно.
Доктор. А вы будьте поспокойнее. Вы уже доказали, что ничего не боитесь. Так что вам остается лишь приобрести опыт. (Пауза.) Ну как? Разумеется, пойдете на корриду!
Xименес (нерешительно). Не знаю... Хотя... что еще тут делать?
Доктор (улыбается). Разные вещи... (С загадочной улыбкой.) Как-то раз вы мне сказали, что любите известного рода игру...
Хименес. А, да-да.
Доктор (с какой-то детской радостью показывает на приготовленные шахматы). Вот эту, верно?
Хименес (смеется). Да.
Доктор (внимательно следит за тем, как Хименес отнесется к его словам). Я думал, раз погода портится, может, сыграем партию... Не подумайте, пожалуйста, что я вас заставляю. Вовсе нет...
Хименес (смеется). Согласен. Мне совершенно не хочется мокнуть под дождем.
Доктор. Над нашей ложей есть небольшой тент...
Хименес. Это все равно что ничего.
Доктор (вздыхает с облегчением). Как видите, я рассчитывал на вас. И фигуры уже расставил.
Хименес. А это что?
Доктор. Кофе. Все готово.
Хименес. Спасибо... Вы так любезны и гостеприимны...
Доктор. Это ваш дом, так же как и мой. Я получил это место, можно сказать, по собственной глупости... Вот как бывает...
Хименес (смеется). Неужели здесь так плохо?
Доктор. Ну, не совсем... В конце концов, нам придется провести несколько дней вместе, и я думаю, что лучше всего было бы нам подружиться.
Хименес. Мне кажется, это будет нетрудно.
Доктор. Надеюсь. (Садится.) В прошлое воскресенье у меня осталось о вас приятное впечатление.
Хименес (все время улыбаясь). Вы постарались исследовать меня как можно глубже, правда?
Доктор. Я сделал что мог...
Тем временем Хименес развесил на вешалке свой мокрый пиджак. Садится напротив доктора.
Вам налить покрепче?
Хименес. Нет-нет.
Доктор. Боитесь, что будете нервничать?
Хименес. Нет, но... предпочитаю пить кофе поменьше. Кто знает, что может случиться.
Доктор. Обычно все проходит нормально, как в прошлый раз... Без всяких происшествий... (Протягивает Хименесу чашку кофе, которую тот берет.)
Хименес (качает головой). Но может произойти и несчастье. Вот о чем думаешь... Особенно когда ты... новичок.
Доктор. Конечно, может случиться (делает глоток из чашки) что-то ужасное. С вашего разрешения, я начну. (Делает ход.) Раны, которые может нанести бык, как вы знаете, бывают самые различные... Я видел, как бык всаживал в тореро рога, словно вилы... (Говорит рассеянно, его мысли заняты сделанным ходом.) Хочу предупредить, что я давно уже не играл... Откровенно говоря, не с кем было... Так о чем я? Ах да... Поверите, как подумаешь, мороз по коже дерет....
Хименес. Еще бы... Конечно... Я хочу сказать... (Несколько взволнован. Берет чашку, хочет сделать глоток, но в этот момент раздается звук трубы. Вздрагивает и проливает несколько капель кофе.) О, простите!
Доктор. А, ерунда... Хотите рюмочку?
Хименес. Благодарю вас, не откажусь.
Доктор (показывает бутылки). Коньяку или можжевеловой? Это все, что здесь есть.
Хименес. Лучше немного коньяку.
Доктор. Я тоже так думаю. (Наливает несколько рюмок и подает одну Хименесу.)
Дождь становится еще сильнее. Ветер.
Ну и погодка!
Хименес. Не понимаю, как они могут в такую погоду сражаться с быками... (Делает ход.)
Доктор. В том-то и дело, что не могут. (Закашлялся.)
Хименес (делает глоток и ставит рюмку на стол. Улыбается).
А что же в таком случае они делают?
Доктор. Ну, выпускают быка... смотрят на него с беспокойством... (Делает ход.) Потом дразнят... Раз, другой... Осторожно... И за загородку... Вздох облегчения — бык подходящий...
Хименес. Значит, это не настоящий бой быков?
Доктор. Нет, почему же — в известной степени... В общем, они как-то делают свое дело... Выполняют контракты... Вы думаете, этого мало?
Хименес. Вполне достаточно.
Доктор. Зарабатывают, как могут, на жизнь. Убивают быков, которых им дают. Такова уж их профессия.
Хименес задумчиво склонился над доской.
Думаете над ходом?
Хименес. Над ходом? Нет... (Двигает фигуру.) Я думал об этом парне, который сегодня выступает. Я читал о нем в газете. Труба.
Чуть не на всю страницу размахали... Из его жизни легенду делают... Родители погибли во время войны, при бомбежке... Он остался сиротой... Но о нем позаботился какой-то дальний родственник, в прошлом пилот бомбардировщика... Его, видите ли, совесть замучила, оттого что он участвовал в некоторых операциях... Что-то в этом роде... Потом учеба... Вы знаете, что он изучал медицину?
Доктор. Да.
Хименес. Он всегда выступает в одном и том же костюме — черном с золотом... Так было написано в статье. Я сам никогда его не видел.
Доктор. Я-то видел.
Хименес. Ну и как он? Я хочу сказать... как тореро?
Доктор. По-моему, хорош. Но есть и такие, кто его ни в грош не ставит.
Хименес. В метро говорили, что зря он сегодня это затеял.
Доктор (смеется). Бой быков — всегда зряшная затея.
Хименес: Говорили про шесть быков.
Доктор. Да, это серьезная ошибка.
Хименес. В каком смысле? Большой риск?
Доктор. Как зрелище... Люди любят разнообразие!.. Нет-нет, не думайте, что я попал в трудное положение... Просто мне нравится как следует обдумывать ходы... Так о чем я? Ах да. Шесть быков... Раньше, говорят, для такого зрелища были тореро — публика видела интересные, захватывающие поединки... Теперь, конечно, не то... даже простой физической силы и того нет... Едва шпагу держат... Вы разве не видели, что они выступают с деревянной шпагой, чтобы не слишком уставать? (Отпивает кофе.)
Хименес (улыбается). Наверно, вы когда-нибудь тоже были поклонником корриды?
Доктор. Да, когда это был настоящий бой быков. Не то что теперь... (Делает ход. Довольный сделанным ходом, встает.) Хотите сигару?
Хименес (склонившись над шахматами). Нет, спасибо.
Доктор. Мне тоже не следовало бы курить. (Открывает похожий на аптечку шкафчик, достает коробку сигар и берет сигару. С наслаждением закуривает.) Вот вы говорите — легенда... Не совсем так... Просто режиссер старается подать его биографию по-разному, в целях рекламы...
Хименес (поднимает голову). Режиссер? Какой режиссер?
Доктор. Вижу, я не даю вам думать... Извините... Но ведь мы не на турнире... Там разговаривать запрещено... А мне, знаете, это очень трудно... Я люблю поболтать...
Хименес. В таком случае давайте продолжим этот разговор, если вы не возражаете. Ваши слова меня очень заинтересовали. Вы сказали — режиссер. Кого вы имели в виду?
Доктор. Это Хуан Маркос, импресарио сегодняшнего тореро. Хименес. Хуан Маркос? Никогда о нем не слышал.
Слышится далекий раскат грома, и в комнате сразу становится темнее.
(Вздрагивает.) Они должны бы отменить... Это преступление — в такую погоду...
Вой ветра. Дождь усиливается. Молчание.
А этот Хуан Маркос — что он за человек?
Доктор. О, это такой тип... Я его давно знаю.
Хименес. Говорите, импресарио?
Доктор. Точнее, делец. Он создает имя неизвестным матадорам. От голода — к славе! Прыжок, который очень часто бывает смертельным... Вы помните Рикардо Платеро?
Хименес. Да, знаменитый тореро.
Доктор. Креатура Маркоса... Несколько лет имел огромный успех, пока не провалился с треском... Потом Маркос открыл этого парня, Хосе Альбу... Посмотрим, сколько он продержится... Его ждет такой же бесславный конец, как и других... Маркос требует от ребят слишком многого — того, чего у них нет. Он делает их нервнобольными... Сводит с ума обещаниями... У него... колоссальное честолюбие. Иногда мне кажется, что он сумасшедший...
Труба.
Критика
