Отражение социальных процессов в германоязычной литературе: технофобия Ф. Кафки и технократизм Б. Келлермана
Ю. Н. Пешкова, Н. М. Твердынин
Начало ХХ в. — это период колоссальных социальных изменений, которые были связаны с всеобщей технологизацией общества. Первая мировая война, вовлекшая в свою орбиту десятки миллионов людей, показала полное всевластие над ними технических изобретений. Антигуманность многих из них (ядовитые газы, мощные артиллерийские орудия) способствовали отрицательному отношению к технике у различных социальных групп [7, с. 44-46]. Если в конце ХІХ — начале ХХ вв. успехи науки и техники знаменовали прогресс и даже те люди, которые их не принимали и не были ими затронуты, относились к ним достаточно безразлично, то период между мировыми войнами оживили полемику между технократами и технофобами. Дискуссия между ними то затухала, то оживлялась и постоянно видоизменялась. Она продолжается до сих пор, особенно в плане решения экологических проблем.
До начала Первой мировой войны человек, непонимавший (и непринимавший) естественно-научного и технического знания, мог дистанцироваться от него. Но в дальнейшем он не мог взаимодействовать с техническими объектами и приспособлениями: телефон, радио, железнодорожный и воздушный транспорт, автомобиль — все более проникали в жизнь. Германоязычный социум, как и общество других развитых стран, в своей образованной части разделился на технократов и технофобов. Взгляды этих социальных сообществ (пусть не имевших ярко выраженных социальных границ) наиболее выразительно прослеживаются в творчестве таких писателей, как Ф. Кафка и Б. Келлернама.
Ф. Кафка разрушает сложившийся веками взгляд на человека как на часть мира, часть человечества: он ставит под сомнение это утверждение, ибо истинно для него представление о человеке как субъекте, отделенном от внешнего мира. Связь человека с обществом Кафка считает видимостью, заблуждением. Австрийский писатель, как и все модернисты, рассматривал современную ему эпоху как время, безжалостно поглощенное научно-техническим прогрессом. Этот социальный процесс негативен, по его мнению, тем, что вызывает отчуждение и одиночество у людей.
Категория отчуждения в творчестве писателя характеризуется неприятием героев и самим писателем нового технологизированного общества. Они считают его неуютным и враждебным, поэтому стремятся спрятаться от него. Герой рассказа «Нора» теряет свой человеческий облик, предстает неким существом, который выстроил себе гигантскую нору с обильными ходами и переходами. Ему повсюду мерещатся угрозы, вынуждающие его каждую секунду менять место в норе, перестраивать ее. Все мысли персонажа связаны с тем, чтоб укрепить свое жилище от врагов: «есть ведь упорные разбойники, они вслепую ворошат землю и, невзирая на огромную протяженность моего жилья, надеются все же где-нибудь натолкнуться на мои пути. Правда, у меня то преимущество, что я — в своем доме и мне точно известны все его ходы и их направления» [3, с. 267, 268].
Борьба с внешним миром полностью поглощает героя: «появлялся и такой народ, в чьем соседстве я не решился бы находиться, и едва я еще издали замечал, что кто-то из них приближается, я вынужден был бежать — ведь об их отношении к моему жилищу я ничего не мог сказать с уверенностью. Выпадали счастливые дни, когда я был готов сказать себе, что враждебность мира ко мне, может быть, кончилась или утихла или что мощь моего жилища вынесет меня из той войны на уничтожение, которая велась до сих пор» [3, с. 276].
Страх и беспомощность постоянно сопровождают героев Кафки, которые тщетно пытаются найти свое место в диком сцеплении непостижимых, неведомых законов современной действительности начала ХХ в. Герой рассказа «Пассажир» пытается определить свое положение в мире: «Я стою на площадке трамвайного вагона, и я в полной неуверенности относительно моего положения в этом мире, в этом городе и в своей семье. Я даже примерно не мог бы указать, какие претензии я был бы вправе предъявить на что бы то ни было» [2, с. 130]. Именно в трамвае, который является для героя олицетворением враждебного техногенного мира.
Сам Кафка пытался приспособиться к этому миру, войти в него, но как он писал: был выкинут из мира одним «пинком» [1, с. 175]. Но он, а вместе с ним достаточно-большая группа интеллектуалов гуманитариев не смогла этого сделать. Почему? Потому, что мир наполнен чуждыми им объектами, стимулирующими социальное взаимодействие (трамвай, телефон, лифт и др.) достаточно крупных групп. Таким группам противопоставляются независимые и не ищущие социальных контактов личности или же небольшие дружеские компании, пытающиеся существовать вне социальных реалий «большого» мира. В рассказе «Содружество» показано стремление Ф. Кафки и его героев к микросоциальным группам: пятеро друзей живут вместе и «была бы мирная жизнь, если бы то и дело не вмешивался шестой. Он не делает нам ничего худого, но он нам в тягость, это достаточно скверно; зачем он навязывается, если с ним не хотят иметь дело? Мы его не знаем и не хотим принимать его к себе. Мы, пятеро, тоже, правда, не знали друг друга, да и теперь, если угодно, не знаем, но то, что у нас пятерых допускается и терпится, это у шестого не допускается и не терпится» [4, с. 187].
Микросоциум в рассказе очень замкнут и ограничен, он не пускает никого из макросоциума. Это подчеркивается в тексте оппозицией «мы» и «он»: «мы предпочитаем ничего не объяснять и просто не принимать его. Сколько бы он ни дулся, мы выталкиваем его локтями, но сколько бы мы ни выталкивали его, он приходит опять» [4, с. 187]. Но Первая мировая война, научно-технический прогресс разрушают этот социум и присущую ему форму социального взаимодействия.
Обособленность и закрытость микрогруппы влечет за собой одиночество. Герои Кафки, как и сам писатель, едва ли не самые одинокие люди во всей мировой литературе. Герой рассказа «Купец» — одинокий человек, погруженный в течение дня в расчеты, деловые хлопоты, тревожащийся о своих деньгах, находящихся в руках людей, которые могут их промотать или сбежать с ними в Америку. Он теряет свои личностные качества и предстает марионеткой. Все герои Ф. Кафки как марионетки, механически выполняющие одни и те же действия. Образ марионетки сужает эмоциональный, духовный и интеллектуальный мир личности. Враждебность к механическим действиям перерастает постепенно во враждебность к технологическому обществу в целом. Этот холодный, бездушный мир, по мнению австрийского писателя, подчиняет себе сознание людей [2, с. 125]. Оставшись один в лифте, купец начинает обращаться к «присутствующе-отсутствующему» объекту в повелительной форме: успокойтесь, отойдите, летите, посмотрите и т. д. Образ лифта формирует в сознании героя технофобное отношение к продуктам технически развитого общества. Такие технофобы, как Кафка, чувствовали себя в этом техногенном социуме маргиналами. Франц Кафка писал в своем дневнике: «Проникнуть в мир я, видимо, не могу, но могу спокойно лежать, воспринимать, воспринятое растворять в себе и затем спокойно показываться на людях» [1, с. 105].
В рассказе «Сосед» владельцу небольшой торговой конторы кажется, что поселившийся рядом с ним молодой человек по имени Харрас, который открыл собственную контору, подслушивает сквозь легкую перегородку, отделяющую их конторы деловые телефонные разговоры. Мир изображается с точки зрения героя, который боится, что его сосед-конкурент, которого он толком не видел, может перехватить клиентов. Здесь, как и во многих других рассказах, просматривается социально-технофобская позиция австрийского писателя. С его точки зрения, телефон как техническое средство не облегчает процесс коммуникации, а наоборот затрудняет ведение бизнеса. Герой попадает в лабиринт собственных мыслей и страхов, но выбраться из него уже не может. Образ лабиринта, часто наличествующий в художественном пространстве Ф. Кафки, является для него олицетворением технически сложного, и, соответственно, непонятного и враждебного мира.
В итоге можно уверенно констатировать, что жизнь в техногенном мире для людей с мироощущением Ф. Кафки не только непонятна, но и непредсказуема. Технофобия этого выдающегося австрийского писателя настолько сильна, что отрицание техногенного прогресса подается как ее сущность. Например, описывая поездку в поезде, Ф. Кафка говорит о невозможности понять, куда и откуда он идет. Т. е. намеренно подменяет общеизвестный порядок вещей «перевернутым» художественным образом.
Полную противоположность этому подходу демонстрирует в своем творчестве Б. Келлермана, который, в отличие от Ф. Кафки, еще в юношеские года увлекался техникой и активно посещал занятия в Высшей технической школе. Это увлечение нашло воплощение в романе «Туннель», который принес немецкому писателю мировую известность. Б. Келлерман ярко показал общую картину развития науки и техники в начале ХХ в. Именно развитие техники, по мнению немецкого писателя, способствует благосостоянию человечества.
В романе «Туннель» реализуется технократический подход к преобразованию общества. Главным героем романа является талантливый инженер, который задумал строительство туннеля между Америкой и Европой под Атлантическим океаном. «Он обязуется в 15 лет построить подводный туннель, который соединит оба материка и по которому пойдут поезда, покрывающие расстояние между Америкой и Европой в 24 часа! В этом и заключается его проект» [5]. И этому он посвящает свою жизнь.
Герой Келлермана — типичный представитель той научно-технической интеллигенции, которая способна принять вызов цивилизации и пойти до конца. «Он любил осматривать машины, заводы, большие промышленные сооружения, дирижабли, технические музеи». С помощью влиятельных банкиров и магнатов Америки и других стран мира талантливый инженер начинает многолетние строительство туннеля между Америкой и Европой. Строительство растягивается на десятилетия, забирая жизни людей, но, несмотря на человеческие и финансовые потери, туннель был завершен. «Туннель был готов. Люди начали его, люди его закончили. Из пота и крови был он построен, поглотил девять тысяч жизней, бесчисленные бедствия принес миру, но теперь он был готов! И никто этому не удивлялся» [5].
Технократизм и даже технофилия Б. Келлермана не только отражается в этой цитате, но и проявляется во многих других произведениях. Он искренне полагал, что техника способна помочь не только в решении социальных проблем, но даже способствовать эмоциональному подъему и преодолению человеком различных трудностей (роман «Братья Шелленберг») [6].
Таким образом, можно сделать вывод о том, что технофобия и технократический подход не только находятся в сложном социальном взаимодействии, но и сам характер этого взаимодействия связан с многочисленными историческими, экономическими и социально-психологическими факторами применительно к каждой стране или региону. Проследить же характер восприятия техники и технологии различными социальными группами можно не только, анализируя параметры экономического развития той или иной страны в исторической перспективе, но и сравнивая подходы к восприятию техники и технологии в различных произведениях искусства и литературы.
Литература:
- Кафка Ф. Завещание / Пер. с нем. СПб., 2006.
- Кафка Ф. Мастер пост-арта / Пер. с нем. СПб., 2005.
- Кафка Ф. Превращение. Новеллы / Пер. с нем. М., 2006.
- Кафка Ф. Содружество // Собр. соч. В 4 т. / Сост. Е.А. Кацева. Т. 4. СПб., 1995.
- Келлерман Б. Туннель. М., 1981.
- Келлерман Б. Братья Шеленберг. М., 1983.
- Твердынин Н.М. Общество и научно-техническое развитие; 2-е изд. М., 2013.
Произведения
Критика
