Сосна, которая смеялась. Вступление

ЮСТИНАС МАРЦИНКЯВИЧЮС

Когда окончилась Великая Отечественная война, сыну литовского крестьянина Юстинасу Марцинкявичюсу едва минуло пятнадцать лет. События первых послевоенных лет в деревне Важаткежис, где он родился и вырос, острая, насыщенная глубочайшими конфликтами классовая борьба в Литве легли в основу жизненного опыта поэта, взрастили его талант.

Поэзия Ю. Марцинкявичюса полна драматизма, глубоких размышлений и страстной веры в коммунистические идеалы. Уже в первой книжке лирических стихов „Прошу слова" молодой поэт стремится ответить на самые насущные вопросы народной жизни. В поэмах „Двадцатая весна" (1956), „Кровь и пепел" (1960), „Публицистическая поэма" (1961) Ю. Марцинкявичюс ставит большие философские и политические проблемы, проблемы роста патриотического сознания, выбора пути, активного участия в борьбе за новое, коммунистическое. В замечательной поэме „Кровь и пепел" живописность эпических картин сочетается с пламенностью лирических отступлений, с глубиной психологических характеристик ее героев.

Ю. Марцинкявичюс — поэт боевой современности. Свое творчество он в первую очередь обращает к молодежи, видя цель искусства прежде всего в том, чтобы воспитывать сознательного, активного, духовно красивого человека.

Таков он и в повести „Сосна, которая смеялась" — первом своем опыте в прозе (1961). В ней автор поднимает актуальные, волнующие проблемы: мировоззренческие, философские, проблемы становления таланта, взаимоотношений искусства с жизнью, преемственности поколений. В тугой узел завязались они для героя повести, молодого художника Ромаса Стаугайтиса.

Повесть написана от первого лица, и, читая исповедь героя, вначале попадаешь в мир, полный душевного смятения. Отстранение от жизни и интересов народа, перетряхивание истлевших философских систем, равнодушие к опыту отцов, увлечение буржуазными взглядами на предмет и задачи искусства — вот что господствует в этом мирке. Отец героя, профессор Стаугайтис, очень точно характеризует его как „новую метаморфозу мещанства-мещанства интеллектуального”, самую страшную и пошлую его форму. Стирая пыль с мнимофилософских систем, Ромас и его приятели выбирают в них то, что отвечает их настроениям, и это бесцельное перемещение „черных идеек“ хуже, чем бесплодие. Оно обессиливает волю, вызывает загнивание души, губит талант. Мучительно горьким стало для героя осознание своей неправоты перед гробом отца. Взгляды Ромаса на жизнь и искусство сталкиваются с убеждениями Юле, которую он любит. Мучительно, но целебно для Ромаса прозрение. В конце концов он сознает, что его попытки создать искусство „в себе и для себя" — не более как проявление трусливого эгоизма.

О том, что пережил и передумал Ромас Стаугайтис, как он, преодолевая заблуждения, терпя утраты, возвратимые и невозвратимые, вырвался из липкой паутины индивидуализма и пришел к пониманию истины, и рассказано в повести.

В свое время Ю. Марцинкявичюс писал, что в поэме „Кровь и пепел" он стремился к тому, чтобы его герои были не только конкретными людьми, но и символами определенных идей, мыслей и явлений. Этому принципу он следует и в прозе. Так, приятели Ромаса — поэт Мешкайтис, актер Юозенас, адвокат Гоцвингерис—воплощение различных сторон мещанства. Символичен самый „союз друзей", присосавшихся к таланту, — своеобразное явление культурного паразитизма. В символической фигуре плакальщика по капитализму Освальда Бадлера и его учении о „закате культуры" объединены черты философии Шпенглера и ее современных продолжателей, пытающихся ныне на Западе, в обстановке атомного шантажа, оживить этот философский труп.

Повесть Ю. Марцинкявичюса покоряет страстностью, экспрессивностью. Автор создает яркие обобщенные образы с той дерзостью, с какой мог это сделать только поэт. Он вторгается в самую суть сегодняшних споров о жизни и искусстве, внося трезвый взгляд на вещи, всем развитием характера героя утверждая: художник может жить и творить только будучи вместе с людьми, „с большой народной рекой". Писатель воинствующего гуманизма, Ю. Марцинкявичюс отстаивает партийные позиции в литературе и искусстве. Непримиримый ко всякого рода идейной неустойчивости, он утверждает идею служения искусства народу.

А. МАКАРОВ

РОМАН - ГАЗЕТА

№8(284) 1963

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

МОСКВА