Предромантическая эстетика и творчество Томаса Чаттертона
И.В. Вершинин
Во второй половине XVIII в. проявляются новые тенденции в эстетике и художественном творчестве. Наряду с классицистической и сентименталистской эстетикой возникает эстетика предромантизма. «Термин этот (предромантизм — И. В.) употребляется в истории литературы для обозначения совокупности литературных явлений второй половины XVIII в., предшествующих романтизму XIX в. и в значительной степени предвосхищающих его тенденции».
Предромантизм выдвигает параллельно такие произведения как «Песни Оссиана» (1760-1763) Дж. Макферсона, «Замок Отранто» (1764) X. Уолпола и эстетические работы Т. Уортона «Замечания о Королеве Фей» (1754), Эд. Берка «О возвышенном и прекрасном» (1757), Э. Юнга «Размышления об оригинальном творчестве» (1759), Р. Херда «Письма о рыцарстве и средневековых романах» (1762), «История английской поэзии» (1774-1781) Т. Уортона.
Эстетика предромантизма «в борьбе с господствующими нормами классицизма XVIII в. выдвигает новые эстетические понятия: вместо идеала «прекрасного» — «живописное» или «оригинальное», «характерное»; вместо античного как универсальной нормы искусства — «готическое», «средневековое»; вместо «классического» — «романтическое» в первоначальном значении, близком понятию «романтического» (от англ. romance — «средневековый рыцарский роман») «романтические» приключения, «романтические» чувства, «романтические» картины природы и т. п.»
В русле предромантических тенденций развивалось, и творчество одного из наиболее талантливых и оригинальных поэтов XVIII в. Томаса Чаттертона. Ему были хорошо известны «Песни Оссиана» Макферсона, «Рунические оды» Грея, «Памятники старинной английской поэзии» Перси (оказавшие большое влияние на его поэзию) и творчество X. Уолпола (с которым он состоял в переписке). Поэт активно включается в борьбу за пересмотр отношения к художественной ценности английской средневековой культуры. Как справедливо отмечает В.М. Жирмунский, «на протяжении 60-70 годов «возрождение средневековья» становится мощным фактором развития английской литературы». В то же время исследователь отмечает, что «влияние средневековой литературы на предромантиков затруднялось тем, что национальная традиция во всех странах Западной Европы была прервана, в большей или меньшей степени, возрождением классической древности в эпоху гуманизма и просвещения». Поэтому возрождение средневековой культуры состояло не только в публикации подлинных памятников эпохи, но и в создании целого ряда литературных подделок, стилизаций, мистификаций.
Мистификациями были «Песни Оссиана» Макферсона, первое издание «Замка Отранто» Уолпола, стилизацией были «Рунические оды» Томаса Грея. В это время происходило как бы творческое освоение ранней английской литературы. Естественно, что такой подход приводил к известной трансформации первоначальных литературных тенденций и к появлению новых акцентов, связанных с мировоззрением людей XVIII в.
Предромантические произведения в основном являют собой своеобразный сплав средневековой традиции и современной эстетики. В средневековье художники ищут созвучных их взглядам мотивов, стараясь найти традицию для художественных открытий, сделанных ими. Оценивая творчество Перси, В.М. Жирмунский замечает: «Перси вносит в старинные баллады черты чувствительности и новые псевдоромантические подробности. Такое обращение с оригиналом, граничащее с многочисленными подделками и подражаниями этого времени, вполне соответствует общему духу предромантизма».
Следует отметить, что увлечение средневековой древностью во второй половине XVIII в. становится своего рода модой, захватывающей различные сферы художественной деятельности. Так, английский исследователь Э. Вагенкнехт пишет: «Вкус к «готике» проявился в разбивке садов, архитектуре и живописи. Если нельзя было заниматься древностью в масштабах Уолпола и Бекфорда, можно было создать руины собственном саду и тратить деньги на их восстановление, поэзии, как известно каждому, мы встречаем Грея, Оссиана и удивительного мальчика Чаттертона, и возрожденные епископом Перси в 1765 году баллады». Не случайно имя Чаттертона упомянуто Вагенкнехтом в ряду тех, кто принимал участие в «возрождении готики».
Подобно Макферсону, Уолполу Чаттертон вошел в литературу с мистификацией. Созданные им «Поэмы Роули», практически не включающие в себя «и одного подлинного средневекового произведения, выдаются им за сочинения бристольского монаха XV в. Характерная особенность английского предромантизма заключалась в том, что «возрождая средневековье», писатели ориентировались на образцы не раннего средневековья, а эпохи Возрождения; не случайно в их эстетике господствовал культ Шекспира и Спенсера. В «Поэмах Роули» Чаттертон стремится к максимальной «исторической достоверности», он широко использует исторические реалии XV в., довольно точно воспроизводит средневековые поэтические жанры (баллады, эклоги, интерлюдии), язык его произведений намеренно архаизирован. Мастерство Чаттертона в стилизации средневековой поэзии было таково, что многие современники поэта, знавшие и увлекавшиеся старинной английской поэзией, поверили в подлинность сочинений и исторического облика Роули. Показательно, что Томас Уортон, один из теоретиков английского предромантизма, в свою «Историю английской поэзии» включил очерк о творчестве Роули, отнеся его к XV в.
Однако творчество Чаттертона нельзя рассматривать только как механическое подражание средневековой поэзии и даже как блестящую стилизацию. Перед нами своеобразное, литературное явление, порожденное, особенностью развития английского предромантизма. Предромантическая литература создавалась, вбирая в себя традиции средневековой поэтики, творчески перерабатывая ее и соотнося с задачами, стоящими перед литературой XVIII в.
Американский ученый Дональд Тейлор отмечает: «Нельзя утверждать, что он (Чаттертон — И. В.) начал с имитации старых поэм, затем понял, что может успешно фабриковать «старые» поэмы и, наконец, стал писать собственные сочинения этим мистифицирующим способом». По мнению ученого, изучение Чаттертоном средневековой культуры привело его к мысли, что «Поэмы Роули» могли и должны были сушествовать в XV столетии. И Чаттертон является «в большей степени историком и художником, чем фальсификатором».
Можно утверждать, что Чаттертон сознательно воспринял многие элементы предромантической эстетики. Поэт не оставил после себя собственно теоретических работ, однако его комментарии к сочинениям Роули, переписка с Уолполом и некоторые другие письма позволяют восстановить эстетические позиции поэта.
Одной из задач, решение которой преследовало обращение к стилизации поэзии XV в. было желание доказать и показать эстетическую ценность литературы, находившейся в полном пренебрежении у писателей Просвещения. Посылая издателю Додели отрывок одной из поэм Роули, Чаттертон так объяснял свое желание опубликовать это произведение: «Причины, которые побуждают меня поступать именно так, — это убедить мир в том, что монахи, о которых некоторые имеют столь предвзятое мнение, не были такими болванами, какими обычно их представляют, и что хорошая поэзия должна была существовать в мрачные времена невежества как и в наше более просвещенное время».
В борьбе за признание культуры средневековья Чаттертон «продолжал дело, Начатое другими предромантиками».
«Образцы» средневековой поэзии Чаттертон предлагает читателю не изолированно, как факты литературного «прошлого», а в связи с литературой XVIII в. В этом отношении, характерно замечание поэта, содержащееся в его письме к Уолполу от 25 марта
Наибольший интерес из теоретических высказываний Чаттертона представляют его комментарии к различным сочинениям, которые он приписывает Роули. Здесь мы вновь сталкиваемся с характерным приемом, свойственным художественной практике предромантиков. Мистифицируя читателя образом мифического Роули, Чаттертон; оставляет для себя возможность «объективной» оценки собственных произведений. (Подобный же прием, например, использовал Уолпол, давший предисловие к собственному роману, изданному анонимно и приписываемому итальянскому писателю XV в.). Кроме всего прочего, подобный комментарий позволяет автору ненавязчиво обратить внимание на то, что он считает наиболее значительным в предлагаемых произведениях.
Защита средневековой поэзии и истолкование ее в духе предромантической эстетики занимает важное место в комментариях Чаттертона.
В комментарии к «Бристольской трагедии» (1768) он отмечает, что средневековая поэзия по своим художественным достоинствам «намного выше, чем принято думать». Это - высказывание полемически заострено против господствующих в первой половине XVIII в. вкусов, рассматривающих средневековое искусство как «варварское и чудовищное». Причем оценка Чаттертона носит эмоциональную окраску и свидетельствует о способности старинной поэзии вызывать эстетическое наслаждение у читателя XVIII в. Об этом же свидетельствует искреннее восхищение Уолпола «подделками» Чаттертона, который писал молодому поэту: «Стихи аббата Джона, которые Вы прислали мне, удивительны по, своей гармонии и духу».
Чаттертон применяет к комментируемым им стихам современные оценочные категории, называет их (стихи) «изящными и патетичными». В другом месте Чаттертон пишет об одном из произведений Роули: «Я думаю, что в этом произведении больше подлинной Поэзии и Чувства, чем в других произведениях поэтов-монахов».
Полемика с литературными вкусами предшествующего поколения писателей прослеживается также в упоминании Чаттертоном Гомера. Гомер — признанный авторитет первой половины XVIII столетия, переводы которого дал А. Под, — был для предромантиков своеобразным эталоном, не случайно профессор Блэр в предисловии к первому изданцю «Сочинений Оссиана, сына фингала» называет его Гомером северных народов, создателем поэм, соперничающих с произведениями. античного, автора.
В этом плане интересен комментарий Чаттертона к «Бристольской трагедии». «Я берусь утверждать, — пишет он, — что даже Гомер или кто-нибудь из его соратников не смог создать такого великого Героя, как сэр Чарльз Бовдин, когда он идет на смерть».
В своих отдельных высказываниях и комментариях Чаттертон стремится показать и убедить читателя в том, что некоторые открытия средневековой мысли во многом созвучны и предвосхищают положения, выдвигаемые современными художниками и эстетиками. Так, говоря о книге средневекового автора Г. де Локиндтона «Время и фантазия», Чаттертон пишет, что «содержание этой книги совпадает со знаменитым современным сочинением «О возвышенном и прекрасном». Автор-монах, выступая против вкуса своего времени, утверждает, что широкий зад и огромная грудь — прекрасны». Подобное сопоставление взглядов средневекового автора на красоту и гармонию с концепцией прекрасного, разработанной одним из крупнейших теоретиков Эд. Берком, перу которого и принадлежит упомянутое Чаттертоном эссё «О возвышенном и прекрасном», весьма показательно для творческой установки английского поэта и понимания его эстетики в целом.
Предромантики стремились опровернуть догматы классицистов, опирающиеся на универсальность и незыблемость эталонов античной красоты. «Берк решительно отвергает классицистические определения объективных признаков красоты: пропорцию, целесообразность, совершенство, поскольку оценить их можно лишь при участии разума, а красота должна восприниматься непосредственно чувствами».
Одно из центральный мест в эстетике предромантизма, как известно, занимает категория «ужасного». По мнению предромантиков, именно ужас может рождать не только сильные ощущения и чувства, но и доставлять подлинное эстетическое наслаждение. Не случайно авторы «готического романа», романа «ужасов и тайн» часто обращаются к мрачным временам средневековья, черпая в них сюжеты для своих «фантастических кошмаров». В примечании к одному из сочинений Роули Чаттертон пишет, что старинные «Суеверные рассказы» вызывают в душе приятное чувство ужаса».
Желая подчеркнуть, что средневековые, истории и суеверия могли быть интересными не только людям этой отдаленной эпохи, но и способны поражать воображение современного читателя, Чатертон отмечает, что «тот, кто не знает старины, обвиняет наших предков в полнейшем незнании физики..., множество примеров из различных авторов доказывают ошибочность подобного суждения». Здесь содержится непросто «реабилитация» средневековья. Замысел Чаттертона глубже: «сближая» средневекового человека, и современника, он тем самым показывает некую абсолютную ч ценность этой эпохи, как это делали в свое время классицисты с литературой, и культурой древней Греции и Рима.
Таким образом, эстетические высказывания Чаттертона подтверждают предположение, что автор сознательно принял новые предромантические тенденции, наиболее ярко проявившиеся в творчестве таких его современников, как Т. Уортон, Р. Херд, X. Уолпол, Т. Перси и т. д. Более того, эти высказывания помотают правильно понять его произведения в контексте литературы английского предромантизма.
Согласно общим тенденциям английского предромантизма Чаттертон отталкивается от традиций Чосера, Спенсера, Шекспира. Он пишет ряд вариаций на тему чосеровских «Кентерберийских рассказов», мастерски использует поэтические открытия Спенсера в области стихосложения. Исследователи справедливо отмечают заметное влияние Шекспира на творчество Чаттертона. Например, В.М. Жирмунский, говоря о трагедии «Элла», отмечает, что она «является подражанием Шекспиру», а один из героев трагедии «злодей Кельмонд в своей преступной страсти напоминает позднейших героев «готического романа».
Итак, творчество Чаттертона следует рассматривать в тесной связи с общими тенденциями развития английской литературы предромантизма.
Л-ра: Литературная теория и художественное творчество. – Москва, 1979. – С. 47-53.
Произведения
Критика
