Художественное время в романе Э. Троллопа «Дети герцога»
Б.М. Проскурнин
М. Бахтин в своих заметках 1970-1971 годов, характеризуя европейский роман второй половины XIX века, среди его главных особенностей называл «отказ от больших пространственно-временных исторических охватов, уход в микромир простых человеческих переживаний». Действительно, английская литература 1850-1870-х годов отмечена особым вниманием к вопросам внутреннего бытия человека, к человеческой, подчас усредненной, психологии. Для писателей «новой волны» — Дж. Элиот, Э. Троллопа, Дж. Мередита, Т. Гарди, С. Батлера — характерен «настойчивый перевод действия романов в план детального анализа самой духовной, психологической «деятельности» героя».
Уход в «микромир простых человеческих переживаний» требовал и особых пространственно-временных решений, особых взаимоотношений прошлого, настоящего, будущего. Роман этой поры все чаще переключался с «большой дороги приключений» на гостиные, салоны, поместья и другие локальности с резко обозначенными границами, переход которых — своего рода добровольное «табу» писателя. Неслучайно именно в эти годы Э. Гаскелл и Дж. Элиот создают собирательные образы провинциальной Англии — вымышленные города Крэнфорд и Миддлмарч. В этом же ряду стоит и вымышленное графство Барсетшир Троллопа, где происходят основные события цикла «Барсетширских хроник» и которое иногда «посещают» герои «паллизеровских» романов. Наконец, в 1870-е годы и Т. Гарди «создал» свой Уэссекс — основное место действия романов «характеров и среды». Тенденция замыкать художественное пространство — характерная черта не только английского романа 1850-1870-х годов. Достаточно вспомнить Г. Флобера, замкнувшего свою героиню в провинциальном городке. Удельный вес психологического анализа в таких романах резко повышается, а внутренний драматизм возрастает. Писатель главное внимание уделяет исследованию характера, подчас в ущерб анализу сложнейшей диалектики характеров и обстоятельств.
Нередко, однако, замкнутость и внешняя ограниченность «локальностей свершения событий романа» позволяла писателям XIX века более органично сопрягать общественное и частное, социальное и интимное, «исторический ряд с бытовым и биографическим». Писатели — в том числе и Троллоп — не просто воссоздавали «кусок» реального мира, но творили свой мир — целостный и законченный, подобный большому реальному миру, хотя и построенный по другим пространственным и временным параметрам.
Во второй половине века, особенно в 1850-1870-е годы, в английском романе первейшим объектом наблюдения, наряду с нравами и бытом, становится «процесс постепенного развития характера как такового, взятого прежде всего в его психологической сущности, хотя социальная его основа никогда не утрачивается». Английский роман той поры — вспомним «Мельницу на Флоссе» и «Миддлмарч» Дж. Элиот и «Карьеру Бьючемпа» Дж. Мередита — превращается в «связное описание душевной жизни героя, в своеобразную биографию его духа».
Это определение — «драматическая биография духа» — в полной мере может быть отнесено и к заключительному роману «паллизеровского» цикла.
Роман Энтони Троллопа «Дети герцога», написанный в 1876 году и опубликованный в 1880-м, занимает особое места в «паллизеровском» (парламентском) цикле. В нем завершается рассказ о светских и политических перипетиях жизни средних и высших слоев английского общества на протяжении более чем двадцати лет. В этом романе заканчивается новый, достаточно сложный, этап в жизни одного из главных героев цикла — Плантадженета Паллизера, герцога Омниума.
История Паллизера-политика, его сложных семейных отношений — сквозная в цикле; она как бы «сшивает» все шесть частей серии, каждая из которых три этом не теряет своей сюжетной самостоятельности и художественной значимости. Если обилие героев и ситуаций в романах цикла свидетельствует о многообразии и многогранности потока жизни и его воспроизведения, то Паллизеры — и прежде всего сам Плантадженет — дают нам ощущение движения потока жизни во времени.
Цикл Троллопа сохраняет традиционную для хроники линейность развертывания событий во времени, но его временная организация, внутри- и межроманная, приобретает специфический характер. Предмет троллоповского повествования — так называемое психологическое освоение действительности, внешние приметы которой весьма ослаблены в романах цикла; события занимают в повествовании подчиненное место. Фабульное время в цикле поступательно, оно движется от романа к роману, от части к части. Начиная со второй части цикла Троллоп в каждой из последующих частей заполняет межроманные временные пустоты, суммарно рассказывая о жизни героев в тот период времени, который не вошел в сюжет. Таково решение художественного времени в романах о Финиасе Финне, в двух последних романах цикла — «Первый министр» и «Дети герцога». Часто Троллоп восстанавливает временные связи, вводя персонажей, знакомых по предыдущим романам, но на время исчезнувших с авансцены повествования. Так, леди Юстэс, центральный персонаж романа «Бриллианты: Юстэсов», появляется затем в романах «Финиас возвратившийся» и «Первый министр».
Благодаря восстановлению временных связей и заполнению временных пустот, создается впечатление непрерывности хода истории и целостности жизненного потока. Причем, если Дж. Голсуорси, как правило, точно указывает год, месяц, даже день начала почти каждой из частей форсайтовского цикла, то Троллоп называет и месяц и день, но не указывает года. Так, одно из писем в начале первого романа цикла «Можете ли вы простить ее?» датировано: «…June, 186...». Подобный принцип датирования используется затем и в дилогии о Финне, и в комико-сатирическом романе «Бриллианты Юстэсов», и в двух завершающих романах о герцоге Омниуме. Троллопу не нужна точная датированность, ему важнее подчеркнуть принадлежность описываемых событий к современности; приблизительная точность создает иллюзию одновременности вымышленных событий и реальной жизни. Время как процесс — вот стихия Троллопа в «Паллизеровском» цикле. Это отвечает жанровой задаче цикла дать панораму действительности в ее динамике и многоплановости. При этом выявляется установка Троллопа создать «как можно более убедительную иллюзию действующей художественной общности». Восстановление временных связей, а значит, неизбежные возвраты в прошлое увеличивали и расширяли эпическое время каждой части, которое, однако, никогда не выходило за рамки, обозначенные предыдущими частями. Лишь в первом романе серии «Можете ли вы простить ее?» расширение эпического времени — рассказ о «дороманных» событиях в жизни Элис Вавасор, ее отца, Гленкоры и Плантадженета Паллизеров — происходит за счет введения новой информации, увеличивающей длительность времени цикла на два десятка лет. Но активно «работает» в сюжете первого романа, как и всей серии, лишь информация о жизни персонажей за три-четыре года до начала излагаемых событий.
Все это отвечало требованиям литературной критики и теории 1850-1870-х годов. Г.Дж. Льюис, Р. Хаттон и некоторые другие требовали от писателей максимальной адекватности реальности, чтобы читатель мог легко и непринужденно общаться с героем, впитывая те моральные уроки, которые исподволь давал писатель.
Вот почему ретроспективные экскурсы одно из важных средств раскрытия характера в романах Троллопа — должны были базироваться на прошлом, уже известном читателю, и не перегружаться ретроспективными ассоциациями. Время каждой части — лишь отрезок общего вектора времени цикла, стремящегося к завершенности, так как Троллоп пытался сотворить свой мир, целостный и законченный.
Не последнее место в психологизме Троллопа, основанном на углубленном самоанализе героя, занимает взаимосвязь прошлого, настоящего и будущего. Через эту взаимосвязь герой познает и самого себя и «свое положение в системе общественных отношений». Напряженная внутренняя жизнь центрального героя цикла — Плантадженета Паллизера — построена на глубоком самоанализе, а в последних двух романах — на психологически драматизированном синтезе и анализе прошлого, настоящего и будущего в памяти, сознании, психике. Знаток и почитатель Троллопа Ч.П. Сноу писал: «Троллоп не сосредоточивается на настоящем моменте. Он пытается предположить, как нынешнее переживание может сказаться позднее, вторгнуться в будущие действия». И действительно, спрессованность и диффузия прошлого, настоящего и будущего играют важную роль в сюжетно-композиционном строе и всего цикла, и каждого из романов в отдельности.
В основе коллизии романа «Дети герцога» лежит свойственная всякому семейному повествованию проблема поколений — отцов и детей. В данном случае — это конфликт между герцогом Омниумом и его детьми, которые устраивают свое счастье, нисколько не заботясь о светской репутации и чистоте рода и порою не понимая внутренних терзаний своего отца, сердце которого разрывается от невозможности объединить любовь к детям, либеральные воззрения в вопросе о социальных предрассудках, аристократическую гордость и чувство долга перед родом Паллизеров-Омниумов.
Казалось бы, здесь традиционный конфликт старого, с которым связаны мировоззренческие установки герцога, и нового, отраженного в неприятии детьми устаревших взглядов и понятий отца. Но столкновение старого и нового, прошлого и настоящего, как и зависящего от этого столкновения будущего, решается в романе не стандартно. Так, сожаления о «прошлом и позитивную оценку старшего поколения чаще всего выражают представители нового поколения. Лорд Силвербридж, безрассудное поведение которого заставляет герцога терзаться и считать, что поведение наследника не делает нести роду Омниумов, с горечью отмечает, оценивая современные ему нравы и людей: «Перемены сделались к худшему». Лорд Поплькорт, которого герцог надеялся сделать женихом дочери, дабы заставить ее отказаться от безрассудного, по его мнению, брака с безродным Тригиром, высказывает мысль, близкую авторской: «Я думаю, что вы ревностнее нас, но зато уж вы так ужасно скучны». Открытого противоборства старого и нового поколений в романе практически нет, более того, и дети герцога, и даже Френсис Тригир, как и сам герцог, настойчиво ищут пути к взаимопониманию, к взаимопрощению. Эти поиски ведутся очень напряженно; и герцог, и его дети тянутся друг к другу, желают друг другу счастья.
Троллоп переносит основную тяжесть конфликта в сферу психологии. Социальное звучание конфликта ослабляется, и весь ход событий ведет к тому, что именно герцог в конце концов преодолевает свои социальные предрассудки, в то время как его антагонисты практически не меняют своих позиций. Тригир, например, не идет ни на какие компромиссы: он убежден, что по своим личным качествам не менее, а, может быть, и более, чем какой-нибудь лорд, достоин руки дочери герцога Омниума. Примечательно, что Троллоп заканчивает роман сценой свадьбы Тригира и Мери и следующим признанием герцога: «...теперь я считаю мужеством то, что прежде считал нахальством».
Социально окрашенное противопоставление старого и нового поколений переходит в психологически окрашенное столкновение «тогда» и «теперь» в душе Паллизера. Этот переход определяет динамику психологизма романа и обретает статус сюжетообразующего фактора.
Своеобразная оппозиция прошлого и настоящего заявляется уже в самом начале романа; герцог делит свою жизнь на две части — до смерти жены, леди Гленкоры, и после ее смерти. Смерть леди Гленкоры многое изменила в жизни герцога, жизнь открылась для него новыми гранями и проблемами. «Тогда», в прошлом, он жил только политикой, нимало не заботясь о своих социальных связях с обществом. Эту функцию брала на себя леди Гленкора. Правда, подчас она вела себя чересчур экспансивно и раскованно, излишне много и свободно рассуждая о политике и политиках и даже вмешиваясь в политические дела мужа, в результате чего герцогу не раз приходилось жертвовать самыми честолюбивыми политическими надеждами.
«Теперь» ему приходится самому брать на себя бремя светских и семейных отношений, и оказалось, что это требует значительных усилий, но главное — меняются его взгляды и позиции. Смерть жены оказывается своего рода исходной точкой нового периода жизни герцога, она проводит резкую черту между «тогда» и «теперь». Даже внешность вдруг постаревшего герцога рисуется при помощи противопоставления: «Худощавый и смуглый, он имел привычку горбиться, отчего казался старее, когда не был оживлен. Все это было в нем и прежде, но теперь усилилось настолько, что ему дали бы лет шестьдесят, хотя ему не было и пятидесяти». Вместе с тем смерть Гленкоры обострила для него проблему взаимоотношений с окружающими людьми. Усложнились его отношения с леди Кэнтрип, компромиссная позиция которой в связи с любовью Френсиса и Мери казалась герцогу абсолютно неприемлемой. «Тогда» не имело значения, что Мария Финн осведомлена о любви Тригира и Мери, но «теперь» даже деликатное молчание миссис Финн, а тем более ее настойчивое желание, чтобы Мери сама сообщила отцу о своей любви, становятся причиной резкой размолвки между Марией и разгневанным отцом. «Тогда» (в прошлом) герцога не очень волновали проделки младшего сына и брачные предприятия старшего. «Теперь» исключение Джеральда из Кембриджского университета и упрямое желание лорда Силвербриджа жениться на Изабелле Бонкассин, американке и внучке грузчика, наконец, переход Силвербриджа в консервативную партию, когда все Паллизеры всегда были либералами, — все это терзает Омниума, сплетаясь в болезненный клубок переживаний, размотать который герцогу удается лишь ценою уступки веяниям нового времени. Таким образом, судьба рода Паллизеров-Омниумов вписывается в объективное течение времени, хотя конкретные приметы исторического времени слабо выявлены в этом цикле. Мир движется, жизнь меняется, приходят новые поколения, складываются новые взгляды, нравственные ценности, социальные отношения.
Проблема соотношения жизни рода (родового времени) и эпохи (исторического времени), столь характерная для жанра семейной хроники, возникает и здесь, хотя «паллизеровский» цикл — это не только семейная хроника, а синтетическое жанровое образование. История рода Паллизеров-Омниумов — сквозная в цикле, сквозной характер носят также истории леди Юстэс, Финиаса Финна и Марии Финн (Макс-Гайзлер) и др. Наконец, сквозными являются и картины парламентской и политической жизни Англии: меняющиеся кабинеты, министры, уходящие и приходящие поколения парламентариев, парламентские традиции — благородные и несуразные, плодотворные и по крайней мере странные, т. е. парламентская жизнь в ее цельности и непрерывности. Да и само столкновение отца и детей — не просто семейный конфликт, а коллизия поколений, вызванная движением времени, изменением эпохи. То, что цикл завершается рассказом о драме Паллизера — центрального героя серии, важно еще и потому, что движущееся, изменяющееся время выдвинуло перед ним проблемы, столкнувшись с которыми, он вынужден был измениться сам, и это изменение как нельзя лучше демонстрирует неизбежность движения жизни во времени.
Троллоп, верный своему повествовательному принципу, дает не так уж много примет подобных изменений жизни вне психологического бытия героев; он, в основном, пропускает их через микромир внутренней жизни своих персонажей, главным образом герцога.
Герцог, например, решает, что Поплькорт, глуповатый comme il faut, — более достойный жених для дочери, и приглашает его на обед. Помня историю своей женитьбы на страстно влюбленной в безродного Бурго Фитцджералда Гленкоре, он строит радужные планы будущего семейного счастья дочери. Во время обеда герцог быстро убеждается в интеллектуальной пустоте молодого лорда и невозможности только во имя династических требований устроить супружескую жизнь дочери, как это было с ее матерью: «Теперь, когда он мог видеть и чувствовать все подробности, ему сделались противны эти планы. А между тем, это так хорошо удалось с его женою». Причем здесь мы видим двуслойную психологизированную оппозицию «тогда-теперь»: 1) «тогда» — когда он строил планы относительно Поплькорта; 2) «тогда» — те далекие времена, когда Гленкора стала его женой и когда был невозможен такой социально неравный брак, в который хочет вступить его дочь; 1) «теперь» — данный момент психологически обнаженного переживания; 2) «теперь» — настоящее время с его изменившимися взглядами, мнениями, нравами.
Проза Троллопа — и особенно «паллизеровский» цикл - интроспективна. В последних романах серии интроспективное повествование соединяется с ретроспекцией не эпизодически, как это было в ранних романах цикла «Можете ли вы тростить ее?» и «Финиас Финн, ирландский член парламента», а постоянно. В романе «Дети герцога» — самом совершенном с точки зрения романной поэтики произведении Троллопа — сюжетообразующий характер ретроспекции очевиден. Временная оппозиция «тогда — теперь» в ее динамическом стремлении к снятию противоречия дает ключ к пониманию и познанию многих сложностей и противоречий внутреннего мира герцога Омниума, дает возможность лучше понять и увидеть «биографию его духа».
Прошлое для Плантадженета — источник решений тех или иных жизненных ситуаций; прошлое — кладезь житейской мудрости, которая дает возможность выбрать, казалось бы, верную, проверенную опытом и временем линию поведения, Но настоящее, новые жизненные ситуации вынуждают герцога критически оценивать свое прошлое: оно предстает перед ним подчас совсем в другом свете. Троллоп демонстрирует не просто обращение к прошлому, а процесс его анализа, чаще всего, психологически напряженный. При этом оказывается, что выбранная при обращении к прошлому линия поведения малоэффективна, даже нелепа; более того, нередко возникает чувство неудовлетворенности прошлым, осознание нецелесообразности своих прошлых поступков.
Анализируя создавшееся положение, размышляя о любви Мери и Тригира и о своем нежелании отдать дочь в руки безродного человека, герцог Омниум не раз обращается к истории своей женитьбы, когда Гленкору почти насильно выдали за него, чтобы она не погубила себя из-за любви к моту и картежнику Фитцджералду. При этом анализируются настоящая ситуация, породившая эти реминисценции (настоящее оценивается, с позиций прошлого), ситуация-аналог в прошлом (прошлое оценивается с позиций настоящего) и непосредственное психологическое состояние в момент анализа. В результате такого анализа возникает взгляд в будущее, который делает мастерство Троллопа-психолога неувядаемым.
Троллоп передает цепную реакцию интеллектуально-психических процессов, порожденных ретроспективным единством прошлого и настоящего, используя достижения Л. Стерна в изображении «человеческого сознания со всеми его причудами» и Дж. Остен, умевшей воспроизвести сложность чувств и их связь с работой сознания. Художественный психологизм Троллопа активно прокладывал английскому роману пути к «художественному изображению сознания личности».
Вся сложная работа сознания и памяти Плантадженета основывается на биографическом времени, и ретроспекции воссоздают (интерпретируя их в соответствии с настоящим психическим состоянием героя) те события прошлого, которые являются важными вехами его биографии: женитьба, политическая деятельность в правительствах Майлдмэя и Грешэма, смерть дяди и переход к Плантадженету герцогской короны, руководство коалиционным правительством, уход от активной политической и парламентской деятельности, смерть жены.
Интересно, что почти все эти вехи — рубежи его политической карьеры. Даже когда он обращается к сугубо интимным воспоминаниям, они «привязываются» в его памяти к вехам политического характера или получают осмысление только в ряду событий его политической и парламентской деятельности. Герцог измеряет время политикой (особенно в романе «Первый министр»), жизнь вне политики не только теряет для него свою ценность, но и останавливается во времени. Так, когда ему пришлось оставить пост премьер-министра, «он боялся, что для него все кончено и что на всю жизнь он должен остаться просто герцогом Омниумом». Его столкновения с новым поколением тоже не лишены политической окраски. Достаточно сказать, что Тригир — ярый консерватор, даже наследник Омниума лорд Силвербридж вступает в консервативную партию, что еще больше драматизирует ситуацию. «Он никогда не стал бы просить своего сына быть рабом либеральной партии, каким был сам. Но мысль, что Паллизер не был либералом, что первым отступником из Паллизеров был его сын — терзала его!». Эти терзания усиливаются, когда герцог видит, каким бездарным политиком, авантюристом и демагогом является предводитель консервативной партии сэр Тимоти Бисквакс, как глубоки нравственные страдания Силвербриджа, вынужденного подчиниться такому партийному лидеру. Тем не менее, когда Силвербридж, получив от Бисквакса приглашение выступить с речью в защиту консервативного Адреса, решает отказаться от выступления, герцог настойчиво советует сыну принять это предложение и подчиниться партийной дисциплине, как это делал он сам в течение тридцати лет своей парламентской деятельности.
Герцогу больно, что его сын и наследник стал тори и что дочь хочет выйти замуж за консерватора, но все же для него важнее искренность в политике, невзирая на принадлежность к какой-либо партии. Поэтому он примиряется с ториизмом зятя, да и возвращение сына в лагерь вигов радует его прежде всего как проявление честности и искренности, а не как политическая акция и свидетельство верности роду.
Троллоп вводит в этот практически моносюжетный роман ряд развернутых эпизодов парламентских «сражений». Если в повествовании о семье Паллизеров-Омниумов преобладает ретроспекция, драматическое столкновение прошлого и настоящего и поиски возможной гармонии в будущем, то в сценах парламентской жизни господствует дух хроники; автор уподобляется парламентскому хроникеру, бесстрастно фиксирующему события, не пытаясь даже глубоко проникнуть в их суть, но порою едко иронизируя над некоторыми несуразностями парламентского бытия и критикуя парламентских интриганов и демагогов.
Как и во всякой хронике, важную роль здесь играют точные даты, выстроенность событий :в их временной последовательности. Но точность и конкретность времени у Троллопа весьма условна: он указывает день недели и даже часы того или иного события, но не уточняет года, месяца, даты. «Все это случилось в пятницу. В субботу преобладало мнение, что кабинет устранит недоразумения между собой и что внутренние раны будут залечены. Все думали, что лорд Дреммонд уступит. Но в воскресенье утром узнали, что лорд Дреммонд не уступает... В понедельник утром объявили, что первый министр не берет назад отставки. Во вторник было заседание в парламенте, и Монк объявил всем с оппозиционной скамьи, что он в это утро был у королевы. Тут все либералы поняли, что врата рая опять отворятся для них».
Если до этого Троллоп замедлял течение времени, останавливал его, погружаясь во внутреннюю жизнь героя, в его самоанализ, в сопоставление настоящего и прошлого, то в конце романа время буквально «побежало». Герцог вновь окунулся в политику, она закрутила и понесла его с невероятной скоростью. Сгущенность времени в финале, сконцентрированного вокруг трех основных событий (свадьбы Силвербриджа и Мери и возвращения Омниума к политике), в отличие от его нарочитой размытости в середине романа, меняет темп и ритм повествования, убыстряя его и придавая ему большую скачкообразность. Такого рода обращение со временем закономерно для всякого эпилога (последние главы романа — своеобразный развернутый эпилог), тем более для эпилога истории Паллизеров.
Биографическое время — базисное время романа. В нем самым тесным образом сплетены линейная последовательность и возвраты в прошлое. Но оно — лишь часть родового имени Паллизеров-Омниумов. Конфликт герцога и детей, разрешение — даже социально ограниченное — свидетельство движения и родового времени в его теснейшей связи и зависимости от времени исторического. Троллоп считал одной главных своих задач показать «те изменения, которые время всегда производит». Мы не можем отказать Троллопу в умении уловить изменчивость времени и жизни, в чувстве истории. «Даже в подходе к пейзажу, быту может выражаться то большее, то меньшее чувство истории...».
Пульс «большой жизни» безусловно чувствуется в «паллизеровском» цикле. Читатель, входя в особый мир серии, имеющий свою временную протяженность, глубже познает реальную действительность Англии 1860-1870-х годов, познает жизнь в ее постоянном, непрекращающемся течении. Здесь мастерство Троллопа-реалиста неоспоримо.
Л-ра: Зарубежный роман. Проблемы метода и жанра. – Пермь, 1982. – С. 39-49.
Произведения
Критика
