Фредерик Тристан. Сын Вавилона. Театр госпожи Берты
Н. Панина
Герой-повествователь нового романа Фредерика Тристана (род. в 1931 г.) — одинокий молодой человек, мелкий служащий одной из парижских фирм. Тихий и робкий, но чрезвычайно гордый, Анри — объект шуток и насмешек сослуживцев. Главное украшение его убогой холостяцкой комнатки — изъеденное молью чучело попугая.
Сосед его, некто О’Коннор, — ирландский морской офицер в отставке. Анри подозревает, что тот подослан врагами — выведать тайну, доверенную ему покойной подругой Альбертой, с которой он недаром познакомился во время студенческих волнений 1968 года. (Уж не О’Коннор ли ее убийца?)
Альберта поведала своему другу, что еще на заре истории нашу цивилизацию погубил чудовищный заговор секты, превратившейся ныне в могучую организацию под эгидой самого римского папы. В результате все пошло наперекосяк: случилась путаница во времени, была фальсифицирована история, искажен язык.
...В часы, свободные от службы, Анри придумывает способ подсчета «утраченного времени», изобретает для своих опытов механизмы и т. д. Однако наш герой окружен врагами из Ватикана, неусыпно следящими за каждым его шагом: среди них зловещий консьерж, соседи по дому, его шеф, пытающийся пробраться к нему в квартиру и выведать тайну Анри. Стакнувшись с консьержем, он отправляет молодого человека в сумасшедший дом. И только на последних страницах книги все проясняется.
Анри Дезире страдает раздвоением личности. Отсюда — путаница имен и бесконечные маски, под которыми герой скрывает свое подлинное, искаженное страданием лицо. Впрочем, то, что рассказчик одержим манией преследования, ясно с самого начала. Он даже провозглашает свое право на болезнь: болен, дескать, весь окружающий мир.
Автор воссоздает болезненные видения, навязчивые воспоминания, являющиеся для Анри единственной подлинной реальностью, в то время как действительность воспринимается им в виде призрачного, населенного фантомами хаоса. Герой-рассказчик новеллы «Медуза» из сборника «Театр госпожи Берты», вообще утверждает, что все в этом мире лишь обрамление и образ его самого...
Врач-психиатр ставит диагноз: «эдиповы комплексы». Детство Анри было «волшебной сказкой», не омраченной даже ранней смертью отца. Сказка кончилась, когда мать Анри вышла замуж за ирландского моряка О’Коннора, грубого и малоразвитого человека. Движимый ревностью, Анри убил его с молчаливого согласия матери. (Однако от образа О’Коннора ему избавиться не удается, он становится частью его раздвоившегося «я».)
Мать Анри приговаривают к долгому тюремному заключению, а несовершеннолетний преступник, выйдя через несколько лет из клиники для душевнобольных детей, становится скромным служащим. Вскоре Анри встречает девушку по имени Даниэль, которую отождествляет со своей матерью Альбертой.
Чувства Анри к девушке отличаются двойственностью, так же, как неоднозначным было его отношение к матери. Неясность, недоговоренность в отношениях между молодыми людьми автор передает в коротких, отточенных диалогах, напоминающих сцены из авангардистских пьес. Но вскоре убитую Даниэль-Альберту находят в номере гостиницы с дурной репутацией.
Роман заканчивается самоубийством героя в психиатрической больнице, о котором, так же, как о разгадке всей этой истории, становится известно из письма врача автору. Но, может быть, разгадка неверна? В двойственном мире романа подобный вариант отнюдь не исключен, тем более что, по убеждению автора, в искусстве следует остерегаться ясности и определенности, и задача художника — окутать произведение туманом тайны.
Сборник новелл «Театр госпожи Берты» — дневник писателя, задуманный им для иллюстрации своего творческого метода. В этих фантастических рассказах и философских сказках уже знакомые нам персонажи: душевнобольной юноша (его дневник словно написан рукой Анри Дезире), обуреваемый любовью-ненавистью к собственной матери, и юная актриса Альбертина, как две капли воды похожая на героиню романа Даниэль-Альберту, и профессор психиатрии (бывший лечащий врач Анри Дезире) Адриен Сальват, якобы реально существующее лицо, близкий друг автора, который снабжает его сюжетами. В уста его Ф. Тристан вкладывает свои сокровенные мысли и рассуждения о природе искусства, особенностях литературного творчества, взаимоотношениях автора с создаваемым им произведением, прибегая при этом к своим излюбленным средствам — иронии и парадоксу. Так, он категорично отвергает реализм на том основании, что «жизнь — это пародия жизни», где «истина познается только путем подделок и обмана», а «то, что называют литературой» — всего-навсего особый вид захватывающей игры, назначение которой — создание видимости и «плетение узоров». Призвание же писателя, по его мнению, сродни искусству фокусника-иллюзиониста, умело вводящего зрителя (то бишь читателя) в заблуждение: по его мановению трагедия превращается в фарс, а шуточный танец оборачивается пляской смерти. Однако и сам фокусник рискует стать жертвой собственных манипуляций: он теряет свою индивидуальность, и чуждая маска подменяет его подлинное лицо. Надежда обрести утраченное «я» во всей его цельности, как считает автор, — главный стимул его собственного творчества.
Писатель словно стесняется говорить серьезно о серьезном, предпочитая прятать истинные чувства за спасительной иронией. Конечно, нетрудно объявить литературу игрой и, подобно ребенку, завороженно созерцать картинки «волшебного фонаря» собственной фантазии, забывая о проблемах и противоречиях насущной действительности. Но не таится ли в такой игре опасность — сменить звание писателя на титул «мастера оригинального жанра»?..
Л-ра: Современная художественная литература за рубежом. – 1987. – № 6. – С. 76-78.
Произведения
Критика
