12-06-2019 Вергилий (Vergilius) 186

Вергилий. Георгики

(Отрывок)

Книга первая

Как урожай счастливый собрать, под какою звездою
Землю пахать, Меценат, и к вязам подвязывать лозы
Следует, как за стадами ходить, каким попеченьем
Скот разводить и каков с бережливыми пчелами опыт,
5 Стану я здесь воспевать. Ярчайшие светочи мира,
Вы, что по кругу небес ведете бегущие годы,
Либер с Церерой благой! Через ваши деяния почва
Колосом тучным смогла сменить Хаонии желудь
И обретенным вином замешать Ахелоевы чаши!
10 Также и вы, для селян божества благодатные, фавны!
С фавнами вместе сюда приходите, о девы дриады!
Ваши дары я пою. И ты, кто ударом трезубца
Из первозданной земли коня трепетавшего вывел,
Грозный Нептун! И ты, покровитель урочищ, где щиплют
15 Триста коров белоснежных траву среди зарослей Кеи!
Рощи покинув свои, Ликея тенистые склоны,
Пан, блюститель овец, приди, коли помнишь свой Мёнал,
Вудь благосклонен ко мне, о тегеец! Минерва, маслину
Нам подарившая! Ты, о юноша, нам показавший
20 Плуг, и Сильван, кипарис молодой несущий с корнями!
Боги, богини! Вы все, которых о поле забота!
Вы, что питаете плод, чье было не сеяно семя,
Вы, что обильно с небес дождем поливаете всходы!
25 Ты, наконец, – как знать, какие собранья бессмертных
Вскоре воспримут тебя, – города ли увидеть, о Цезарь,
Иль все пределы земли пожелаешь, иль целой вселенной
Ты, как земных податель плодов и властитель погоды,
Будешь смертными чтим, материнским увенчанный миртом?
Станешь ли богом морей беспредельных, и чтить мореходы
30 Будут тебя одного, покоришь ли ты крайнюю Фулу,
Куплен ли Тефией будешь в зятья за все ее воды,
Новой примкнешь ли звездой к медлительным месяцам лета
Меж Эригоной и к ней простертыми сзади Клешнями?
Их Скорпион пламенеющий сам добровольно отводит,
35 Освобождая тебе в небесах пространства избыток.
Кем ты ни будь (назвать царем тебя Тартар не смеет,
Ты не сгораешь и сам столь сильною жаждою власти,
Хоть Элизийским полям дивятся исстари греки,
И не спешит выходить Прозерпина на зов материнский),
40 Легкий даруй нам ход, начинаньям способствуй отважным
И, пожалев поселян, еще не знакомых с дорогой,
Нас предводи, наперед призывания наши приемля.

Ранней весною, когда от седых вершин ледяная
Льется вода и земля под Зефиром становится рыхлой,
45 Пусть начинает стенать, со вдавленным двигаясь плугом,
Вол, и сошник заблестит, добела бороздою оттертый.
Нива ответит потом пожеланьям селян ненасытных,
Ежели два раза жар испытает и два раза холод.
Жатвы такой ожидай, что будут ломиться амбары!
50 Но перед тем, как взрезать начнем незнакомое поле,
Надобно ветры узнать и различные смены погоды,
Также отеческих мест постигнуть обычай и способ;
Что тут земля принесет и в чем земледельцу откажет:
Здесь счастливее хлеб, а здесь виноград уродится.
55 Здесь плодам хорошо, а там зеленеет, не сеян,
Луг. Не знаешь ли сам, что Тмол ароматы шафрана
Шлет, а Индия – кость, сабей же изнеженный – ладан,
Голый халиб – железо, струю бобровую с тяжким
Запахом – Понт, а Эпир – кобыл для побед олимпийских?
60 Установила навек законы и жизни условья
Разным природа краям, когда при начале вселенной
Девкалион побросал на пустынную землю каменья, —
Вышли же люди из них – род крепкий! За дело же! Тотчас
Тучной почву земли, от первых же месяцев года,
65 Мощные пусть взрывают волы, чтобы пыльное лето
Свежий прогрело отвал, обожгло его пламенем солнца.
Если же почва скупа, незадолго тогда до Арктура
Будет довольно в нее борозду неглубокую врезать,
Здесь – чтоб не мог повредить урожаю счастливому плевел,
70 Там – чтобы тощий песок не утратил сырости скудной,
Но торопись, пусть год отдыхает поле под паром,
Чтоб укрепилось оно, покой на досуге вкушая.
Или, как сменится год, золотые засеивай злаки
Там, где с поля собрал урожай, стручками шумящий,
75 Или где вика росла мелкоплодная, с горьким лупином,
Чьи, целым лесом шумя, подымаются ломкие стебли.
Ниву посев иссушает льняной, иссушает овсяный,
Также спаляет и мак, напитанный дремой летейской.
Но с промежутками в год посев их бывает оправдан,
80 Лишь бы ты почву сырым удобрил щедро навозом
Или нечистой золой утомленное поле посыпал.

Так, сменяя посев, полям ты покой предоставишь.
Так не обманет надежд, коль и вовсе не вспахано, поле.
Пользу приносит земле опалять истощенную ниву,
85 Пусть затрещавший огонь жнивье легковесное выжжет.
То ли закрытую мощь и питанье обильное земли
Так извлекают, иль в них бывает пламенем всякий
Выжжен порок и, как пот, выходит ненужная влага,
Или же множество пор открывает и продухов тайных
90 Жар, которыми сок восходит к растениям юным,
То ль, укрепляясь, земля сжимает раскрытые жилы,
Чтобы ни частый дождь, ни сила палящего солнца
Не погубили семян, ни Борея пронзительный холод.
Тот, кто мотыгой дробит нерадивые глыбы, кто выйдет
95 В поле с плетеной своей бороной, тот пашне помощник.
Он с олимпийских высот белокурой замечен Церерой,
Также и тот, кто отвал, который он поднял на пашне,
Станет распахивать вновь наклоненным в сторону плугом,
Кто, постоянно трудясь на полях, над ними хозяин.
100 Влажных молите вы лет, а зим молите бездождных,
О земледельцы! Хлеба веселят, коль зима не без пыли;
Нива обильна. Таким урожаем и Мизия вряд ли
Может хвалиться, такой не дивится и Гаргара жатве!
Что мне добавить о том, кто, бросив семя, на пашню
105 Тотчас налег, чтобы комья разбить неподатливой почвы
Или же воду привел на посев и пустил по канавкам;
Кто, когда поле горит и от зноя трава умирает,
Вдруг из-под самых бровей обрыва нагорного воду
Выведет? – и, грохоча, ниспадает она, и сдвигает
110 Мелкие камни, волной освежая засохшие нивы.
Или о том, кто, боясь, что поляжет под грузом колосьев
Нива, на пищу скоту обратит ее пышные всходы,
Лишь с бороздами ростки подымутся вровень? О том ли,
Кто от набухнувших нив отведет застойную воду, —
115 А особливо, когда в ненадежные месяцы года
Паводок, ширясь, вокруг затопит поднявшимся илом
Всё, и остатки воды, согревшись, начнут испаряться.
Все же, хоть тягостный труд и людьми и волами приложен
Был к обработке земли, однако же наглые гуси,
120 И стримонийский журавль, и с корнем горьким цикорий
Делу в ущерб. Тень тоже вредит. Отец пожелал сам,
Чтоб земледельческий труд был нелегок, первый искусством
Пахаря вооружил, к работе нуждой побуждая,
Не потерпев, чтоб его закоснело в бездействии царство.
125 Вовсе не знали поля до Юпитера пахарей власти.
Даже значком отмечать иль межой размежевывать нивы
Не полагалось. Всё сообща добывали. Земля же
Плодоносила сама, добровольно, без понужденья.
Он же, Юпитер, и яд даровал отвратительным змеям,
130 Волку велел выходить на добычу и морю – вздыматься,
Мед с листвы он стряхнул, огонь от людей он запрятал,

Остановил и вино, бежавшее всюду ручьями,
Чтобы уменья во всем достигал размышляющий опыт,
Мало-помалу, и злак выводить из борозд научился,
135 Чтобы из жилы кремня извлекал он огонь потаенный.
Реки впервые тогда об ольхах долбленых узнали,
В первый раз мореход назвал и исчислил светила,
Звезды Плеяд и Гиад и сияющий Аркт Ликаона.
Зверя сетями ловить и птиц обманывать клеем
140 Способ нашли, оцеплять лесные урочища псами.
Тот по широкой реке заметным неводом плещет
В поисках глуби, другой сеть мокрую тащит по морю;
Вот и железо у них, и пил визжащие зубья, —
А поначалу бревно кололи некрепкое клином.
145 Разные тут мастерства появились; труд неустанный
Все победил, да нужда в условьях гнетущая тяжких.
Землю железом пахать научила впервые Церера
В пору, когда по священным лесам оказалась нехватка
В ягодах и желудях и Додона питать перестала.
150 Вскоре постигла хлеба и невзгода: злая изгара
Стебли грызет, волчец на ниве торчит непригодный,
И погибает посев, сменяется лесом колючим.
Вот и орех водяной, и репей на ухоженной ниве,
Дикий овес и злосчастный пшенец господствует в поле.
155 Если усердно рыхлить не потрудишься граблями почву,
Шумом отпугивать птиц и листву, затенявшую ниву,
Острым серпом прорезать, моленьями дождь призывая,
Будешь ты видеть, увы, что полны закрома у соседа,
Голод же свой утолять по лесам, дубы сотрясая.

160 Надо сказать, каковы хлебопашцев суровых орудья,
Те, без которых нельзя ни засеять, ни вырастить жатву.
Первым делом – сошник могучего гнутого плуга,
С медленным ходом колес элевсинской богини телега,
И молотильный каток, волокуша и тяжкие грабли;
165 Не обойтись без простых плетеных изделий Келея
И деревянных решёт, мистических веял Иакха, —
Предусмотрительно ты изготовишь все это задолго,
Если достойной ты ждешь от полей божественных славы,
Для рукояти в лесу присмотрев молодую вязину,
170 Изо всех сил ее гнут, кривизну придавая ей плуга.
В восемь от корня ступней протянув деревянное дышло,
Приспособляют хватки, а с тылу – рассоху с развилкой.
Валят и липу в лесу для ярма, и бук легковесный
Для рукояти берут, чтобы плуг поворачивать сзади.
175 Дерево над очагом подлежит испытанию дымом.

Много могу передать старинных тебе наставлений,
Если ты прочь не бежишь и забот не чуждаешься мелких.
Ток надо прежде всего вальком увесистым сгладить,
Землю рукой перебрать и сплотить ее вязкою глиной, —
180 Не проросла бы травой, не дала бы от рыхлости трещин.
Иначе много грозит напастей: то мышка-малышка
Дом заведет под землей и свои там устроит амбары,
Либо лишенные глаз кроты себе нор понароют.
Жабу ты в яме найдешь: землей порожденные твари
185 Все налицо: червяк населит огромные груды
Хлеба, а то муравей, страшащийся старости скудной.
Также миндаль наблюдай, когда он в лесу изобильно
Цветом покрыт и к земле душистыми никнет ветвями.
Ежели много плодов, за ними последуют злаки, —
190 Значит, при щедрой жаре молотьбы дождешься ты щедро
Если ж обилье листвы раскинется тенью чрезмерной,
Цеп понапрасну тогда бить пышную будет солому.
Видывал я: кое-кто семена готовит для сева,
Их селитрой сперва и отстоем маслин поливая,
195 Чтобы крупнее зерно в шелухе-обманщице было,
Чтобы на слабом огне поскорее оно разбухало.
Видел, что давний отбор, испытанный вящим стараньем,
Перерождается все ж, коль людская рука ежегодно
Зерен крупнейших опять не повыберет. Волею рока
200 Так ухудшается все и обратным несется движеньем, —
Точно гребец, что насилу челнок свой против теченья
Правит, но ежели вдруг его руки нежданно ослабнут,
Он уж стремительно вспять увлекаем встречным теченьем.

Следует, кроме того, нам также созвездье Арктура,
205 И восхожденье Козлят наблюдать, и яркого Змея,
Как морякам, плывущим домой по бурной пучине,
Понт проходя иль пролив Абидосский, где устриц обилье.
Лишь уравняют Весы для сна и для бдения время
И пополам небеса разделят меж светом и тенью,
210 В дело пускайте волов, хлебопашцы, ячмень засевайте
Вплоть до последних дождей сурового солнцеворота.
Тут же и мак Церерин, и лен засеянный надо
Слоем земли покрывать да налечь расторопней на плуги,
Почва пока не мокра и тучи пока лишь нависли.
215 Боб засевают весной; и тебя, мидийка, тогда же
Рыхлые борозды ждут. Что ни год, и о просе забота,
Чуть лишь Телец белоснежный своим позолоченным рогом
Год приоткроет, и Пес уступит звезде супротивной.
Если ж надумаешь ты под пшеницу иль грубую полбу
220 Землю готовить, стремясь получить от нее лишь колосья,
Раньше на западе пусть золотые зайдут Атлантиды,
Пусть и Кносский Венец, сияющий звездами, канет
Раньше, чем ты бороздам семена подходящие вверишь,
Года надежду спеша поручить неподатливой почве.
225 Многие сев начинают, когда не зашла еще Майя, —
Разочарует потом пустыми колосьями нива.
Если же вику начнешь засевать с кормовыми бобами
И не обделишь трудом пелузийскую ты чечевицу,
Ясные знаки тебе ниспосланы будут Боотом:
230 Тут надо сев начинать, продолжать до срединных морозов.

Вот для чего, свой круг разделив соразмерно на части,
Солнце сроки вершит, проходя сквозь двенадцать созвездий.
Пять поясов небеса охватили; под блещущим солнцем
Вечно пылает один, сжигается пламенем вечно.
235 Крайние пояса два простираются справа и слева, —
Синие, эти во льду коченеют, в дождях беспросветных.
Пояса два, что идут между средним и крайними, боги
Смертным отдали в дар, – и их разделяет дорога,
Чтобы вращался по ней наклонных знаков порядок.
240 Возле Рифейских твердынь, близ Скифии, мир недоступно
Высится и под уклон понижается к Австрам Ливийским.
Встала вершина одна над нами навечно, другую
Видит у ног своих Стикс и маны в подземных глубинах.
Там, извиваясь рекой, выползает размером огромный
245 Змей и этак и так оплетает Арктов обоих,
Арктов, которым в волнах океанских страшно намокнуть,
Там, – как молва говорит, – глубокая ночь молчалива,
И под покровом ее темнота не редеет густая.
Здесь Аврора встает и день постепенно приводит,
250 И лишь задышат на нас, запыхавшись, кони Востока,
Там зажигает, багрян, вечерние светочи Веспер.
Так нам возможность дана предсказать по неверному небу
Смены погоды, и дни для жнитва, и время для сева,
Сроки, когда ударять обманчивый веслами мрамор
255 Следует, в море когда выводить оснащенные флоты
Иль когда нам по лесам своевременно сваливать сосны.

Мы не напрасно следим, как заходят и всходят созвездья,
Как изменяются, в чем, четыре времени года.
Если холодным дождем задержан в дому земледелец,
260 Многое, с чем бы спешить пришлось под безоблачным небом,
Выполнить можно: тогда сошника отбивает оратай
Попритупившийся зуб; из дерева точат корыта,
Или же ставят тавро на скоте иль число на припасах,
Или же колья острят, куют двурогие вилы,
265 Или для вьющихся лоз жгуты америйские крутят.
Можно удобную плесть и утварь из красной лозины,
Жарить можно зерно на огне и размалывать камнем.
Да и по праздничным дням кое-что выполнять позволяют
Божий закон и людской. Ручьи очищать благочестье
270 Не запрещало, в полях огораживать тыном посевы,
Птицам силки расставлять, сжигать терновник колючий,
Блеющих стадо овец погружать в целебную реку.
Часто тогда селянин ленивца-осла погоняет,
Маслом его нагрузив и всяким добром огородным,
275 С рынка ж обратно везет для жернова камень и деготь.

Разные дни приводит луна, не все деревенским
Благоприятны трудам. Ты пятого – бойся: он бледный
Орк произвел и богинь Эвменид; Земля нечестивца
Крея в тот день родила, Япета, Тифея и оных
280 Для сокрушенья небес вступивших в заговор братьев.
Трижды на Пелион водрузить они Оссу пытались,
Трижды на Оссу взвалить Олимп многолиственный. Так-то!
Трижды перуном Отец разбросал взгроможденные горы.
Счастлив семнадцатый день для посадки лозы виноградной,
285 Для прирученья быков, прибавления к ткацкой основе
Нитей. Девятый хорош для побега, ворам же враждебен.

Многое лучше всегда совершается ночью прохладной
Или когда на заре росится земля под Денницей.
Ночью пустую стерню и ночью же луг пересохший
290 Лучше косить, – по ночам достаточно влажности мягкой.
Вечером долгим иной, при светильнике, глаз не смыкая,
Время проводит зимой, ножом заостряя лучины.
Свой продолжительный труд облегчая тем временем песней,
Звонко бегущий челнок пропускает жена по основе
295 Иль на огне молодое вино сладковатое варит,
С жидкости пену листком снимая в клокочущем чане.
Скашивать следует в зной золотые Церерины нивы.
В самую надо жару вымолачивать спелые зерна.
Голый паши, сей голый, – зима поневоле досужна.
300 Большею частью зимой земледельцы живут урожаем
И, веселясь, меж собой учиняют совместно пирушки.
Гения время, зима, предлагает забыть о заботах.
Так происходит, когда прибывает груженое судно
В порт и корму моряки украшают в веселье цветами.
305 Время, однако, сбирать в ту пору и желуди с дуба,
Ягоды лавров, маслин, шелковицу с пурпуровым соком.
Ставить пора и силки журавлям, тенёта оленям,
Зайцев ушастых травить, поражать каменьями ланей,
Ловко пеньковый ремень пращи балеарской вращая, —
310 Снег в это время глубок и лед на реках громоздится.
Что об осенних теперь непогодах скажу и созвездьях, —
Как поубавится день и зной на исходе, что должен
Не упустить селянин? Иль на спаде весны дожденосной,
Если поля колосятся уже и молочные зерна
315 На молодых стебельках, что ни день, наливаются дружно?
Часто, когда земледел жнецов выводил уже в поле
Зрелое и уж срезал колосья с ломких соломин,
Видывал я: как в бою, все сразу, ветры сшибались,
С корнем посев, отягченный зерном, из земли вырывая,
320 Вверх и вширь его разнося, – так черные вихри
Носят колосья зимой пустые с летучей соломой.
Часто движется вод огромное по небу войско,
Страшные бури свои собирают с дождем беспросветным
Тучи, в выси накопясь, и вдруг низвергаются с неба
325 Ливнем таким, что богатый посев, всю работу воловью
Смоет, – канавы полны, пересохшие за лето реки
Ширятся шумно, кипит пучиной вздыхающей море.
Сам же Отец посреди этой облачной ночи десницей
Мечет перуны свои, громада земли содроганьем
330 Потрясена; убегает зверье, а души людские
Наземь простер унизительный страх. Громовые стрелы
Разом Родопу, Афон и Керавнии пламенной горы
С неба разят – и стремителен Австр, и дождь непрогляден,
Волн прибой, и берег морской, и дубравы стенают.
335 Этого бойся, следи за месячным ходом созвездий,
Знай, отходит куда Сатурна звезда ледяная
И по каким из кругов вращается пламень Килленца.
Прежде всего – богов почитай, годичные жертвы
В злачных лугах приноси богине, великой Церере,
340 Тотчас, едва лишь зима отойдет, уже ясной весною.
Жирен в ту пору баран и вина особенно мягки,
Легкий сладостен сон и тенисты нагорные рощи.
Сельская вся молодежь да творит поклоненье богине.
С перебродившим вином молока замешай ты и меду,
345 Трижды пускай зеленя обойдет благосклонная жертва,
Хор и товарищи пусть ее с торжеством провожают.
Криком Цереру в свой дом пускай призывают, и раньше
Пусть своим острым серпом никто не коснется колосьев,
Чем, поначалу листвой виски увенчавши дубовой,
350 Пляской Цереру почтит неискусной и песней священной.

А чтоб узнать мы могли заране по признакам верным,
Будет ли зной, или дождь, или ветры, несущие холод,
Сам повелел нам Отец доверять Луны предсказаньям,
Знать наперед, под созвездьем каким обрушатся Австры,
355 Чтобы скотину держал селянин недалеко от хлева:
Ветер подует едва, и тотчас пучина морская
Пухнуть, волнуясь, начнет; по высоким горам раздается
Треск сухой, и ему берега зашумевшие вторят
Гулом широким своим, и рощ учащается шорох.
360 Море тогда не щадит крутобоких судов, в это время
Быстрые мчатся нырки, из просторов спасаясь открытых,
К берегу с криком спешат, меж тем как морские лысухи
Рады на суше играть, и, родные покинув болота,
Выше самих облаков летит голенастая цапля.
365 Часто, лишь ветер задул, увидишь, как падают с неба
Звезды стремглав, а от них, темноту прорезая ночную,
Пламенный тянется путь и, длинный, во мраке белеет.
То облетающий лист, иль легкая вьется солома,
Или плывет перо, резвясь на поверхности водной.
370 Если ж оттуда гроза, где Борей свирепствует, если
Дом Зефира гремит или Эвра, то бухнут канавы,
Сплошь всплывают поля, корабельщик спешит среди моря
Мокрые снять паруса. Никогда неожиданно ливень
Не навредит: как ему разразиться, к долинам глубоким
375 Воздуха житель, журавль, поспешает; корова на небо
Смотрит и воздух в себя ноздрями раздутыми тянет.
Или же звонкая вкруг озерков облетает касатка,
Или же в тине начнут свою вечную жалобу лягвы.
Часто из тайных хором муравей выносит яички,
380 Узенький путь расчищая себе, и огромную воду
Радуга пьет; то, снявшись с полей и в стаю собравшись,
Скопищем крыльев густым расшумится воронов войско,
Разных птиц морских наблюдай, и тех азиатских,
Любящих рыться в траве у заводей пресных Каистра, —
385 Ревностно плечи себе поливают обильною влагой,
То устремятся в волну головой, то в воду сбегают
И веселятся, плещась и напрасно стараясь намокнуть.
Полным голосом дождь зловещая кличет ворона
И по сухому песку одна-одинешенька бродит.
390 Знают и девушки, ночь коротая за пряжей урочной,
Что непогода грозит, когда замигает светильня
В глиняном их черепке и грибами нагар нарастает.

В самый, однако же, дождь мы солнце и ясное небо
Можем предвидеть – на то свои существуют приметы.
395 Так, в это время у звезд не бывает блистание тусклым,
И восходящей луне не нужно братнина света.
Тонкие в небе тогда не тянутся шерсти волокна,
Не раскрывают тогда, Фетиды любимицы, чайки
Крыльев своих у воды, на солнышке; грязные свиньи
400 Сена не станут трепать и вверх подбрасывать рылом.
Но до низин облака ниспадают, над полем ложатся.
Солнца в то время закат наблюдая с высокого места,
Тщетно выводит сова безнадежную позднюю песню.
Вот появляется Нис высоко в лазури, и Сцилла
405 Новые муки опять из-за волоса красного терпит.
Где б она, легким крылом разрезая эфир, ни спасалась,
Страшный, неистовый враг, проносясь по воздуху с шумом,
Сциллу преследует Нис; где же Нис по воздуху мчится,
Быстро там легкий эфир рассекает крылом своим Сцилла.
410 Вдруг три раза подряд, а то и четыре, гортанным
Голосом каркать начнут по своим высоким хоромам
Вороны, развеселясь необычно, в каком-то восторге
Между собою в листве зашумят: по прошествии ливней
Сладостно юный приплод и милые гнезда увидеть!

415 Впрочем, не верю я в то, чтобы им был свыше дарован
Некий особенный дар заране предвидеть событья.
Но лишь погода, а с ней и небес подвижная влага
Новой дорогой пойдут, и Австрами влажный Юпитер
Редкое поуплотнит и плотное сделает редким,
420 Сразу меняется душ настроенье, чувства иные
Нежели в дни, когда проносились по небу тучи,
Полнят грудь, – оттого на полях и пернатых концерты,
И ликование стад, и гортанные воронов клики.

Если ты будешь следить за солнечным зноем и сменой
425 Лун, чередой проходящих, тебя никогда не обманет
Завтрашний день, не введут в заблужденье прозрачные ночи,
Если, когда, народясь, луна пламенеть начинает,
Тусклым серпом ее круг в пространстве черном охвачен, —
Ливня великого ждать тогда земледельцам и морю.
430 Если же лик свой зальет румянцем девическим, будет
Ветер – при ветре всегда золотая краснеет Селена.
Коль по четвертому дню (одно из вернейших гаданий)
Чистая небом идет и ее не притуплены рожки,
В этот, стало быть, день и в те, что за ним народятся,
435 Месяц весь до конца ни дождя не случится, ни ветра.
Спасшись, тогда моряки воздадут вам на суше хваленья.
Чадо Ино Меликерт, Панопея и Главк-беотиец!
Солнце восходом своим, а равно погружением в море
Знаки подаст – и они всех прочих надежнее знаков, —
440 И поутру на заре, и когда зажигаются звезды.
Ежели солнечный круг при восходе покроется крапом,
Спрячется если во мглу и середка его омрачится,
Жди непременно дождей, – уже угрожает от моря
Нот, и деревьям твоим, и посевам, и стаду зловредный.
445 Если ж лучи на заре из туманов плотных прорвутся
В разные стороны вдруг иль если бледная ликом
Встанет Аврора, шафран покинув Тифонова ложа, —
Горе! Худо лоза защитит поспевшие гроздья, –
Так сокрушительно град по кровлям твоим загрохочет!
450 Вот что еще: лишь солнце начнет опускаться с Олимпа,
Будет полезно следить тем более; видим мы часто,
Как по нему самому разливаются разные краски:
Цвет лазоревый – дождь предвещает, огненный – Эвры.
Если же пятна начнут мешаться с огнем золотистым,
455 Всё – ты увидишь – тогда закипит одновременно ветром
И облаками; никто пусть ночью такой не предложит
В море отправиться мне, от кола отвязавши веревку!
Если же, день возвращая иль день возвращенный скрывая,
Будет сияющим круг, облаков опасаться не надо:
460 Лишь удалой Аквилон, как увидишь, леса закачает,
И, наконец: что Веспер сулит, откуда нагонит
Ветер пустых облаков, что в мыслях у влажного Австра, —
Солнце тебя обо всем известит. Кто солнце посмел бы
Лживым назвать? О глухих мятежах, о кознях незримых
465 Предупреждает оно, о тайком набухающих войнах.
В час, когда Цезарь угас, пожалело и солнце о Риме,
Лик лучезарный оно темнотой багровеющей скрыло.
Ночи навечной тогда устрашился мир нечестивый.
А между тем недаром земля, и равнина морская,
470 И зловещатели псы, и не вовремя вставшие птицы
Знаки давали. Не раз бросалась на нивы циклопов,
Горны разбив и кипя, – и это мы видели! – Этна
Клубы катила огня и размякшие в пламени камни.
Частый оружия звон Германия слышала в небе.
475 К землетрясеньям дотоль непривычные, вдруг содрогнулись
Альпы, в безмолвье лесов раздавался откуда-то голос
Грозный, являться порой таинственно-бледные стали
Призраки в темную ночь, и животные возговорили.
Дивно промолвить! Земля поразверзлась, реки недвижны.
480 В храмах слоновая кость прослезилась и бронза вспотела.
Залил леса и понес на своем хребте сумасшедшем
Царь всех рек Эридан, и стада, и отары с хлевами
Он по полям за собой потащил. Постоянно в то время
На требухе не к добру проступали зловещие жилы,
485 Алая кровь то и дело текла из фонтанов, и волчий
Вой по ночам долетал до стен городских на высотах.
Не упадало вовек с небес безоблачных столько
Молний, и столько комет никогда не пылало зловещих.
Как друг на друга идут и сражаются, равны оружьем,
490 Воинов римских ряды, узрели вторично Филиппы.
Не устыдились, увы, всевышние нашею кровью
Дважды Гема поля и Эматии долы удобрить.
Истинно время придет, когда в тех дальних пределах
Согнутым плугом своим борозду прорезающий пахарь
495 Дротики в почве найдет, изъязвленные ржою шершавой;
Тяжкой мотыгой своей наткнется на шлемы пустые
И богатырским костям подивится в могиле разрытой.
Боги родимой земли! Индигеты, Ромул, мать Веста!
Вы, что тускский Тибр с Палатином римским храните!
500 Юноше ныне тому одолеть злоключения века
Не возбраняйте! Давно и довольно нашею кровью
Мы омываем пятно той Лаомедонтовой Трои.
Приревновали тебя давно уже неба чертоги,
Цезарь, жалеют они, что триумфы справляешь земные.
505 Правда с кривдою здесь смешались, всё войны по свету…
Как же обличья злодейств разнородны! Нет уже плугу
Должной чести. Поля засыхают с уходом хозяев
Прежних; и серп кривой на меч прямой перекован.
Там затевает Евфрат, а там Германия брани:
510 Здесь, договоры порвав, города-соседи враждуют
Непримиримо, и Марс во всем свирепствует мире.
Так происходит, когда, из темниц вырываясь, квадриги
Бега не в силах сдержать и натянуты тщетно поводья;
Кони возницу несут и вожжей не чувствуют в беге.