Висенте Алейсандре. Бал
Неистовый шелест шелка,
и профиль картонной птицы,
и пурпур кровавых перьев,
и белая голубица.
Цветущую рощу миртов
цветистые тени застят,
Под мрамором бьется жилка,
и близится поступь страсти.
Касаний, признаний, пауз
галантная амальгама,
Валькирия правит балом
и обморочная дама.
Мешая смычки и розы,
плетут паутину кудри,
и тонет весь дом в истоме,
и в пудре, и в перламутре.
И сладостно, и щемяще.
И люстры белы, как плечи,
и чувственной дрожью чертят
круги под глазами свечи.
Пыльца и порханье, взгляды,
мерцанье любви и лоска;
поют бубенцы-улыбки
печальную песню воска.
Смычки, рукава и крылья
танцующей круговерти,
и млечные млеют груди
при мертвенно-бледном свете,
И руки, как поцелуи,
на талии... Фейерверки
подвесок и бус... А губы
лимонные ловят серьги.
И жар, на глазах густея,
о теле поет и поте,
пятная, как мох, изгибы
горячей и влажной плоти.
Русалочьи бедра, гребни
и леность ладьи на лоне.
Цветут лепестки подмышек,
как розы, в росе ладони.
Дыханье щекочет щеки,
любимые напропалую;
и обмороки, и шепот,
и тайные поцелуи...
Вся в бликах луны и тины,
как тихая заводь зала,
казалось, в заливе сонном
кувшинку любви качала.
И скользкие платья кожу
вросли чешуей сырою,
когда последнюю польку
забрызгал восток зарею.
Критика
