Сочинения Ю. В. Жадовской (К вопросу об изданиях)
В. А. Благово
Необходимость всестороннего изучения истории изданий сочинений Юлии Валериановны Жадовской (1824-1883) вызвана не только юбилеем (150-летием со дня рождения), но и вполне законным правом почти забытой ныне поэтессы и писательницы занять свое скромное, но достойное место в истории русской литературы. До сих пор ни сами произведения Жадовской, ни высказывания критики, посвященные ей, не являлись предметом специального исследования. К тому же современный читатель не имеет достаточно широкого представления о Жадовской, так как с момента выхода полного собрания ее сочинений прошло почти 80 лет.
Первый сборник (1846) поэтессы явился завершением начального этапа ее творчества (1840-1846). Тот факт, что многие произведения отвлеченно-религиозного и мистического содержания не попали в книгу — «Колокольня», «На кладбище», «Шум ветра, звуки тени погребальной...», молитвы и др. — говорит о большой самокритичности Жадовской.
В сборнике имеется внутреннее подразделение стихотворений, различных по своей тематике. К первой группе относятся пьесы, проникнутые религиозным чувством. Другую группу можно назвать «русскими песнями».
«Короткая повесть» или стихи о любви составляют самую обширную группу стихотворений. Их адресат не оставляет сомнений. Это ее друг и первый учитель П. М. Перевлесский. Все посвящения относятся к периоду знакомства, дружбы, любви и разлуки с будущим профессором Александровского лицея.
«П-у», «К...», «Полуразгаданный вопрос» (в рукописи имеет условное посвящение «...») и др. Стихотворения «Ты скоро меня позабудешь...», «Я все еще его, безумная, люблю…», «Любовь» тоже относятся к истории этой любви. К ним примыкают «История цветов», «Невыдержанная борьба», «Тяжелый час», — все они решительно спорят с первой группой религиозных стихов: «Прекрасен порою мир Божий бывает. Но жалко, что счастья в нем нет» («Вопрос о счастья»).
Иную по тематике группу представляют «думы» и стихи о природе.
Переводы из Гёте, Шиллера, Уланда и Гейне, хранящиеся ныне в ЦГАЛИ и ИРЛИ, — «Плач» и «Песня Маргариты», две главы из «Фауста» Гёте, «Поклонение Кевларской Божьей Матери», «Надежда и Любовь» Гейне и др. — Жадовская не включила в первое прижизненное издание.
Сборник имеет внутреннюю логику, продуманное композиционное завершение. Этот принцип распределения стихов в основном сохранился и во втором издании стихотворений Жадовской (1858).
Хотя произведения имеют хронологическое деление по годам, — оно чисто условно. Встречаются и ошибки. Так, «Лучший перл...» (1843) отнесен к 1845 г., а «Много капель светлых...» (1843) — к 1847 г. Девять стихотворений 1846 г. обозначены 1847 г. и т. д. Скорее всего это ошибка поэтессы, редко датировавшей свои рукописи.
Сборник имеет три раздела. В первый вошли стихотворения первого сборника. Вторая часть стала и тематически содержательнее первой, и значительно глубже по основной идее. «Короткая повесть» лишалась прямой автобиографичности, перерастая в «поединок роковой», где лирическая героиня духовно противостоит обобщенному рефлектирующему герою: «Возрождение», «Пробуждение», «Люди много мне болтали...», «Ты меня позабудешь не скоро…». Стихотворения второго периода (1847-1856) в большей мере отражают психологию эпохи. В третьей части подводится итог «истории любви»: «На песнь соловья», «Да, я вижу, — безумство то было...» и др. Интимная лирика уступает место общественным мотивам, возникают картины народной жизни — «Нива», «Посев»; появляются посвящения Белинскому и Некрасову.
Третья часть сборника (1856-1858) не только результат последнего этапа творчества, это, по сути, итог всей поэтической деятельности Жадовской.
После 1861 г. Жадовская ничего не печатала.
Посмертное Полное собрание ее сочинений в четырех томах вышло в 1885-1886 гг. Издателем был брат Жадовской — Павел Жадовский. При этом близкая Жадовской двоюродная сестра и секретарь поэтессы Н. П. Федорова была отстранена от участия в издании. Все перипетии дела, связанные с изданием Полного собрания из чисто «коммерческих» соображений, хорошо раскрыты в письме Л. Н. Трефолева к Федоровой от 22 марта 1884 г. (ЦГАЛИ). Поиски редактора (предполагались Аксаков, Плещеев, Полонский и др.) привели к П. В. Быкову, который оказался в полной зависимости от предприимчивых родственников и главным образом от золовки Жадовской — Л. Н. Жадовской.
Первое Полное собрание сочинений Жадовской «полным» никак нельзя назвать.
Во-первых, в нем отсутствует 19 стихотворений, входивших в первый сборник, но не включенных автором во второе издание.
Во-вторых, за пределами «полного» собрания оказались стихотворения, опубликованные в журналах, альманахах, литературных сборниках, газетах: «Ю. Н. Бартеневу» («Москвитянин», 1848, ч. VI, № 11), «Нет, полно, брось перо!.. Смотри, как тяжело...» (там же, 1852, ч. I № II), «Из Гейне («Сын Отечества», 1858, № 45), «После долгой, тяжелой разлуки...» (там же, 1859, № 13), «Одиночество» («Раут», М., 1851) и др.
В-третьих, имели место неоправданное сокращение материала и произвольное изменение заглавий: «Отрывки из неоконченного романа» были переименованы в «Отрывки из неоконченного рассказа», а из восьми частей его были напечатаны лишь. І-ІІІ, V. Из 50 переводов из Гейне (в рукописи «Интермеццо» имеется подзаголовок — «Поэма») оказались выброшенными более 10: «Полный юного безумия...», «Мое тяжкое горе порой...». «На распутьи могилы убитых...», «Они меня измучили...», «Отравой полны мои песни...» (ЦГАЛИ и ИРЛИ).
Тенденциозным оказался и отбор рукописей поэтессы: издатели не включили многие произведения отчетливо демократического плана: «Ах, ужель не будет лучшей доли?», «Проснулась грозная и мстительная кара, Приподнял голову подавленный народ...», «Маша» и др. (ЦГАЛИ). Не были включены интересные для характеристики поэтессы стихотворения начала 40-х г. и последнего периода (ЦГАЛИ).
Фактический редактор и издатель Быков, печатая произведения, не сверил стихи ни по рукописям, ни по периодическим изданиям, где они впервые печатались. Внешне сохраняя хронологический принцип, он постоянно его нарушал. Издание сочинений Жадовской, особенно дополнительного, IV тома, вызвало совершенно справедливые упреки критики. Издание, содержащее к тому же громадное количество опечаток, нередко превращавших текст в пародию, в известной мере подорвало доверие читателей к творчеству Юлии Жадовской.
Тем не менее ошибки, просчеты и неточности не были учтены и исправлены в новом издании Полного собрания сочинений Жадовской, которое Быков повторил в 1894-1895 гг. С тех пор упрочилось мнение о Жадовской как поэтессе правого толка, противнице демократического направления в литературе.
После этого стихотворения Жадовской отдельно не издавались. Правда, они появлялись на протяжении полувека в многочисленных хрестоматиях, антологиях, песенниках и даже в школьных учебниках, но имя поэтессы Юлии Жадовской забывалось и почти выпало из истории русской литературы.
И все же в изданиях «Избранные произведения русской поэзии» В. Бонч-Бруевича Жадовская была представлена среди поэтов некрасовской школы и даже довольно полно, если учитывать объем хрестоматии и обилие имен (СПб., изд-во товарищества «Знание», 1909, стр. 62-63). Затем уже в годы революции Бонч-Бруевичем было перепечатано стихотворение Жадовской «Не твердил он мне льстивых речей...», посвященное Белинскому (Родные песни. «Дешёвая библиотека», кн. 179. М., 1918, стр. 78-79). И только в 1944 г. в книге М. П. Пархоменко «Писатели-ярославцы» было помещено 14 стихотворений преимущественно последнего периода. Начиналась подборка стихами «Нет, никогда...», «Н. А. Некрасову», а заканчивалась — «Говорят, — придёт пора...».
В 1958 г. вышло первое в нашем столетии издание стихотворений поэтессы (Юлия Жадовская. Избранные стихотворения. Ярославское книжное издательство, 1958). В основном издатели ориентировались на Полное собрание и повторили его ошибки.
Антологии в 4-х томах (Русские поэты, т. 2. М., «Детская литература», 1966) и хрестоматии (Русские поэты XIX века. М., «Просвещение», 1964), большие и малые серии «Библиотеки поэта» (1962 и 1972), по сути, не вносят ничего нового в практику изданий сочинений Жадовской. Только в последней книге «Поэты 1840-1850-х годов» (Л., «Советский писатель», 1972) издатели обратились ко второму прижизненному сборнику, но в ряде случаев вынуждены были отступить и дать хронологию стихотворений по журналам. Это наиболее представительное (35 стихотворений) и авторитетное из советских изданий произведений Жадовской.
Сейчас только архив Жадовской в ЦГАЛИ насчитывает более ста неизвестных стихотворений. Письма и первые две тетради поэтессы (тетради С. Д. Валуховой), находящиеся в ИРЛИ, тоже во многом дополняют архив Жадовской.
Таким образом, вопрос о новом издании сочинений Юлин Жадовской остается открытым.
Привлечение архивных материалов, без сомнения, поможет раскрыть народную основу и демократизм ее лирики.
Творчество поэтессы не осталось незамеченным ведущими критиками того времени — Вал. Майковым, Ап. Григорьевым, Чернышевским, Писаревым. Белинский, сурово оценив первый сборник Жадовской, не отрицал у нее «поэтического таланта», а Добролюбов в «Современнике» (1858, № 6), нисколько «не задумываясь», причислил стихотворения поэтессы «к лучшим явлениям нашей поэтической литературы последнего времени».
Л-ра: ЛГПИ им. Герцена. ХХVII Герценовские чтения. – Ленинград, 1975. – С. 23-27.
Критика
