Владимир Дмитриевич Набоков: свобода слова по-русски

УДК 94(47).083

В. Ю. Черняев

2-23 сентября 2014 г. в Санкт-Петербурге состоялась международная научная конференция «Владимир Дмитриевич Набоков: свобода сло­ва по-русски». В ее оргкомитет входили глава Информационно-Куль­турного центра «Русская эмиграция» М. Н. Чернышёва, директор Му­зея В. В. Набокова Т. О. Пономарёва, профессор МГУ З. Н. Бочарова, уполномоченный по правам человека в Санкт-Петербурге А. В. Шиш­лов и ведущий сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН В. Ю. Черняев.

Проходила конференция в особняке на Большой Морской улице, 47, где жил и работал В.Д. Набоков, родился и провел детство, отрочество, юность его сын Владимир, великий писатель Зарубежной России. В бывшем парад­ном первом этаже этого дома в 1998 г. открыт литературный Музей В. В. На­бокова (с 2008 г. — в ведении Факультета филологии и искусств Санкт- Петербургского государственного университета). Заседали в зале бывшей библиотеки Набоковых.

Открыл конференцию глубокими по смыслу и чувствам словами о В. Д. На­бокове наш выдающийся современник, писатель Даниил Александрович Гра­нин. Ярким по форме введением к конференции были речи А.В. Шишлова и литературоведа Б. В. Аверина. Вставанием и минутой молчания помянули участники конференции Вадима Петровича Старка (1945 — 6 марта 2014). Ведущий научный сотрудник Пушкинского дома, пушкинист и набоковед В. П. Старк был основателем и первым директором Музея В. В. Набокова, пре­зидентом Общественного культурно-просветительного общества «Набоков­ский Фонд», научным редактором «Набоковского вестника». Он так много сделал для сохранения памяти о Набоковых, что на конференции ощущалось его незримое присутствие.

За два дня конференции заслушали три группы докладов: о родственном окружении В. Д. Набокова и его потомстве; о деятельности В. Д. Набокова; о деятельности Партии народной свободы (конституционных демократов) и отношении общества к ее идеям. Для удобства читателя доклады рассмотрим по хронологии исследуемых в них событий.

О родстве Набоковых и Рукавишниковых рассказала Т. О. Пономарёва. Супруга В. Д. Набокова Елена Ивановна (1876-1939) росла в дворянской семье Рукавишникова. Ее отец обрел потомственное дворянство. Прадед ее с мате­ринской стороны, президент Медико-хирургической академии Николай Илла­рионович Козлов (1814-1889) собрал коллекцию живописи старых мастеров, включая художников итальянского Возрождения. Она влилась в коллекцию семьи Набоковых. Позднее в ней появились эскизы Б. И. Анисфельда к балету «Саломея», акварели К. А. Сомова, А. Н. Бенуа с видами Версаля и др. Ныне русская живопись и графика хранятся в Русском музее, а многие картины — в Эрмитаже и музеях других городов. Супруги В. Д. и Е. И. Набоковы входили в круг друзей Императорского Мариинского театра, имели в нем ложу. Сын Владимир с ужасом подсчитал: 12 раз водили его слушать оперу М. И. Глинки «Руслан и Людмила». С иногородней родней семья не поддерживала отноше­ний. В. В. Набоков открещивался от родства с купцами Рукавишниковыми, мо­сковскими и особенно нижегородскими, из чьей семьи вышел поэт-символист, советский поэт Иван Сергеевич Рукавишников (1877-1930), за роман «Про­клятый род» (1912), написанный в негативном автобиографическом ключе, проклятый своим отцом.

В докладе «Ученик и учитель» В. Ю. Черняев отметил, что на Юридическом факультете университета любимым учеником Н. С. Таганцева, основополож­ника науки уголовного права в России, был В. Д. Набоков. Став сенатором, Та­ганцев уступил ему часть лекционных часов курса уголовного права в Импера­торском Училище правоведения. Теплота их переписки рушит вылепленный некоторыми мемуаристами образ внешне и внутренне холодного Набокова. Эта переписка и архивные документы позволяют разрушить бытующие версии ухода Набокова из училища и выяснить истинную причину. Научные споры не мешали дружбе. Оба они стремились к созданию правового демократиче­ского государства, к запрещению смертной казни. На процесс по делу Выборг­ского воззвания член Государственного совета Таганцев пришел в вицмундире, при орденах, и демонстративно пожал руку подсудимому ученику, за что имел устный выговор Николая II. С мая 1917 г. сенаторы Таганцев и Набоков вме­сте работали в Уголовном кассационном департаменте Сената. Захват власти большевиками нанес жестокий удар по идеалам и жизни учителя и ученика.

Н. Б. Хайлова (Москва) рассмотрела взаимоотношения В. Д. Набокова с ли­беральным журналом «Освобождение» на основе его переписки с П. Б. Струве.
Его авторское и денежное участие в журнале началось с мая 1903 г., но статей его в «Освобождении» немного. П. Б. Струве стремился сгладить остроту вы­ступлений В. Д. Набокова. Журнал воздерживался от полемики с революцион­ными партиями, считая борьбу общенациональной задачей. В «Освобождении» В.Д. Набоков писал о неизбежности столкновения с самодержавием, лишь на его развалинах возможна политическая свобода. Недостатки Николая II он видел в отсутствии искренности, смелости и в «умственном убожестве»; вера в возможность дарования им коренной реформы это «опаснейший самообман». Надежды авторов журнала на скорое обновление России остались во многом не реализованы.

Историю отношений И.В. Гессена с В.Д. Набоковым детально раскрыл его двоюродный племянник В. Ю. Гессен (Санкт-Петербург), много лет уже исследу­ющий историю рода Гессенов. Сотрудничество И. В. Гессена с В. Д. Набоковым, начатое в газете «Право», расширялось совместной работой в ЦК Партии народ­ной свободы, в редакции ее печатного органа газеты «Речь», в Государственной Думе, хотя депутатами они были в Думах разного созыва. В изгнании вместе ре­дактировали в Берлине газету «Руль». За непримиримость к большевикам ле­нинский наместник в Красном Петрограде Григорий Зиновьев считал «Руль» «самой злой газетой». И.В. Гессен одним из первых поддержал литературный талант сына В. Д. Набокова, Владимира, друга его сыновей Георгия и Владимира.

Говоря о парламентском стиле Набокова, И. К. Кирьянов (Пермь) подчер­кнул, что превращение подданных Российской империи из объекта в субъект управления вело, и резко, к возникновению человека политического. Появи­лась корпорация парламентариев. Сложились три устойчивых типа политика: законодатель, публичный политик, лоббист; и первые два оказались несовме­стимы. Отсутствие парламентского опыта и малый срок работы перводумцев позволяет говорить не о моделях, а лишь о стиле их поведения: не участвовали в думской политике 56 %, ни разу не брали слово 45 % (223 депутата). Чаще всех выступали П. А. Гейден, В. Д. Набоков и В. Д. Кузьмин-Караваев. В. Д. Набоков проявил себя парламентарием с чертами публичного политика. Его парла­ментскую активность докладчик оценил в 17 баллов: превзошел П. А. Гейдена (13 баллов) и уступал М. М. Винаверу (18 баллов). Смену фрака на пиджак са­новники восприняли как дикость. Публика ходила в Думу посмотреть как одет В. Д. Набоков, на его новый галстук. Для думцев он стал законодателем моды. Но уже Временное правительство А. Ф. Керенский определил как «власть в пиджаках».

Анализируя тактику кадетов в I Государственной Думе, К. А. Соловьев (Москва) отметил, что перводумцы примеряли на себя образы деятелей Ве­ликой Французской революции. В. Д. Набоков торопил с разработкой законо­дательства. Роспуск Думы свидетельствовал о кризисе власти, но изложенная в «Выборгском воззвании» концепция кадетской революции не сработала. Партия кадетов начала сокращаться, но сохранилась, выжидая случая вновь поднять знамя. Желая радикально изменить государственный строй, кадеты использовали изменение законодательной базы и давление общественного мнения на власть. Они понимали, что легитимность для большинства населе­ния связана с монархией, а с нарушением в 1917 г. этой связи легко отказались от монархии.

О деятельности В. Д. Набокова на посту председателя Санкт-Петербургского комитета (ПК) партии кадетов, представлявшей исследовательскую лакуну, рассказала Д. А. Тимохина (Санкт-Петербург). С 1906 г. в первом этаже дома В. Д. Набокова заседал ПК дважды в месяц, а в предвыборные дни ежедневно. Из 36 членов ПК в заседаниях участвовали 20-30. В крупных районах появи­лись подрайонные организации. Были сверены партийные списки, но многие кадеты, даже богатые, скупились платить членский взнос. Партийный клуб на Потёмкинской улице стал ареной политической жизни, и был за это закрыт. Открыть новый клуб, даже беспартийный, П. А. Столыпин не позволил. В лега­лизации партии кадетов отказали, к февралю 1908 закрыты все райкомы пар­тии и «Вестник Партии народной свободы» (редактор-издатель В. Д. Набоков). Всё это побудило В. Д. Набокова добиться избрания новым председателем ПК А. А. Свечина.

В докладе об опубликованных в альманахе «Воздушные пути» (Нью-Йорк) 9 письмах В. Д. Набокова, посланных жене в 1908 нелегально из «Крестов», где он отбыл трехмесячный срок за Выборгское воззвание, Г. А. Глушанок (Санкт-Петербург) отметила, что подлинники этих писем до сих пор не разысканы. До публикации они хранились у В. В. Набокова. Г. А. Глушанок установила, что групповая фотография с В. Д. Набоковым, обычно именуемая «Депутаты I Го­сударственной Думы на Финляндском вокзале при отъезде в Выборг для принятия Выборгского воззвания», снята Карлом Буллой при возвращении перво­думцев из Выборга в Петербург.

В исследованиях деятельности В. Д. Набокова не раз затрагивались его вы­ступления в защиту прав еврейского населения Российской империи, особен­но в связи с появлением в 1903 г. в «Праве» его статьи «Кишиневская кровавая баня». Е. С. Норкина (Санкт-Петербург) в докладе «В. Д. Набоков и еврейский вопрос в Российской империи в начале ХХ века» исследовала этот вопрос в со­вершенно новом ракурсе: в контексте проблемы общества и еврейского вопроса в Российской империи. Публикации и выступления В. Д. Набокова о положении еврейского населения России нацелены были прежде всего на совершенствование российского законодательства. От интереса к еврейскому вопросу как юри­дической проблеме он перешел к резкому осуждению антисемитизма и в глазах российского общества выступал защитником прав еврейского населения.

О В. Д. Набокове как репортере на процессах Бейлиса и 25 петербургских адвокатов говорила Ольга Левин (Израиль), внучатая племянница одно­го из этих адвокатов, кадета, присяжного поверенного Григория Абрамовича Гольдберга (1869-1922). Она отметила, что выходец из семьи хасидов Менахем Мендель Бейлис, обвиненный в религиозном фанатизме, не был правоверным иудеем и нарушал запрет на работу по субботам. Г. А. Гольдберг баллотировал­ся в IV Государственную Думу от Московского округа, состоял в Еврейской народной группе и Обществе по распространению просвещения среди евреев в России. Тепло вспоминал его покровительство Марк Шагал в книге «Моя жизнь». ЧК арестовывала Г. А. Гольдберга, М. М. Винавер звал его за границу, но он погиб под трамваем. Родные не верили в случайность гибели.

Анализируя отношение общества к идеям кадетской партии, А. Н. Егоров (Череповец) подчеркнул, что избиратель голосует за образ парламентария, по­литика, а не за то, что тот представляет собой на самом деле. Он рассмотрел типологию образов либерала: «враг отечества» (революционер, контрреволю­ционер, «безответственный политикан»); «мягкотелый интеллигент» («гнилой либерализм», «бессильный оппозиционер»); сатирический образ («лакейский либерализм»). В своих документах кадеты не назывались либералами и спо­рить о том, либералы они или нет, они начали, уже попав во власть. Марксист­ские и консервативно-монархические традиции отношения к либерализму живы. Отталкивающий образ либерала используется и ныне в общественно­политической борьбе.

Литературные и художественные пристрастия В. Д. Набокова и разли­чие вкусов с сыном-писателем рассмотрел Жерар Де Врис (Королевство Нидерланды). Отец и сын любили Ч. Диккенса, Л. Н. Толстого, обожали А.С. Пушкина и высоко ценили русских поэтов. В отношении Г. Флобера, Э. Золя сын не разделял симпатий отца. Оба обожали живопись итальянскую эпохи Возрождения, французскую, русскую, включая А. Н. Бенуа, К. А. Сомо­ва, Л. С. Бакста, автора портрета Е. И. Набоковой. В доме была прекрасная кол­лекция западного и русского искусства. М. В. Добужинского наняли препода­вать рисунок сыну Владимиру. Страстный театрал В. Д. Набоков любил оперу, классическую музыку, но П. И. Чайковского укорял в излишней сентименталь­ности. На концертах в доме Набокова пел Федор Шаляпин, играл Сергей Кусевицкий, но сын Владимир музыку не любил.

О. Н. Ильина (Санкт-Петербург) рассказала, что библиотека В. Д. Набокова по сути — «модельная библиотека правоведа». Она занимала 24 больших шка­фа. Для удобства пользования был каталог. Преобладали книги по правоведе­нию, политологии (включая материалы Государственной Думы), социологии. При разорении дома многие книги спас от гибели Государственный книжный фонд, куда свозили конфискованные и брошенные библиотеки. Затем часть книг набоковской библиотеки продали за рубеж, некоторые взяло издательство М. Горького «Всемирная литература», остальные попали в разные библиотеки. Ныне их можно встретить в РНБ, РГБ, РГГУ, библиотеках Генштаба и архивов (РГИА, РГАЛИ). Узнать книги В. Д. Набокова помогают изящный экслибрис и тисненые на корешке переплета золотые инициалы WN.

Л. Ф. Клименко (Санкт-Петербург) рассказала, что в разных местах, вклю­чая усадебный дома в Выре, В.Д. Набоков имел в общей сложности около 10 тыс. томов книг. Особую любовь питал он к словарям, справочникам, эн­циклопедиям, приобрел 40-томное издание весьма любимого им Ч. Диккенса на английском языке. Сравнительно немного книг об изобразительном искус­стве, но были книги о музыке, театре. Сразу после прихода к власти большеви­ков он состоял в комиссии по делам театров, даже обсуждался как возможная альтернатива наркому А. В. Луначарскому. В 1918-1922 гг. в доме Набоковых размещался Петроградский военный комиссариат, затем до 1935 — датское те­леграфное агентство.

Е. И. Белова в докладе «В. Д. Набоков и Учредительное собрание» отметила, что в марте 1917 г. он отклонил пост финляндского генерал-губернатора, сочтя более важной работу секретаря Временного правительства (первого состава), но получить в нем совещательный голос, как ожидалось, не удалось. В Юриди­ческом совещании Временного правительства В. Д. Набоков ведал подготовкой Учредительного собрания, вошел в редакционную комиссию Закона о выборах в Учредительное собрание, который стал прорывом для России и позднее был использован законодательством ряда стран Европы. Во Всероссийской по де­лам о выборах в Учредительное собрание комиссии (Всевыборы) он стал това­рищем (заместителем) председателя, но участвовать в Учредительном собра­нии ему было не суждено.

А. С. Пученков (Санкт-Петербург) рассказал о работе В. Д. Набокова во вто­ром Крымском краевом правительстве Соломона Крыма. В эмиграции деятель­ность этого правительства, пытавшегося создать демократическое общество, вызвала много комичных зарисовок. В.Д. Набоков, единственный, кто соот­ветствовал уровню министра, сначала долго отказывался занять в нем место. В ГАРФ хранятся его неопубликованные воспоминания, написанные по све­жим следам. Первоклассный юрист, он не играл первой скрипки в правитель­стве. Ответственность за падение правительства В. Д. Набоков возложил на ге­нерала А. И. Деникина.

В докладе об эмигрантской жизни вдовы В. Д. Набокова, Елены Ивановны, написанном по материалам ГАРФ, Н.А. Родионова (Москва) показала, что после гибели мужа из Берлина она переехала в Прагу, где благодаря Русской акции имела «стипендию Т. Масарика», скромную, в 650 крон, которую за­тем снизили до 500, на которые было не прожить. Манташевы, нефтепромыш­ленники, богачи и в эмиграции, задолжали ее мужу 15 тыс. крон, но не отда­ли. Зарабатывала она 200 крон уроками, делила убогую квартирку с бывшей гувернанткой ее детей. Из гордости она отказывалась взять деньги у друзей и знакомых, соглашалась принять лишь от организаций, например от Комитета по улучшению быта русских писателей. Притом она содержала сына Кирилла и семью безработных Петкевичей. Предложение партийцев оказать ей мате­риальную помощь П. Н. Милюков встретил холодно, не зря он имел прозвище «каменный кот». Умерла она в оккупированной немцами Праге, в нищете, по­коится на Ольшанском кладбище.

Малоизвестные факты о потомках В. Д. Набокова в Чехии огласил его прав­нук Владимир Петкевич, профессор Карлова университета в Праге, математик, специалист по структурной лингвистике. В Праге вместе с Е.И. Набоковой жили дочери Ольга (1903-1978, Прага) и Елена (1906-2000, Женева). Ольга Владимировна была замужем за Борисом Владимировичем Петкевичем. Воин Белой Армии, галлиоплиец, он выбрался в Прагу, был землемером, инжене­ром, одним из лучших шахматистов Чехословакии. Брак распался уже после рождения их сына Ростислава, отца докладчика. Ольга Владимировна вместе с матерью воспитывала Ростислава. В 1945 г. Б. В. Петкевич, не дожидаясь при­хода Красной Армии в Прагу, ушел на Запад, умер в Англии в 1965. Корот­кая жизнь Ростислава (1931-1960) прошла в Праге. Попытка В. В. Набокова устроить его бегство на Запад провалилась. Ростислав увлекался литературой, прекрасно играл на рояле, работал в Технической школе, затем книготоргов­цем, женился на чешке Милене Свободовой (1934-1997), но неудачно. Их сына Владимира (род. 1954) мать воспитала вместе с отчимом Ярославом Медом, в чешском духе. Она отказывалась говорить сыну об его отце, о В. Д. Набокове. По свидетельству В. Р. Петкевича, В. В. Набоков слал деньги сестре и племян­нице, но «множество этих долларов украло криминальное социалистическое государство». В 1979 г. власти ЧССР разрешили В. Р. Петкевичу посетить се­стру бабушки, Елену Владимировну Сикорскую, с 1947 г. жившую в Женеве. В. Р. Петкевич женат на чешке Павле Хайковой, имеет троих детей (Яна, Да­ниил, Агнешка). Они уже чехи и русского языка не знают. Сам В. Р. Петкевич по-русски изъясняется, но доклад произнес на английском.

Автор доклада «Композитор Николай Набоков — племянник и ученик В. Д. Набокова» Венсан Жиру (Франция) не смог вовремя получить визу. Изящно переведенный текст его доклада озвучила переводчица Ксения Белец­кая. Еще школьником в Петербурге Н. Д. Набоков (1903-1978) познакомился с семьей В. Д. Набокова, но сближению мешал его статус незаконнорожденно­го. Освоился он в ней лишь летом 1921 г. в Берлине, до 1924 был музыкаль­ным критиком газеты «Руль». На его музыку С. Дягилев ставил балет «Ода». С 1930 г. ему покровительствовал Сергей Кусевицкий. С 1933 он преподавал музыку в США, писал музыку на стихи Пушкина. В 1945-1946 гг. он был офи­цером по культурным связям войск США в Германии, участником денацифи­кации Германии и возрождения немецкой музыки, затем возглавлял Русскую секцию радио «Голос Америки».

Ярким событием конференции стала презентация новых книг. Первая из них — «Владимир Дмитриевич Набоков: Жизнь и творчество. Материалы к биоблиографии» (СПб.: Северная звезда, 2014. 176 с.) — издана под грифом

Информационно-Культурного центра «Русская эмиграция». М.Д . Чернышёва рассказала о пятилетнем тернистом пути, который сумели преодолеть ее составители О. В . Великодворская (бывшая библиотека Государственной Думы), О.Н . И льина (Национальная библиотека), Л. В. Климов (Музей В. В. Набокова), Н. А. Сидоренко (Библиотека Российской Академии наук). Составляли указатель подвижники в нерабочее время. Группы работников не-сколько раз сменялись, но работа выполнена.

Книга содержит разделы: Труды В.Д . Набокова; Издательская деятельность В. Д . Набокова; Литература о жизни и деятельности В.Д . Набокова. Их предваряет составленная историком И.Л . Архиповым «Летопись жизни и деятельности В.Д . Н абокова». Книга снабжена «Алфавитным указателем трудов В.Д . Набокова», именным и тематическим указателями. Изданная тиражом всего 200 экземпляров эта полезная книга сразу стала библиографической редкостью. Хочется надеяться на скорое ее переиздание, расширенное и дополненное, в частности, матери­алами данной конференции.

Высокую оценку дала Т. О. Пономарёва второй книге, только что выпущенной издательством Мичиганского университета (США): Shapiro G. The Tender Friendship and the Charm of Perfect Accord. Nabokov and His Father. Ann Arbor, 2014. Ее автор, известный набоковед, бывший москвич Гавриил Шапиро уже давно живет в США и, к сожалению, не смог приехать на конференцию. Кни­га посвящена отношениям В.В. Набокова с отцом и влиянию В. Д. Набокова на сына-писателя. В ней пять глав: Юриспруденция; Политика; Литература; Живопись, театр и музыка; Лепидоптерология, шахматы и спорт. Текст иллю­стрируют интересные документальные фотографии. Есть библиография работ В. Д. Набокова и о нем. В Приложении помещено по две статьи отца и сына. Т.О. Пономарёва выразила желание увидеть издание этой книги в России на русском языке.

Е. Б. Белодубровский (Санкт-Петербург) зачитал малоизвестное письмо В. Д. Набокова А. И. Каминке об эвакуации из Крыма, переданное в Нацио­нальный архив Финляндии потомком петербуржцев, финляндским историком Матти Клинге. Желающие могли приобрести изданную Е. Б. Белодубровским брошюру с публикацией этого письма.

Для участников конференции Т. О. Пономарёва провела экскурсию по дому, который описан в автобиографических книгах В. В. Набокова «Conclusive
Evidence. A Memoir», «Другие берега», «Speak, Memory». В доме несмотря на годы советского вандализма и германскую блокаду немного сохранилась от­делка интерьеров. В бывшую библиотеку ведет большой зал без окон, «Коми­тетская», где нередко заседали ПК и ЦК кадетов. Из него можно войти в каби­нет В. Д. Набокова, негласного соредактора, а в 1908-1914 гг. — официального издателя замечательной ежедневной газеты «Речь», фактически центрального органа не легализованной партии. На 2-м этаже есть комната Е. И. Набоковой, где маленький сын Владимир любил сидеть у окна. А в глубине анфилады тре­тьего этажа — комната, где великий русский писатель появился на свет. Окна лестницы украшают уцелевшие узорчатые стекла и витражи. Комнаты 2-го и 3-го этажей занимают посторонние учреждения, как и лестница, они недос­тупны посетителям музея.

Дело научной и культурной общественности — добиться передачи музею всего небольшого дома, где часто бывали многие выдающиеся люди Серебря­ного века России, почти весь цвет передовой либеральной и демократической общественности и культуры. Участники конференции единодушно высказали предложение преобразовать Музей В. В. Набокова в Дом-музей Набоковых, чтобы по праву не меньшее место заняли в нем В. Д. Набоков и другие члены этого семейства, так много полезного сделавшие для России. Музей мог бы стать не только литературным, но и первым музеем Партии народной свободы (конституционных демократов), а также Набоковским центром изучения За­рубежной России, по подобию Дома русского зарубежья имени А. И. Солжени­цына в Москве.

Материалы конференции «Владимир Дмитриевич Набоков: свобода слова по-русски» готовятся к печати. Не может не радовать рост интереса историков к исследованию истории, а также позитивного и негативного опыта деятель­ности конституционных демократов, которые стремились создать правовой де­мократический строй и выдвинуть Россию в ряд самых передовых государств Европы.