От марксизма к экзистенциализму: творчество Ричарда Райта 1940-1950-х гг. в контексте влияния Сартра и Камю

Е. Г. Егорова

Аннотация. В статье рассматривается эволюция мировоззрения и творческой манеры Р. Райта: переход от увлечения коммунизмом и марксизмом к экзистенциализму, роль знакомства с Ж.-П. Сартром и А. Камю, их творчеством и философскими взглядами. Раскрывается специфика генезиса экзистенциализма в афроамериканской литературе, вырастающего из «романа протеста» (protest novel); в этой связи анализируется роман Р. Райта «Сын Америки» (Native Son, 1940) как произведение, переходное от социальной прозы Райта к философской экзистенциалистской прозе 1940-1950-х гг. Особое внимание уделяется творческой истории романа Р. Райта «Аутсайдер» (1953) и проблеме перекличек между этим романом Райта и романом А. Камю «Посторонний».

Ключевые слова: Ричард Н. Райт, А. Камю, Ж.-П. Сартр, французский экзистенциализм, афроамериканская литература, американо-французские литературные связи.

Abstract. The article explores the evolution of Richard Wright’s worldview and his creative manner during the period of his ideological shift from Communism to existentialism, prompted by his contacts with Jean-Paul Sartre and Albert Camus, their work and philosophical views. The author reveals the peculiar features of the genesis of existentialism in African-American literature, emerging from the “protest novel”; in this connection, R. Wright’s novel “Native Son” (1940) has been analysed as the work transitional from his social prose to the philosophical existential prose of 1940-1950s. Special attention has been given to the creative history of R. Wright’s novel “The Outsider” (1953) with a focus on its interconnections with “L’Etranger” by A. Camus.

Key words: Richard N. Wright, A. Camus, J.-P. Sartre, French existentialism, African-American literature, American-French literature links.

Афроамериканский прозаик Ричард Натаниэл Райт принадлежит к тому же поколению, что и французские писатели-экзистенциалисты: он на три года моложе Сартра и на пять лет старше Камю. Райт родился 4 сентября 1908 г. на плантации под Натчезом в штате Миссисипи, детство провёл в столице штата Джексоне, рос без отца (типичная ситуация для южной негритянской семьи). Не закончив среднюю школу, начал работать, чтобы помогать матери и брату. В 1927 г. перебрался в Чикаго, работал рассыльным, мойщиком посуды и занимался самообразованием. В 1932 г. стал членом клуба Джона Рида, а в 1933 г. вступил в компартию. Его «роман с коммунизмом» длился до конца 1930-х; на исходе «красного десятилетия» нарастает его разочарование в партии. Компартия закрывает журнал «Left Front», несмотря на протесты его редактора - Райта. Затем Райт попадает в унизительную ситуацию, когда в 1937 г. один из нью-йоркских коммунистов приглашает его жить к себе, но, как выяснилось вскоре, не из дружеских чувств, а чтобы бросить вызов расистски настроенному квартирному хозяину. Этот автобиографический материал будет использован Райтом в романе «Аутсайдер» («The Outsider», 1952). В Нью-Йорке в 1937 г. Райт пытается укрепить свои связи с коммунистами: он сотрудничает с «Daily Worker»; его сборник рассказов «Дети дяди Тома» («Uncle Tom’s Children», 1938) встречает одобрение коммунистов. Однако с начала 1940-х гг. Райт окончательно понимает, что с коммунистами ему не по пути, и в 1942 выходит из партии. Рубежным произведением, обозначившим момент перелома и началом превращения Райта из писателя-коммуниста в писателя-экзистенциалиста стал роман «сын Америки» («Native Son», 1940).

С этим романом, который стал главным произведением Райта, связана поистине детективная история. Роман делится на три части - «Страх» (Fear), «Бегство» (Flight), «Судьба» (Fate). История чернокожего юноши Биггера Томаса, жителя чикагского гетто, совершившего два убийства, поражает сходством с романом А. Камю «Посторонний» (1942). Однако, несмотря на поразительные схождения между «Сыном Америки» и «Посторонним», на данный момент считается точно установленным, что Камю и Райт ничего не знали друг о друге, и любые моменты влияния здесь исключены. Роман Райта был написан за два года до романа Камю и за семь лет до того, как Райт прочёл «Постороннего» в августе в 1947 года. Тогда и самого Райта поразило почти дословное совпадение мыслей, высказанных Камю, с теми, которые он вложил в уста своего «сына Америки» Биггера Томаса шесть лет назад.

«Сын Америки» наглядно демонстрирует, как негритянский вариант американского экзистенциализма «прорастает» из социальной реальности, в которой живёт чёрный американец - постоянное пребывание в «пограничной ситуации», в агрессивной среде, неизменное чувство опасности, тревога, страх, вина, комплекс жертвы, легко оборачивающийся комплексом мстителя / палача, ненависть и отвращение к себе, которые проецируются на других.

Если до начала 1940-х Райт был стихийным экзистенциалистом, то после расставания с коммунистами, начинается «воспитание экзистенциалиста». Интерес Ричарда Райта к экзистенциализму, как и его эмиграция во Францию в 1946 г. получили негативную оценку американской литературной критики при жизни писателя, Райта обвиняли в слепом следовании интеллектуальной моде, вторичности и искусственности экзистенциалистских тем и мотивов как не имеющих ничего общего с жизнью негров в США, в его творчестве конца 1940-1950-х гг. Достаточно просмотреть, например, рецензии, во множестве выходившие в прессе в 1953 гг. на роман «Аутсайдер», - в «New York Times Book Review» (22 марта), «The Saturday Review» (11 апреля), «New York Herald Book Review» (3 мая) и мн. др. В 1960-1970-е гг. возникла обратная реакция - Райт был признан прирождённым экзистенциалистом [9], причём влияние на него французского экзистенциализма (Сартр, Симона де Бовуар, Камю) было явно преувеличено, в то время как роль немецких философов (Ясперс, Хайдеггер) и «прото-экзистенциализма» Достоевского, Кьеркегора, Ницше столь же явно недооценивалась.

Между тем, движение Райта к экзистенциализму начинается именно со знакомства с сочинениями Ясперса, Хайдеггера, Кьеркегора, а также Ницше и Достоевского. В начале 1940-х за «Сыном Америки» последовали повесть «Человек, который жил под землёй» («The Man Who Lived Underground», 1942, полная версия - 1944), построенная на кьеркегоровско-ясперсовских идеях и на мотивах, восходящих к Достоевскому (уже название повести указывает на «Записки из подполья»). Затем последовала беллетризованная автобиография «Чёрный» («Black Boy», 1945) - драма взросления и становления самосознания в мире жестокости и насилия, абсурда, угнетения; страх, агрессия, опасность, вина предстают как константы и основные составляющие существования чёрных в Америке.

В это время Райт тесно общается с Р. Эллисоном, и они часто говорят об экзистенциализме, особенно о Хайдеггере и Кьеркегоре. Райта и Эллисона волнуют те же вопросы, которые поднимаются в сочинениях экзистенциалистов: свобода и выбор, ответственность интеллигенции, защита гуманистических ценностей, индивидуализм и солидарность. Эллисон в 1945 г. послал Райту номер журнала «Horizon» со статьёй о современных литературных течениях во Франции и в своих письмах первой половины 1940-х гг. привлекал его внимание к достижениям французских экзистенциалистов, особенно Мальро и Сартра, а также к драматургии и театральным постановкам, делавшимся в условиях оккупации [6], [7]. Райт, который на тот момент уже хорошо представляет себе идеи немецких философов-экзистенциалистов и Кьеркегора, стремится вникнуть во французский экзистенциализм.

Знакомство Райта с французским экзистенциализмом произошло в середине 1940-х гг. - в тот самый момент, когда, разочаровавшись в коммунизме и разорвав свои связи с компартией, Райт оказался в «идеологическом вакууме», который усугублялся неприятием возникавших после второй мировой в США реалий общества потребления. Об этом свидетельствует, во-первых, его автобиографическое эссе «Я пробовал быть коммунистом» («I Tried to Be a Communist», 1944), где ставятся вопросы индивидуальной воли и коллектива (партии), морали в политике; во-вторых, переписка с Гертрудой Стайн в первой половине 1940-х: она ясно показывает отвращение Райта к консьюмеризму и материализму, которые Г. Миллер назвал «кондиционированным кошмаром» (air conditioned nightmare), а идеолог феминизма Бетти Фридан - «уютным концлагерем» (comfortable concentration camp).

В 1945 г. Райт посещает Париж, а в 1946-м эмигрирует во Францию вместе с семьёй. В 1947 он получает французское гражданство. В это время он штудирует работы Гвидо де Руджьеро («Экзистенциализм», 1946), Жана-Андре Валя («Краткая история экзистенциализма»,1949). С середины 1940-х гг. он следит за публицистикой Сартра, Симоны де Бовуар и Камю, тем более, что каждый из них побывал в США с лекциями и выступлениями и говорил о своём понимании современной ситуации в Европе и Америке - Сартр и Симона де Бовуар - в январе 1945, Камю - с марта по май 1946 г. Райт читает Сартра в английских переводах, особенно «Экзистенциализм - это гуманизм» и «Психология воображения» (перевод «Бытие и ничто» появился только в 1957 г., и Райт недостаточно знал французский, чтобы освоить трактат в оригинале). Метафизика Сартра, тем самым, оставалась для него неясной и не играла большой роли в отличие от эссеистики («Что такое литература?», «Антисемит и еврей»), художественной прозы («Дороги свободы», «Интим»), пьес, которые были созвучны проблематике, разрабатывавшейся Райтом [3].

Райт познакомился с Сартром через свою подругу, журналистку «New York Post» Дороти Норман. Вначале Сартр показался ему человеком закрытым и необщительным; но это впечатление быстро сменилось восхищением и чувством сродства душ. Искреннее и немного наивное преклонение перед интеллектом Сартра звучит в статье «Искусство и действие» - предисловии Райта к «Респектабельной шлюхе», которое представляло пьесу американской публике.

Райт принимает участие в политических акциях французских экзистенциалистов под знаменем РДР (Ressem- bement démocratique révolutionnaire) в 1946-1952 гг. и сотрудничает с группой «Temps Modernes». Активизм и знакомство с опытом Сартра-романиста укрепляют решение Райта попробовать себя в качестве romancier а thuse. Работу над новым романом он начал ещё до своей поездки в Париж 1945 г. В первых набросках появляется главный герой - Кросс Дэмон, почтовый клерк из Чикаго, который загнан в угол жизненными обстоятельствами, удручён рутиной существования, полон страха и отвращения - почти как Рокантен с его «тошнотой» и отвращением к липким, вязким существованиям. Однако довольно быстро Райт понимает, что roman а thuse неорганичен его писательскому темпераменту. После чтения «Постороннего» Камю в 1947 году Райт меняет поэтику своего романа, прежде всего, стремясь к занимательности - оживляет сюжет, создавая криминально-политический триллер с элементами детектива, а также к интимности и исповедальности, пробуя вести повествование от лица героя (в окончательном варианте Райт вернётся к повествованию от автора).

О Камю Райт впервые услышал весной 1946 г., вскоре после знакомства с Сартром. В 1946 г. в апрельском номере журнала «Twice a Year» (редактором которого была Дороти Норман) он прочёл перевод лекции Камю «Кризис человека» («Human Crisis»), с которой тот выступил в Америке 28 марта 1946 г. Взгляды, которые высказывает здесь Камю, отличаются мрачным пессимизмом, хотя в финале и содержится призыв к лучшему в человеке и человечестве. Камю остановился на очевидных симптомах кризиса гуманизма. Выступая в Америке, Камю, вопреки обыкновению, не говорил о дегуманизирующем воздействии войны, а предпочёл говорить о подмене целей и ценностей, ориентированных на человека, материализмом, стремлением к успеху и процветанию. Тема эта сама по себе была не нова - французские интеллектуалы обвиняли американское общество в материализме и в 1920-е, и в 30-е годы. Однако Райт был поражён тем, как созвучны его собственным мыслям и чувствам идеи и эмоциональная доминанта лекции Камю, в которой он преподносил консьюмеризм и материализм как главное зло современности, как удел современного человека и проводил параллель между обществом потребления и тоталитаризмом.

В 1946 г. Райт и Камю по-разному оценивали политику. Осудив фашизм и коммунизм, Райт, тем не менее, как и Сартр, и Симона де Бовуар, полагал, что политика предоставляет возможность для деятельности и самовыражения личности, - и это убеждение побудило его участвовать в РДР. Камю отводил политике гораздо более скромную роль и утверждал, что она не имеет ничего общего с внутренним миром.

Позже, в самом конце 1950-х, Райт пересматривает своё отношение к политике. В рецензии на роман Мишеля дель Кастильо «Лишённые наследства» (1958) Райт пишет: «Кто не согласится с тем, что чувство, будто тебя лишили наследства, по большей части не связано с политикой, что политика - всего лишь временное средство, что марксизм - лишь паллиатив в ожидании точного диагноза, что коммунизм - нелёгкий компромисс, искажённо и неполно определяющий человека?» [11, p. 22]

Знакомство с идеями Камю сыграло в этой переоценке ценностей важную роль. Уже в конце 1940-х Райт откликается на мысли Камю о политике, поскольку он уже видит в коммунизме и обществе потребления «зоны отчуждения», навязывающие «урезанное» определение человека. Мысли и тон публикаций Райта и Камю, напечатанных в рубрике «Искусство и действие» («Art and Action») в журнале «Twice a Year», поразительно схожи. В письме главному редактору журнала Дороти Норман Райт пишет: «Правые и левые, каждые со своей стороны, приходят к выводу, что человек - животное, чьи потребности можно удовлетворить за счёт увеличения предметов потребления... Предполагается, что, если у всех будет полно еды и набитые желудки, это и будет мир довольства и свободы, а тех, кто будут недовольны таким режимом, обвинят в предательстве. Это печально. Все мы - соучастники этого преступления. Неужели слишком поздно пытаться остановить это, пытаться что-то изменить?» [12, p. 73]

Рядом в журнальной рубрике была помещена статья Камю «Мы тоже убийцы» («We Too Are Murderers»), которая начинается так: «У нас нет будущего, нынешний мир не предлагает ничего, кроме смерти и молчания, войны и ужаса - и это факт. Однако мы не обязаны это терпеть, поскольку мы знаем, что жить стоит во имя любви, разума, красоты, что человек стремится к этому, но, чтобы добиться этого, нужно время. И это тоже факт» [2, р. 74].

Хотя эти тексты оказались рядом, созданы они были в разное время. Статья Камю, впервые опубликованная во «Franchise» в 1946 г., во многом продолжает темы, поднятые в лекции «Кризис человека». Письма же Райта к Дороти Норман от 9 марта 1948 г. изначально не предназначались для публикации и не являются «комментарием» к статье Камю. Однако именно на период 1947-1952 гг. приходится пик интереса Райта к Альберу Камю. Райт прочёл «Постороннего» (август 1947), «Калигулу» (в том же 1947-м), в 1948м - «Чуму». Это как раз то время, когда Райт работает над философским романом «Аутсайдер».

В романе «Аутсайдер» оппоненты Кросса Дэмона - фашист Херндон и коммунисты Джил Блаунт, Джек Хилтон - отрицают индивидуальные потребности, чувства, стремления, ратуя за политическое, тоталитарное мышление. Поиск главного героя нацелен на открытие или сотворение заново индивидуальных, личных представлений, норм и ценностей; в совсем отрицании общих, тотальных, обезличенных социальных норм он идёт до предела, до логического конца.

«Метафизический эгоизм» Кросса коренится как в его личных обстоятельствах (особенности душевного и интеллектуального склада, запутанные отношения с женщинами - матерью, женой, несовершеннолетней любовницей, друзьями и коллегами), так и в социальных условиях (расовая принадлежность, которая ставит его в положение аутсайдера и диктует неприятие американских ложных ценностей - материализма и консьюмеризма). Пройдя «искушение коммунизмом», он открывает то, что Камю называет «абстракцией» - авторитарность, полное отрицание индивидуальности; однако за этой абстракцией кроется ницшевская воля к власти, обладание которой дарит чувственное наслаждение, столь всепоглощающее, что с ним не сравнится даже наслаждение сексуальное. Мир, который предстаёт перед Кроссом, - это мир без Бога и без морали, в котором человек, лишённый той защиты, которую дают общечеловеческие ценности и нормы, не верит ни во что - только в самого себя.

Взгляд в духе Камю на человека как «ни доброго, ни злого» и лишённого ценностей объясняет путь Кросса Дэмона, который может стать жертвой или палачом, не желая быть ни тем, ни другим. Идеи Камю проливают свет на заключительную сцену романа, когда умирающий Кросс с ужасом признаётся Хьюстону, что не чувствует вины. Как и Мерсо, Кросс не способен на раскаяние, ему незнакомы угрызения совести. Он невинен, потому что не несёт ответственности за «удел человеческий», за то, что мир абсурден и человек в нём ничего не значит.

Э. Марголис, сравнивая главных героев Райта и Камю, отмечает, что «оба убивают бесстрастно, обоих оставляет равнодушными смерть матери, оба, очевидно, должны демонстрировать моральный и эмоциональный крах нашего века» [5, p. 135].

На замысел экзистенциалистского романа Райта действительно сильно повлияло знакомство с романом «Посторонний», который Райт прочёл в августе 1947 г. Райт прочёл американское издание «Постороннего», восхищаясь отличной прозой и мастерством повествователя. 7 августа 1947 года он записывает в дневнике: «Чистая работа, но совершенно бесстрастная. Он чётко и доходчиво выражает свою точку зрения, это плотная и добротная проза. В Америке такая книга не привлекла бы особого внимания; сочли бы, что в ней недостаёт чувства. Однако главный персонаж нарисован очень хорошо. Самое интересное в этой книге - использование художественной прозы для выражения философской точки зрения. Ему это легко удаётся. Хочу прочесть, что он ещё написал» [4, p. 175].

Райт обращает внимание на то, как уверенно и искусно использует Камю роман (художественную прозу) для выражения философских идей - он попытается соединить повествование и послание (narrative and message) в «Аутсайдере», но гораздо менее успешно: беседы, споры и монологи на политические и философские темы воспринимаются как философско-дидактические отступления, вторжение эссеистики в «тело романа». Отмечая «бесстрастие» «Постороннего», Райт имеет в виду не характер Мерсо, а манеру повествования, лишённую теплоты и эмоциональности. Однако протагонист Райта Кросс Дэмон сочетает холодный аналитический ум со страстностью натуры, он часто действует импульсивно, под влиянием порыва, неудержимого желания или сильной эмоции и этим разительно отличается от Мерсо с его «экзистенциальной индифферентностью». Повествование у Райта также не является «холодным», «отстранённым» - и это объясняется не столько стремлением удовлетворить запросы американского читателя, сколько темпераментом Райта как писателя, которому органически необходимы страстность и эмоциональность для того, чтобы вести повествование. Райт воздействует на читателя в том числе и методом «психического заражения», эмоционально втягивая его в свой романный мир. По прочтении «Постороннего» Райт почувствовал необходимость писать задуманный роман от первого лица, вести рассказ от имени Кросса Дэмона - так сильна была его противоположная интенция: «недостаёт остроты, мучительной непосредственности, которую сможет дать повествование от первого лица» - записывает он 7 августа 1947 г. [4, р. 175]. Чтение «Постороннего» заставляет Райта острее осознать сходство философских идей и отличие своего писательского темперамента, особенности своего индивидуального стиля. Однако идея сменить повествование от автора на рассказ от первого лица осталась неосуществленной: Райт не смог радикально поменять привычную повествовательную стратегию.

Влияние «Постороннего» особенно сильно ощущается в описании отношений Кросса с его матерью. В то же время фрейдистские компоненты, внесённые и акцентированные Райтом, делают отношения матери и сына личностно окрашенными, эмоциональными и мучительно-надрывными. Непонимание, комплекс любви-ненависти, которые связуют-разделяют Кросса и его мать, отличаются от метафизической отчуждённости и эмоциональной отдалённости героев Камю.

Как сходство, так и отличие заметны и в сюжете романа. Как и у Камю, у Райта показаны отношения героя с его окружением, коллегами, женщинами, матерью, убийства, совершённые им, расследование; однако сюжет «Аутсайдера» не отличается стройностью и классической простотой, как сюжет «Постороннего»; в романе Райта слишком ощутимы мелодраматизм и риторичность, а также ангажированность, отсутствующие у Камю.

На обложке первого издания «Аутсайдера» Райт поясняет, что его герой мог принадлежать любой расе, что автор старался передать своё ощущение современного бытия, как он его видит и понимает. Тем не менее, расовая проблематика значимо присутствует в его романе, а первая, «чикагская», часть явно напоминает натуралистические зарисовки Саут Сайда в «Сыне Америки»; показывается, что герой сталкивается с унижениями на расовой и гендерной почве (запутанные отношения с матерью, женой и любовницей загоняют героя в угол), денежными проблемами и переживает распад семьи, родственных и супружеских отношений. На втором месте оказывается участие в политике и протест героя против манипуляций, авторитарности и тоталитаризма. Только на третьем месте оказывается метафизический бунт героя. Это дало основание М. Фабру констатировать, что «мотивации и поведение Мерсо воспринимаются как более современные и знаковые, по сравнению с Дэмоном» [4, р. 172].

В американской критике нередко подчёркивается нереалистичность «Аутсайдера», поскольку поведение Кросса Дэмона недостаточно мотивировано. Однако немотивированность убийств, которые совершает герой, как раз указывает на сближение Райта с французским экзистенциализмом, на характерный мотив взаимосвязи между свободой и желанием убить. Навязчивое влечение Кросса к насилию сходно с тем, которое описано Райтом в более ранних романах «Сын Америки» и «Чёрный». Однако у Биггера ненависть и насилие направлены вовне, на других; самого героя насилие не разрушает, а, напротив, созидает, становится основанием, на котором созидается новая личность; ничем не ограниченная свобода Кросса приводит к тому, что его ненависть к другим трансформируется в ненависть к себе и оборачивается саморазрушением. В отличие от знаменитого сартровского «ад - это другие», герой Райта мог бы сказать «ад - это я»; эту тему он последовательно развивал начиная с повести «Человек, который жил под землёй» (1942) ещё до знакомства с французским экзистенциализмом. Если в военные и послевоенные годы французский экзистенциализм озабочен проблемой восстановления коммуникаций, норм и морали, Дэмон идёт путём отрицания всех социальных и моральных норм. Взгляд Дэмона на мир ещё более мрачно-пессимистичный и индивидуалистичный, чем у Мерсо; очень по-американски Дэмон понимает чувственное влечение как демоническое начало; это открытая дверь в ад. Хотя Дэмон символически расправляется с тоталитаризмом (убивая убеждённого фашиста и убеждённого коммуниста), обнаруживает родственную душу в окружном прокуроре Хьюстоне и даже находит любовь, однако ему так и не удаётся преодолеть пропасть между «я» и другими; это доказывает самоубийство Евы, узнавшей жуткую правду о своём возлюбленном. Как и Мерсо, Дэмон перед смертью не испытывает раскаяния, чувства вины. Но если Камю утверждает, что наша жизнь принадлежит другим, а смерть - нам самим, то Дэмон не в силах распорядиться и своей смертью.

Итак, Райта и Камю сближает их видение современной цивилизации, балансирующей между сходящимися крайностями тоталитаризма и консьюмеризма, их понимание ответственности и миссии художника. Что касается отличий, то, помимо расового момента, Райта и Камю различает отношение к политике и писательский темперамент: здесь Райт ощущал, что ему гораздо ближе Сартр. Ещё одна запись в дневнике Райта от 7 августа 1947 г. гласит: «Всё-таки что-то в этом Камю меня беспокоит. Может быть, это от того, что он в первую очередь художник - в отличие от Сартра и де Бовуар, для которых это не главное» [4, р. 175].

Райт чувствует, что Сартр, де Бовуар и он сам не способны достичь такого эстетического совершенства, какое поражает в «Постороннем» Камю. Возможно, Райт сожалеет об этом, но чувствует, что изменить свою авторскую индивидуальность он не может. Что же касается личного знакомства, то Райт познакомился с Камю сразу по переезде в Париж, однако близкой дружбы не получилось. Настороженное отношение, которое зафиксировано в дневнике Райта, касалось не только отношения к творчеству, но и отношения к личности их автора. Не сближаясь с Камю, Райт время от времени сотрудничал с ним - до того времени, когда Камю в 1954 г. поддержал французскую общину в Алжире во время алжирской войны. Райт воспринял это как проявление расизма, как поддержку колониализма. После 1954 г. Камю и Ричард Райт больше не встречались.

Разрыв Райта с коммунистами, его движение от марксистских убеждений к экзистенциализму вкупе с выбором им судьбы экспатрианта - тема, которая продолжает занимать умы исследователей, как американских, так и российских. Примером тому могут послужить глава о Райте в новой академической «Истории литературы США» [1] или сравнительно недавняя монография Алана Уолда, знаменитого американского историка левого движения в Соединённых Штатах [8]. Как в классических, так и в новейших работах о Райте внимание авторов приковывает сложная диалектика его движения от прозы в духе «красных тридцатых» к философской прозе второй половины 1940 - начала 1950-х гг. Как ни парадоксально на первый взгляд, но у райтовского раннего «романа протеста» (protest novel) и зрелого идейно-философского романа (roman а thrne) есть существенная общая черта, а именно: идеологическая заданность. Смена ориентиров не изменила природы дарования Райта: он остаётся писателем-идеологом. Очевидно также, что в этой смене мировоззренческих установок Райта немалую роль сыграло не только его послевоенное знакомство с европейскими властителями дум, но и тот потенциал, который уже был заложен в его прозе в конце 1930-х гг.

Литература:

Башмакова Л.П. Ричард Натаниэль Райт // История литературы США: В 6 т. Т. VI. Кн. М.: ИМЛИ РАН, 2013. С. 595-
Camus A. We Too Are Murderers // Art and Action/ ed. by D. Norman. New York: Twice a Year Press, 1948. pp. 74-
Fabre M. Richard Wright and the French Existentialists // MELUS. Vol. V, no. 2, Summer 1978, pp. 39-51.
Fabre M. The World of Richard Wright. Jackson, MS: The University Press of Mississippi, 268 p.
Margolies E.The Art of Richard Wright. Carbondale, IL:Southern Illinois University Press, 180 p.
Rampersad A. Ralph Ellison: A Biography. N.Y.: Knopf, 2007. 657 p.
Rowley H. Richard Wright: The Life and Times. Chicago; London: The University of Chicago Press, 2001. 608 p.
Wald A. American Night: The Literary Left in the Era of the Cold War. Chapel Hill: University of North Carolina Press, 2012.
Webb C. Richard Wright: A Biography. N.Y.: G.B. Putnam’s Sons, 1968. 443 p.
Wright R. The Outsider. N.Y.: Harper & Row, 1953. 406 p.
Wright R. The Voiceless Ones // Saturday Review. April 16, 1960. pp. 21-22.
Wright R. Two Letters to Dorothy Norman // Art and Action / ed. by D. Norman. New York: Twice a Year Press, 1948.