«Фантастические» произведения Бальзака (опыт классификации)
Г. М. Эльдарова
Плодотворному изучению фантастики Бальзака в литературоведении долгое время препятствовали некоторые ошибочные тенденции: элементы чудесного, сверхъестественного в произведениях писателя истолковывались исследователями как проявление его мистических увлечений, как нечто инородное в его творчестве, рассматривались на уровне «технических» средств, считались свидетельством незрелости, слабости его метода. Фантастическое трактовалось как своего рода отступление от бальзаковского реализма.
В современном бальзаковедении наметился всевозрастающий интерес к более глубокому изучению фантастики. Немало ценных наблюдений по этому вопросу содержится как в работах отечественных исследователей, так и в трудах некоторых французских литературоведов. Но и в этих работах фантастический метод Бальзака не стал объектом специального, разностороннего исследования.
Фантастика Бальзака характеризуется рядом особенностей. Она никогда не образует основы сюжета. С ее помощью Бальзак лишь наделяет своих героев огромными, подчас сверхъестественными способностями, создает экстремальные, порой фантастические, необычайные ситуации, служащие наиболее полному раскрытию черт характера персонажей, наиболее яркому показу изображаемой им реальной действительности. Фантастические события в произведениях Бальзака тесно переплетаются с событиями реальными. Зачастую выделить фантастический элемент из «ткани» реалистического произведения оказывается практически невозможным. Такого рода фантастика в литературоведении получила название фантастики условной (формальной), фантастики приема.
Материалом исследования настоящей статьи послужили около двадцати повестей и романов Бальзака, относящихся к различным разделам «Человеческой комедии».
«Озорным рассказам» и ранним произведениям, в которых использован фантастический прием, т. е. в текст реалистического произведения введен элемент чудесного, сверхъестественного, необычайного. В качестве «фантастических» данные произведения характеризуются нами только условно и в чисто стилистических целях.
К числу важных и вместе с тем наименее разработанных проблем изучения фантастических произведений Бальзака относится проблема их классификации. Единственной попыткой решения этого вопроса на сегодняшний день является данный М.-К. Амбляр в простом хронологическом порядке список бальзаковских произведений с фантастическим элементом. Однако ограничение одним лишь хронологическим критерием при систематизации явно разнородного по своему составу круга произведений представляется недостаточным. В связи с этим мы предлагаем классифицировать фантастические произведения Бальзака на основе функционального и проблемно-тематического принципов и выделяем в их составе три основные группы.
К первой группе мы относим произведения, в которых традиционные фантастические образы, мотивы и сюжеты служат Бальзаку для широких философских размышлений о смысле бытия, о судьбе личности в обществе: «Столетний, или два Берингельда» (1822), «Эликсир долголетия» (1830), «Шагреневая кожа» (1831), «Иисус Христос во Фландрии» (1831), «Наследник дьявола» (1831), «История тринадцати» (1833-1835), «Прощенный Мельмот» (1835).
В этих произведениях отчетливо прослеживается влияние популярного в начале XIX века английского готического романа. Однако и в ранних, и в более зрелых романах Бальзака, герои которых наделяются сверхъестественной силой и фантастическим долголетием, наблюдается не простое подражание любимым писателям А. Радклиф, М. Г. Льюису, Ч. Р. Мэтьюрину, а глубокое переосмысление традиционных образов, осложнение заимствованных мотивов и сюжетов философскими и нравственными идеями.
Берингельд-старший, главный герой юношеского романа «Столетний», — явное подражание «Мельмоту Скитальцу» Мэтьюрина — обретает бессмертие и могущество благодаря открытому им самим «жизненному эликсиру». Знание, научный поиск, инициатива личности заменяют у Бальзака традиционный договор с дьяволом. Да и сам дьявол, и обладатели дьявольской силы у него мало чем отличаются от обычных людей. Далеки от привычного образа дьявола и старик-антиквар, нашедший утеху жизни в куртизанке Евфрасии («Шагреневая кожа»), и престарелый священник, растративший свою жизнь на разгул и разврат («Ученик дьявола»). Нет ничего общего, кроме имени и «британского происхождения», между Мельмотом Мэтьюрина и его остросатирическим бальзаковским преемником («Прощенный Мельмот»). Вряд ли кто из представителей Сен-Жерменского предместья заподозрит в своем окружении носителей дьявольской силы («История тринадцати»).
Как и в «Столетнем», в «Шагреневой коже» и «Эликсире долголетия» традиционный мотив неограниченной продолжительности человеческой жизни осложняется у Бальзака идеей о разрушительном для человека и общества эгоизме (Валантен, Бельвидеро). Мотиву долголетия сопутствует нравственная оценка средств, с помощью которых герой добивается возможности своего бессмертия. Предел возможностей человека связан в представлении Бальзака с общественной судьбой человека. Мотив долголетия явился одной, из форм выражения в творчестве Бальзака проблемы соотношения свободы и необходимости личности в обществе. В ее решении, как отмечает Б. Г. Реизов, писатель приходит к мысли, что «человек один не может быть свободным. Это иллюзия, за которую личности и обществу приходится дорого расплачиваться. Человек может быть свободным только в других и вместе со всеми». В этом причина пустоты и неудовлетворенности бальзаковских героев, наделенных бессмертием и сверхъестественным могуществом. Вот почему ощущается с самого начала их обреченность.
Ко второй группе мы относим произведения, в которых Бальзак, с помощью различных проявлений человеческой психики пытается «научно» объяснить кажущиеся нереальными и фантастичными ситуации, а также способности и поступки своих героев: «Два сна» (1828), «Прощай!» (1830), «Мэтр Корнелиус» (1831), «Красная гостиница» (1831), «Купол инвалидов» (1831), «Луи Ламбер» (Г632).
В произведениях этой группы отчетливо проявляется стремление Бальзака истолковать на уровне современной ему науки непонятные, необъяснимые и пока не изученные явления, такие, как сон («Два сна»), лунатизм («Красная гостиница», «Мэтр Корнелиус»), галлюцинации («Купол инвалидов»), психические расстройства («Прощай!», «Луи Ламбер»), увидеть в них скрытые, хотя, вероятно, реальные возможности человеческого сознания («животный магнетизм», «ясновидение»).
В названных произведениях нашли отражение и рационалистические основы мировосприятия писателя. Известен особый интерес Бальзака к научным достижениям своего времени. Он интересовался открытиями естественных наук, хорошо знал работы Сент-Илера, Кювье, Бюффона, Бонне, увлекался трудами французских философов эпохи Просвещения, которых называл «отцами XIX века» и от которых унаследовал материалистическое объяснение природы и человека. Бальзак был знаком и с сочинениями натурфилософов XVII-XVIII вв. — Парацельса, Якова Беме, с учениями Сведенборга и Сен-Мартена, которые привлекали его представлениями о единстве мира и его бесконечном развитии. Именно идея единства мира, единства духа и материн стала основой бальзаковского миропонимания.
В третью группу объединены произведения, в которых фантастика служит гиперболизированному воплощению одержимости человека, устремленного к достижению некоего «абсолюта» в творчестве, во власти над людьми и обстоятельствами, в богатстве: «Неведомый шедевр» (1831), «Поиски Абсолюта» (1834), «Фачино Кане» (1836), «Гамбара» (1837), «Массимилла Дони» (1839).
В этих произведениях доминирующими становятся тесно переплетающиеся между собой эстетические, нравственные, психологические, философские проблемы. Фантастические моменты в них выражены менее ярко. Фантастическим у Бальзака оказывается либо предмет творческого поиска художника, ученого: абсолютная форма, высший идеал искусства («Неведомый шедевр»), философский камень, первооснова мира («Поиски Абсолюта»), либо условия, при которых художник достигает совершенства, абсолюта: алкогольное опьянение («Гамбара»), разделенная любовь («Массимилла Дони»). Фантастична в изображении Бальзака и сама всепоглощающая страсть к достижению абсолюта. Маниакальное стремление к богатству, сверхъестественная способность героя «чувствовать» золото позволяют нам отнести к этой группе фантастических произведений рассказ «Фачино Кане». Полуфантастический образ маньяка Фачино Кане, как нам представляется, наглядно показывает переход Бальзака от персонажей чудесных, сверхъестественных к гиперболизированным до гротеска реальным типам накопителей (Гобсек, Гранде).
Предложенный функциональный и проблемно-тематический принцип классификации позволяет проследить в хронологическом плане эволюцию фантастического начала в творчестве Бальзака: от традиционных романтических мотивов сверхъестественного и чудесного к фантастике кажущейся обоснованной на уровне современной писателю науке, и далее к фантастике как средству гиперболизированного изображения реальных событий и образов, фантастике, близкой гротеску. Общее направление фантастического у Бальзака заключается в постепенном преодолении мистического начала и использовании фантастики в качестве приема, инструмента изображения реальной действительности.
Л-ра: Вестник ЛГУ. Серия 2. – 1986. – Вып. 1. – С. 108-110.
Произведения
Критика
