Новелла В. Раабе «Записки учителя Михеля Хааза» (к проблеме жанра)
Л. И. Кондратенко
В немецкой литературе 50-60-х годов XIX в. в условиях усиления общественных противоречий, поисков новых форм социальной жизни, новелла становится явлением весьма распространенным. Наряду с романом она становится ведущим жанром, благодаря которому художник получил возможность уловить и осмыслить актуальные тенденции времени.
В этот период встревоженные за судьбу своей родины прогрессивные немецкие писатели, среди которых были мастера малой эпической формы, были захвачены широкой волной движения за национальное единство.
Как новеллист Вильгельм Раабе, несомненно, развивался и творил в общем потоке немецкого литературного процесса, «следовал ее общим тенденциям». Он стал наряду с другими прогрессивными писателями «продолжателем великих традиций гуманистической и реалистической немецкой литературы». Его писательская манера формировалась на демократических традициях немецкой литературы, в органической связи с народным творчеством.
В новеллистике Раабе, отличающейся обилием тем, фабул, человеческих характеров, есть и линия, примыкающая к традициями Жан-Поля Рихтера, который, по словам Л. Берне был «поэтом низкорожденных», «певцом бедных», «сладкие звуки арфы» которого «были слышны там, где рыдали опечаленные».
«Классик маленьких людей» Жан-Поль оказал влияние на передовую демократическую литературу по преимуществу в плане своих радикально-демократических воззрений на общественную жизнь. «Свободолюбие Жан-Поля, его ориентация на народ, на бедных, острая критика феодальной Германии, — вот, что жадно воспринимает у него новая немецкая литература», — пишет В. Адмони.
Творчество Раабе развивалось в русле традиций Жан-Поля Рихтера. С тех пор, как Геббель после прочтения «Хроники Воробьиной улицы» впервые указал на сходство данных писателей, эта параллель проводится многими зарубежными и отечественными исследователями.
Раабе продолжил традиции своего талантливого предшественника в плане преемственности темы «маленького человека», его повседневного существования и борьбы за жизнь.
Указывая на близость Раабе к Жан-Полю, С. П. Гиждеу отмечает, что этих писателей сближает «лирический пафос сочувствия маленькому человеку, юмор и этическая проблематика».
Интерес Жан-Поля к быту и личности «маленького человека» органически вошел в арсенал идейно-художественных средств, используемых Раабе. Несомненно воздействие «Зибенкеза» Жан-Поля на роман «Хроника Воробьиной улицы». Об этом свидетельствуют и идейная концепция романа Раабе, и образы, заполняющие его страницы, а также композиция и стиль.
Ф. Меринг подчеркивал демократизм писателя. Считая Раабе недостаточно активным приемником Жан-Поля, Меринг тем не менее отмечает антифилистерсткую и гуманистическую сущность произведений немецкого реалиста. «Раабе был совершенно чужд ограниченный, злобствующий филистерский дух», — пишет критик.
Как писатель-гуманист Раабе на протяжении всего своего творческого пути обращался к вопросу ценности и содержания человеческой жизни, права человека на свободу и счастье. Гуманистический пафос писателя выразился в глубоком сочувствии к простым людям. «Маленький человек» стал истинным героем лучших его произведений. Уже в «Хронике Воробьиной улицы» (
Бедной и безрадостной изображается жизнь простого человека в Германии. Старый сапожник Бургер вынужден покинуть родину и отправиться на поиски счастья в Америку. Уход с родных мест, по замечанию писателя, вызван не охотой к странствованию по чужим краям, а нуждой и разорением, заставившим бедняка покинуть родные места и искать счастье в далеких краях.
Художественное освоение темы «маленького человека» Раабе продолжил в повестях и новеллах о прошлом.
Психология «маленького человека» являлась для демократической мысли 60-х годов важным объектом, где четко прослеживались социальные противоречия. Изображение судьбы простых людей было характерным явлением в немецкой литературе этого периода. Вильгельм Генрих Риль писал по этому поводу: «Государственная жизнь была такой вялой и инертной, а политические суждения были столь обезнадеживающи, оставалось лишь утешаться вместе с народом, чтобы не утратить надежду на государство». Этими словами он выразил свое разочарование в общественной жизни Германии, ставшей жертвой реакции.
Будучи сторонником национального объединения Германии, Раабе вступает с конца 1850-х годов на путь борьбы с пережитками феодализма в социально-политической жизни страны. В этот период в его творчестве поднимается проблема формирования личности в условиях капитализации Германии и общественной реакции. Произведения Раабе первого периода, как исторические, так и о современности, отражают тревогу немецкого реалиста за судьбу своей родины и свидетельствуют об оппозиционном отношении начинающего писателя к идеологии и общественному устройству Германии. Это не позволяет нам согласиться с мнением Хельмута Рихтера — автора предисловия к 6-томному собранию сочинений Вильгельма Раабе. Исследователь объясняет обращение писателя к теме «маленького человека» отсутствием «решающих политических изменений после обнадеживающего 1859 года». Подчеркивая внимание этого писателя «к частной судьбе, к психологии личностей из народа», X. Рихтер полагает, что для Раабе характерен «отказ от политического истолкования истории». «Такая ориентация на «маленьких людей», — отмечает далее исследовать, — характерна как для исторических, так и для современных произведений Раабе». Подобная оценка, на наш взгляд, снижает значимость как самой темы «маленького человека», так и ее художественного воплощения в творческом наследии немецкого реалиста и противоречит объективному содержанию творчества Раабе этих лет.
В связи с темой «маленького человека» Раабе сосредоточил внимание на четко разграниченном круге вопросов: быт маленького человека, его внутренняя драма, крушение иллюзий, борьба за существование. «И эти мелочи, эти маленькие дела маленьких людей, их горести и радости Раабе описывает обстоятельно, детально, любовно». Ремесленники и аптекари, пасторы и школьные учителя — люди обыкновенных профессий, впервые появившиеся в «Хронике Воробьиной улицы», заполняют многие страницы романов и новелл Раабе. Их жизнь, наполненная повседневными заботами, складывается печально. Им никогда не удается достичь даже скромных желаний, ибо обстоятельства, всегда оказываются сильнее и безжалостно ломают их жизнь.
Гуманистическим протестом, глубоким демократизмом, сочувствием к человеку, одному из миллионов «маленьких людей», в жизни которых было так мало светлого, радостного, проникнута новелла Раабе «Записки учителя Михеля Хааза» (
Действие новеллы отнесено к прошлому (его начало датировано шестым июня 1697 года). Точное обозначение времени и места действия способствует созданию иллюзии достоверности описываемого.
Написана новелла в форме жизнеописания героя. Она построена как живое повествование, которое ведется от лица главного героя Михеля Хааза. Такая форма придает рассказу естественность и непринужденность, позволяет убыстрять или замедлять повествование, вводить все новых и новых героев. Событийная линия новеллы построена на основе восприятия Михеля Хааза: как видит он мир, себя в нем, каким образом постигает сущность человеческих отношений.
Сосредоточенность действия вокруг образа рассказчика не только не замыкает сюжет, а напротив позволяет показать жизнь, полную контрастов. В новелле излагается грустная история человека, вынужденного в силу обстоятельств скитаться по свету. Его «путешествия» сопровождаются многочисленными перипетиями, любовными историями, трагическими и комическими эпизодами.
Михель Хааз любит вольное дыхание ветра, пение птиц, просторы полей. Скрипка — его верный друг, с нею он и странствует по Германии в поисках сколько-нибудь надежного места работы.
В немецкой литературе мотив, связанный со странствиями героя, был особенно распространен в произведениях романтиков («Странствующий музыкант», «Из жизни бездельника» И. Эйхендорфа и др.).
«Поэтизация бродяжничества — характерная черта романтического мировоззрения, сложившаяся как особая форма протеста против порабощающих условий мещанского быта, против удушливой атмосферы капиталистического города».
В эпоху «Молодой Германии» мотив странствий присутствует в произведениях Г. Гейне, С. Фюрста, X. Лаубе и др. Этот мотив оказался и в кругу интересов немецкой литературы второй половины XIX века. Раабе его использует не только в ряде новелл, но и в романах. Там, где путешествие не стоит в центре сюжета, оно все же выступает в качестве побочного мотива.
Сюжет, основанный на странствиях героя, движет действие, позволяет писателю перебрасывать его из одного места в другое, вталкивать ведущего героя, оказавшегося в незнакомом мире, с различными человеческими типами и характерами. Эти столкновения образуют внешнюю фабульную нить, на которую нанизываются приключения персонажей. Такая форма повествования порождает фабульную многолинейность. Читатель оказывается в фабульном лабиринте, постоянно наблюдая становление, движение. Каждая из фабул заключает в себе особую притягательность. Использование мотива путешествия в произведениях малой эпической формы, каковой является новелла, требует от автора проявлений большого мастерства. Узкие рамки новеллы лишают его возможности пространных описаний и рассуждений, вследствие чего писатель изображает героя «крупным планом», фиксируя наиболее важные, переломные моменты его жизни.
Первый этап жизни Михеля Хаазе — это своего рода лишь прелюдия к тем испытаниям жестокой действительностью, которые он претерпевает, вступив на самостоятельный путь. Если вначале сфера его соприкосновения с действительностью ограничивалась пределами родительского дома, кругом многочисленных братьев и сестер, то на следующем этапе жизни героя рамки изображения конкретной действительности значительно расширяются.
В новелле одна бытовая зарисовка следует за другой. На ее страницах мелькают замки и поместья дворян, монастыри и сельские трактиры. Автор сталкивает своего героя с людьми, представляющими разнообразные пласты общества, в результате чего воспроизводится широкая панорама частных и общественно-политических нравов буржуазно-помещичьей Германии XVIII века.
В истории одной человеческой судьбы, как в фокусе, отражено общественное устройство Германии того времени. Михель Хааз вступает в единоборство с изменчивой фортуной, чередуются подъемы и спады, более или менее удачные места службы. И нигде бедный учитель «не может найти себе ни пристанища, ни покоя». Должность наставника в доме смотрителя за укреплениями, где Михелю Хаазу «пришлось обучать азбуке трех буйных и злых мальчишек», стала для него началом страданий и злоключений. «И не суждено им кончиться, — с грустью заключает герой, — доколе меня не освободит смерть». Жестокость управляющего поместьем, куда затем попадает Хааз, вынуждает его покинуть Гербергаузен и отправиться на поиски нового места работы. Не облегчила его положение и служба у сельского старосты, где ему пришлось не только обучать трех его сыновей и выполнять тяжелую хозяйственную работу, но и вдобавок ко всему до полуночи «ублажать» своего никогда не бывающего трезвым хозяина игрою на скрипке и пением лютеровских хоралов.
«Как только я запевал, — вспоминает Хааз, — он опускал голову на стол и начинал храпеть, да так, что стены дрожали. Но стоило мне замолчать, и он тотчас же просыпался и спрашивал: «Уже все?».
- Да! — ответствовал я.
- Тогда спойте другой.
И так раз пять или шесть подряд, пока я уже не в силах был издать более ни звука».
А сколько невзгод выпало на долю Хааза за годы службы в усадьбе госпожи фон Бок, муж которой был сумасшедшим. Герой терпит неудачи одну за другой, стойко перенося их.
На тех страницах, где реалист сталкивает своего героя с миром собственников, их эгоизмом и жестокостью, социально-критическая направленность произведения выступает особенно зримо. Раабе изображает мир вопиющей несправедливости, мир, в котором злодеи пользуются безнаказанностью, а невинные люди могут быть избиты «зверским образом» и брошены в тюрьму.
Раабе подчеркивает враждебную разобщенность людей, руководимых эгоистическими интересами. Семейство фон Бок — миниатюрный прообраз общества, основанного на власти денег. Даже естественные отношения в нем извращены.
Двоюродный брат госпожи фон Бок, живущий в одной с ней усадьбе, обвинил ее мужа в поджоге амбара, из-за чего тому пришлось отсидеть девять лет в тюрьме (по этой причине он и лишился рассудка). В долголетней тяжбе госпожи фон Бок с братом-казначеем, пытающимся оттягать у сестры имение и довести ее до разорения, судьи выступают пособниками в его преступных замыслах. Не раз и Михелю Хаазу пришлось испытать на себе их беззаконие. При этом автор подчеркивает материальную подоплеку большинства его злоключений. «Вот как страдает невинность в нашем порочном мире!» — заключает герой.
Под влиянием суровой школы жизни рассеиваются наивные представления Хааза о добре и зле, приобретенные им в детстве. Он становится человеком, «склонным видеть все скорей в черном, нежели в розовом свете».
Жан-Полем проблема «маленьких людей» решается в двойном аспекте: с одной стороны, под углом зрения социальной жалости и сочувственного протеста во имя этих людей, с другой — в форме признания единственно возможным для них счастьем кривое зеркало жизни: «взять усовершенствованный микроскоп и при его помощи усмотреть, что капля бургундского есть собственно Красное море, пыльца бабочек — павлиньи перья, плесень — цветущее поле, а песок — куча драгоценных камней». Противопоставление реального и иллюзорного позволяет Жан-Полю выявить призрачность идиллического счастья.
В своих произведениях («Зибенкез», «Жизнь довольного школьного учителишки Марии Вуца из Ауэнталя» и др.) Жан-Поль, следуя одной из традиций бюргерской литературы, утверждал идиллию мещанской жизни, с другой стороны, стремился к преодолений этой традиции.
Основная особенность идиллии — гармония между человеком и окружающей его обстановкой — вытекает из идеализирующей трактовки обоих компонентов. Идиллическая гармония удерживается благодаря наличию героя-чудака, воспринимающего реальный мир в некоем иллюзорном преломлении. Идиллия Жан-Поля — это «юмористическая идиллия», используемая им как средство протеста против духовной приниженности и жалкого существования забитых обывателей и бедных мечтательных чудаков из немецкого захолустья.
В «Вуце» предстает крошечный мирок маленьких интересов маленького школьного учителя. В биографической последовательности изложены основные факты его жизни. В его воспоминаниях оживает атмосфера умилительно-смешной мещанской жизни. Идиллическая основа Вуца, — по словам М. Л. Тройской, — «зиждется на присущем герою свойстве радостного преображения жизни, в свете которого происходит переосмысление ничтожного в трогательное, сервилизма в смирение, ребячливости в довольство малым».
Юмористическое снижение образа героя служит средством разрушения подлинно идиллического начала. По словам исследователя Жан-Поля Б. Бекмана, «сомнительность маленьких радостей жизни» ощущается в осознании узости жизни «маленького учителя».
Жан-Поль создавал свои произведения в период французской буржуазной революции и освободительных войн, поэтому просветительская тенденция у него довольно сильна.
Раабе же многие концепции переосмысливает с позиции художника нового времени. Его герои рождены иной, чем у Жан-Поля, социально-исторической обстановкой, и это в первую очередь определяет их специфику.
Новелла «Записки учителя Михеля Хааза» примыкает к традициям плутовского романа, получившего развитие не только в испанской и английской литературе, но и в литературе Германии, где традиция восходит к шванкам средних веков и эпохи Возрождения («Поп Амис» Штрикера, народная книга о Тиле Эйленшпигеле, содержащая зародыш плутовского романа и др.).
«Зеркалом великого социального кризиса явился немецкий плутовской роман XVII века, самая авантюрность которого неотделима от шаткой, запутанной и изменчивой немецкой действительности того времени», — отмечает Б. И. Пуришев.
Мотивы, идущие от плутовского жанра, видны в «Похождениях немецкого Симплициссимуса» (ок.
Жестокая действительность, с которой герой сталкивается, коренным образом изменяет его представление о жизни. В результате многочисленных злоключений он покидает мир, полный жестокости и несправедливости.
Раабе продолжил эту линию в условиях нового времени.
Понятие «плутовство» усложняется и дифференцируется. Плутовство теперь выполняет не самодавлеющую роль, а подчиненную.
В отличие от классических плутовских романов, страницы которых заполняют герои, руководствующиеся частными, эгоистическими интересами, в «Михеле Хаазе», как и в «Симплициссимусе», описывается не мошенничество героя, а его неудачная судьба.
Л. Лозинская и Е. Фрадкина назвали «Записки учителя Михеля Хааза» «своего рода маленьким, «плутовским» романом наизнанку».
Рассматривая новеллу с точки зрения художественных приемов и мастерства, нужно отметить характерную для Раабе тщательность в передаче деталей, предметную достоверность. Вещи-детали несут смысловую нагрузку, являются средством достижения наибольшей полноты в изображении конкретных обстоятельств.
Бытовые подробности используются писателем для создания характеров, типичных для своей социальной среды. Стремление Раабе к подчеркнуто-реалистическому описанию действительности, к конкретному изображению жизненного уклада героев отображает общую тенденцию немецкого реализма второй половины XIX века, связанную с отводом от романтизма и поисками новых выразительных средств.
Вся тональность повествования определяется юмористической рефлексией автора, включающей в себя все оттенки — от мягкой беззлобной насмешки до резкого осмеяния уродливых общественных явлений.
В одной из записей Жан-Поля сформулирована функция юмора: «Я, как комический актер, переношусь в сферу смешного, которая каждому слову придает другую форму, но трудность в том, чтобы быть и трагическим актером в том же театре».
Для произведений Раабе-юмориста, во многом идущего от Жан-Поля, также характерен сплав комедийных элементов с трагическими. Его юмор является, по мнению Ф. Мартини, средством выражения критического подхода к действительности.
Преобладание трагикомического начала в юморе отмечает в своей монографии о Раабе Г. Спиро. Давая высокую оценку мастерству Раабе-юмориста, от относит его произведения к литературе «разрушающей иллюзии», что является, по мнению исследователя, характерной чертой европейской литературы второй половины XIX в.
Тяготевшая к идиллизму интерпретация действительности (характерная для «Хроники Воробьиной улицы») сменяется все более ироническим отношением к ней, что свидетельствует о преодолении тенденции к идиллическому изображению действительности. Идиллические зарисовки, связанные с описанием детства Хааза, картин сельской жизни, сопровождаются мягким, лирическим юмором. Автор ставит под сомнение возможность подобной идиллии.
В новелле нашли отражение многие серьезные наблюдения и размышления автора. Изображая повседневную жизнь своего героя, Раабе отказывается от того избытка чувствительности, который был присущ некоторым сценам из жизни народа в «Хронике Воробьиной улицы».
Зарисовки бедности и социальной несправедливости, представленные в данной новелле, становятся частью общей картины Германии того времени.
Раабе предстает как «трезвый и обстоятельный рассказчик, обладающий запасом наблюдений над немецкой жизнью». Показывая самые различные слои немецкого общества, с которыми соприкасается Михель Хааз, Раабе оценивает действительность и ее социальные типы с позиций критического реализма.
Достоинство данной новеллы состоит не только в воспроизведении социальной несправедливости на примерах печальной судьбы угнетенной личности, не только в сочувственном изображении «маленького человека», но и в защите его прав.
Демократизация тематики, защита «маленького человека», за которым стоит вся масса маленьких людей, явились фактом большого общественного значения.
Подавление личности обстоятельствами заставляет задуматься над причиной этого подавления.
В последующей немецкой литературе проблема «маленького человека» займет важное место в творчестве Георга Германа и Фаллады.
Л-ра: Проблемы жанра и композиции в литературе западной Европы и Америки. – Москва, 1977. – С. 34-43.
Произведения
Критика
