Областнический роман и социальный роман (на примере творчества Висенте Бласко Ибаньеса)
В последней трети XIX в. областнической литературой именовались произведения, в которых основное внимание было сосредоточено на поэтизации косной, консервативной жизни тихих углов, не затронутых событиями конца века. Определяющий это понятие немецкий термин «Heimatkunst» в буквальном переводе значит «искусство родного угла».
Художники областнической литературы противопоставляют незыблемые, с их точки зрения, устои старой жизни динамике истории. Областничество предполагает замкнутость в кругу тем быта, обычаев, ландшафта отдельных провинций и — иногда — носит характер оппозиции по отношению к «великодержавной» идеологии (например, в Германии и Испании).
В 50-60-е гг. XIX в. в Испании областническая проза выдвигается на первый план (регионалистский костумбризм в творчестве Ф. Кабальеро и Антонио де Труэвы). Крупным представителем реалистического областнического романа в 70-80-е гг. становится X. Мария де Переда.
Вопрос об областническом характере раннего творчества крупного испанского писателя, реалиста Бласко Ибаньеса до сих пор не снят с повестки дня в зарубежной критике. В оценке испанских литературоведов, закрепившейся впоследствии в зарубежной литературоведческой мысли, ранний валенсианский цикл его романов рассматривается как областнический.
Принадлежность валенсианских романов к областнической прозе обычно определяется выявлением такого формального признака, как привязанность происходящих событий к одному месту. Обычно это родина писателя. К нему вполне применима характеристика, которую дал испанским костумбристам З. И. Плавскин, отмечая их «многочисленные детализованные описания природы, общественной среды, этнографических особенностей общества и его представителей, широкое использование фольклорных элементов.
На какой же основе складывается и развивается испанский областнический роман? […] Политическая централизация страны не уничтожила областного своеобразия в испанской литературе. Неравномерность капиталистического развития страны в середине XIX в. еще более углубила провинциальные различия, «характерные для капитализирующегося общества тенденции к ломке провинциальных перегородок, к нивелированию быта и нравов вызвали усиленное сопротивление патриархально-консервативных элементов общества. Вот на этой-то основе и получает развитие регионалистская проза — новелла и роман».
Социальная база регионализма была достаточно широкой и разнообразной, прозу областников характеризовала пестрота идей и принципов. Любовь к своей «малой родине» проявляется нередко в противоречивых тенденциях их творчества: отказ от решения общенациональных проблем во имя узких местных задач, а с другой стороны, повышенный интерес к теме народа, выдвижение этой темы на первый план. То, что сюжеты из народной жизни заняли большое место в творчестве испанских реалистов II половины XIX в., в огромной степени зависело от демократических пристрастий областников. Однако трактовка этой темы у областников дана с позиций патриархальной народности. Регионализм в целом как идейное движение отразил патриархальное сознание испанского провинциального дворянства и крестьянства.
[…]
На чуждую регионалистской идеологии позицию Бласко Ибаньеса указывали отечественные исследователи при решении вопроса о так называемом «областничестве» писателя. У Бласко Ибаньеса и областников разное понимание зависимости между неизбежностью и необходимостью. Областник X. М. Переда, например, тоже видит неизбежность гибели старого мира, но не видит необходимости нового строя.
Областнический роман предполагает особую специфическую проблематику (малое отечество), специфическую идейную направленность (прославление его), а проблематика валенсианских романов Бласко Ибаньеса, их идейный пафос оказались значительно шире, чем узкие локальные интересы. Один из видных представителей современной испанской социологической критики Карлос Бланко Агинага указывает на огромную дистанцию между областником Передой и Бласко Ибаньесом, сумевшим в своих романах отразить испанскую действительность во всей глубине социальной и исторической перспективы.
Постановка проблемы «Бласко Ибаньес и областнический роман» правомерна не только в плане реабилитации творчества крупного испанского писателя-реалиста, которому необыкновенно «везло» на приклеивание к нему ярлыков, но и в плане уяснения вопроса принципиального различия, которое существует между социальным и областническим романом вследствие объективных свойств, присущих самой жанровой природе областнического романа. Для доказательства этого тезиса необходим сопоставительный анализ.
Бласко Ибаньес в «испанском цикле» предстает также превосходным знатоком быта и нравов и северной горнорудной провинции Бискайя («Intruso»), и южного виноградарского края Андалусии («La bodega»), экзотической Майорки («Los muertos mandan») и т. д. Если следовать логике рассуждений испанских критиков в определении областничества (принцип локальности действия), каждый из «испанских» романов Бласко Ибаньеса можно также рассматривать как областнический. По-видимому, все дело тут в самом способе отражения действительности (по форме и содержанию), что принципиально разделяет социальные романы Бласко Ибаньеса и областнические романы и повести Х. М. Переды.
У X. М. Переды и Бласко Ибаньеса есть произведения, в которых события происходят в одном регионе страны. Это повесть X. М. Переды «Герб и мошна» (1871 г.) и роман Бласко Ибаньеса «Непрошенный гость» (1904 г.).
В исследовании жанровой природы областнического романа будем опираться на положения М. М. Бахтина о влиянии «идиллического времени и идиллических соседств на областнический роман».
Основной принцип областничества в литературе, подмеченный М. М. Бахтиным, свидетельствует о несостоятельности формального критерия в определении областничества, выдвигаемого зарубежными исследователями. M. М. Бахтин говорит: «Самый основной принцип областничества в литературе — неразрывная вековая связь процесса жизни поколений с ограниченной локальностью — повторяет чисто идиллическое отношение времени к пространству, идиллическое единство места всего жизненного процесса». Речь идет не только о локальности действия (критерий подхода зарубежных критиков), а о локальности всего жизненного процесса, жизни многих поколений, об идиллическом отношении времени к пространству.
В повести X. М. Переды «Герб и мошна» действие начинается, разворачивается и завершается в одной точке, в области Гор, в родной писателю провинции Сантандер. Его герои — обедневший дворянин Робустьяно Трес Соларес-и-де ла Кальсада и деревенский богатей Торибио Масоркас. Фамилия дворянина (в переводе — три участка земли и дорога) как нельзя более убедительно воплощает идею прикрепленности всех поколений некогда знатного рода к одной и той же земле.
Некогда молодым человеком Масоркас отправился (оторвался от локальной целостности) в Андалусию попытать счастья, но в пятьдесят лет, туго набив мошну, вернулся в родные места «как блудный сын в родную целостность». Недолго «обтесывался» в провинциальной столице и его сын Антон. Зато ни дон Робустьяно, ни его дочь Вероника никогда не покидали родных мест (разве что редкие поездки на ярмарку и богомолье), и ничто не нарушало размеренное течение их «скудной, замкнутой жизни». Происходящие здесь события отгорожены друг от друга восьмью годами, однако исторические приметы хода времени не даны. Это все те же места, где еще четырнадцать лет назад до начала событий пышно процветал род дона Робустьяно, где и через восемь лет от начала событий благополучно складывается семейная жизнь Вероники и Антона благодаря славному союзу герба дона Робустьяно и тугой мошны Масоркаса. Отцы, дети, внуки на одном неизменном клочке земли, в том же доме.
Художественное время в произведении X. М. Переды характеризуется цикличностью, что непосредственно проявляется в сюжете. «Как и в идиллии, в областническом романс смягчены все временные грани, и ритм человеческой жизни согласован с ритмом природы». Все описываемые в повести события касаются таких строго ограниченных в идиллии фактов человеческой жизни, которые воспринимаются как постоянно происходящий круговорот природы: сватовство, свадьба, молодая семья, дети, внуки и т. д. в циклической последовательности. «Сочетание человеческой жизни с жизнью природы, единство их ритма, общий язык для явлений природы и событий человеческой жизни» видим в следующем отрывке у X. М. Переды: «Вероника по милости отца вела в своих хоромах растительный образ жизни, сходный с жизнью каштанов вокруг их дома».
На основе идиллического решения проблемы времени в романе, как указывает М. М. Бахтин, «преображается в областническом романе быт: моменты быта становятся существенными событиями и приобретают сюжетное значение». Герои в этом времени едят, пьют, ездят друг к другу, имеют хозяйство, детей и т. д. Все внимание дона Робустьяно «было поглощено ничтожными мелочами, игравшими важную роль в его скудной, замкнутой жизни».
У X. М. Переды сближены, равнодостойны основные реальности идиллической жизни: любовь, рождение, смерть, брак, труд, еда, дети и т. д. Причем «члены древних соседств в идиллии появляются частично в сублимированном виде, частично и вовсе пропускается тот или иной член». Так, в повести опущены интимные отношения героев, процесс деторождения и т. д. Вероника, по сути, и «не знала любви... сердцу ее была чужда такая потребность...». Антон, в свою очередь, смотрел на Веронику прежде всего как на хозяйку в доме, мать своих детей — продолжателей рода.
Показательны здесь заключительные страницы повести, где описан восстановленный семейный очаг (Трес Соларес-и-де ла Кальсада и Масоркаса), где хлопочет жена — рачительная хозяйка, где муж — честный пахарь, умиротворенные старики-родители и славные дети-ангелочки.
Отсутствием либо наличием социального конфликта объясняется соответственно принадлежность или непринадлежность произведения к областнической литературе. Испанскому областническому роману, формировавшемуся в середине XIX в. и отражавшему существенные изменения в социальной жизни общества, социальный конфликт не противопоказан. В повести он намечен в столкновении аристократа и деревенского буржуа. Деревенский богач Торибио Масоркас — это жизнеспособная социальная сила, герой, наделенный социальной активностью. Но намеченный социальный конфликт не разрешается борьбой, он, по существу, снимается третьей силой. Ею является сосед дона Робустьяно дон Рамиро. В прошлом владетельный сеньор, он уже давно живет по законам нового времени.
X. М. Переда ратует за отказ от дворянских сословных предрассудков, но его герои не противопоставляются друг другу как социальные типы. Автор больше подчеркивает их колоритные устойчивые «родовые» черты. Наблюдается статика в характеристике типов и среды, контрастное их изображение, склонность к романтическим мелодраматическим ситуациям, неразвитость сюжета, подавляемого великолепными костумбристскими описаниями, исключающими психологическую эволюцию характеров.
Хотя историческое время в повести X. М. Переды и определяет крушение дворянства как социальной силы, все же здесь существенно бытовое время. Цикличность выступает здесь чрезвычайно редко, начало роста и вечного обновления жизни ослаблено, отделено от исторической прогрессивности и даже противопоставлено ей; поэтому рост здесь превращается в бессмысленное топтание жизни на одной исторической точке, на одном уровне исторического развития.
Проблематика повести, таким образом, не выходит за пределы устойчивой локальности, а идейный пафос видим в прославлении мирной идиллической жизни всех обитателей благодатного края. «...Все самые горячие желания наших героев исполнились, когда они собрались вместе под крышей старого дворца». Феодальные пережитки, тихие и мирные уголки с их патриархальным образом жизни уживались с новыми условиями жизни.
Роман Бласко Ибаньеса «Непрошенный гость» создавался в условиях перехода испанского домонополистического капитализма в империализм, закабаления страны иностранным капиталом в условиях резкого обострения классовых противоречий. Появление романа стало откликом на забастовку рабочих Бильбао в октябре 1903 года. Бласко Ибаньес выезжал на место событий, обстоятельно знакомился с фактами. Действие романа разворачивается в живописной провинции Бискайя и в ее столице Бильбао. Топонимически точны все изображаемые либо упоминаемые в романе окрестности рудного края.
В романе Бласко Ибаньеса нарушается одно из важных требований, предъявляемых жанровой природе областнического романа, выражающегося в особом (идиллическом) отношении времени к пространству, а именно — единство места всего жизненного процесса нескольких поколений героев романа. Высокая арендная плата за землю приводит на бискайские рудники сотни тысяч крестьян из других областей: кастильцев, левантинцев, леонцев, галисийцев и др. В калейдоскопе событий место действия постоянно меняется. Это не только контора капиталиста Моруэты и его дом со зваными обедами в сутолоке городской жизни, «тихие» храмы, священнослужителей, мирные монастыри, иезуитские обители и католический университет Деусто, но и рудничный поселок с бытовой детализацией тяжелой жизни рабочих-рудокопов, кварталы рудничной администрации, лавка торговца-мародера, сталелитейный завод, красочные празднества в Аспейтии с традиционными состязаниями дровосеков и бурильщиков, центральные улицы Бильбао, куда приходят в борьбе за свои права рабочие рудников.
Хотя действие непосредственно локализовано вокруг Бильбао, Бласко Ибаньес свидетельствует и о событиях, которые имели место далеко за пределами басконского края.
Основатель семьи Моруэтов.Хуан Санчес некогда пришел в эти места с берегов Сантандера и в селенье Олавеага пустил свои корни. Водил тяжелые габары по реке, а затем, став почтенным судовладельцем, дал основу для процветения рода Моруэтов. Описание жизни родителей Моруйты связано с идиллическим хронотопом (вся жизнь на одном клочке земли в привычных вековых заботах па земле и на реке, смерть, настигающая здесь же).
В романе, однако, происходит разрушение присущего областническому роману идиллического хронотопа дома (родового гнезда). Братья уже не живут под одной крышей: Моруэта — преуспевающий капиталист — живет в Бильбао, а доктор Арести врачует в рудничном поселке.
Буржуазная семья — это уже далеко не идиллическая семья. Распад ее под напором разрушающей силы капиталистического общества стал одной из основных тем в европейской литературе XIX в., а в Испании оставалась существенной в начале XX в. Роман Бласко Ибаньеса в этом плане близок линии романов европейских реалистов XIX века.
Говоря о крушении провинциального идеализма, провинциальной романтики и не идеализируя ее, Бласко Ибаньес в то же время раскрывает бесчеловечность капиталистического мира, «разрушение в нем всяких моральных устоев... разложение (под влиянием денег) всех прежних человеческих отношений — любви, семьи, дружбы, вырождение творческого труда ученого, художника и т. д.». Так, вначале сильным, волевым и предприимчивым человеком, а затем алчным зверем, неистовым рыцарем наживы показан Санчес Моруэта.
На смену, старой патриархальной морали и нравственности приходит не только капиталистическая психология. Бласко Ибаньес изображает и психологию такой новой социальной силы, как пролетариат. Ее несут «поганцы» (с точки зрения националистической общественной элиты), нахлынувшие в благодатный бискайский край, готовые в «любую минуту бастовать» и постоянно сравнивать «свою нищету с благосостоянием других». Таким образом, роман Бласко Ибаньеса намечает третью перспективу в линии положительного героя идиллического мира отцов, по сути, открывает нового положительного героя в испанской литературе, с новым мировоззрением и психологией, неадекватной не только идиллическому, но и капиталистическому миру.
Разрушение идиллического хронотопа — в романе связано с разрушением циклической ритмичности времени. Бессобытийное тягучее идиллическое время (родителей Моруэты) сменяется временем взрывным, насыщенным событиями. Это бурное, энергичное историческое время крушит, ломает размеренный природный (животный) цикл времени, характерный для повести X. М. Переды. Если для Вероники весь свет «умещается в том уголке, где она родилась, где находятся ее дети, ее Антон и все те люди и предметы, которые ей близки и дороги», то историческое время романа Бласко Ибаньеса качественно меняет мир его героев, проясняет жизненные горизонты, намечает перспективу.
Историческое время существенно меняет жанровую природу романа Бласко Ибаньеса данного цикла. Речь идет о романе социальном. Это время не басконского края, а всей Испании. Многое определяется политикой Мадрида, жизнью всей страны. У этого романа качественно иные, обусловленные историей, временные показатели: это время включает события, повествующие о жизни отца-барочника и жизни его сына — крупного капиталистического хищника, об основании некогда святым басконским праведником Игнатием Лойолой иезуитского ордена «Общества Иисуса» и о вторжении (название романа «Intruso» означает «втершийся, вторгнувшийся») славного «воинства святой веры» во все сферы человеческой жизни и деятельности. Показательно здесь влияние церкви на Моруэту, вначале «привилегированного и удачливого служителя культа капиталистической деятельности», а затем ревностного католика. Вспоминая об осаде Бильбао некогда карлистами, писатель показывает в романе новую осаду его иезуитами и националистами. Завершается роман выходом когда-то пришедшей на бискайские рудники дешевой рабочей силы на улицы Бильбао в колоннах бастующих рабочих.
В категориях социального исторического времени выражается здесь движение рода, путь семьи Моруэты. В родовое время вмешивается время историческое — сюжетная линия романа, связанная с героем — доктором. Двоюродный брат капиталиста, приемыш в его семье, он порывает с жизненным благополучием, врачует в горняцком поселке, приобщаясь к борьбе масс за социальную справедливость. Роман о семейном гнезде строится уже не столько как рассказ о судьбе отдельной личности, сколько как хроника жизненного пути многих героев, нескольких поколений. Главное не в том, что умирает основатель «славного» рода, рождается его продолжатель (незаконнорожденный сын Моруэты), а в том, что появляется новый человек, его новое революционное сознание, пробуждается классовое сознание пролетариата.
Таким образом, история, расширяя рамки повествования, ломая старые границы, диктует изменение жанра: семейный роман становится романом об эпохе, о времени. Не частный, семейный интерес, а событие всенародной жизни, социального большинства (забастовка рабочих) становится двигателем сюжета. Сюжет становится разомкнутым, незавершенным, открывая перспективу к историческому развитию, прогрессу.
Приметы исторического времени в романе ощутимы и в широко развернутых пейзажных зарисовках. Как материализованная история даны у Бласко Ибаньеса изображения улиц, домов Бильбао и рабочего поселка. Величественные архитектурные ансамбли городских соборов, старых площадей и сельский пейзаж осмысливаются писателем в плоскости обработки их временем, историей. Искусство XX в. открывает новые возможности реалистического изображения, неизвестного реализму прошлого. Описание окружающего мира лишается как статичной описательности областников, так и аналитической обстоятельности классиков. В восприятии художников того времени мир оказывается текучим, изменчивым.
Приметы эпохи Бласко Ибаньесом даны в сложном переплетении исторического времени с временем биографическим и бытовым. История семьи требует описания быта, вне которого не могут быть отображены семейные отношения. Бытовой кадр с его скрупулезной достоверностью как один из испытанных элементов жизнеподобия — дополнение к существенным и неповторимым биографическим и историческим событиям.
Неоднозначно осмыслен труд героев романа. С одной стороны, это неутомимая деятельность короля индустрии Моруэты, а с другой — трудовая деятельность в рабочем поселке врача Аресты, тяжкий труд рабочих рудников.
В романе едят и пьют не только в шикарных гостиных столичных магнатов, в домах рудничных богачей, но и в горняцком поселке, где желудки обманывают употреблением бурой, мутной воды, притупляющей голод. Итак, в романе Бласко Ибаньеса бытовое время органично входит в историческое, играя в нем важную, но все же подчиненную роль.
Если в повести X. М. Переды третья сила снимает намечаемый социальный конфликт, то у Бласко Ибаньеса в кульминации социального конфликта видим противостояние трех социальных сил. На улицах Бильбао сошлись в схватке рабочие, католики-богомольцы и правительственные войска, присланные из Мадрида для поддержания порядка.
Время повести X. М. Переды, по терминологии Д. С. Лихачева, можно назвать «закрытым», «замкнутым в себе», совершающимся только в «пределах сюжета, не связанным с событиями, совершающимися вне пределов произведения, с временем историческим», а время романа Бласко Ибаньеса — «открытым, включенным в более широкий поток времени, развивающимся на фоне точно определенной исторической эпохи».
При всей любви братьев друг к другу историческое время в конечном счете разводит героев в непримиримой вражде (сравним с финалом у X. М. Переды) по разные стороны баррикад. «Снова занесся, но теперь уже над ним, могучий кулак, разивший, словно дубина... Перед доктором с поднятым кулаком стоял Санчес Моруэта; борода его растрепалась, в глазах горела ненависть... В тот же миг что-то мокрое и тёплое шлепнулась о его щеку и скользнуло вниз по бороде. Луис, его брат, плюнул ему в лицо! Доктор не нашел другого способа выразить свое негодование — руки его были связаны прежним уважением к брату, хотя теперь он с презрением смотрел на этого великана...». Историческое время определяет и специфику сюжетного развития в социальном романе Бласко Ибаньеса. В областнической повести X. М. Переды из идиллической целостности не выпадает ни один из ее членов. В конечном счете счастливы дон Робустьяно и Вероника, никогда не покидавшие родового гнезда, счастливы Масоркас и Антон, возвратившиеся в родные места, в родную среду (пространство).
Судьба героев социальных романов иная. В классическом социальном романе XIX в. положительный герой, встретившись с непреодолимой социальной преградой, перевоспитывается в духе времени (Растиньяк) либо гибнет (Сорель). У Бласко Ибаньеса развитие сюжета завершается принципиально иначе. Герой, покидая отчий дом, родовое гнездо, сталкивается с социальной преградой, но не гибнет, не примиряется с ней, а уходит в другую социальную среду. Именно логика социальной борьбы обусловливает в итоге крушение кровных братских связей и обретение качественно новых чувств — социального братства, братского своего единства с пролетариатом. Историческое время детерминирует здесь время бытовое и все изменения в нем. Переход героя в иную социальную среду (пространство) является логическим завершением сюжетного ряда.
Таким образом, мир героев повести X. М. Переды — это идиллически уравновешенный мир, где родовитые бедны (высокородный бедняк дон Робустьяно), а богатые не родовиты (Масоркас «был плебеем до мозга костей и к тому же богачом»). Здесь было достаточно появиться третьей примиряющей силе, как социальный конфликт оказывается снятым. По сути, в этой идиллической целостности, мире своих, разрешимы все конфликтные ситуации! Значит, чтобы конфликтная ситуация возникла, герою нужно выйти за пределы указанного мира, нарушив идиллическую целостность. Отсюда и вытекает обязательность для областнической литературы основного формального признака неразрывной вековой связи процесса жизни поколений с ограниченной локальностью, привязанность его к одной точке, а также связанных с ним и других не менее важных признаков, в соотнесении с которыми и велось наше исследование.
Если в областнической прозе (сохранение идиллического хронотопа) разные социальные слои приучают себя к совместной идиллической жизни в новом чужом им, буржуазном мире, то в социальном романе (идиллический хронотоп разрушается) герои, хотя и живут в новом, буржуазном мире, но далеко не идиллической жизнью.
Социальный роман Бласко Ибаньеса «Непрошенный гость» — роман новой исторической действительности. Специфика революционной исторической ситуации определила и особую идейно-эстетическую функцию реализма конца XIX в. — начала XX в., который был призван стимулировать политическую активность масс в условиях усиливающейся классовой борьбы пролетариата. Поэтому тема разрушения идиллического хронотопа получает здесь принципиально новое разрешение. М. М. Бахтин указывает на различия в трактовке темы разрушения идиллии, определяемые «как разным пониманием и оценкой разрушаемого идиллического мира, так и разной оценкой разрушающей силы, то есть нового, капиталистического мира». У Бласко Ибаньеса оценка разрушающей силы капиталистического мира дана с позиций революционных.
Таким образом, в нарастании осознанного историзма ясно видны существенные изменения в реализме Бласко Ибаньеса, его движение к новым идейным горизонтам, к такому видению мира и человека, которое бы выводило его из лабиринта сложных общественных отношений капиталистического мира. Роман «Непрошенный гость» дает интересный материал для заключения о соотношении изображения судеб семьи и мира не только в плане содержания, но и жанра.
Л-ра: Жанровые разновидности романа в зарубежной литературе ХVIII-ХХ вв. – Киев; Одесса, 1985. – С. 74-86.
Критика
