Фильм Сделановсша перуанского режиссера Клаудии Льосы
Любая дорога, сколько бы долго ею не пришлось идти, неизбежно завершается остановкой. Дорога главного героя фильма перуанского режиссера Клаудии Льосы под названием "Мадейнуза", обрывается совершенно неожиданно. Водитель грузовика привозит его в маленький город, затерянный далеко-далеко в Андах, и говорит: все, не повезло, дороги дальше нет, река разлилась. Пройдясь городом, герой, между прочим, до конца фильма так и не назван, вместо того, чтобы найти себе транспорт для дальнейшего передвижения, оказывается сначала на довольно странном празднике, а затем - под замком в доме мэра. Дорога для него кончилась, и он оказывается один на один с тем, что можно назвать "провинциальным захолустьем".
Отец и дочь: красота ритуала и смертельная опасность действительности
Впрочем, "провинциальная глушь" в том варианте, что ему пришлось увидеть - это совсем не повседневная тишина, наоборот, это взрывоопасная карнавальная смесь, в которой ему приходится стать ни чем иным, как жаром, своего рода "бикфордовым шнуром". Наступает Страстная Пятница, которую жители перуанского высокогорья трактовали скорее в русле языческой традиции, которая происходит еще со времен Империи Инков или еще более древней, чем действительно по-христиански. Когда Бог умирает на кресте, он уже не может видеть людей и их грехи, поэтому людям в любое время до его воскресения разрешается делать все, что им только заблагорассудится. Кто кружит в неистовых танцах и разжигает бесконечные фейерверки на, так сказать, главной площади, а главная героиня, четырнадцатилетняя девушка Мадейнуза, начинает удовлетворять свои приглушенные бессознательные желания, от чего атмосфера киноленты становится все более темной, густой и сюрреалистической.
Мадейнуза - странное имя, оно оказывается ни чем иным, как испаноязычным прочтением знакомой всему миру надписи "Made in USA". По словам режиссера, такого рода имена на самом деле в современном Перу очень распространены. Мадейнуза вырастала без матери, которая сбежала когда-то в столицу - Лиму - оставив только чемоданчик с различными чудесами, например, с помадой, зеркальцами и розовыми пластиковыми сережками, за которые она в свое время убьет отца - того самого мэра городка, что посадил под замок того самого заезжего незнакомца, который по стечению обстоятельств оказался также из Лимы. Превратиться в свою же мать почти в буквальном смысле - то внешне, с помощью прически и косметики из того же чемодана, то став выбранной для праздничного обряда Девой-Богоматерью, то просто сделав то, что смогла сделать ее мать - сбежать. Идея уехать в столицу - стало для Мадейнузы жизненной программой, так же как для ее отца - помешать ей. Ее отец отчаянно борется с дочерью против возобновления ею образа своей матери, фактически, борется с призраком, но именно во времени карнавального праздника эта борьба неожиданно становится смертельной. В конце концов, отец проигрывает - и умирает от крысиного яда, подсыпанного дочерью в его суп. Незнакомец из Лимы для нее - просто тот, с чьей помощью можно осуществить месть отцу, а заодно - избавившись девственной плевы - наконец перестать чувствовать себя девочкой. Словом, незнакомец для Мадейнузы - шнурок запала бомбы, которую она и создала из своих бессознательных желаниях, а шнурок этот, как известно, должен полностью сгореть...
Впрочем, анализ бессознательного - это не единственный способ докопаться до смысла того, что показывает фильм. Более предпочтительнее было бы прибегнуть к аналогиям, проведя которые, можно попасть прямо к украинской литературе 20-х годов ХХ века. Слишком уж похоже то карнавальное безумие, которое неистово борется с человечностью и совестью, на революцию и бесконечные бои и расстрелы гражданской войны. И потому возникает вопрос о том, что такое грех. Есть ли он непослушанием, уходом от правил, за выполнением которых постоянно следит Бог, и за который неотвратимо накажет? Нет. Очень просто - грех есть смерть. Это ярко видно в финальных сценах картины.
Мадейнуза преодолевает ту же дорогу, что и незнакомец, только в обратном направлении: от "провинциальной глуши" в столицу. Где наступит ее остановка? Неизвестно, потому что фильм заканчивается в момент, когда дорога только-только начинает открываться перед ней, такой чистой и запятнанной одновременно.
© md-eksperiment.org
