Философская лирика Теофиля де Вио
Вениамин Михайлов
В творчестве Теофиля де Вио (Théophile de Viau, 1590-1626) особое место занимают произведения, созданные в период первой ссылки (июнь 1619 — весна
Формально парафраз-трактат был предназначен для представления Людовику XIII и чтения при дворе, после чего последовал указ об окончании ссылки автора. Однако оказавшаяся достаточно действенной апологетика в содержании парафраза-трактата занимает второстепенное место. Аналогии положения философов в Афинах IV в. до н. э. и Париже 10-20-х гг. XVII в., сходство социально-политических и частных мотивов преследований, совпадение формул приговора Сократу и указа о ссылке Т. де Вио должны были вскрыть тенденциозность ортодоксальной критики творчества Т. де Вио в контексте истории нравов, объяснить подлинное содержание учения и его место в истории философии.
В диалоге Платона «Федон» изложено содержание предсмертной беседы Сократа о бессмертии души, которой предпослана экспозиция ситуации беседы и ее изложение Федоном — учеником Сократа. Содержание беседы обрамлено действием: снятие цепей с философа в начале, подготовка к смерти, умирание, состояние учеников после беседы. А.Ф. Лосев отмечает, что вопрос об идеях как порождающих структурах человеческой жизни в целом соотнесен в диалоге со множеством других философских вопросов. Д.П. Лебедев отмечал в диалоге смешение взглядов на жизнь, убеждений сердца, легенд, мифов и философских рассуждений, из чего следует заключение об универсальности содержания данного диалога Платона.
Диалог как жанр оформлялся в начале IV в. до н. э. и представлял собой спор (у Демокрита) или беседу (у Платона). В понимании Платона, диалог должен был заменить эпос и трагедию. Тема диалога была серьезной, но трактовка ее допускала соединение серьезного и смешного в непосредственном общении с собеседником-современником. Обсуждение философского вопроса сочеталось с изображением ложного рассуждения. Осуществлялись эти цели особым сочетанием обличения (эленктики), побуждения (майевтики), безрезультатности (апорейтики), диалектики, необычным содержанием сравнений и метафор. По заключению исследователей, диалог «Федон» был создан в период зрелости философской мысли Платона, что обусловило соединение универсального содержания с многообразием форм и средств его изложения, композиционную стройность диалога, глубину смысловых связей между отдельными эпизодами рассуждения, поведением Сократа и учеников, «бытовым сценарием» и социально-политической актуалией. Указанные особенности содержания и художественной формы диалога Платона соответствовали целям обсуждения доктрины «элементарной правильности» эпигонов Аристотеля, позволяли Т. де Вио наиболее полно изложить философскую доктрину и понимание художественности.
Особую актуальность в условиях запрета философской мысли (казнь Л. Ванини в
Отмеченная исследователями диалога «Федон» логическая уязвимость доказательства бессмертия души была известна идейным антагонистам Т. де Вио и, конечно, автору парафраза-трактата. Тем не менее, доказательства личного бессмертия ослаблены и сконцентрированы в эклектичных по содержанию стиховых частях 48-51. Допущения бессмертия у Платона заменены у Т. де Вио условностью или предположительностью, а чаще изложением «общих» мест. Т. де Вио вскрывает, что догматика восприняла идею, недоказанную Сократом при полноте субъективных возможностей рассуждения и отвергнутую философией как логически недоказуемую в итоге дискуссий 1564-1613 гг. Рациональное объяснение содержания догмата и его генезиса вызвало критику идей Т. де Вио со стороны ортодоксальной апологетики. Важнейшими оппонентами Т. де Вио во Франции стали Ф. Гарассюс, автор тенденциозно-пасквильной «Доктрины остромыслов нашего времени...», (1623) и ученый иезуит Марэн Мерсэнн, автор «Полного и окончательного опровержения доктрины Деистов, Атеистов и Либертэнов доводами философии и теологии...» (1624, в двух томах).
Парафраз-трактат Т. де Вио «О бессмертии души, или смерть Сократа» содержит перевод значительной части платоновского диалога, новые идеи, скрытые в прозе текста-основы и стихотворные части, содержащие философские тезисы или развернутые концепции, 89 неравных стиховых частей (от 2 до 400 стихов), разнообразной метрической (от 8 до 12 слогов) и строфической организации (от дистиха до децимы включительно) составляют 1820 стихов. По жанровым признакам стиховые части парафраза-трактата представляют собой элегии, оды, сонеты или стихотворения, сочетающие различные жанровые признаки, — «внежанровое стихотворение» (определение Л.Я. Гинзбург). Масштабность содержания 89-й части (стихи 1421-1800) позволяет идентифицировать ее с жанром натурфилософской поэмы. Насыщенность прозы стихами, распределение стиховых частей в парафразе-трактате связаны с актуальностью темы диалога и возможностями изложения оригинальных идей в ее пределах. В экспозиции ситуации беседы и рассказа Федона (57А-64В) помещены стихи с 1 по 213 (стиховые части 1-13). В объяснении связи между душой, телом и познанием (64В-70В) помещены стихи 214-352 (части 14-27). В доказательстве бессмертия души взаимопереходом противоположностей (70С-72Е) — стихи 353-376 (части 28-31). В доказательстве знанием как припоминанием (72Е-78В) — стихи 377-495 (части 32-43), в доказательстве самотождества души (78В-96А) — стихи 496-1035 (части 44-73). В изложении понятия об эйдосе жизни (96А-107А) — стихи 1036-1150 (части 74-84). Изложение этических выводов из учения о бессмертии души (107А-108С) содержит стихи 1151-1290 (части 85-86); изложение космологических выводов (108С-114Е) содержит стихи 1291-1820 (части 87-89). Эпизоды подготовки к смерти и смерть Сократа стихов не содержат. Данная статистическая характеристика позволяет выявить наиболее насыщенные стихами и актуальные для Т. де Вио темы: внешние и внутренние факторы познания, цели знания, отношения души и тела в познании, общая картина мира и природы.
1820 стихов парафраза-трактата, представляющих жанровый, строфический и метрический репертуар французской поэзии 10-х гг. XVII в., удовлетворяют всем критериям философской лирики, выявленным к настоящему времени. Причем философскими оказываются даже те стихотворения, которые вне философской проблематики 10-х гг. XVII в. и борьбы ортодоксов за мировоззренческую гегемонию являются только ситуативно-описательными, любовными, пейзажными (части 35, 36).
Содержание проблемы философской лирики составляют философские и литературоведческие вопросы о возможностях и пределах различных типов мышления, об эмпирически-эмоциональном и понятийно-рациональном содержании поэтического образа, о факторах дифференциации и синтеза эмоционального и рационального или различных способов мысли, о критериях определения философской лирики и т. д. Можно выделить три подхода к проблеме: изучения причин синтеза типов мышления и его идейно-художественной содержательности; изучение специфического и общего в понятии и поэтическом образе; выявление критериев определения философской лирики. Изучение причин синтеза различных типов мышления вскрывает их соотнесенность с переломными периодами социально-политической истории и культуры, когда появляются области общественной и частной жизни, оказавшиеся за пределами жанровой системы. Освоения литературой этого «внежанрового» содержания формирует новые отношения между философией, поэзией и действительностью. Лирическое переживание может возникнуть в связи с состоянием научной картины мира, неустойчивостью познанного в природе и человеке (Л.Я. Гинзбург, Т.А. Миллер). Научные открытия XVI в., изменившие положение Земли в космосе и место человека в природе, гражданские конфликты во Франции 10-х гг., формировавшие новую социологию — все это содержание оконкречивало универсальные абстракции, формировало новые концепции природы, человека, разума и социального мира. В условиях контрреформы мировоззренческое освоение новых фактов происходило в поэзии не менее интенсивно, чем непосредственно в философии. Субъективным фактором синтеза различных способов мышления в творчестве Т. де Вио является его универсальная мировоззренческая подготовленность.
Вопрос о специфическом и общем в философии и лирике имеет долгую историю. Одно решение связано с суждением Платона о том, что поэзия не есть философия, так как поэзия содержит частные представления, на которых строится частная жизнь, а общие идеи философии являются основой государственной жизни. Второе решение вопроса связано с утверждением Аристотеля о родственности поэзии и философии. Поэзия для Аристотеля содержит общее в большей мере, чем история. В настоящее время на ином уровне знаний о поэтическом образе и жанровом генезисе выявлено единство эмпирически-эмоционального (частного) и понятийно-рационального (общего) в содержании поэзии (С.И. Данелия, А.Ф. Бегиашвили). Конкретное содержание частного и общего в различных течениях поэзии изменяется (действительное-воображаемое, эмоциональное-рассудочное, органически-телесное-духовное, конечное-бесконечное и т. д.), но принцип единства различного остается неизменным. В парафразе-трактате и творчестве Т. де Вио в целом проблема соотношения частного и общего в произведении имеет общефилософское и эстетическое содержание. На этапе, когда «стало очевидно, как мало знали древние об устройстве мира», отношение к античной натурфилософии и социологии переживало кризис. Встал вопрос о том, являются ли верными общие выводы при малых знаниях, все ли частные свойства мира и человека учтены, следует ли только уточнить обобщения или, отвергнув, создавать новую картину мира на научно-достоверной основе. Новые знания о природе и социальной жизни требовали анализа и обобщения, строгой методики рассуждения. В данной ситуации усилилась критика «общих мест» и пассивного эмпиризма, проявлялось стремление очистить и облагородить чувство, гипертрофия которого приводит к «фатальной вульгарности» в частной и социальной жизни, защитить рассудок человека от иллюзий, веры в чудеса и заблуждений. Т. де Вио изображал частные страсти и действия как причины общей жизни, соединял психологическое, натурфилософское и социологическое. На эту особенность творчества поэта-философа указывали его противники.
В определении критериев философской лирики при незначительных расхождениях признается основным наличие синтеза двух типов мышления: образно-конкретного и понятийно-отвлеченного (Л.Я. Гинзбург, С.И. Данелия, А.Ф. Бегиашвили, Л.М. Шемелёва, Р.Р. Москвина, Т.В. Соколова). Дополнительные критерии: качество и глубина мысли (Е.А. Маймин), неполемизм (Л.М. Шемелёва), полемизм (Т.В. Соколова), на наш взгляд, связаны со спецификой мировоззренческих интересов и возможностей автора, особенностями мировоззренческой ситуации в различные периоды. В отношении всех 1820 стихов парафраза-трактата Т. де Вио можно констатировать, что они удовлетворяют основным критериям философской лирики.
В трактовке проблемы души как познавательных способностей человека Т. де Вио преемственно связан с традицией рациональной антропологии, он воспринял идеи Аристотеля, Ибн-Рушда (Аверроэса), парижского аверроиста Сигера Брабантского, ренессансной философии. Во Франции непосредственными предшественниками Т. де Вио в решении данной проблемы были М. де Монтэнь, П. Шаррон, Л. Ванини.
Как уже отмечалось, проблема бессмертия души в парафразе-трактате Т. де Вио сведена к содержанию общих мест или представлена как недоказуемая гипотеза. Бессмертие трактуется как постоянное стремление разума к знанию и сохранению познанного. Основой мировоззрения Т. де Вио является концепция природы, заменившая христианского бога и ставшая центральной проблемой философии периода контрреформации (Д.X. Горфункель). Для Т. де Вио природа — «величественное здание», «совершенная структура». Описание природы Земли включает новые научные данные о форме, движении и положении в космосе. Основные для теологической космологии тезисы о геоцентризме и неподвижности земной плоскости в парафразе-трактате опущены. Природа имеет две стороны: внешнюю, представленную многообразием предметов и явлений, и устойчивые внутренние сущности, «тайны природы» (“les essences qu’on ne voit point subjettes à changer”, “les secrets de
Познавательная активность человека поставлена в трактате-парафразе Т. де Вио в связь со множеством содействующих и противодействующих факторов. Прежде всего Т. де Вио отметил внутреннюю непоследовательность и противоречивость психологии познания. Познание истины требует сосредоточенности и последовательности, устойчивые и многообразные телесные потребности отвлекают и рассеивают разум. Кроме психологических противоречий и телесных потребностей, способность познавать и возможность постигать истины поставлены в зависимость от судьбы, несправедливости судей, зависти богов, невежества толпы. Под влиянием этих причин активность и цели разума представляются бессмысленными, познание красоты и истины — недостижимым. Наступление периода «фатального зла» — всеобщего невежества — Т. де Вио считает все-таки невозможным из-за устойчивости стремления к истине. В теме истинного знания и рассуждения особое значение приобретает образ Сократа, персонифицирующего философию (стиховые части 8-26, 44-45, 48-52). В преодолении негативных факторов познания Т. де Вио видит не только школу мудрости, но и школу жизни, основную добродетель.
О значительности философского содержания парафраза-трактата Т. де Вио «О бессмертии души, или смерть Сократа» свидетельствует системность мышления и целостность концепций, созданных в границах диалога Платона на основе понятия о природе. Изложение новых идей в пределах известного требовало виртуозного владения категориями Платона и новой философии. Об основательности философской подготовки Т. де Вио свидетельствует художественный уровень перевода сократического диалога, а также многообразие изменений текста-основы и форм изложения нового содержания в его пределах.
Насыщение диалога Платона идеями Т. де Вио достигается при следующих изменениях текста-основы: 1) конкретизации абстрактной идеи эмпирическим или эмоциональным фактором, вариациях лейтмотивов в различных контекстах, развитии актуального мотива в тему; 2) замене диалога или полилога монологом, при этом диалогизм как методика философствования в сократическом кружке вытесняется итогами мысли, трактатностью; 3) обсуждении выводов Платона, чем достигается снятие их однозначности, усиление предположительности и условности; 4) введении в текст-основу новых идей: о значении достоверного свидетельства и последствиях искажения исторического факта, об исключительности и норме в мифе и истории, о структуре и абсурде, об эмоции как форме реакции натуры и темперамента на идею, о противоречии между динамикой страстей и целями разума, о взаимоотношении поэзии и философии и т. д., о форме Земли и ее месте в космосе; 5) трансформации текста-основы, при которой трактовка вопроса у Т. де Вио оказывается противоположной идее Платона: понятие о душе и космосе.
Взаимодействие прозаического и стихотворного изложения мысли оказывается содержательным при повторе мотива (темы) диалога Платона в стихах парафраза-трактата. При этом происходит замена информативной описательности концептуальностью (экспозиция ситуации), стилевая трансформация ситуации (приход сварливой Ксантиппы превратился в эпизод высокой трагедии: «О, мой дорогой супруг...», усиление контраста атрибутов мудрости и заурядности. «Лирический эффект» возникает также при развертывании мотива Платона в тему, при свертывании темы в мотив, что сопровождается изменениями в композиции эпизода, как и при дополнениях и противопоставлениях понятийной отвлеченности — конкретности лирического переживания.
В обращении к возможностям версификации можно выделить: использование звуковых и лексических лейтмотивов, поставленных на сильных позициях композиции; использование рифмического и строфического многообразия для снятия монотонности при изложении абстрактных тем (стиховые части 1, 23, 38, 42, 43, 46, 49, 58); использование масштабных стиховых частей для развертывания многообразных аргументов и доказательств в сочетании с их эмоциональным восприятием (стиховые части 1, 61, 65, 86, 88, 89).
В парафразе-трактате создано единство рассуждения и переживания, которое не отрицает разума, а стимулирует его. В этом, на наш взгляд, состоит особенность лирического героя-философа, реализующего человеческие способности во всей их полноте.
Т. де Вио в изложении проблемы познавательных возможностей не был компилятором идей предшественников. По сравнению с М. де Монтэнем Т. де Вио более достоверно изображал факторы познания, не утрачивая при этом его целей и перспектив, соотнесенных с более конкретным психологическим и социально-историческим контекстом.
Говоря о значении идей Т. де Вио для развития философской мысли XVII в., А. Адан предостерегает от поспешных заключений, подробно излагает содержание концепций поэта-философа, но многократно повторяет тезис о неизвестности этих концепций М. Мерсэнну, корреспонденту Р. Декарта. Но письмо М. Мерсэнна к М. Моле неоспоримо доказывает обратное: ученый иезуит рассуждает о Т. де Вио как главе философской школы. Следовательно, не исключается возможность знакомства Р. Декарта с идеями Т. де Вио при посредстве М. Мерсэнна, оппонента поэта-философа «В полном и окончательном опровержении...» Кроме того, Т. де Вио является одним из немногих поэтов, чье имя упомянуто в переписке Р. Декарта. Представляется обоснованным заключение о преемственной связи в гносеологии идей Т. де Вио и Р. Декарта и о неоспоримой роли поэта-философа в формировании французского рационализма XVII в.
Л-ра: Литература 28 (3). – Вильнюс, 1986. – С. 32-40.
Произведения
Критика
