Данило Дольчи. Творение творений. Стихи 1949-1978
Е. Солонович
Библиография Данило Дольчи (род. в 1924 г.), публициста и поэта, известного общественного деятеля, отмеченного Международной Ленинской премией «За укрепление мира между народами», открывается поэтической книжкой «Голоса в божьем граде», изданной в Сицилии в 1951 году. Не всегда первая книга стихов определяет литературную судьбу автора. Если говорить о закономерности, то закономерным следует признать теперь, задним числом, многолетний интервал, отделяющий «Стихотворения» от поэмы «Лунный лимон» (1970). «Лунный лимон» определил направление новых поэтических опытов Дольчи, выбравшего для своей поэмы чуть приподнятую повествовательную тональность, столь характерную для классических образцов сицилийского фольклора:
Кто б мог подумать,
что я опять начну писать стихи
ночами напролет,
усталый и счастливый, как в объятьях той, на которой свет сошелся клином.
Заслуживает внимания метафора заглавия: на дереве, называемом в Сицилии лунным лимоном, по соседству с уже оформившимися плодами из месяца в месяц появляются новые цветы, тогда как плоды созревают очень и очень медленно. Край, где растет это удивительное дерево, меняется еще медленнее, оставаясь, по существу, тем же островом обездоленных, каким приняло его в свое лоно объединенное под властью Пьемонта итальянское государство.
Критическое отношение к себе, некогда заставившее молодого поэта почти полностью уничтожить написанное им к двадцати пяти годам («тысячу пятьсот стихотворных строк, в то время я их считал»), — надо думать, единственная причина, по которой ранние вещи представлены в «Творении творений» столь скупо. В первых стихах бичевание зла (да и само зло) выглядит несколько наивно, но в страстной искренности поэта усомниться нельзя: «Я видел бесов, // у них знаки отличия капралов, командиров // на рукавах, на плечах, на лбу // и тайные, // большие золотые кресты на груди, // тяжелые от колец назидательные пальцы... //И я видел планету, // которая держит на руках горячее небо, живое небо... // мир, который питается собственными детьми».
Отдельные фрагменты «Лунного лимона» представляют собой рассказы собеседников автора, воспроизведенные в поэтической форме (в своих публицистических книгах Дольчи называет такого рола исповеди «рассказами-документами»). Эти монологи, несмотря на то что записаны стихами, не производят впечатления искусственных, ибо сохраняют разговорную интонацию:
Нет ничего приятнее, чем строить: на голом месте появился камень, песок, цемент, — и вот уж дом растет, и вот уже в него въезжают люди.
Когда ты наверху и кто-то из прохожих замечает:
«Вот это кладка! Чистая работа!» — ты словно бы в раю.
Вступая в поэтический диалог, собеседники поэта остаются теми же каменщиками, пастухами, ремесленниками, теми же мужчинами и женщинами, какими Дольчи встречает их изо дня в день под небом Сицилии.
Я знаю, у него жена болела и голодали дети,
но я не знаю, что с глазами делать, когда его встречаю, и не решу, что лучше — здороваться ли, молча проходить, — с тех пор, как мне известно, что он в полицию доносы пишет.
«Вы не слышите запаха дыма?» — спрашивает Дольчи заглавием следующей своей книги, представленной в «Творении творений», — книги о жертвах Освенцима и Хиросимы, об угрозе новой убийственной войны, способной уничтожить земной шар, «этот фрагмент галактики». Страницы «Клещевого бога» и «Созреть до самосожжения» роднит проблема самопознания личности, познания мира, проблема ориентации каждого из людей во времени и пространстве:
...отмечай, чего ты еще не сделал, отмечай, чего ты еще не знаешь, отмечай, чего ты еще не понял, отмечай, чего ты не видишь, отмечай, чтобы видеть.
Для тебя настоящее — струйка в песочных часах, проступающих из темноты...
Лирическую тональность «Творения», завершающего книгу стихотворений 1949-1978 годов, задают теплые строки из «Клещевого бога»:
Пишу для тебя осколком раковины морской мою безмолвную песню: от тебя вдалеке мне тебя не хватает, не смотрю на тебя, ощущаю — рядом с твоим дыханием, ударами сердца распахиваю себя горизонту.
«Творение» построено как диалог, и рядом с лирическими фрагментами читатель находит фрагменты поэтической публицистики, уже знакомой нам по «Лунному лимону», например, или «Клещевому богу».
Не случайно в ряде изданий последние страницы его книг оставлены чистыми — «для заметок», и не случайно свои будущие книги Дольчи посылает в рукописи на суд друзей и единомышленников, чьим мнением он дорожит.
Поэма «Из уст в уста» раздвигает границы жизни до границ мироздания, в космические глубины которого стремится проникнуть интуитивное знание поэта, утверждающего, что «виденье несет зрелость взгляду — // увиденное довершается // внутри», то есть в нас, осмысливается нами. Подобно ребенку, ломающему игрушку из желания понять, что у нее внутри, «взрослые дети ломают миры, // чтобы узнать, как они устроены».
«Из уст в уста» — пример интеллектуальной поэзии, свидетельство того, что начиная с «Творения» меняется собеседник поэта, его адресат. Стих все больше освобождается от еще недавно естественных для него прозаизмов, от элементов повествовательности, а при описаниях, теперь уже довольно редких, не чужд подчас несколько манерной изысканности: «...медленными волнами белые березовые рощи // подступают и возвращаются рассеивая крылатки — // недвижный камень краткими взглядами // открывает поры во времени и отмирает...».
Для выражения этой простой истины (растение размножается, давая начало новым жизням, продолжаясь в них, а бесплодный камень умирает) Дольчи мог бы воспользоваться общеупотребительным словом «семена», однако он вводит в поэтический текст ботанический термин «крылатки», важный для него своей «крылатой» этимологией; таким образом, естественный процесс размножения, одно из основных жизненных проявлений в природе, приобретает характер метафоры, перекликающейся с другой «крылатой» метафорой: «...крылья теряются среди цветов света II цветов тьмы».
В контексте всего поэтического опыта Дольчи книга «Из уст в уста» может оказаться вехой в направлении новых художественных поисков. Будут ли они плодотворны, покажет время, но хотелось бы верить, что Дольчи не откажется от тех несомненных достижений, каких он добился в поэтической публицистике, оригинально пропущенной им через свое лирическое «я».
Л-ра: Современная художественная литература за рубежом. – 1981. – № 6. – С. 35-37.
Критика
