Своеобразие реализма в нравоописательном романе Ф. Берни «Эвелина»
Е. П. Ханжина
Фанни Берни нельзя отнести к числу писателей первой величины. В литературе Англии она является, пользуясь словами С. Залыгина, «первой среди вторых». Отечественными литературоведами творчество Берни совсем не изучено: ее имя упоминается лишь в работах А. А. Елистратовой и А. А. Вельского. Писательнице посвящено несколько английских, американских и французских монографий, в основном биографического характера; любое зарубежное, исследование историй английского романа или английской литературы XVIII в. содержит более или менее развернутый раздел о ее творчестве, поскольку оно «отмечает известный перелом в истории английского реалистического романа». По мнению известного критика и историка литературы У. Аллена, историческое значение творчества Берни невозможно отрицать.
Научный интерес к деятельности Ф. Берни обусловлен не только тем, что Лучший ее роман «Эвелина» — талантливое произведение, пользовавшееся исключительным успехом у современников, но и прежде всего требованиями системного анализа английского романа как в синхронном, так и в диахронном аспекте. При изучении ее творчества особенно важно сочетать теоретический и исторический подходы к литературным явлениям, т. е. следовать принципу, который современное отечественное литературоведение считает весьма перспективным. Если рассматривать английскую литературу как динамическую систему, как предлагает И. Г. Неупокоева, то творчество Берни находится в ней на важном месте, как в пределах данного синхронного среза, так и в диахронном аспекте, несмотря на относительно скромный талант этой романистки.
Английский роман всегда развивался прежде всего как роман реалистический. Линия развития реализма в литературе этой страны является непрерывной, что связано прежде всего с жанром романа. Во времена расцвета романтической драмы и поэзии Байрона и Шелли роман оставался по преимуществу реалистическим: появились ранние социальные, романы В. Скотта, произведения Дж. Остин и ряда второстепенных писателей, вклад которых в литературу исследовал А. А. Бельский, частично восполнив, таким образом, существовавший в нашем англоведении пробел.
Творчество Ф. Берни, продолжательницы лучших традиций Ричардсона, непосредственной предшественницы Остин, занимает немаловажное место в истории английского реализма. После произведений «великой четверки» — Ричардсона, Фильдинга, Смоллета и Стерна и «Векфильдского священника» О. Гольдсмита в этом жанре долгое время не было создано ничего сколько-нибудь значительного. Лучшие романы Берни появились в последней четверти XVIII в., т. е. в период зарождения предромантических и романтических тенденций в английской литературе. Это было время расцвета сенсационного, готического романа — romance. Хотя romance сыграл большую роль в накоплении чисто романтических элементов, воспринятых романом критического реализма, он представляет собой явление нереалистическое».
«Известно, что реализм стал первоначально прокладывать себе дорогу на территории быта». В этой области он и «удерживал» свои позиции в неблагоприятный для его развития период. Это, вероятно, объясняется отчасти и тяготением английской литературы Просвещения к изображению реально-бытовой стороны жизни в ее обыденных формах. В конце XVIII — начале XIX в. готическому роману противостоял роман нравоописательный — novel of manners, в формировании которого сыграла значительную роль Ф. Берни. Характеризуя расстановку сил в литературе Англии последних десятилетий XVIII в., Д. Дэйчес следующим образом определяет жанр, противоположный готическому роману: «На, другом конце эмоциональной шкалы — роман современной общественной и частной жизни, где главный интерес представляет изображение нравов и та детальность и интимность, с которой описывается поведение персонажей, в определенной и ограниченной социальной среде».
В конце XVIII в. различие творческих позиций получает четкое теоретическое осмысление. В книге известной представительницы готического романа Клары Рив «The Progress of Romance» (1785) противопоставлены и получают конкретное определение два типа прозаических произведений: «The Novel — это картина реальной жизни и нравов тех времен, когда он был написан. The Romance величественным и возвышенным языком описывает то, чего никогда не случалось и, вероятно, не случится».
Ф. Берни рассматривалась передовыми критиками той эпохи прежде всего как представительница прогрессивного художественного метода — реализма, как продолжательница традиций Ричардсона, Фильдинга и Смоллета. Рецензия на один из ее романов превратилась в подлинный манифест реалистического искусства, где утверждалось, что «на смену старому romance, который выдвигал возвышенных персонажей и показывал их чувства в невероятных или невозможных ситуациях, пришел более разумный современный novel, который изображает характеры, извлекаемые из действительного наблюдения, и, когда они умело выполнены, представляет точную, захватывающую картину реальной жизни».
Эстетическое кредо Ф. Берни выражено в дневниках и в предисловии к «Эвелине», являющемся одним из значительных документов английского реалистического искусства эпохи позднего Просвещения. Среди своих учителей писательница называет Джонсона, Руссо, Ричардсона, Фильдинга, Смоллета, по пути которых она, впрочем, не считает нужным следовать полностью. Берни вступает в полемику с создателями предромантической прозы: «Позвольте мне подготовить к разочарованию тех, кто при чтении этих страниц лелеет приятную надежду, что его перенесут в фантастические области romance, где выдумка окрашена всеми веселыми тонами богатого воображения, где разум является изгнанником и где величественность Чудесного отвергает любую помощь трезвой Вероятности». Еще в юности она ценила в книгах правдоподобие и позднее охарактеризовала свой творческий метод как реалистический. При написании «Эвелины» романистка ставила перед собой задачу «черпать характеры из природы... и отмечать нравы времени».
«Эвелина» полностью соответствует определению нравоописательного романа. Вклад Ф. Берни в развитие английского реализма связан именно с этой жанровой разновидностью, у истоков которой находится ее творчество. Она творит в традиции нравоописательного романа Ричардсона, однако настолько видоизменяет его, что отдельные критики считают ее основательницей «романа частной жизни» (the novel of the home life), «семейной комедии» (domestic comedy) или даже нравоописательного романа как такового. Несомненно, что Берни, используя опыт «Путешествия Хамфри Клингера» Смоллета, создает особую разновидность нравоописательного романа, к которой позднее обращается М. Эджуорт и которую доводит до совершенства Дж. Остин. События, характеры, изображенные Ричардсоном, «будучи порождены каждодневной прозой, вместе с тем возвышаются над нею... поражают не комической гротескностью, но исключительным драматизмом», Ф. Берни же добивается наибольшего успеха в описании «каждодневной прозы», «бесконечного множества тех мелочей, которые составляют повседневный круг существования». Она вводит в нравоописательный роман комическое начало, и оно становится признаком лучших образцов этого жанра на длительный период.
Во втором произведении — «Сесилия» (1782) Берни обнаруживает способность к созданию, ярких драматических сцен (например, вечер самоубийства Хэррела), однако художественную ценность этого романа и еще в большей степени «Камиллы» (1796) снижают чрезмерная склонность писательницы к мелодраме, утомительная дидактика, растянутость, рыхлость композиции и тяжеловесность стиля. Указанные недостатки обусловлены в значительной мере влиянием традиции Ричардсона в ее нелучших проявлениях и современного сентиментального романа. Мастерство создания комических характеров, достаточно тонкий психологический анализ отличает и эти произведения, однако творческая индивидуальность писательницы проявилась в них в гораздо меньшей степени, чем в «Эвелине» (последний роман Берни — «Странница», вышедший в 1814 г., был полной творческой неудачей). В «Эвелине», где Берни не пытается выйти за пределы, очерченные ее талантом и жизненным опытом, новаторство романистки обнаружилось наиболее ярко. В этой книге тот жанр, в формировании которого Берни сыграла большую роль и с возникновением которого связано ее место в истории английского реализма, получает законченное выражение; здесь наиболее полно проявились особенности ее таланта, ее творческого метода; поэтому исследование творчества Ф. Берни и ее места в литературе Англии — это прежде всего анализ романа «Эвелина».
Действие его охватывает всего шесть месяцев, что в какой-то мере свидетельствует о попытке писательницы преодолеть экстенсивность английского просветительского романа. Сюжет связан с выходом в «большой свет» Эвелины, которая до 17 лет воспитывалась пожилым опекуном, поскольку отец ее, сэр Джон Бельмонт, заключив с ее матерью тайный брак, но, разочаровавшись в приданом, уничтожил брачное свидетельство и отрекся от жены, которая умерла вскоре после родов, поручив дочь заботам благородного мистера Вилларза. Предыстория Эвелины, составившая содержание юношеского сожженного романа Берни, описана, исходя преимущественно из сюжетных штампов того времени. В сюжете «Эвелины», однако; традиционные условные моменты не играют значительной роли. В этом произведении писательница проявила немало мастерства, построив сюжет, который позволяет раскрыть конфликт, связанный с взаимоотношениями героини и ее возлюбленного, и в то же время показать нравы той эпохи.
«Эвелина» эпистолярный роман. Он состоит из писем главной героини, а также нескольких писем других персонажей, дополняющих ее оценку событий или необходимых для движения сюжета.
В построении сюжета немалую роль играет мотив путешествия, однако Берни не использует его, чтобы, воссоздать жизнь людей в различных областях Англии, как это делает, например, Смоллет в «Путешествии Хамфри Клинкера», которое вызывает целый ряд ассоциаций с «Эвелиной» (эпистолярная форма, образ героини, присутствие комических элементов в нравоописательном романе, сходные типы комизма и т. д.). Берни подробно описывает поведение людей, аристократов и буржуа, их развлечения, места отдыха, времяпрепровождение. Но это не чистое бытописательство; предмет изображения Ф. Берни — социальные нравы, причем обрисованные в комическом ключе. У. Аллен считал, что талант писательницы проявился прежде всего в социальной комедии. Перед читателем целая галерея сатирических образов — представителей высших и средних классов английского общества. Джонсон, друг отца Фанни, называл ее «охотницей за характерами» (character-monger). Создание комических образов людей — одна из самых сильных сторон дарования писательницы.
В «Эвелине» Берни ставила цель «высмеивать глупости тех, кто подражает вышестоящим или погоню за модой и жеманство, буйно разросшиеся в более высокой сфере». Ей, очевидно, близок взгляд Фильдинга на притворство, происходящее от тщеславия и лицемерия, как единственный источник смешного. Эти два порока романистка высмеивает с остроумием и незаурядной наблюдательностью. Впервые приехав в Лондон, Эвелина попадает в свет — «собрание мужчин, которые не лучше обезьян, и женщин, которые просто куклы». Типичный представитель светского общества — Ловель есть средоточие тщеславия, фатовства; постоянно жеманящийся, молодой человек, он озабочен исключительно своим внешним видом, говорит сюсюкая и не отрывает взгляда от своего перстня. Комизм характеристики его достигает апогея, при столкновении с обезьяной, которую капитан Мерван наряжает в костюм, подобный тщательно продуманным туалетам молодого щеголя, и называет его родным братом. В этой сценке юмор Берни становится грубоватым, даже жестокими, как и в ряде эпизодов, связанных с мадам Дюваль, вызывает в памяти «низкую комику» Смолетта, его безжалостный фарс. Женским «вариантом» Ловеля является леди Луиза Ларпент, праздная, капризная, высокомерная, постоянно жалующаяся на усталость и мигрень.
При обрисовке подобных образов Ф. Берни не пытается дать читателю возможность заглянуть в их внутренний мир. Сатирические портреты Берни создаются в основном посредством изображения речи и поведения героев; романистка не описывает манеры персонажей, а показывает их в действии, создавая яркие сцены, в которых каждый «самораскрывается» в поступках. В этих будничных сценах запечатлены нравы эпохи, ее быт.
Для аристократического мирка характерно необычайное социальное чванство; оно проявляется непосредственно, как у Довела или леди Луизы, или косвенно, как у миссис Бомонт. В романе «Эвелина» Берни язвительно высмеивает то явление, которому Теккерей позднее дал название снобизма и разоблачению которого посвятил свои лучшие произведения. Если в глазах писательницы смешон снобизм аристократии, то еще более смешон и жалок снобизм буржуа, пытающихся подражать «высшему свету». Однако снобизм — не самое социально опасное качество буржуазии, Ф. Берни с редкой проницательностью уже в конце XVIII в. выявляет ряд существенных черт этого класса, которые впоследствии окажутся в центре внимания английского критического реализма.
Характеристика семейства Брэнтонов и их жильца — одно из самых первых детальных описаний буржуа в английской реалистической литературе. Мистер Брэнтон, его сын и две дочери обладают многими общими, «родовыми» качествами всего буржуазного слоя. При первых же встречах с Брентонами обнаруживается их ограниченность, душевная глухота, отсутствие внешней и внутренней культуры. Образ каждого из Брэнтонов достаточно индивидуализирован. Ф. Берни обладает даром в нескольких словах определить наиболее характерные качества персонажа. Скупость отца, беспардонность и глупость сына, вздорность сестер ощущаются в каждой реплике, в каждом поступке. Такой тип построения образов свойствен крупнейшим английским просветителям, прежде всего Г. Фильдингу. Постепенно выясняется, что Брэнтоны не только смешны, они могут быть страшными. Они способны на полное бездушие, на чудовищную жестокость. Изображение отношения семейства Брэнтонов к их жильцу, бедному поэту-шотландцу, предвосхищает многие ситуации в произведениях критических реалистов XIX в.
Романистка стремится передать особенности женской психологии и в этом выступает как предшественница Джейн Остин, хотя женщина Остин совсем иная. Отношение Эвелины к лорду Орвилю описано Берни так тонко и психологически убедительно, что ей могли бы позавидовать даже ее великие предшественники. Эвелина влюбляется в Орвиля вскоре после знакомства с ним. Хотя она не рассказывает об этом в письмах, ибо вначале не осознает этого. Берни, своеобразно используя возможности эпистолярного романа, дает нам понять о происшедшем. […] История любви Эвелины в Орвиля отнюдь не банальна и горазда ближе к действительности, чем загадочные и роковые страсти в сентиментальном и сенсационном романе тех лет.
Отношения Эвелины и Орвиля развиваются не гладко, что обусловлено отчасти разного рода случайностями, неблагоприятным стечением обстоятельств. […]
В романе Берни, как и в произведениях просветителей, «двойной сюжет», нет единства мотивировок. Анализируя движущие силы сюжета в просветительском романе, Н. Я. Берковский писал: «Материальные обстоятельства, историческая среда, ее полуживотные законы — все это питает реальный сюжет у просветителей, сюжет, который оказывается только сюжетом низшего ранга. Последнее слово в сюжете принадлежит гораздо более оптимистическим силам. Эвелина должна быть счастлива, поэтому необходим лорд Орвиль. Он преимущественно функциональный герой, один из «идеальных» героев просветительной литературы. Это становится особенно очевидным при сопоставлении его с героем «живым» — с сэром Клементом Уиллоуби.
Сэр Клемент Уиллоуби не укладывается ни в одну из категорий, пригодных для характеристики героев просветительского романа. Связь его со средой гораздо сложнее. Сэр Клемент — тот самый «смешанный характер», против создания которого предостерегал Джонс, считая его опасным. Он несколько напоминает Ловеласа. Сэр Клемент неглуп, остроумен, хорошо разбирается в людях; он искренне увлечен Эвелиной, но, развращенный нравами своего круга, даже помыслить не может о том, чтобы сделать восхитившую его девушку своей женой, из-за неопределенности ее социального положения и предполагаемого отсутствия приданого. По отношению к Эвелине и Орвилю сэр Клемент исполняет роль, близкую к роли злодея в готическом романе, однако это образ принципиально иной. Сэр Клемент предстает в значительной мере как продукт эпохи, как результат воздействия определенной среды, хотя процесс формирования его характера в романе не показан. Многие достоинства этого человека и все его пороки обусловлены социально. Этот образ позволяет говорить о зарождении новых элементов в пределах метода просветительского реализма, о возникновении принципа социального детерминизма, присущего следующему этапу развития реалистического искусства.
Роман Ф. Берни «Эвелина», как и другие ее книги, — произведение просветительского реализма. Многие черты творческого метода писательницы (своеобразная «двуслойность» романа, проявляющаяся в наличии двух типов героев — «жанровых» и «нежанровых», в «двойном сюжете», статичности образов и т. д.) представляют собой типологические признаки этого этапа развития реалистического искусства. Для Ф. Берни характерен дидактизм; ее романы написаны в точном соответствии с тезисом Дидро: «Изобразить добродетель приятной, порок отталкивающим, выпятить смешное — вот какова цель честного человека, берущего в руки перо, кисть или резец». Мы обнаруживаем в «Эвелине» признаки и другого явления, которое Ю. Б. Виппер считает типологической чертой искусства эпохи Просвещения: синтез, заключающийся «во все более активном проникновении в эпическую ткань повествования элементов лирических (Руссо и сентименталисты) и драматических (построение сюжета в «Томе Джонсе» Фильдинга, развивающееся мастерство диалога, реализация драматической потенций романа в письмах у Шодерло де Лакло и т. д.)». В «Эвелине» имеются вместе с тем и некоторые элементы, не свойственные английскому просветительскому роману середины века; появляется нечто новое в создании характеров, в структуре повествования.
Ф. Берни следовала многим традициям зрелого Просвещения в Англии, но «жанр реалистического романа утрачивает в ее сочинениях широту и разносторонность, присущую ему в творчестве просветителей». Эту особенность художественного метода Берни можно назвать «камерным», или «суженным», реализмом. Вместе с тем при меньшей широте социального диапазона писательница в чем-то расширяет сферу изображения, сумев показать тот аспект действительности, который ранее не был специальным предметом литературы. «Мисс Берни была первым романистом, кто сделал обычные происшествия повседневной жизни значительными и интересными». Она является создателем новой разновидности романа быта и нравов, образцом которого может считаться «Эвелина». Писательница сделала достаточно успешную попытку «слить» традиции Ричардсона и Фильдинга, соединить два направления в английском реалистическом романе XVIII в. — «объективное» и «субъективное», основанные на «описании нравов» и на «описании чувств». «Она в совершенстве владеет искусством живого изображения повседневного быта и нравов и даром тонкого психологического анализа». Воспринятая от Фильдинга и Смолетта комическая струя оказалась необычайно благотворной для нравоописательного романа. Специфически женский взгляд на окружающий мир, насмешливое, иногда грубоватое остроумие, чередование комических и лирических, иногда даже мелодраматических, сцен, живость и непринужденность стиля, своеобразное впечатление непосредственного наблюдения возникающее при чтении романа, — таковы особенности творчества Берни.
Л-ра: Из истории реализма в литературе Англии. – Пермь, 1980. – С. 37-49.
Критика
