Александр Галин. Ретро

(Отрывок)

Современная история в двух действиях

Действующие лица:
Николай Михайлович Чмутин.
Людмила — его дочь.
Леонид — ее муж.
Нина Ивановна Воронкова.
Роза Александровна Песочинская.
Диана Владимировна Барабанова.

Действие первое

В комнате полумрак, только чудом проникший сквозь тяжелую штору солнечный лучик играет в подвесках бронзовой люстры. Картины в тяжелых рамах. Если бы не было несколько хитроумно запрятанных предметов современного быта: телевизионного экрана, впаянного в стену, проигрывателя, телефона, совершенно незаметных в антикварной меблировке, можно было бы предположить, что в этой квартире доживает свой век старый аристократ. Вполне могла открыться дверь, и вошел бы седой дряхлый слуга — например, тушить свечи. Два мрачно темнеющих бронзовых подсвечника стоят у стены. Но свечи в них не горят.
Входит Николай Михайлович Чмутин, высокий худой старик. Небрит. В носках. Рубашка выпущена наружу. Что-то странное с первого взгляда обнаруживается в нем. Похоже, он только что встал после дурного сна. Некоторое время старик стоит у двери с таким видом, будто впервые попал в эту комнату. Что-то бормочет, а что — не разобрать. Прошел по комнате, и стало ясно, что за день он сюда не раз заходил, но, как и сейчас, видимо, без всякой цели. Остановился. Прислушался. Подошел к окну и раскрыл штору. В комнату пробилось закатное солнце.

Чмутин. Гуля-гуля-гуля… Гуля-гуля-гуля… Здравствуй, дурачок. А я тебя ждал. Где же тебя, басурман, носило? Поешь хлебушка… Не хочешь… Водички попей… Блюдце не разбей только, а то меня заругают. Не бойся… Третий день мы знакомы, а ты все меня боишься. Не трону я тебя. У меня ведь в Курске была голубятня. Построил таким же буркачам, как ты, над сараем пирамидку. Улица Максима Горького, дом семнадцать. Рядом церковь, напротив пожарной команды… Внизу река Тускарь течет… За ней поля без конца и края. Я во втором домоуправлении кровельщиком работал. Тоже вроде птицы, жизнь на крышах провел. Сверху мне все видно было. В каком доме свадьба, в каком похороны. Другие, которые на земле жили, успели добра накопить… И с моей специальностью можно было зарабатывать. Прибился к артели, поездки по деревням — вот тебе и круглая сумма. Некоторые ребята, что у меня выучились, до сих пор по России кружат. А я коммунальные дома латал, государственные. Они ведь второпях строились после войны… Для расселения народа. Кому-то надо было за этими инвалидами присматривать. Стали новые ставить, а их сносить… конечно, радуются люди, а мне жаль… Ты, значит, москвич, столичный житель, а я курянин. Летал бы, как другие птицы, в теплые края, обязательно познакомился бы с моими голубями. Попросил я соседа своего, Василия Ивановича, их подкармливать, так он месяц назад умер. Дочь его мне написала. Друг мой, электрик Василий Иванович, умер, а на целых три года моложе меня. Я думаю все, кто их там-то покормит… На церковный двор если догадаются полететь, там старушки богомольные…
Телефонный звонок. Поднимает трубку. Берет со стола лист бумаги и карандаш.
Пожалуйста, говорите… Людмилы нет еще. Подождите. Вы мне продиктуйте, что надо передать, — я для них записываю. (Пауза.) Помедленнее говорите.(Записывает.) Кто разговаривает со мной? Махлаков из управления. Товарищ Махлаков, проверьте: Люда, помоги, сделай четыре купейных до Симферополя. Правильно? Вешаю трубку. (Положил трубку и подошел к окну.) Народ из учреждения едет. А я с работы пешком. За день от земли отвыкнешь, ног под собой не чувствуешь. Я ведь не ходил по улицам, а бегал. Жена никак поспеть за мной не могла. Так за спиной сорок с лишним лет проходила… Потом умерла… Скоро второй год как я вдовец. И вот как я один остался, так совсем дурным сделался… Не ел почти ничего. Желания не было. Дочь потом привезла к себе, положила в больницу для нервных людей. Доктор сказал: вы человек здоровый, только надо хотеть жить. Сказать легко…
Телефонный звонок.
Ты, дружок, не улетай… Подожди.
Старик вновь берет со стола бумагу и карандаш. Поднимает трубку.
Пожалуйста, говорите. Да, это Николай Михайлович. Нет, Людмила еще не пришла. Утром? Ничего не говорила. (Пауза.) Кого приведете? Какие женщины? Почему нельзя по телефону? Так что ей передать? Какие женщины? Хорошо, вешаю трубку. (Записывает.) Леонид сообщил: придут женщины. (Вернулся к окну.) Улетел… надоело стариковскую галиматью слушать. (Подошел к старинным стенным часам.) У них половина третьего. Часы здесь тоже мебель. Сколько на моих? Восемнадцать тридцать две. (Прошел по комнате. Остановился.) Ну что, Василий Иванович, продолжим партию? Посмотрим, что ты надумал со вчерашнего вечера.
Выходит. Возвращается с доской, на которой расставлены шашки.
Как ты мне говорил, Василий Иванович? С кем сражаться будешь? С тобой, больше не с кем. Твой ход, сосед. (Делает ход. Переходит на другую сторону.) Та-ак. Подожди… Василий Иванович, дай-ка я свою дамочку отсюда уберу. Это у тебя их гарем, а у меня всего одна. Что ты на это скажешь? (Переходит на место отсутствующего Василия Ивановича.) А скажу я, Николай Михайлович, вот что… скажу я, кто черными играет, у того и мысли черные… вот что я скажу.
Входит Людмила. Останавливается у двери. Отец, увлеченный игрой, ее не замечает.
Думай, Василий Иванович… думай. Твой ход. А я пока отдохну… Третий месяц живу барином. Муж Людмилы — специалист по старой мебели. Обстановка у них из красного дерева. Старинная работа, ручная… прежних мастеров. Одна кровать занимает половину комнаты. Зять говорил, Григорий Распутин на ней почивал. Хоть вдоль ложись, хоть поперек. Место есть, а детей нет. Чмутины на мне кончились. Долго думаешь, сосед, тебе ходить…
Заметил дочь. Молчание.
Людмила. Опять мыл полы?
Чмутин. Пыль подтер.
Людмила. Ты выходил сегодня?
Чмутин. В магазин спускался…
Поднимает доску и направляется к двери.
Людмила(вслед). В холодильнике должна быть минеральная, принеси.
Старик выходит. Возвращается с бутылкой и стаканом. Людмила жадно пьет.
Налей еще. (Пьет.) Напротив школы ремонтируют дорогу. Жара, грохот, дышать нечем. Голова раскалывается. (Устало.) Кто звонил? Ты записал?
Чмутин. Записал.
Берет со стола лист. Дочь ложится на софу.
Людмила. Папа… я вчера накричала на тебя. Из-за этой вазы. Пойми, он над всем трясется, я сама боюсь до чего-нибудь дотронуться. Лучше бы ты разбил какое-нибудь блюдо на кухне…
Молчание.
Ладно, не обижайся…
Чмутин(читает). В двадцать седьмом ЖЭКе для Леонида информация. Звонить или зайти завтра в десять. Твоя портниха перенесла примерку на среду.
Людмила. Она не сообщила почему?
Чмутин. Переверзев из Второго пищеторга достал Леониду места на Таганку. Это куда? В тюрьму?
Людмила. В театр.
Чмутин. Здесь телефон директора, не разобрал я, какой базы, тот все объяснит про эту Таганку. Мужчина спросил типографию. Гриша. (Замолчал.)
Людмила. Какой Гриша?
Чмутин. Гриша оставлен тебе в буфете…
Людмила. Груши?
Чмутин. Правильно… Опять мужчина спросил типографию. Родион передал. У тебя завтра возьмут интервью. Подготовь ответ от своего лица, директора спортивной школы на вопрос: кто из питомцев вышел в чемпионы-мастера и о ком можно писать. Махлаков из управления: Люда, помоги, сделай четыре купейных до Симферополя. Леонид сказал, что сюда придут женщины.(Пауза.) Какие женщины?
Молчание.
Людмила. Все?
Чмутин. Балерина какая-то, я не разобрал…
Людмила. Ну, хорошо… ты покормишь меня? Какое сегодня меню?
Чмутин. Холодный борщ.
Людмила. Как мама делала? Умница… Папочка, давай помиримся.
Старик пошел к двери.
Принеси сюда, ладно? Мне надо позвонить. Дай телефон. Сил нет подняться.
Старик вернулся. Подал телефон.
Спасибо. Воду дали? (Пауза.) Горячую воду дали?
Чмутин. Нет.
Людмила. С ума сойти… третий день нет воды… Каждое лето нам устраивают эту пытку.
Старик хотел что-то сказать, но не решился. Выходит.
Ты хотел что-то сказать? (Пауза.) Папа!
Молчание.
(Набирает номер.) Алло… Ваня? Позови Леонида.(Пауза.) Это я… (Торопливо.) Нет, не предупреждала. Почему-почему! Не знаю… не успела… Что ты кричишь там? Прекрати! Прекрати, я сказала. (Положила трубку. Через некоторое время — звонок. Помедлив немного, сняла трубку.) Да, это Люся… Что? Не слышу ничего. Ну, хватит! Я и так вся вымотана. Только что вошла. Ты ему что-то сказал? Он говорит про какую-то балерину… Хорошо, дома все расскажешь. Приезжай быстрее.(Положила трубку.)

Старик осторожно вносит наполненную тарелку.
Папа, сколько раз можно говорить — есть поднос.
Старик повернулся и так же медленно вышел.
Куда ты пошел! Поставь, раз уж принес.
Людмила поднялась, прошла по комнате. Без удовольствия посмотрела в громадное старинное зеркало. Села за стол. Ждет. Входит отец. На этот раз с подносом, расставляет тарелки.
(Мягко.) Так ведь удобнее и быстрее. А где твоя тарелка?
Чмутин. Я не хочу.
Людмила вышла, вернулась с наполненной тарелкой в руках.
Людмила. Садись ешь… и положи сметаны побольше. Возьми ложку.
Чмутин. Поем я… не беспокойся… Потом поем.
Людмила. Зачем ты меня мучаешь? Опять ты в носках? Рубашка наружу… У тебя что, нет другой рубашки?
Чмутин. Мне и в этой хорошо.
Людмила. Леонид подарил тебе три прекрасные сорочки. Где они?
Чмутин. С чужого плеча не ношу.
Людмила. Что за глупости. Он не чужой…
Молчание.
Честное слово, ведешь себя хуже ребенка. Я сейчас подберу рубашку и галстук. Я не помню, туфли у тебя есть приличные?
Молчание.
Почему ты не бреешься? Ты что, бороду отращиваешь? Пойди и приведи себя в человеческий вид… К нам могут прийти гости.
Чмутин. Хорошо, я посижу на кухне.
Людмила. Что ты прячешься?
Чмутин. Не знаю, о чем говорить с вашими гостями.
Людмила. Не обязательно говорить. Можно послушать. Пойми, все думают, что я тебя прячу.
Чмутин. Поеду-ка я в деревню.
Людмила. В какую еще деревню?
Чмутин. В Тонину.
Молчание.
Людмила. Нет, папа, я тебя не отпущу… Ты будешь теперь жить в Москве. Это решено.
Чмутин. Не надо мне было сюда приезжать. Вы молодые… Зачем вам старый человек в доме. Там я работу себе найду… кровельщик в деревне — все равно что печник. Скучно мне так без дела сидеть. (Пауза.) Не будешь больше?
Людмила. Нет…
Старик собрал посуду и направился к двери.
Подожди… Папочка, давай спокойно обо всем поговорим.
Чмутин(вернулся). Что разговаривать? Я уже туда настроился.
Людмила. Ну почему ты не хочешь жить с нами? Тетя Тоня ведь старше тебя.

Молчание.
Я тебя понимаю… (Тяжело.) Сидишь целыми днями в пустой квартире… Что же делать — мы же работаем.(Пауза.) Что же делать?
Чмутин. Тоня еще когда писала… крыша в двух местах прохудилась. Приеду — покрою наново. Все-таки хоть какое-то занятие будет.
Людмила. Папа, пойми… я тебя забрала, потому что ты… за тобой надо смотреть. Ты плохо слышишь… Все время разговариваешь вслух. Тоня, наверное, сама чуть жива… не знаю, как вы там будете вдвоем…
Молчание.
Нет! И разговоров быть не может! Нет! Пока была жива мама, я за вас не волновалась.
Чмутин. Ты всегда считала меня дурачком. Зачем ты внушила матери, что я испортил ей жизнь?
Людмила. Что? Кто тебе это…
Чмутин. Она сама мне… Все рассказала.
Молчание.
Людмила. Что она тебе сказала?
Чмутин. Позапрошлым летом ты путешествовала на юг. Заехала показать мужа. Мы неделю готовились, а вы ушли спать в гостиницу.
Людмила. Мы не хотели стеснять вас.
Чмутин. Что же, у нас не нашлось бы места для дочери? Мы пригласили соседей. Люди пришли на тебя посмотреть. Василий Иванович принес баян…
Людмила. Я хотела встретиться с подругами…
Чмутин. Люди сидели… потом ушли…
Молчание.
Людмила. Ну-ну… Я слушаю.
Чмутин. Утром ты повезла мать по магазинам. Накупила тряпья. Вспомни, что ты ей говорила тогда? Жалела…
Молчание.
Долго она не ложилась вечером. На обновы эти смотрела. Над каждой тряпкой плакала… Душу вы ей смутили перед самой смертью.
Людмила. Папа, давай не будем. Мать проходила всю жизнь в одном платье. Если бы я не купила костюм, ее не в чем было бы положить в гроб.
Звонок у входной двери. Людмила вышла. Входит Леонид. Немолодой, щеголеватый человек.
Леонид. Воду дали?
Людмила(входит). Нет.
Леонид(Чмутину). Добрый вечер.
Старик молча собрал посуду и вышел.
Людмила. Ты голодный?
Леонид. Спасибо, я пообедал… Так! Ну, что у нас нового?
Людмила. Он хочет уехать к тете Тоне в деревню.
Леонид. Да? А ты что?
Людмила. Ну, подумай, куда он поедет? Тоня сама еле ходит. (Пауза.) Он мне отец все-таки…
Леонид. Я понимаю, что тебе его жалко… я понимаю!
Людмила. Да, жалко… Ты бы отправил свою мать в таком состоянии?
Леонид. В каком состоянии? Ты тоже преувеличиваешь… Он передвигается без посторонней помощи. Здоровый человек…
Людмила. Я тебя просила не издеваться над ним.
Леонид. С порога начинаются обвинения. Дай хоть отдышаться. Мы с ним вторую неделю не разговариваем. Я его не трогаю.
Людмила. А почему вы не разговариваете?
Леонид. Все темы исчерпаны. Как починить кран на кухне, мы выяснили.
Людмила. Когда мы приехали к нам в Курск, ты был вежлив, предупредителен. Может, ты думал, что у него есть деньги?
Леонид. Оказывается, я хотел ограбить своего тестя?
Людмила. Тихо! Ты можешь не орать!
Подошла к двери, выглянула в коридор.
Видишь, он вспомнил, что мы остановились в гостинице, а не у них.
Леонид. В какой гостинице? О чем ты?
Людмила. Ладно…
Леонид. В общем, слушай! Я сегодня объездил пол-Москвы! Поднял на ноги всю свою клиентуру. На меня смотрели как на идиота. Все привыкли, что я занимаюсь старой мебелью, а не старушками.
Людмила. Никто тебя не заставлял! Это твоя идея.
Леонид. Интересно, для кого я это делаю?
Молчание
Людмила. Ну и что ты нашел?
Молчание.
Леонид. Если тебе это не очень нужно… стоит ли городить огород?
Людмила. Я уже не знаю, что нужно! Не знаю…
Леонид. Успокойся…
Людмила. Ты не хочешь меня понять!
Леонид. Я все понимаю. Ты можешь меня выслушать?
Молчание.
Людмила. Господи, господи… (Тяжело.) Ну, что? Что ты улыбаешься?
Леонид. Я кое-что нашел. Старушки, правда, не фонтан. Я искал в основном одиноких, с площадью. Если бы он был членом-корреспондентом, я бы поехал по другим адресам. В общем… увидишь сама. Сегодня придут три барышни.
Людмила. Сколько?
Леонид(достал записную книжку). В девятнадцать часов Роза Александровна. В прошлом балерина. Она хочет интеллигентного человека. Я ей сказал на всякий случай, что Николай Михайлович художник… Занимался изделиями на металле. Она была в восторге. Роза Александровна с легким сдвигом в сторону. (Улыбнулся.)Посмотришь, как она одевается.
Людмила. Я не понимаю… Ты что, шутишь?
Леонид. Ну какая нормальная женщина за него пойдет? Ничего. Он будет толковать про свое, она про свое. На восемь назначено Нине Ивановне… Она работала в психиатрической лечебнице.
Людмила. Он не сумасшедший!
Входит Чмутин с подносом.
Что такое, папа?
Чмутин. Ему поесть.
Леонид. Спасибо, Николай Михайлович, я сыт.
Старик вышел. Молчание.
Людмила. Ты, конечно, всем рассказал, что у нас за жених.
Леонид. Да, я повесил объявление: «Одинокий сумасшедший ищет спутницу жизни». Не волнуйся, я давал вам прекрасные характеристики. Дочь в прошлом велосипедистка. Тонкая женщина…
Людмила. Двадцать лет назад я была такой.
Леонид. Я говорил о твоем уме.
Людмила. На самом деле я дура!
Леонид. Мы сегодня опять не в форме? Да?
Людмила. Да…
Молчание.
За что он меня ненавидит?
Леонид. За то, что ты живешь со мной.
Людмила. При чем здесь ты?
Молчание.
Как мать могла жить с ним? Он занимался своими голубями. Она ходила по двору зачуханная. Этот двор мне снится до сих пор… Я не знала, как вырваться оттуда… И вот опять…
Молчание.
Леонид. Все наладится. Он будет жить с нами рядом. Ты будешь его навещать…
Людмила. Как я устала, если б ты знал…
Леонид. За три месяца? Я каждый день общаюсь с такими, как он. Все похожи друг на друга… Боятся умереть, проклинают родственников. Попадаются такие персонажи… Жуть… думаешь, в пятьдесят надо отчаливать. С другой стороны, прожить такой исторический отрезок, видеть столько ужасов и остаться при полном уме?
Людмила. Ну и что эта Нина Ивановна?
Леонид. Ей все равно, интеллигент или хозяйственный. Лишь бы был хороший человек. Кстати, чтобы ты знала на будущее, мужья встречаются двух видов: интеллигентный и хозяйственный. Я думал, к какому отнести Николая Михайловича. По умственным и имущественным данным он скорее интеллигент.
Людмила. Он не нищий. Деньги мы ему будем давать.
Леонид. Будем. Конечно, будем… Женщины понимают, что за ними стою я.
Людмила. Ты хозяйственный?
Леонид(усмехнулся). Я интеллигент с хозяйственной жилкой. (Пауза.) Третья соперница — Диана Владимировна. Работает ночным вахтером. У этой тоже ничего нет, кроме воспоминаний.
Людмила. Когда она придет?
Леонид. В двадцать один ноль-ноль. Ровно по часу на каждую претендентку. Как это будет выглядеть? За десять минут до конца сеанса я возьму невесту под руку: «Уже поздно, могу вас подвезти». Отвожу ее и встречаю следующую.
Людмила. Ты что?
Леонид. Спокойно! Все должно быть решено сегодня… иначе завтра ты придешь с работы, а он будет где-нибудь между Тулой и Орлом. Пойми, он уже в таком возрасте, когда нам надо принимать за него решения. Самое интересное, как отнесется к браку наш Ромео?
Людмила. Нет, не надо… это ерунда… все.
Леонид. Что мы теряем? Надо же что-то делать! Не волнуйся. Все, что потребуется, я скажу сам.
Людмила. Хорошо. А если он не захочет? Да другого и быть не может.
Леонид. Я прошу, давай попробуем. Не выйдет — что-нибудь придумаем! Расписывают их без испытательного срока… Мало ли что может случиться с такими молодоженами. Зови отца.
Молчание.
Времени у нас не осталось. Роза Александровна уже в пути.
Людмила. Поговори с ним ты, без меня.
Леонид. Ну, отнесись к этому с юмором!
Людмила. Как ему об этом сказать? Он подумает, мы хотим от него избавиться.
Леонид. Ты же хочешь, чтобы он был рядом! Жил, наконец, по-человечески, в столице. Не мешай мне — все, что от тебя требуется. Позови его.
Людмила медленно пошла к двери.
Подожди? Принеси какого-нибудь вина, сядем за стол.
Людмила. Этих женщин… Надо угощать?
Леонид. Одна из них станет твоей мачехой.
Людмила. Кошмар.
Леонид. Поставь что-нибудь дефицитное, чтобы остальным не было обидно. Свадьба, ничего не поделаешь, придется потратиться.
Людмила. Какая свадьба?
Леонид. Роза Александровна мечтает снять зал в «Национале». Пригласить труппу Большого театра.
Людмила вернулась. Села в кресло и заплакала.
Послушай. Ты совсем перестала понимать юмор?
Людмила. Подожди. Сейчас я его позову.
Леонид. Что ты плачешь?
Людмила. Просто так… дай платок.
Леонид подал платок.
Разговаривай с ним по-человечески.
Леонид. Я знаю, как с ним говорить. Зови-зови!
Людмила вышла. Леонид достал бумаги, очки. Входит старик. Останавливается у двери.
Чмутин. Людмила сказала… вы хотели со мной посоветоваться. Я слушаю…
Леонид. Николай Михайлович, почему мы с вами не можем подружиться? Допустим, я далек от совершенства. У вас есть свои привычки — у меня свои. Люда сказала, что вы собираетесь уезжать. Почему? Не понимаю. Вспомните, из-за чего мы поссорились в последний раз. Вы решили взять на себя уборку квартиры. Спасибо вам за это — Людмила, действительно, устает, попросили вас быть поосторожнее с мебелью. Сказал, не надо здесь ничего протирать — я всегда это делаю сам. Вас это оскорбило. Вы перестали сюда заходить — сидите на кухне, как Золушка. Эти кресла и стул — все, что осталось от моего детства. Это память о моем отце. Они мне дороги. Все остальное я приобрел с огромным трудом. Для вас это кусок дерева, а для меня детали эпохи… Я мог бы рассказать вам целую повесть об этой несчастной вазе. Все! Давайте о ней забудем. Я повторяю: это мое увлечение. Имею я право на такую слабость? (Пауза.)Может быть, действительно, нам с вами противопоказано жить вместе? Допустим. Есть выход и из этой ситуации. Давайте подумаем о Людмиле. Поверьте, она страдает больше, чем мы. Она стала нервной, вспыльчивой. Вы уедете в деревню, а с каким настроением здесь останется она? Будет думать, как вы и что вы? Ведь все это уже было. Когда умерла Надежда Васильевна, я первый сказал: хватит мучиться — привози отца сюда…
Молчание. Леонид снял очки, спрятал бумаги.
Чмутин. Какой вам нужен совет?
Леонид(улыбнулся). Речь шла о семейном совете. А где Людмила?
Молчание.
Николай Михайлович, вы ведь хорошо выглядите. Вам и шестидесяти не дашь.
Чмутин. Мне семьдесят два года.