Юля Старр «Искра»
Юля Старр
Глубокий вдох. Затем выдох. Волшебная сила самой земли течёт сквозь растворяющееся в пространстве тело и наполняет его магической энергией. Кровь начинает медленно вскипать, соприкасаясь с силой, дающей начало жизни. Слышится шум листвы древнего леса, плеск прозрачного ручейка, таинственный говор невидимых духов и…
– Эй, Милли! Милли! Малолетка вызывает древность, приём! Милдред!
Милдрит медленно открыла глаза и тяжело вздохнула. Древний лес вокруг стремительно отступал и наконец скукожился до трёх горшков с бузиной и полевыми цветами, магический шёпот в ушах заменили привычные звуки работающего отделения полиции, а прямо перед глазами ведьмы, сидевшей на полу, материализовались ноги в чёрных лакированных сапогах до колен.
– Шок, деточка, – Милдрит страдальчески сморщилась и потёрла переносицу рукой. – Напомни, как давно мы стали напарницами?
– Ты спрашиваешь об этом так часто, неужели старческий склероз прогрессирует? – лакированные сапоги сделали два шага в сторону и поднялись в воздух, когда их обладательница уселась на стол Милдрит. – Четыре месяца, двенадцать дней и уже девять с небольшим часов назад. Может, тебе записать, бабуль? Или узелок на память завяжешь?
– И за четыре месяца, двенадцать дней и девять часов ты не смогла запомнить, как меня зовут? – Милдрит наконец встала с пола и оказалась лицом к лицу с ухмыляющейся Шок. – Я читала исследования, в которых наглядно показывалось, как использование всех этих гаджетов негативно сказывается на мозге молодёжи, особенно на их памяти, знаешь.
– По крайней мере мои гаджеты заряжаются быстрее, чем ты, – Шок сочувственно покачала головой и поцокала языком, даже не пытаясь сдерживать ухмылку.
– Тогда поставь себе заставку на телефон с моей фотографией и подписью «Милдрит», – посоветовала первая ведьма второй и сложила руки на груди, борясь с желанием приподняться на цыпочки, чтобы оказаться выше напарницы.
– Ой, Милли, уже ставим друг друга на заставки, новая ступень в отношениях! – Шок умильно ахнула и прижала руки к груди. – А ты поставишь себе мою фотографию? Ах, да, прости, я забыла, что у тебя телефона нет вообще. Ну ничего, ты ведь можешь носить с собой голубя-почтальона с моим портретом на бересте, правда?
– А ты можешь убрать свою сетчатую задницу с моего стола, – рассеянно отозвалась Милдрит и, откинув свои густые чёрные кудри назад, демонстративно уселась на свой стул и принялась перекладывать материалы дел.
– Я бы убрала, но ты же обожаешь мою сетчатую задницу, – зафыркала Шок и, взяв свой ультратонкий голографический планшет, тоже открыла их материалы. Милдрит пару минут пыталась углубиться в чтение, но наконец не выдержала и, крутанувшись на стуле, снова повернулась к Шок.
– Вот чем, чем тебя не устраивает твой собственный стол?
– Он меня устраивает, но как я могу начать своё утро без этого выражения на твоём лице, – Шок подмигнула Милдрит и соскочила с её стола, оправляя свою мини-юбку безумной неоновой расцветки. Милдрит закатила глаза и снова отъехала на своём стуле к противоположному углу стола.
– Доброе утро, девочки, – мимо прошёл их ближайший сосед в офисе, перевёртыш, и уселся за свой стол. – Я вам даже завидую.
– Почему? – Шок тут же оторвалась от планшета и, почесав штангу в брови, уставилась на перевёртыша Тапсу.
– Вам кофе не нужно пить по утрам, достаточно встретиться – и вот уже можно из вас энергию на небольшой завод собрать, – Тапса хмыкнул и потянулся к своему рюкзаку. – Мне бы такого славного напарника.
– От нашей старушки можно разве что завод пикси каких-нибудь зарядить, – Шок захихикала и кинула взгляд на Милдрит. – Я когда утром прихожу, она сидит на полу и спит, какая уж тут энергия!
– Я не сплю! – вскинулась Милдрит и тут же глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы успокоиться. – Я набираюсь магической силы от нашей матери земли, старых богов и ещё множества других вещей, о которых ваше поколение ведьм вообще забыло. Не от батарейки же мне питаться!
– Ну батарейки не очень, согласна, – закивала Шок. – Можно маленький ветряк на голову привязать.
– О, Богиня, дай мне сил, – Милдрит закрыла лицо руками и снова тяжело вздохнула, но Шок видела, как та старается сдержать смех.
– Шок, Милдрит, ко мне в офис! – вдруг крикнул их шеф, выглянув из своей комнатки, и ведьмы поспешили оставить свои места.
– Видишь, все знают, как меня зовут, – поиграла бровями Милдрит и попыталась ущипнуть Шок за щиколотку пальцами босой ноги, но те лишь соскользнули с лакированных сапог.
– Только что получили сообщение с западной окраины, – широкоплечий шеф едва заметным движением перебросил данные со своего планшета на планшет Шок, и обе напарницы склонились над пролистываемыми страницами дела. – Соседи заметили, что с крыльца одного частного дома уже больше недели не забирают доставку, по показаниям там живут только местный отшельник и его андроид. Район неспокойный, лучше съездить проверить.
– Уже в пути, ещё что-нибудь есть? – Шок вскочила с места и хотела погасить экран планшета, но Милдрит удержала её и пролистнула на страницу назад. – Ну что ты там не успела?
– Он бывший инженер, – Милдрит быстро пробежалась глазами по досье отшельника. – Один из ведущих в разработке андроидов нового поколения. Почему в такой глуши?
– Я запрошу сведенья о нём, пришлю, как только что-то выясню. Свободны! – шеф кивнул ведьмам и вызвал к себе следующего подчинённого.
– Что это? – спросила Шок, отрываясь от рабочего планшета и глядя, как Милдрит прячет в карман какую-то маленькую штуковину.
– А тебе-то что, ты же у нас старую магию не воспринимаешь, – проворчала Милдрит и быстро плеснула в свои горшки с растениями заговоренной водицы. – Камень это, из гномьих шахт в древнем лесу. Его, когда из-под земли достали, тебя даже на свете не было, в нём знаешь, сколько силы? Не хочу я туда без подстраховки.
– Отлично, значит, в случае чего я открою огонь по нападающим, а ты будешь бросаться в них галькой, – Шок взъерошила свои ядовито-розовые волосы и хитро подмигнула Милдрит, которая начала задыхаться от возмущения.
– Эй, Милдрит, – окликнул её Тапса, и она обернулась уже на выходе из помещения. – Не убейте друг друга там, ладно?
– Мы справляемся уже четыре месяца, двенадцать дней и почти десять часов, – ведьма улыбнулась и взялась за амулет на груди. – Авось и в этот раз пронесёт.
Шок и Милдрит уже ждала машина на автопилоте, и они, забравшись внутрь, задали цель на карте.
– Ну, какие мысли? – Милдрит оторвалась наконец от окна и повернулась к Шок, что-то читавшей на своём телефоне последней модели. – Да откуда ты вообще его достала?!
– В твоё время, конечно, нужно было выбирать между юбкой и карманами, но в современном мире можно совмещать, – как-то без особого яда отозвалась Шок. – Читаю про нашего инженера. Он ушёл на пенсию рановато, уж для такой-то должности, но никакого открытого конфликта не было. Пенсия достойная, да и заработать он должен был немало уже к этому времени. Жил затворником, ни с кем не враждовал, да даже не разговаривал почти, андроидов предпочитал существам из плоти и крови, разработал несколько принципиально новых линий – один из таких у него дома и жил.
– Думаешь, он что-то такое узнал в корпорации? – Милдрит поджала губы и снова взялась за амулет на груди.
– Может быть, – Шок почесала проколотую бровь и мельком посмотрела на Милдрит. – Или это просто ограбление. В конце концов, это же окраина, рай для любого сброда.
– На ограбление андроид среагировал бы, – Милдрит растопырила пальцы на ногах и подтянула свои пёстрые шаровары с нашивками. – Разве нет?
– Если ты советуешься со мной по технической части, древность, то да, по идее должен был, – Шок откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. – Но ведь его могли атаковать первым, а эта модель домашняя, они не под то заточены. Надо посмотреть, шеф прав. Аккуратно так.
Электромобиль стремительно мчал по городу, переполненному жизнью и движением, но внутри машины было тихо: звукоизоляция не пропускала ничего, а двигатель работал бесшумно. Милдрит погрузилась в созерцание мира за окном и постоянно крутила то амулет, то серьги, сделанные из девяти священных деревьев. Шок достала свои модные микроскопические наушники и слушала свою странную музыку с электроскрипками и лазерпиано, время от времени искоса поглядывая на напарницу.
А за окном неоновые объявления мелькали всё реже, дома становились всё ниже, город нехотя отступал, и то тут, то там можно было уже видеть дикие заросли самых живучих сорняков. Приближалась западная окраина.
***
Электромобиль уже несколько минут стоял на пустынной дороге, по обе стороны от которой рассыпались низенькие частные домишки, утопающие в вялой, но очень густой растительности. Милдрит ни разу не отвернулась от окна за всю оставшуюся поездку, поэтому Шок оставалось только смотреть на неё сейчас и гадать, спит она или просто крепко задумалась.
– Эй, – немного хрипло от долгого молчания позвала Шок и ткнула Милдрит искрящим электричеством пальцем. – Ты спишь?
– Ау! – ведьма подскочила и схватилась за голову, которой ударилась о низкий потолок машины. – Ты прямо напрашиваешься, чтобы я тебя отлупила, да?
Шок пыталась удержать смех в кулаке, но её фырканье и хрюканье всё равно вырывалось наружу. Милдрит закатила глаза, пробормотала что-то на древнекельтском и вывалилась из машины, отряхивая полоскавшие при ходьбе шаровары и льняную кофту ручной выделки. Подняв глаза от своих коленей, она наткнулась взглядом на угрюмый, давно не чиненный дом. Обитель отшельника-инженера.
– Не сердись, – Шок тоже вышла из машины и встала рядом с Милдрит, рассматривая дряхлое строение. – Отличная недвижимость, выгодное приобретение, да?
Она резким щелчком передёрнула затвор своего пистолета с электрическими зарядами.
– Здесь такой воздух… – Милдрит вдохнула полной грудью и медленно огляделась. – Много зла. Поэтому и растения такие, видишь?
– Я тоже ведьма, Милли, энергию пока ещё чувствую, – пробурчала Шок и, проверив прицел, снова спрятала оружие. – Давай уже зайдём, чем быстрее начнём, тем быстрее вернёмся. А там можно будет синтезированного чаю выпить, с тапиокой, м?
Она положила руку в перчатке на тёплое плечо Милдрит и внимательно посмотрела на неё. Милдрит медленно повернулась к ней и тряхнула браслетом с магическими оберегами.
– Как тебя звали? – вдруг спросила она, вглядываясь в лицо напарницы, будто впервые её увидела. – Ты же родилась за много десятилетий до того, как электричество стало привычным делом. Как же тебя тогда звали?
– Ну ты даёшь, мать, – Шок тряхнула головой и усмехнулась. – Потянуло же на экзистенциальные вопросы. Я тебе скажу, если ты обещаешь не смеяться.
– Я обещаю постараться, – Милдрит улыбнулась в ответ и накрыла руку Шок на своём плече ладонью.
– Меня тогда звали Движок, – стриженная ведьма снова перевела взгляд на развалину перед ними. – Движок. Неудивительно, что я взяла другое имя, да? А ты? Ты меняла когда-нибудь имена?
– Я слыхала имена и похуже, – Милдрит честно пыталась удержать расплывающиеся в улыбке губы. – Тем более, ты и правда Движок. А я имя всю жизнь одно ношу – как назвали Милдрит, так и хожу. Да вроде и неплохо, разве что вот слишком сложное для таких, как ты.
– Ну ты бы ещё более старое прочтение использовала, тогда бы вообще только Милли звали бы, – Шок потрепала её по плечу и отняла руку. – Ну что, идём?
– Будешь звать меня Милли – я всем скажу, что тебя надо называть Движок, поняла? – пригрозила ей Милдрит и подтянула свободные рукава. – Идём, чего тянуть.
И она, пропустив вперёд напарницу, осторожно двинулась за ней. За всё это время ничто по соседству не выдало присутствие там хоть какой-то жизни – не было ни любопытных соседей, мрачно глазеющих сквозь тусклые окна, ни беснующихся возле мусора крыс, ни даже перешёптывания растений – как будто и они были давно мертвы, как дома, криво разбросанные по окраине и слепо пялящиеся на незваных гостий тёмными окнами без занавесок.
– Доставка здесь уже двенадцать дней, – бросила через плечо Шок, быстро наклонившись и прочитав данные на герметичной упаковке. – Эх, вот нет чтобы до завтра подождать, до тринадцатого. Тут что-то из компании с андроидами, детали, наверное.
– Думаешь, его андроид сломан? – понизив голос, спросила Милдрит, останавливаясь за пару шагов до Шок и неотрывно глядя на дверь дома. – Это объяснило бы, почему он не сообщил о преступлении.
– Или у него поехала крыша, и он же хозяина и убил, – хмыкнула Шок и медленно завела руку за спину, готовясь выхватить оружие в случае опасности. – Техника несовершенна в отличие от меня, так что мало ли, что там сбоит.
– Шевели своими совершенными клешнями и стучи уже, – шикнула Милдрит и потянулась к своему оружию в карман.
Шок осторожно подняла кулак и чётко постучала в дверь из уже устаревшего материала. Стук заглох внутри мрачного дома и снова наступила тишина. Шок постучала ещё раз, и вдруг Милдрит встрепенулась: внутри послышалось едва заметное движение. Жестом велев Шок отойти, Милдрит приложила ладонь к замку и, отперев его, резко распахнула дверь, поднимая высоко над головой руку с ярко светящимся кольцом.
В прихожей никого не было, и в ответ на грохот открывшейся двери не послышалось ни звука.
– Прикрой меня, – шепнула Шок и, взяв в руку пистолет, медленно двинулась по коридору.
Пол поскрипывал под ногами, кое-где виднелись маленькие пятнышки плесени, на середине коридора дорогу им перебежал таракан – так стремительно, что Милдрит не успела никак на него среагировать.
– Я налево, ты направо, – бодрыми жестами показала ей напряжённая Шок и, переступив через предательски выпирающую доску, прижалась к противоположной стене коридора. Милдрит сжала в кулаке амулет-подвеску и свернула за угол, оказавшись на кухне. В вазе стояли искусственные цветы, на столе валялась забытая кем-то салфетка.
– Здесь никого, – мысленно сообщила Милдрит напарнице и принялась медленно обходить кухню, пытаясь найти какие-то подсказки. Холодильник оказался почти пустой и неприятно пах залежавшимся сыром, в дверце одиноко перекатывалось сырое яйцо. На печке стояла корзинка с заплесневелым и посохшим хлебом.
– У, ну и вонь! Эй, я нашла его! – раздался вдруг возглас Шок, и Милдрит поспешила к ней.
Повернув в ещё один боковой коридор, она оказалась в узком тупичке с двумя дверьми, за одной из которых, слегка приоткрытой, виднелся морально устаревший фаянсовый унитаз, а за второй, широко распахнутой, находилась ванная комната, на пороге которой стояла Шок.
– Мне кажется, и так понятно, что он тут не один день, – сморщилась она, кивая в сторону чугунной ванны и щёлкая у себя под носом пальцами, чтобы заполнить пространство вокруг себя резким запахом электричества. Милдрит осторожно заглянула в ванную комнату мимо её бока и, закашлявшись, прижала спасительный рукав кофты к лицу.
В ванне, частично скрытый полуоборванной занавесочкой, лежал уже давно мёртвый старик. Ванна ещё была полна воды, и Милдрит затуманившимся взглядом уловила, какая чёрная и жадная до жизни та была – стоило ведьмам появиться на пороге, как она заволновалась и потянулась к ним.
– Сейчас, – Милдрит торопливо вытащила из своего бездонного кармана мешочек с травами и, едва не уронив его на покрытый плесенью кафель, насыпала черту, отделившую ванную от них с Шок. Она прошептала незамысловатое заклинание, и комната наполнилась сильным духом трав волшебного леса. Едва заметный синий призрак льна поднялся до потолка и растворился в воздухе, унося с собой и ту злую атмосферу, что царила в комнате. Вода в ванне слегка посветлела и перестала тянуть свои жадные волны к ведьмам.
– Наплодилось мерзости, – Милдрит медленно отняла руку от лица и тряхнула головой, выпутывая сухие соцветия из волос. – Городские смерти всегда такие, а тут ещё и район сам тёмный.
– Но для убийства маловато темноты, – заметила Шок, выпрямляясь и с сожалением глядя на погружённое в ванну тело с задранной к потолку бородой и застывшими глазами.
– Мне тоже так показалось, – кивнула Милдрит. – Но чёрная вода… Передай лучше шефу сообщение, я боюсь без помощи определять.
– Уже сделала, – откликнулась Шок и, бегло осмотрев ванную комнату, тоже вернулась в коридор. – Нужно снова разделиться. Иди на второй этаж, я посмотрю гостиную и присоединюсь.
Милдрит кивнула и, упрятав поглубже в карман травяной мешочек, принялась осторожно подниматься по деревянной лестнице, ступеньки которой так и норовили оставить занозу в её босых ногах.
Попав на второй этаж, она вновь зажгла своё кольцо и, подняв его повыше, стала осматриваться. Коридор раздваивался и здесь тоже, и, судя по звуку капель, с одной стороны снова были ванная с туалетом. Быстро осмотрев их и не найдя ничего, она уже собралась было перейти на другую половину коридора, как вдруг опять услышала, как кто-то шевелится в темноте.
– Шок? – тихо спросила она, стараясь распространить свет от кольца как можно дальше. – Это ты?
В темноте отчётливо послышались чьи-то неловкие шаги, словно кто-то неуклюже перебежал из одной комнаты в конце коридора в другую.
– Шок, тут кто-то есть, – мысленно просигналила Милдрит и услышала, как внизу торопливо заскрипели лаковые сапоги на толстенных подошвах, стараясь бесшумно донести электроведьму до лестницы. Медленно переступая босыми ногами и высоко держа источник света, Милдрит двинулась вперёд, вглядываясь в темноту.
На полу вдруг показалось какое-то поблёскивающее на свету пятно, и Милдрит наклонилась, чтобы рассмотреть его поближе. Пятно было словно от высохшего несколько дней назад масла, и, посветив рядом, Милдрит нашла целую дорожку из капель и брызг этого масла. В середине коридора дорожка вдруг прерывалась, и Милдрит, прислушиваясь к шагам Шок у самого подножья лестницы и тишине в конце коридора, задрала голову наверх, направляя луч света туда же.
В потолке был явно виден люк на чердак, и Милдрит протянула к нему вторую руку, стараясь бесшумно отпереть его и открыть магическим усилием. Вдруг в темноте снова послышалось движение, а в следующую секунду в светлое пятно ворвался кто-то высокий и быстрый, и в руке у него мелькнула…
– Милдрит! – рявкнула Шок и почти взлетела по ступенькам, сшибая с ног нападающего и одновременно пытаясь уткнуть ему в голову пистолет. – Не двигаться, я буду стрелять!
Милдрит вскрикнула, бросаясь к двум борющимся фигурам, и едва не наступила на кусок ржавой трубы, которым её пытались ранить. Выхватив из кармана гномий самоцвет, Милдрит быстро пробормотала заклинание, и поток энергии пригвоздил нападавшего к полу.
– Я держу его, – выдохнула она, стараясь успокоить колотившееся сердце, чтобы побыстрее прийти в гармонию с магией и не упустить преступника. – Ты цела, Шок?
– Полный порядок, – стриженная ведьма слезла с беспомощного тела и поднялась, отряхивая руки и пряча пистолет. – Ты как?
– Всё нормально, не задел, – кивнула Милдрит, заставляя потускневшее кольцо разгореться посильнее. – Откроешь ставни? А то неудобно так.
Шок кивнула и, перешагнув через всё ещё не подававшее признаки жизни тело, с трудом распахнула разбухшие ставни. Запах затхлого дерева и дневной свет заполнили комнату, и Милдрит осторожно опустилась на пол рядом с нападавшим.
– Ты точно его не?.. – растерянно спросила она, поднимая взгляд на Шок, но в ту же секунду нападавший вздрогнул, очнувшись, и тяжело и часто задышал, подрагивая и не поднимая головы.
– Эй! – Шок тронула его носком сапога, и он задёргался с удвоенной силой. – Ты меня слышишь?
Ответа не последовало.
– Алло, урод, – Шок двинула его сильнее и присела рядом на корточки. – Я спрашиваю, ты меня слышишь?
– Тихо! – вдруг шикнула Милдрит. – Он что-то говорит.
Она наклонилась к самому полу, пытаясь разобрать едва слышное бормотание уткнувшегося лицом в старые доски человека.
– Уходите, уходите, – шептал он, всхрипывая на каждом слове. – Рэманн не хотеть, Рэманн бояться! Бояться! Не трогать Рэманн, Рэманн не хотеть!
– Чт… – Милдрит подняла удивлённый взгляд на Шок, а затем осторожно взяла лежащего на полу за плечи и с трудом перевернула на спину.
На свет показалось искажённое страхом, грязное, наполовину уничтоженное лицо.
– Мать земля, – ахнула Милдрит и ошеломлённо выпустила его. Изуродованный чьими-то жестокими руками андроид лежал, спутанный заклинанием, и периодически вздрагивал, бегая глазами и продолжая нести бессвязную чепуху.
– Чудо, что он ещё способен говорить и ходить, – заметила Шок, бегло осматривая андроида. – В черепушке у него аж искрит, смотри, колено сломано. А рука…
Она попыталась заглянуть в дыру в рукаве андроида, чтобы оценить повреждение, но тот вздрогнул и вдруг закричал. Этот крик звучал так, словно кому-то сначала наступили на горло, перекрыв путь кислороду, а затем записали вышедший звук и насмешливо обработали на компьютере – такое механическое эхо слышалось в его голосе.
– Не трогать Рэманн! Не трогайте! – взмолился он, и Милдрит увидела, что из уцелевшего глаза у него потекли слёзы.
– Эй, эй, – она подвинулась к нему поближе и положила обе пустые руки на виду. – Я тебя не трогаю, видишь? Мы не причиним вреда.
– Они ударить Рэманн, Рэманн не хотеть, Рэманн бояться, – сбивчиво тараторил андроид, и электронные хрипы делали его речь особенно страшной.
– Я ударила тебя, потому что ты напал на мою подругу, – Шок сцепила руки в замок и исподлобья взглянула на андроида. – Зачем ты напал, Рэманн?
– Рэманн бояться, – прошептал андроид и забегал глазами. – Рэманн думать, это снова плохие люди. Рэманн думать, они пришли навредить папе и убить Рэманна. Рэманн бояться очень, очень бояться!
– Плохие люди? – тут же встрепенулась Шок и бросила быстрый взгляд на Милдрит, которая медленно достала из кармана гномий самоцвет, не решаясь ослабить магические путы. – Твой папа – это человек, с которым ты жил? Ему навредили плохие люди?
– Нет! – вскрикнул Рэманн и его голова задёргалась ещё сильнее. – Нет. Папа спит, папа спит. Рэманн не дать плохим людям навредить папе, но Рэманну сделали плохо, очень плохо, а папа не починить Рэманна! Рэманн бояться, что плохие люди вернутся. Рэманн не сможет снова защитить папу!
– Похоже, в дом пытались вломиться, когда хозяин уже умер, – Милдрит жалостливо взглянула на Шок и снова перевела взгляд на повреждённого андроида. – А он пытался защитить дом.
– Почему он тогда не сообщил в полицию об ограблении? И о смерти владельца? – Шок сложила руки на груди и сощурилась. – Может, хозяин бил его, он решил отомстить, а теперь врёт?
– Я видела пятна масла на полу, – Милдрит покачала головой. – Им времени примерно столько же, сколько телу. Не похоже, что его избивали до смерти хозяина. Он никуда не денется, я развяжу его.
– Эй! – Шок схватила её за руку, и Рэманн вздрогнул, пытаясь повернуть голову в их сторону и увидеть, что они делают, рабочим глазом. – Он тебя чуть трубой не приложил, я не думаю, что это хорошая идея.
– Он просто испугался, – Милдрит повернулась к Рэманну и сочувственно улыбнулась. – Да, Рэманн? Ты не будешь больше нападать, мы же не плохие люди?
– Рэманн не будет, – тут же закивал андроид и его наполовину разбитое лицо растянулось в кривой улыбке. – Вы не те, кто бить Рэманн, вы не враги!
– Видишь, – Милдрит мягко высвободила руку из цепких пальцев Шок и, нашептав что-то магическому камню, убрала его в карман. Потоки сильной магии замерли и медленно рассеялись, позволяя Рэманну подтянуть ноги к груди и прижаться к стене, опустив глаза и не смея поднять их на двух ведьм.
– Избаловали тебя в твоём волшебном лесу, – вздохнула Шок, усмехаясь и покачивая головой. – Рэманн, мы хотим понять, что случилось с тобой и твоим папой. Можно мне подключиться к твоей памяти и посмотреть, что ты помнишь? Я просто положу руку тебе на плечо, обещаю, я не причиню вреда. Это нужно, чтобы больше плохие люди не приходили, ладно?
– Хорошо, – Рэманн мелко закивал, всё ещё глядя куда-то в сторону и отворачиваясь от ведьмы. – Рэманн помочь, Рэманн не хотеть плохих людей возвращаться. Рэманн хорошо себя вести!
– Вот и отлично, – Шок быстро расстегнула перчатку и бросила её на пол, поднимаясь на колени. Жёсткие доски неприятно давили сквозь сетчатые колготки, и Шок подумала, что так и до синяков недолго.
Она медленно положила голую руку на плечо Рэманна. На миг всё затихло, так что было слышно дыхание Милдрит и искрение в неисправных деталях андроида, а затем из груди Шок вырвался электрический разряд, прокатился через плечо, растёкся по пальцам, и Шок, стоявшая на коленях и с закрытыми глазами закричала так отчаянно и пронзительно, будто ей пытались голыми руками вырвать сердце.
Последнее, что видела Милдрит перед тем, как ведьминский вой оглушил её, были чёрные слёзы, текущие густыми чернилами по щекам кричащей Шок, а затем её кудрявая голова встретилась с занозистым полом, и всё поглотила тьма.
***
– Рэманн, сынок, я себя что-то плохо чувствую, сходи в аптеку, а я пока полежу. Врач мне выписывал, помнишь?
Вот его папа осторожно присаживается на край чугунной ванны, придерживаясь одной рукой, и Рэманн помогает ему забраться в тёплую ароматную воду.
– Я быстро, – обещает он и выходит, не забыв запереть входную дверь.
Сколько боли. Жгучая, беспощадная, разрывающая – сильнее любого электрического разряда. Она пробирается под кожу, сводит всё тело судорогой, пытается добраться до сердца.
– Эй, ты, железяка! Поди сюда! – вот кто-то свистит ему издалека. Рэманн знает, что здесь не любят андроидов, но ему некогда искать другую дорогу – нужно как можно быстрее добраться до аптеки и купить лекарство для папы. Папа плохо себя чувствует, ему нужно помочь. Кроме папы у Рэманна больше никого нет.
– Эй, он к тебе обращается, тупица! – вот они обступают его со всех сторон, и один из них толкает Рэманна в плечо. – Он велел тебе подойти, это что, непонятно?
– Извините, мне нужно пройти, – вежливо отвечает Рэманн – именно так, как его учил папа. – Я спешу.
Дышать невозможно. Вдалеке кто-то отчаянно кричит, даже воет, как не может выть живое существо. Горло обдирает нескончаемый крик – неужели это кричит она?
– «Извините, мне нужно пройти», – передразнивают его. – Не извиняю, никуда ты не пройдёшь. Сидел дома – сиди дальше, в нашем районе у железных придурков никаких дел нет, ясно?
Рэманн пытается обойти человека, ему нужно спешить. Он делает шаг в сторону.
Человек размахивается, и Рэманн видит у него в руке тяжёлую бейсбольную биту. Через секунду Рэманн видит только неровный, покрытый трещинами с проросшими чахлыми одуванчиками асфальт.
Милдрит очнулась почти сразу, как потеряла сознание, и ещё меньше времени ей потребовалось, чтобы понять, что с каждым мгновением шанс спасти андроида и электроведьму уменьшается. Она лихорадочно захлопала себя по карманам и кармашкам, пытаясь отыскать хоть что-нибудь, но под руку попадалось всё не то: бесполезный сейчас гномий камень, сушёные травы, серебряное колечко, которое ей подарила Шок, перо от ведьмы южных земель, веточка бузины…
Пронзительный визг Шок сорвался на хрип, и Милдрит, подняв голову от выпотрошенного на дощатый пол магического хлама, с ужасом увидела исполосованное чёрным лицо напарницы. Перед глазами появился какой-то туман, и Милдрит, яростно протерев глаза, обнаружила, что уже давно плачет злыми, горячими слезами.
Рэманн плачет и не видит одним глазом. Он не помнит, зачем он вышел на улицу, но знает, что сделал это зря. Рэманн не может идти и из последних сил ползёт к крыльцу своего дома – сейчас он отопрёт дверь, окажется в безопасности, и папа починит его.
Вдруг в окно комнаты ворвался свежий ветер, которого в этом районе быть не могло, и Милдрит окутало цветом боярышника. Ласковое дуновение поцеловало её в лоб и развеялось так же быстро, как и прилетело, но Милдрит уже стояла на ногах и, медленно вдыхая и выдыхая, закатывала льняной рукав. Милдрит знала, что делать.
Резко выдохнув, она зажмурилась и крепко вцепилась в холодное, покрытое по́том плечо Шок. На секунду всё стихло, и вдруг грудь Милдрит пронзила невыносимая боль. Из закрытых глаз снова брызнули слёзы, и её пальцы судорожно сжались, оставляя красные следы на чужой коже.
Папа всё ещё спит – Рэманн не помнит, когда тот решил подремать, но не смеет будить папу, ведь у него очень болит голова. У Рэманна ничего не болит, но он совсем не видит одним глазом и постоянно натыкается на все углы. Рэманну всё время мерещится, что в дом вот-вот ворвутся плохие люди с улицы, и Рэманн по всему дому таскает с собой ржавую трубу, которую нашёл на чердаке.
Папа спит, и Рэманна некому починить.
Милдрит видела всё. Она видела страшную боль изуродованного андроида, видела потерю, которую он не хотел и не мог осознать, видела, как несправедливо обошёлся с ним внешний мир. И Милдрит была в ярости – в той самой страшной, первобытной ярости, на которую способны лишь ведьмы, рождённые древней магией. Магией, в которой всё: ненависть и страсть, хохот и вой, сила и податливость, но самое главное – любовь, любовь, любовь…
Милдрит звала её. Она звала Триединую Богиню и Рогатого Бога, звала землю-мать, звала древний лес и его магию, звала лютый северный ветер – и они явились на зов.
Страшная боль отступила под натиском гораздо большей силы, и Милдрит, снова вдохнув и выдохнув, принялась читать заклинание на древнем языке, на котором говорили боги ещё до того, как появился мир. Пока она читала это заклинание, всё громче и громче выкрикивая грозные слова, сила первородной любви разливалась по её телу, стремясь всё дальше и дальше – в сердце измученной электроведьмы, в душу настрадавшегося андроида, глубже и глубже, до самых кончиков пальцев, до последней клеточки тела, до самого дальнего контакта, всюду, где затаился яд.
И когда Милдрит закончила своё заклинание, её грудная клетка распахнулась, не в силах сдерживать больше эту мощь, и великая любовь затопила комнату, сметая на своём пути всю боль и темноту, что там были. Не осталось ничего: ни страха, ни потерь, ни судорог. Великая сила вымыла всё за окно и пропала, возвратившись туда, откуда пришла.
Милдрит открыла глаза и столкнулась взглядом с бледной Шок. У той подрагивала рука без перчатки и тяжело вздымалась грудь под корсетом. У стены неподвижно сидел изуродованный андроид с закрытыми глазами.
– Эй, – шепнула наконец Милдрит, с любопытством разглядывая спящего Рэманна. – Молодёжь!
Шок встрепенулась и с трудом сфокусировала взгляд на лице напарницы. Милдрит держалась за пятку обеими руками и старалась сдержать смех, так и лезший из неё при виде всклокоченной розовой шевелюры Шок.
– Я занозу посадила. Вытащишь, а?
***
– Хэй-хэй, не робей! – подбадривала Шок заливающуюся хохотом Милдрит, пока та пыталась попасть ключом в замочную скважину. – Уже и ручки трясутся, да, бабуль? Стареешь, стареешь. Скоро придётся палочку покупать!
– У тебя трясутся! – фыркнула Милдрит и наконец справилась с дверью. – Не разлей!
– Ну как мо-о-ожно, – возмутилась Шок и ловко захлопнула дверь ногой, балансируя с двумя полными пластиковыми стаканами в руках. – На, держи, этот тебе.
Она протянула Милдрит тот, в котором плавало больше тёмных шариков тапиоки, и начала расшнуровывать свои высоченные сапоги. В большой гостиной их квартиры кто-то завозился и пошёл их встречать.
– Семья дома? – из двери гостиной высунулось изувеченное лицо и уставилось на ведьм единственным рабочим глазом.
– Да, Рэманн, мы дома, – Шок отвлеклась от своих шнурков и с теплотой посмотрела на него. – Как у тебя тут дела?
– Рэманн тоже дома! – сообщил он и вышел в коридор, кутаясь в своё толстое одеяло. – Рэманн купить подарки.
– Да-а? – Милдрит расплылась в улыбке и засосала один шарик тапиоки через толстую трубочку в стакане. – Мы тоже купили подарок.
– Я покажу! – выпалил Рэманн и, прихрамывая, засеменил на кухню, волоча за собой хвост одеяла, словно мантию. – Йогурт!
Он действительно вынес из кухни два ведёрка с замороженным йогуртом, украшенным беспорядочной россыпью банановых кружочков, сахарных посыпок и бисквитной крошки.
– Выглядит замечательно, – Милдрит ласково погладила его по изуродованной щеке и посмотрела в глаза – один мутно-зелёный и бегающий из стороны в сторону, а другой совсем чёрный и неподвижный. – Отнесём всё в комнату?
Рэманн закивал и засеменил обратно в гостиную, пока Милдрит следовала за ним со своим синтезированным чаем в стаканчике.
– Во что будем играть сегодня? – Шок наконец разулась и тоже направилась в комнату, на ходу вынимая из-за пояса свой пистолет и укладывая его на специальную полку.
– Ты знаешь, во что! – отозвалась Милдрет, уже устроившаяся вместе с Рэманном в гнезде из подушек и одеял на полу. – Уже всё готово, давай к нам.
Шок грузно опустилась на пол между ними и поёрзала, устраиваясь поудобней.
– Это тебе, – она протянула Рэманну большую игрушечную крысу и поцеловала в уцелевшую щёку. – А тебе шиш.
Милдрит что-то пробурчала на древнекельтском и надула щёки.
– Милли, старушка, дорогая, – Шок взяла в руки контроллер для ультрасовременной приставки и запустила игру. – Я тоже тебя люблю.
