Америка Дона Делилло

О. Осовский

В литературе сосуществуют разные типы писателей: одни ориентируются на самого неприхотливого читателя, другие — исключительно на интеллектуальную элиту, третьи старательно пытаются учитывать вкусы тех и других. Дон ДеЛилло (родился 20.11.1936), автор девяти романов, публиковавшихся с начала 70-х годов, ищет своего пути, не вполне укладывающегося в перечисленные модели.

С первой книги интересы ДеЛилло-прозаика определялись довольно четко и надолго: романиста занимает прежде жизнь рядового соотечественника, существующего в условиях нормального «американского кошмара» — состояния, столь же привычного для его персонажей, как «Американская Мечта» для довоенного поколения писателей США. Поэтому, когда герой его первого романа, «Американа» (1971), средней руки продюсер Дэвид Белл отправляется в деловую поездку, путешествие немедленно становится пародией на традиционный путь-поиск собственного «я». Не менее характерен для раннего ДеЛилло роман «Штрафная площадка» (1972): футболист команды захудалого колледжа воспринимает каждый матч как своеобразную разновидность малой ядерной войны, а видение футбольного поля сливается в его мозгу с картинами поля боя. Склонность ДеЛилло к поэтизации описываемых ситуаций (правда, без характерной для большинства стихотворцев экстатичности) подтверждает и роман «Звезда Ратнера» (1976), по прихотливости сюжетных ходов напоминающий «Алису в Стране чудес».

Многие персонажи автора, однозначно отнесенного национальной критикой к когорте постмодернистов, напоминают скорее некие фантомы, только обозначающие, но отнюдь не раскрывающие конкретные личностные характеры. Очевидная отстраненность автора от описываемых событий, его явная «вненаходимость» (М. М. Бахтин) по отношению к сюжетам и героям позволяют, в общем и целом, согласиться с определением критиков. Перед нами — не столько жизнь, сколько условная модель жизни, в натуральную величину воспроизведенная прозаиком на страницах произведений. Эту характерную примету творчества ДеЛилло выделил в свое время журнал «Тайм», подчеркнув, что романист, не пользовавшийся в 70-е годы особым расположением «массового читателя», был чем-то «вроде писателя для газетных рецензентов» (7.6.1976).

С другой стороны, в своих привязанностях и симпатиях ДеЛилло весьма последователен, сосредоточиваясь на превратностях жизни современной интеллигенции, что не может не находить отклика у его традиционной аудитории.

В его романах нетрудно различить узнаваемые приметы времени. Так, «Бегущий пес» буквально пропитан настроениями второй половины 70-х, больной памятью о «грязной войне», о всплесках террора анархиствующих молодчиков. Здесь и война мафиозных кланов, и деятельность спецслужб, и независимое журналистское расследование, и многое из того, что должно было бы восприниматься как приметы входящего в моду стиля «нового журнализма». Если бы не саркастическая усмешка автора, о которую «спотыкаешься» на каждой странице текста.

Завязка сюжета, словно списанная из какого-то дешевого детектива, и не предполагает сколько-нибудь весомой серьезности. Читателю невдомек, что его просто-напросто дурачат, предлагая подобное начало романа. Два детектива, обнаруживающие труп мужчины, переодетого в женское платье, канут в неизвестность, а действие перенесется из нью-йоркских трущоб в изысканно обставленную гостиную владельца порносалона «Космическая эротика» Лайтборна. В нем и встретятся очаровательная сотрудница радикального журнала «Бегущий пес» Молль Робинс и некий Глен Селви, личный помощник пока безымянного сенатора, занимающийся скупкой предметов эротического искусства для своего патрона. Им двоим Лайтборн и рассказывает о копии документального фильма, запечатлевшего оргию в бункере рейхсканцелярии накануне падения Берлина.

Но ни пространность рассуждений Лайтборна о «внутренней эротике» кинокадра, ни замысловатость сюжетных поворотов не раскрывают изначальный замысла автора: перед нами — лишь один незначительный штрих, почти теряющийся на фоне иных, куда более загадочных происшествий. Для Молль, постепенно увлекающейся Гленом, не составит особого труда выяснить имя его хозяина сенатора Персиваля (примечательное имя для политического деятеля, с рыцарской отвагой коллекционирующего порнографию), занятого расследованием деятельности одной из засекреченных спецслужб. Правда, Молль куда более привлекает возможность проникнуть в тайную галерею сенатора, нежели в реальные секреты стареющего политика, в чем столь уверен последний.

Что до Селви, то ему нужен компромат на хозяина, ибо настоящим его работодателем является та самая спецслужба, за которой в свою очередь «охотится» сенатор. Впрочем, и это ещё не вся правда, ибо главари тайной шпионской организации и сенатор Персиваль прекрасно сознают, что существовать друг без друга просто не в состоянии. Отношения всех героев романа переплетены так причудливо, что порой, кажется, и сам ДеЛилло не в силах разобрать, кто под кого копает. Лет десять назад автор этой (или аналогичной) рецензии вряд ли удержался бы от соблазна написать о том пафосе, с которым романист разоблачает козни западных спецслужб, вершащих грязные дела в собственной стране, и пр. Справедливости ради, однако, следует признать, что разоблачительного пафоса в романе нет совершенно, а зловещую работу спецслужб прозаик описывает все с той же отстраненностью, воспринимая ее как неизбежную примету современного общества.

Потому-то жертвой друзей-соперников из военно-промышленного комплекса США и разведки оказывается не сенатор, а бедняга Глен Селви, которому сноровка бывшего «зеленого 6ерета», прошедшего школу Индокитая, помогает какое-то время избегать смерти. Образ Селви дает еще один ключ к расшифровке названия романа: индеец по происхождению, утративший не только духовную связь с племенем, но даже индейские черты лица — как он сам горько шутит, «в результате тренировок», — он помнит, что в детстве носил имя Бегущий Пес, и только бегство остается ему, когда Эрл Маджер (бывший летчик, еще один ветеран Вьетнама, и бывший сотрудник ЦРУ, а теперь директор некоей «Радиал матрикс» — точнее сказать, отколовшейся от разведки организации, которая действует под прикрытием одноименной компании и включает в себя группы террористов) отдает приказ двум профессиональным убийцам — сотрудникам своего подразделения — убрать чересчур много знающего агента. Судьба Селви предопределена: как ни пытается он уйти от преследователей, его ждет гибель.

По-иному сложится судьба Молль Робинс. Она так и не напишет очерк о галерее Персиваля, но журналистская стезя приведет ее к экстравагантно одевающемуся офицеру разведки Ломаксу, а затем и директору «Радиал матри»; потом она потеряется где-то в дебрях романа, поскольку автор вновь перескочит на тему всеми разыскиваемого фильма, хотя убийцы несчастного обладателя копии в итоге не обнаружатся. Сестра же убитого согласится продать фильм, и через посредничество Лайтборна копия окажется у юного героя порнобизнеса Ричи Армбристера. […] Изначальная импрессионистичность манеры ДеЛилло настраивает аудиторию в первую очередь на восприятие специфической атмосферы времени. Эта установка продолжает работать и в большей части его произведений, написанных в 80-е годы.

Действительно, при всей кажущейся условности сюжета накрепко «впаян» в события 1979 года во многом напоминающий книги Генри Миллера об американских экспатриантах роман «Имена»: в конце года 1990-го вдруг начинаешь ощущать неожиданно возникающую «связь времен». Та же ситуация пробуждающегося Востока, тогда — антишахская революция в Иране, десять лет спустя — Персидский залив, «особые меры», предпринимаемые против арабских террористов, тревога за судьбу заложников и т. п. Все это предстоит почувствовать на себе героям романа, волею судеб оказавшихся в Греции, но по ходу действия перемещающихся по всему региону.

Что же движет Джеймсом Экстоном — еще одним «средним американцем», человеком неустроенной судьбы, но с профессией, казалось бы, способной защитить его от всех неприятностей и опасностей? Экстон — эксперт по прогнозированию международных ситуаций в одной из крупнейших страховых компаний. Глубокое проникновение в политические и экономические тайны мира, однако, не становится для персонажа щитом от житейских неурядиц: ухода жены, неверности любовницы, реальной опасности погибнуть от случайной пули в перестрелке гангстеров с полицией или стать жертвой террористического акта.

ДеЛилло, думается, сознательно акцентирует «недетективность» своего романа, и на этот раз полного тайн и мистики. Ибо интрига, прерывающая привычный ход жизни Экстона, превращающая его размеренную жизнь в напряженный поиск, основана на том, что персонаж сталкивается с чередой немотивированных убийств, оказывающихся страшным ритуалом какого-то нового, ранее неизвестного религиозного культа. Причем этот поиск, явно небезопасный для него самого, становится той движущей силой, которая просто-напросто позволяет разрушить ощущение скуки и собственной ненужности, закомплексованности на семейных проблемах, чему способствует и встреча с бывшей женой, и общение с соотечественниками, праздно и бездарно убивающими время. Прикоснуться к миру тайн и развлечений, а отнюдь не отыскать реальных убийц — такова цель, поставленная перед собой Экстоном.

Писатель мастерски передает самые, казалось бы, незначительные детали из жизни американской колонии. Подчеркнутое тяготение к точности в мельчайших деталях вновь успешно заслоняет, «маскирует» главную задачу автора — показать своего героя так, чтобы читатель сам мог убедиться в той пустоте и бездуховности, какие царят в душах ее обитателей. Как разительно отличаются они от людей культа — неуловимых, романтичных, появляющихся в самых невероятных обличьях в местах, разбросанных на огромном пространстве — от островков в Эгейском море до армянского квартала в Иерусалиме и древнего Лахора!

Правда, читатель не раз и не два задастся вопросом: а может быть, никакого «культа убийств» и не было? Слишком уж напоминает все происходящее плод фантазии утомленного героя. Поэтому и то, что ему удается выяснить в ходе поиска, не приносит Экстону никакого успокоения. Жизнь по-прежнему беспросветна и пуста, а «маленькое приключение», сочиненное для него автором, не в состоянии изменить эту бесперспективную и безвыходную ситуацию.

На Экстона весьма похож и герой романа «Белый шум» — восьмого по счету и первого по успеху у широкого читателя (роман получил престижную Национальную премию по литературе). В очередной раз мы видим, как ужас бытия поглощает еще одного, в общем-то неплохого, человека. Джек Глэдни во многом напоминает Генри Слокума из романа Дж. Хеллера «Что-то случилось» (1974, рус пер. — М.: Прогресс,1978), но Слокума, сталкивающегося уже с проблемами середины 80-х, главной из которых становится угрожающая экологическая ситуация, ибо в ней реальной опасности подвергается жизнь не только главного героя, но и его многочисленного семейства.

С особенной силой прорывается в «Белом шуме» характерная для творческой манеры ДеЛилло саркастичность.

[…]

В отличие от остальных фигур, рожденных фантазией прозаика, участь персонажа романа ДеЛилло «Весы» в достаточной мере документирована. Сегодня ясно, что обращение писателя к образу Ли Харви Освальда случайностью не было: память об убийстве президента Кеннеди подсознательно присутствует во многих его произведениях 70-80-х годов.

[…]

Непонятное на первый взгляд название также объясняется весьма просто. Именно в октябре, под знаком Весов, родился человек, обвиненный спустя двадцать с небольшим лет в убийстве президента США. Пожалуй, схема убийства Кеннеди и вся стоящая за ним подоплека — один из самых убедительных компонентов романа. Образ же Освальда по своей яркости и психологической мотивированности предстает одной из наиболее несомненных удач в американской прозе второй половины 80-х. ДеЛилло довольно неожиданно раскрывает здесь свои качества писателя-психолога, не слишком бросавшиеся в глаза читателю в предшествующих произведениях.

Правда, у тех, кто хорошо знаком с творческой манерой ДеЛилло, неизбежно закрадывается подозрение, но является ли строгая документированность последнего романа, появление в нем персонажей, хорошо знакомых по многочисленным расследованиям и связанным с ними публикациям: от Клея Шоу до Джека Руби, — еще одной стороной пародии на получивший особое распространение в сфере политического романа жанр «документального детектива». По крайней мере ощущение того, что писатель балансирует на грани жанрового эксперимента, присутствует. Несмотря на свою явную заинтересованность в деле «Освальда—Кеннеди», он тем не менее уходит от глобальных политических выводов, оставаясь лишь криминально-политическим хроникером и не претендуя на создание всеобъемлющей картины преступления.

Кому же выгодно убийство «любимца Америки»? Как попадает в компанию офицеров ЦРУ не скрывающий своих марксистских взглядов, только что вернувшийся из СССР с дочерью советского полковника в качестве законной жены бывший морской пехотинец Ли Харви Освальд? ДеЛилло дает свои ответы на эти вопросы. Своего рода «alter ego» автора, некогда офицер-аналитик разведки Николас Бранч много лет спустя перебирает и просматривает стопы самых секретных документов, чтобы запечатлеть наконец «тайную историю убийства президента Кеннеди». Он набирает дату, очень много значащую для центрального компьютера ЦРУ: 17 апреля 1963 года — день, когда впервые прозвучала идея напугать президента выстрелами; и на дисплее начинают появляться имена, фамилии, псевдонимы, должности, связи...

Когда два отправленных в отставку сотрудника ЦРУ, до того занимавшихся организацией сопротивления на кастровской Кубе и воспринявших как персональное оскорбление нерешительность президента после провала в заливе Свиней, сядут на кухне обсуждать детали покушения на Кеннеди, они еще будут искренне верить, что лидера США стоит лишь напугать мифическими кубинскими террористами — и все будет в порядке. Единственное, что необходимо, — найти человека с винтовкой, готового сыграть эту роль, чье прошлое не вело бы к реальным организаторам заговора.

И такой человек найдется. Это Ли Харви Освальд. Случайно ли он стал жертвой трагически сложившихся обстоятельств или сам пришел к подобному финалу? Жизнь юного выходца из Техаса, еще в детстве оказавшегося в Лос-Анджелесе во враждебном окружении сверстников, и впрямь была несладкой. Маленького роста тщедушный подросток, он мог надеяться лишь на чудо, которое бы позволило ему сравняться с остальными. Потому-то он не расстается с двумя любимыми предметами — «Капиталом» Маркса и ремнем старшего брата — морского пехотинца. И в морскую пехоту Ли записывается для того, чтобы преодолеть все тот же комплекс. Правда, со службой все сложится отнюдь не блестяще. Не желая покидать уютную военную базу в Японии, Освальд «отважится» на самострел, который начальство замнет — и заодно быстро отправит его в отставку. Не удается ему и завербоваться в русские шпионы, хотя он будет старательно устанавливать контакт с учительницей русского языка, дом которой расположен недалеко от базы.

Путешествие в страну победившего социализма завершится для него решением остаться в ней, что, однако, не вызовет особого энтузиазма со стороны чиновников ОВИРа, которые так и не дадут Освальду советское гражданство. (Хотя положительное решение его вопроса, возможно, и избавило бы Америку от трагедии 22 ноября 1963 года.) Набор советских персонажей в романе довольно выразителен: здесь и офицер КГБ Кириленко, по-человечески сочувствующий молодому американцу, хотя и подозревающий, что за информацией о разведсамолетах «У-2» стоит большая «липа» (что и подтвердится позднее на допросах Фрэнсиса Гарри Пауэрса, к которым, по воле автора, Освальд окажется причастен), гид «Интуриста» — молодая девушка, с энтузиазмом принимающая выбор американского «подопечного», и другие. Затем будет Минск с тупой и изматывающей работой на заводе, крохотной зарплатой и койкой в общежитии, женитьба на Марине и, наконец, возвращение в Америку, на этот раз с беременной женой.

А в это время офицеры ЦРУ, бывшие и настоящие, члены кланов мафии, кубинские контрреволюционеры и пр. и пр. продолжают активно обсуждать необходимость покушения, постепенно приобретающего характер уже не контролируемого никем эксперимента. Остановка только за человеком, который повел бы следствие по ложному следу. И этот человек сам приходит в контору Дэвида Ферри, являющуюся одной из многочисленных «крыш» заговора. Его зовут Ли Харви Освальд.

[…]

В послесловии к роману ДеЛилло пишет: «В любом романе неразрешенная загадка побуждает автора заполнить появляющиеся пустоты. Для этого я изменил и приукрасил действительность, поместил реальных людей в воображаемое время и пространство, придумал события, и диалоги и персонажи». Но — договорим – всё это было сделано для того, чтобы подойти к правде о страшной трагедии, ознаменовавшей американскую историю второй половины XX века.

Сохраняя верность своей привычной манере, писатель тем не менее демонстрирует симптомы несомненной творческой эволюции, становится психологически точнее и глубже. Явят ли 90-е годы нового Дона ДеЛилло или он вернется на прежнюю абсурдно-сатирическую стезю? Видимо, ничто не сможет ответить на этот вопрос лучше, нежели его будущие романы.

Л-ра: Диапазон. – 1991. – № 2. – С. 115-121.

Биография

Произведения

Критика