Первый опыт В. К. Тредиаковского в элегическом жанре
Л. T. Сенчина
«Рассмотрение наследия Тредиаковского в литературной перспективе следует начать с попытки интерпретации его взглядов на сущность поэтической речи и воплощения теоретической программы в литературной практике поэта», - справедливо замечает В. Кузнецов.
Заслуги Тредиаковского в области теории литературы не вызывают сомнений. Не случайно такой глубокий знаток литературы XVIII в., как Г. Гуковский, постоянно подчеркивал достижения Тредиаковского в области теоретической мысли, отказывая последнему в таланте поэта, считая, что поэтическая практика Тредиаковского явилась своеобразным иллюстративным материалом, «как бы системой примеров к определенным эстетическим положениям». С таким утверждением ученого позволим себе не согласиться.
В качестве примера, иллюстрирующего поэтические возможности Тредиаковского, проанализируем его первый опыт в элегическом жанре («Элегия о смерти Петра Великого», 1725).
Это первое обращение поэта к жанру элегии. При всей изученности этого типа произведений, элегия до сих пор не стала «закрытым» жанром, исследовательский интерес к ней не ослабевает. И в этой связи обращение к истокам жанра представляется нам своевременным и актуальным. Подчеркнем также, что первый опыт Тредиаковского в элегическом жанре изучен недостаточно полно.
Знаменательно, что Тредиаковский, хорошо знавший европейскую лирику конца XVII-XVIII вв., о чем свидетельствуют его любовные песенки, обращается к более позднему периоду функционирования элегического жанра, делая его достоянием десятилетий XVIII столетия.
Внимательное прочтение произведения «Элегия о смерти Петра Великого» дает возможность увидеть в нем в редуцированном виде присутствие трех родовых элементов - эпоса, лирики и драмы, что свидетельствует об особом роде синкретизма впоследствии разделившихся родовых признаков. Подчеркнем, что такой же «способ представления» жанра на русской почве, по-видимому, для Тредиаковского принципиален. Достаточно вспомнить, что и идиллия «Нисса» (первое обращение к буколическому жанру) также представляет собой своеобразной «синтез» трех родовых элементов, что и определяет специфику античного жанра идиллии. Исследовательница Т. Попова пишет: «Уже при беглом ознакомлении с буколическими сочинениями Феократа возникает мысль: не имеем ли мы дело с некоторой реставрацией древнего синкретизма, настолько органично соединены в них многие формообразующие элементы эпоса, драмы и лирики».
Представляя таким образом жанр, Тредиаковский расширяет потенциальные возможности развития и функционирования данного типа произведения.
В «Элегии о смерти Петра Великого» в редуцированном виде представлены элементы драмы. Герои: Марс, Паллада, Нептун, Слава, Политика ведут между собой «разговор» в форме развернутого диалога.
В элегии есть и расширенное описание деяний Петра I, детальное перечисление его заслуг:
Что всю тебя Вселенну весьма удивила.
Кто когда во искусстве? Кто лучший в науке?
Любовь ко отечеству дала ль место скуке?
Что же бодрость? что промысл? православная вера?
О премудрый Петре!..
...плачь, философия,
Плачте... науки драгие.
Стени, механика, вся математика...
...Петр, мудрый хранитель,
Своего государства новый сотворитель.
Расширение «эпического» начала свидетельствовало о возможности освоения элегическим жанром тех сфер бытия, которые изначально принадлежали эпосу. Отметим, что в жанре элегии активно использовался «эпический» размер - гекзаметр. Отмеченную близость явно ощущал Тредиаковский и пытался реализовать в своей поэтической практике. Знаменательно, что и современные исследователи элегии, анализируя многовековой опыт функционирования этого типа произведений, подчеркивают родство элегии и эпоса. «Близость элегии к эпосу вполне закономерна: их связывала общая лексика, метрическое родство... общности целей», - отмечает Н. Чистякова.
Однако, отмечая многообразие возможностей развития элегического жанра на русской почве, подчеркнем, что в «Элегии о смерти Петра Великого» «скрепляющим» началом является все же лирическая основа. На первый план выдвигается эмоциональное переживание, вызванное трагическими событиями.
Все диалоги героев связаны одной доминирующей эмоцией - боль, печаль, глубокое ощущение утраты. Именно это объединяет всех, и одновременно каждый пытается «выделиться», подчеркнуть, что его переживания, его чувства сильнее других, его утрата ощутимей. Последнее знаменательно, т. к. подобная авторская установка - свидетельство формирования в поэзии «личностного» начала, зарождения персонификации в литературе XVIII века. Последующее развитие жанра элегии связано с расширением лирической доминанты, с усилением роли чувствующего субъекта в организации произведения, с появлением специфического “элегического” слова.
Конечно, элегия Тредиаковского организована принципиально иначе. Элегический жанр испытывает на себе влияние ораторских жанров, ораторской речи, «надличное» слово вступает в явное противоречие с авторской установкой передать «движение».
В тексте «Элегии о смерти Петра Великого» обращают на себя внимание многочисленные обращения, риторические вопросы, восклицания. Элегия начинается с вопроса: «Что за печаль повсюду слышится ужасно? Этот вопрос повторяется несколько раз, что явно усиливает внимание читателя. Тредиаковский избирает в произведении вопросно-ответную форму:
Что то за причина?
Петр, ах! Алексеевич, вящий человека,
Петр, глаголю, российский с сего века»
Такой принцип построения характерен для элегии Тредиаковского в целом.
Интонацию «плача» поддерживают многочисленные повторы:
Увы, мой Петре! Петре верх царския славы!
Увы, предрагоценный!..
Увы, вселенныя...
Увы, моя надежды.
Таким образом, «Элегии о смерти Петра Великого» - это первый образец элегического жанра на русской почве, демонстрирующий широкие возможности данного типа произведения в плане освоения человеческого бытия.
Л-ра: Литературоведческий сборник. – Донецк, 2002. – Вып. 11. – С. 147-150.
Критика
