Литературно-критические статьи Джордж Элиот 1850-х годов
Л.К. Путыкевич
Имя талантливой английской писательницы Джордж Элиот было очень популярно во второй половине прошлого столетия наряду с именами С. Батлера, Дж. Мередита, Т. Харди и других реалистов, пришедших на смену «блестящей плеяде».
В России, как и в других странах, особенный интерес вызывали ее романы. Известно, какие лестные отзывы о них дали А. Герцен, Н. Чернышевский, И. Гончаров, Л. Толстой; М. Салтыков-Щедрин редактировал перевод «Миддлмарча». Гораздо меньше внимания привлекали статьи Джордж Элиот, с которых началась ее литературная деятельность.
Первые обзоры и критические рецензии Джордж Элиот появились на страницах «Вестминстер ревью». В
Статьи Джордж Элиот представляют интерес, который трудно переоценить. В них проявились широта научных и философских интересов, общественные и эстетические воззрения автора, но, несмотря на это, они до сих пор остались недостаточно полно изученными, хотя и в нашем, и в зарубежном литературоведении предпринимались и предпринимаются определенные шаги в этом направлении. Например, последняя публикация ее эссе представляет собой издание, снабженное богатейшим справочным и информационным материалом, и вследствие этого значительно облегчает работу исследователей.
О журналистском периоде в творчестве Джордж Элиот пишут почти все исследователи, однако зачастую не вдаваясь глубоко в существо вопроса. Так, например, Элизабет Холдейн весьма скептически относится к Джордж Элиот-романистке, но не больше воодушевления у нее вызывают и критические эссе, которых она касается бегло. Беглость, поверхностный анализ журнальных статей Джордж Элиот — недостаток большинства работ о ней.
Интересные наблюдения содержит книга У. С. Кнопфельмахера «Ранние романы Джордж Элиот. Границы реализма». В ней намечается и исследуется иногда спорная, но весьма любопытная связь между романами, повестями и статьями писательницы, причем не только в эстетическом, но и в структурном плане.
В российском литературоведении наиболее всесторонне статьи Джордж Элиот анализируются в работах Ю.М. Кондратьева, рассматривающего их как закономерный и логический приступ к непосредственному литературному творчеству писательницы. В статьях, по справедливому мнению Ю.М. Кондратьева, Джордж Элиот сформулировала свое отношение к художественной литературе и ее назначению в общественной жизни, к ее нравственно-воспитательной роли, к задачам писателя, то есть полностью выразила свое эстетическое кредо.
В самом деле, вполне закономерен тот факт, что Джордж Элиот начала именно как журналистка. К моменту переезда в Лондон, связанному с началом работы в «Вестминстер ревью», она была уже достаточно подготовлена не только к журналистской деятельности, но и к общению, как равная с равными, с видными учеными и общественными деятелями того времени, среди которых были, в частности, Г. Спенсер и Дж.Г. Льюис, высоко ценившие оригинальность и глубину ее взглядов. К этому же времени, к 50-м гг. XIX в. сформировались не только философские и общественно-политические, но и эстетические воззрения Джордж Элиот. Выражением этого процесса и является ее журналистская деятельность рассматриваемого периода.
В пределах данной статьи мы не можем ставить задачу полно проанализировать весь богатейший материал, который дают обзоры и рецензии Джордж Элиот, помещенные в «Вестминстер Ревью». Целесообразней остановиться на тех статьях, в которых наиболее ярко выражены ее эстетические принципы и затрагиваются волновавшие ее общественные вопросы, поставленные позднее в романах.
Вслед за первой научной рецензией на уже упоминавшуюся книгу Р.У. Макки появляются другие, написанные в том же плане, статьи: «Женщина во Франции. Мадам де Сабль» (октябрь
Эти первые статьи представляют собой пересказ содержания рецензируемого произведения, сопровождаемого авторским комментарием, то есть преследуют популяризаторские цели, редко выходя за рамки типичного обозрения, и в то же время демонстрируют широту научной, философской и религиозной эрудиции Джордж Элиот. Но со временем, по мере того, как мысли автора обращаются к художественному творчеству, в них все чаще и взволнованней, проникнутые личной заинтересованностью, звучат суждения о современной литературе и литераторах, об их высоком предназначении. И эти теоретические декларации появились незадолго до того, как Джордж Элиот приступила к работе над своей первой повестью. Томас Нобль о книге Джордж Элиот «Сцены клерикальной жизни» пишет: «С июля 1855 года по январь 1857 года она написала серию беллетристических статей, которые регулярно появлялись в разделе обозрений современной литературы «Вестминстера». Говоря о произведениях других авторов, Джордж Элиот долго и осторожно размышляла о природе литературы, о целях и методах романистов. Таким образом, когда она сама пришла к созданию произведений художественной литературы, Джордж Элиот уже имела вполне отчетливое представление о том, что намерена сделать».
Статьи, написанные за этот сравнительно небольшой промежуток времени — «Мораль Вильгельма Мейстера» (июль
Во главу угла Джордж Элиот ставит требование правдивого отражения реальной действительности, причем основным и главным объектом, по ее мысли, должна быть жизнь народа, его тяжелая, полная труда, забот и горестей судьба. По мнению Джордж Элиот, человек, посвятивший себя «святому делу» служения искусству, берет на себя большую ответственность. «Искусство наиболее близко к жизни, — пишет она в статье «Естественная история немецкой жизни», — это средство увеличения нашего опыта и расширения наших контактов с соотечественниками за пределами нашей собственной судьбы. Более всего священна задача художника, когда он берет на себя изображение жизни народа. Фальсификация здесь более пагубна, чем при изображении других сторон жизни. Не столь важно, что мы будем иметь превратное представление о манерах и беседах светских щеголей и герцогинь; но важно, что наше сочувствие к радостям и борьбе, тяжелому труду, трагическому и комическому в жизни наших более угнетенных соотечественников будет извращено и направлено по ложному пути». Выдвигая на первый план требование правдивого изображения жизни и особенно жизни трудового народа, Джордж Элиот в качестве образцов упоминает произведения Вальтера Скотта и Вордсворта. Их правдивые книги, пишет она «делают больше для сближения людей различного положения, для уничтожения губительной человеческой замкнутости, чем сотни проповедей и философских трактатов».
В этом высказывании — ключ к пониманию роли искусства в общественной жизни, как ее трактовала Джордж Элиот. Отнюдь не принимая существующее социальное состояние общества как раз и навсегда данное и потому бесспорное, она видела единственный путь к его улучшению в моральном, нравственном перерождении человеческой личности. Этой высокой цели и призвано служить подлинное искусство, утверждает Джордж Элиот. Центральная мысль, которая проходит красной нитью через все ее статьи, написанные в 50-е гг. — искусство содействует объединению людей, пробуждает взаимные симпатии и сострадание. В этом его гражданская и этическая миссия.
Трудно переоценить гуманистическое значение этого принципа для творчества Джордж Элиот, демократическая сущность которого определила художественную и историко-литературную ценность ее произведений, особенно ранних, таких, как «Адам Бид», «Сайлас Марнер», «Мельница на Флоссе».
Жизнь и судьба трудящегося человека, проблема народа в той или иной степени присутствует во всех ее произведениях, в той или иной мере определяют ее эстетические и общественно-политические интересы. Резкое осуждение вызывало у нее поверхностное, псевдоромантическое, а то и откровенно лживое изображение тяжелой участи человека из народа. В статье «Естественная история немецкой жизни» она с горечью отмечает: «Насколько мало реалистичны характеристики рабочего класса это известно тем, кто не принадлежит к нему, насколько мало изучена его естественная история достаточно хорошо раскрыто нашим искусством, как и нашими социальными и политическими теориями... Но даже те наши художники, которые стремятся давать типы крестьян в их характерных чертах, ...изображают их скорее под влиянием традиций и предрассудков, нежели в результате непосредственных наблюдений».
Высокое звание художника обязывает быть предельно честным перед жизнью, перед искусством, перед самим собой. Всякое отступление от принципов реализма приводит к тому, что художественное произведение утрачивает какую бы то ни было ценность.
В статье «Глупые романы романисток» Джордж Элиот подвергает уничтожающей критике многие явления английской литературы, прежде всего произведения, принадлежащие перу популярных писательниц, делая исключение лишь для Джейн Остин и Элизабет Гаскелл. Но идейно-эстетический диапазон рассуждений критика, по существу, оказывается гораздо шире и серьезнее. Джордж Элиот пишет здесь о тех «преуспевающих писателях», которые «явно никогда не разговаривали с ремесленником, кроме как из окон своей кареты; у них нет никакого представления о рабочем классе, кроме как о «подчиненном», ...и человек, если, он, по крайней мере, не богатый помещик или премьер-министр, не представляет для них никакого интереса... Их интеллект наделен особой способностью воспроизводить то, что они видели и слышали, и то, чего они не видели и не слышали, с одинаковой неправдоподобностью». Эта статья интересна, в частности, тем, что в ней рассматривается целый класс английских романов, в которых разрабатывается «религиозная тема», и осуждается стремление «к дидактическому эффекту при напыщенности образов, размышлений и мелодраматических эпизодов вместо достоверного изображения жизни...». Она написана непосредственно перед тем, как Джордж Элиот начала работу над повестью «Невзгоды Амоса Бартона», первой из «Сцен клерикальной жизни». По этой причине вдвойне привлекательно осуждение ею ложного пафоса и навязчивой поучительности, требование достоверного знания предмета и его правдивого изображения.
Свои теоретические декларации Джордж Элиот реализует уже в первой повести об Амосе Бартоне. «Сцены клерикальной жизни» настолько наполнены реальным жизненным материалом, что читаются как беллетризованные очерки. Они наглядно доказывают, что автор прекрасно знает людей и события, о которых пишет. Жизнь небольшого провинциального городка, быт и нравы его обитателей, а также духовных лиц хорошо знакомы Джордж Элиот с раннего детства.
Повесть об Амосе Бартоне сразу привлекла внимание и нашла восторженную поддержку у читателей, среди которых были Ч. Диккенс, В. Теккерей, Э. Гаскелл, своей правдивостью, глубоким знанием описываемых фактов и событий. Известно, что реальный прототип священника Амоса Бартона, «нашелся» очень скоро и пребывал в недоумении по поводу того, кто мог так живо и верно написать о его несчастьях.
Показательным является и тот факт, что положительными героями произведений Джордж Элиот являются чаще всего люди из народа, простые и честные труженики: столяр Адам Бид, ткач Сайлас Марнер, работница фабрики Дина Моррис. Их моральное здоровье и нравственная чистота противопоставляются эгоистическому бездушию и черствости власть имущих. Джордж Элиот далека от тенденциозной идеализации своих героев, среди них мы не найдем добродушных и розовощеких пейзан, часто встречающихся в викторианской литературе. Беспристрастному и глубокому взгляду честного художника открывается совершенно иная картина. «Ни один из тех, — с горечью, гневом и иронией пишет Джордж Элиот, — кто видел настоящих пахарей, не мыслит их веселыми; никто, кто хорошо осведомлен о положении английских крестьян, не может вообразить их довольными. Медленный, пристальный взгляд, в котором не сияет красота, не мелькает юмор, тягучая речь и тяжелая сутулая походка напоминают скорее меланхолическою верблюда, чем здорового деревенского мужика в полосатых чулках, красном жилете и шляпе набекрень, каким изображают по традиции английского крестьянина». Но за этим внешне, казалось бы, далеко не привлекательным обликом стоит человеческая судьба, человеческая личность, достойная не столько сожаления, сколько подлинного уважения, ибо она несет на своих плечах тяготы не только собственных жизненных испытаний, но и невзгод целого мира.
В «Амосе Бартоне», например, она говорит о том, что ее герои — маленькие, незаметные люди, ничем не замечательные и незначительные, но самая незначительность их существования должна вызывать если не возмущение, то недовольство или, по крайней мере, недоумение по сравнению с блестящими задатками, которые лежат в человеческой природе.
В начале второй книги «Адама Бида», в обширном авторском обращении к читателю, она еще раз подчеркивает, что ее задача — всячески стараться «избегать произвольных изображений и давать но возможности верное описание человеческих характером и поступков в том виде, в каком они отражаются в моем уме, как в зеркале».
Таким образом, требование правдивости Джордж Элиот органически сочетает с демократической ориентацией в определении ценности человеческой личности в моральном и социальном плане.
Наследуя лучшие традиции английского реализма и в соответствии со своим собственным убеждением о гражданской миссии и воспитательной функции искусства, Джордж Элиот неоднократно высказывала мысль о том, что писатель неизбежно должен быть учителем человечества, его наставником и моралистом. В рецензии на роман Чарльза Кингсли «Эй, к Западу!» (1855) она пишет: «Если он (писатель — Л. П.) будет ограничивать себя своей подлинной сферой, он может быть учителем человечества в том смысле, в котором каждый великий художник является учителем, а именно: предлагая нам свою более тонкую эмоциональность как средство, как точный акустический или оптический прибор».
Однако здесь кроется опасность, о которой Джордж Элиот писала еще в статье «Глупые романы романисток». Стремясь более убедительно представить перед читателем свои мысли, писатель часто добивается этого в ущерб образной художественной структуре произведения. По мнению Джордж Элиот, так и произошло, в частности, с романом Ч. Кингсли «Эй, к Западу!». Джордж Элиот по достоинству ценила талант автора романов «Брожение» (1848), «Олтон Локк» (1850), но тем более была к нему требовательна и не прощала ошибок. Первые два романа Ч. Кингсли были несомненно более художественно цельными и значительными по содержанию. В них изображалось бедственное положение английских крестьян и рабочих, каторжный труд и беспросветное, угнетенное существование, борьба идей и классов, и, несмотря на примирительную христианскую проповедь автора, смягчающего развязку конфликтов, они заняли видное место в разработке демократической линии английской литературы середины XIX столетия.
Другое дело роман «Эй, к Западу!». Это произведение Ч. Кингсли описывает похождения основателей морского могущества Великобритании в елизаветинскую эпоху, и настолько тенденциозно и так сильно проникнуто националистическим духом, желанием вселить бодрость в «вялое» современное поколение, что авторская идея то и дело разрывает целостность произведения, лишая его художественной убедительности. Джордж Элиот считает, что Ч. Кингсли оказался в этом романе «более проповедником, чем художником», вместо того, чтобы исподволь, неназойливо подводить читателя к нужным выводам.
Наиболее полное выражение взгляды Джордж Элиот на претворение высокой моральной функции в искусстве нашли в ее статье «Мораль Вильгельма Мейстера». Основная ее мысль — настоящее искусство учит не проповедями, а образными представлениями. С другой стороны, ограниченность моральных целей и убеждений может испортить любые вполне правдивые образы и идеи. Как правильно утверждает Т. Пинией, писательница «не приемлет викторианского убеждения, что искусство должно быть заключено в пределах обыденной морали. Она верит, что «воображение художника может изобразить более правдивую и ясную мораль, если он свободен от ортодоксальных ограничений».
Джордж Элиот решительно отвергает обвинения в аморальности и безнравственности, которые предъявлялись роману Гёте только на том основании, что его герои обладали и хорошими и дурными качествами, что писатель взял на себя смелость показать такие стороны действительности, которые викторианская мораль считала недостойными объектами для художественного освоения. Гёте в «Вильгельме Мейстере» писал внешне настолько бесстрастно, словно ему, замечает Джордж Элиот, «все человеческие дела интересны лишь как объект для интеллектуального созерцания. Но, опросим мы, могло ли открытое проявление морального воздействия сделать книгу более моральной». Метод Гёте, продолжает Джордж Элиот, «кажется нам как раз таким, который является действительно моральным в своем воздействии на читателя... Он не спешит взволновать его изображением добродетели с мелодраматическими последствиями; он спокойно следует течению фактов и жизни».
Однако и тут требование верности правде жизни выдвинуты Джордж Элиот на первый план. Мораль, по ее мнению, должна быть не сухой, оторванной от реальной действительности абстракцией; необходимо уметь увидеть и показать, как одно качество, развиваясь, переходит в другое, в свою противоположность. Немалая смелость и проницательность были нужны для того, чтобы заявить, как это сделала Джордж Элиот, что «...граница между добродетелью и пороком, которая до сих пор считается необходимой гарантией моральности, сама по себе является аморальной фикцией».
Откровенный дидактизм, назойливое морализаторство решительно отвергаются Джордж Элиот-критиком. Она требует, чтобы те нравственные цели, которые преследует автор, вытекали сами собой из всего образного строя произведения, а не преподносились в виде назидательных поучений, чтобы искусство не низводилось до роли иллюстративного материала к той или иной нравоучительной сентенции. И Джордж Элиот-писательница, будучи несомненно дидактичной, плодотворно следует этому принципу именно как художник.
Ряд статей, написанных в 1850-е гг. касается проблемы положения женщины, ее роли в общественной и культурной жизни. Это статьи «Маргарет Фуллер и Мери Уолетонкрафт» (октябрь
Взгляды Джордж Элиот на положение женщины, как это видно из статьи, во многом совпадают со взглядами М. Фуллер и М. Уолетонкрафт, которыми она в равной мере восхищается. Протестуя против той роли, которая отведена женщине в викторианском обществе, Джордж Элиот все же не касается требования равного социального положения для женщин и мужчин. Она полагает, что женщина должна быть максимально приближена к тем идеям и интересам, которыми занят мужчина, то есть она требует равной с мужчинами моральной и интеллектуальной культуры, морального и интеллектуального положения. И это важно не только для женщины, но и для всего общества.
Далеко не все статьи Джордж Элиот представляют одинаковый интерес. Чаще всего важен не столько сам предмет, о котором она пишет, сколько высказываемые ею собственные суждения. В литературно-критическом отношении мы найдем в ее статьях очень мало оценок, которые потребовали бы пересмотра с позиций сегодняшнего дня. Нельзя, например, забыть о том, что Джордж Элиот первая «открыла» для Англии Генриха Гейне, опубликовав о нем обширную статью «Немецкое остроумие: Генрих Гейне». Пойдя наперекор викторианской традиции в критике, делавшей упор на личной жизни поэта и негнушающейся искажением фактов, Джордж Элиот сумела правильно расставить акценты в своей статье, в чем ей помогло прекрасное знание немецкой культуры и истории, немецкой общественной жизни. В результате ей удалось не только отвести от выдающегося немецкого поэта незаслуженные обвинения, но и дать достаточно верную оценку его творчеству.
Благодаря широкой образованности, многосторонним интересам и меткости суждений статьи Джордж Элиот вводят нас в круг идей, проблем и задач, существовавших в литературе середины — второй половины XIX в. В них сконцентрированы основные положения ее эстетики, сформулированы цели литературы и писателя, определена их роль в общественной жизни. Взгляды Джордж Элиот менялись с течением времени, но основные мысли ее статей, написанных в 50-е гг. XIX в., легли в основу ее художественного мировоззрения и определили его на долгие годы. Кроме того, во многих статьях Джордж Элиот проявилась ее критическая проницательность, умение установить правильную историческую перспективу при оценке литературных явлений, умение рассматривать их в идейно-художественной цельности, в органическом единстве общественно-политических взглядов автора и идейного смысла его творчества, чем они выгодно выделялись на общем фоне викторианской критики.
Л-ра: Эстетические позиции и творческий метод писателя. – Москва, 1973. – С. 98-107.
Произведения
Критика
