Дополнение. Дивносинее сновидение
Дополнение
«Недавно я подарил Дмитрию (Авалиани. — Примеч. сост.) четвёртый том собрания сочинений. Через неделю он показал мне его, весь исписанный листовертами. Одно из издательств предложило нам издать общую книгу. Поэма начиналась с того, что Дмитрий презентовал мне пакет, исписанный наоборотным значением моего имени. Я положил в этот пакет чистые листы бумаги. Всю ночь в нём ворочались слова. Наутро я вынул листы с уже написанной поэмой. Музыка фамилии Авалиани царила в ней.
2. Заболеваю. Заболеванье
имеет имя —Авалиани.
3. На Алексеевской плетет лианы
для новой серии Авалиани.
4. На стульчаке он читает Юма,
самый лунный из бородачей.
Жгут лиловые две безумины
набычившихся очей...
5. Чай, после бурного возлияния
летят над булочной авиалани.
6. Пугая горничных спиной овальною,
мчит велогонщиком Авалиани.
8. Когда ситуация голевая,
на Алексеевскую хромаю.
Не эликсира жду — понимания.
Околеваю, Авалиани!
Вербальный брат мой светлобородый
утешит правдой наоборотной.
Жена под вафли заварит чаю.
Авалиани включает чары.
10. Вы гениальный, Авалиани.
Пахнуло лермонтовской Таманью.
11. Он тяжко дышит, укутан шалью
с тесемками, как на воздушном шаре.
Вертер оказывается экстравертом.
12. Летим конвертами до востребования!
Но остановочки нет «по требованию».
Алаверды, к Вам пошел снежок.
Хорошо еще, что не белый порошок!
13. На посошок?
12. Горит на письменах абажур пакета.
Бонжур! Покедова!
13. Шалит, землянами повелевая,
воздушный шарик Авалиани».
Андрей Вознесенский. Отрывки из поэмы
«Перефразируя известное выражение, можно с уверенностью сказать, что Дмитрий Авалиани — это солнце нашей комбинаторной поэзии. Да, и до него писались на русском языке палиндромы, анаграммы и прочие словесные кунштюки, требующие тотальных ограничений. Да, и прежде многие значительные поэты — от Брюсова до Вознесенского — пробовали себя в “буквальной” поэзии. Но только Авалиани сумел насытить ее множеством глубоких и удивительных по виртуозности текстов, превратив её из штукарства, курьёзной словесной гимнастики для чудаков в полнокровную и самодостаточную ветвь русской литературы. Едва ли в ближайшие годы найдётся кто-нибудь, сравнимый с Авалиани по всеохватности, объёму и, главное, качеству сделанного в этой заповедной области. Всякий достойный “комбинатор” в той или иной степени испытал его влияние». Сергей Федин. «Китайнопись»
«Дмитрий Евгеньевич Авалиани <...> уникален и поэтической разносторонностью, и совершенством каждой грани своего таланта. Известность Авалиани (впрочем, несоизмеримо меньшая, нежели его заслуги перед русской словесностью) связана, в основном, с тем, что принято называть формальными опытами <...>; между тем, не менее важны у него и как бы традиционные стихи. Поражает виртуозная способность Авалиани говорить на совершенно различных поэтических языках, не пользуясь концептуалистскими масками и сохраняя целостность лирического Я.
Данила Давыдов. «Волшебник на букву "А"»
