Героическая трагедия Фридриха Вольфа
С. Тураев
В одной из своих речей, посвящённых памяти А. М. Горького, Фридрих Вольф сказал, ссылаясь на пример писателя, что важнейшей задачей каждого современного художника слова является отображение борьбы нового с пережившим себя старым.
[…]
Участник Первой мировой войны, фронтовой врач. Ф. Вольф не только увидел ужасы войны, но и пришёл к пониманию того, кто несёт ответственность за пролитую кровь и страдания миллионов людей.
В период революционных боёв немецкого рабочего класса Ф. Вольф честно и мужественно выполнял свой долг. Рабочие ценили в нём не только опытного врача, но и боевого товарища, который без колебания выбрал своё место среди баррикадных бойцов.
[…]
В последующие годы Ф. Вольф завоевал признание и любовь читателей и зрителей своими замечательными драмами.
Отличительная черта лучших драм Ф. Вольфа, таких, как «Таи Янг пробуждается» (1931), «Матросы из Катарро» (1930), «Фторидсдорф» (1934) и другие, — революционный оптимизм, страстное утверждение идеи неизбежности победы рабочего класса. С особой настойчивостью драматург работал над созданием героических характеров. Поиски типического образа были связаны у него со стремлением во всём величии отразить важнейший конфликт современности — борьбу революционного рабочего класса против империализма. Идя по этому пути, Ф. Вольф утверждал себя на позициях социалистического реализма.
Наряду с темой современного пролетарского движения внимание драматурга давно привлекала и другая большая тема — тема крестьянской войны. Крестьянскому восстанию 1514 года была посвящена одна из ранних драм Ф. Вольфа — «Бедный Конрад» (1923). Спустя тридцать лет драматург завершил свой творческий путь героической трагедией, посвящённой выдающемуся деятелю прошлого, вождю крестьянской революции — Томасу Мюнцеру («Томас Мюнцер. Человек с радугой на знамени», 1953).
[…] В истории Германии было немало значительных эпизодов борьбы народных масс против угнетателей. Эпоха реформации и Крестьянской войны 1525 года представляет собой целую революционную полосу в истории страны. Нельзя не отметить при этом, что если деятели реформации и рыцарской оппозиции не раз привлекали внимание немецких писателей XVIII-XIX веков, то Крестьянская война не нашла, за редкими исключениями, художественного воплощения в немецкой литературе.
Заслугой Фридриха Вольфа явилось то, что он поставил в своих драмах о Крестьянской войне вопрос о революционных традициях немецкого народа. При этом вместе с ростом мастерства драматурга этот вопрос решался им на всё более широком материале.
Если в ранней драме «Бедный Конрад» Ф. Вольф передаёт один из эпизодов народной борьбы, предшествовавший Крестьянской войне 1525 года, то последнее его произведение — «Томас Мюнцер» — трагедия, воссоздающая события большого исторического масштаба. Изображая самое революционное крыло крестьянского движения во главе с Томасом Мюнцером, автор рисует исторический конфликт в наиболее ярком и остром его выражении и на самом напряжённом этапе его развития.
[…]
Драматург раскрывает основные противоречия эпохи на ряде острых конфликтов, составляющих основу развития драматургического сюжета.
Страстная проповедь Томаса Мюнцера обращена не только против князей и графов, всего класса феодального дворянства, но и против деятелей умеренной бюргерской реформации, против Лютера и его присных, предававших дело свободы. Это умеренное крыло представляет в драме священник Хафериц, который убеждает Мюнцера действовать словом, а не мечом. Для Мюнцера подобная позиция означает предательство интересов народа. Он понимает, что только князьям выгодно иметь народ безоружным.
— Право меча должно принадлежать крестьянской общине, — говорит Мюнцер, — она должна вершить суд над неправыми.
С презрением отбрасывая церковную догму о царствии небесном, Мюнцер выдвигает программу «царства божьего» на земле, установления справедливого общественного порядка, при котором всё будет принадлежать всем. Для осуществления этой цели он стремится сплотить и организовать на борьбу плебейские элементы всей Германии.
Ярко воссоздавая колорит эпохи, Фридрих Вольф вводит нас в атмосферу борьбы различных направлений религиозной и политической мысли. Особенностью этой борьбы было то, что многие политические лозунги обычно выражались в религиозных формулах. Язык Библии и Евангелия был тогда близок и понятен всем, и на этом языке формулировались требования народа. Томас Мюнцер облекает себя в одежды ветхозаветных пророков, он провозглашает себя карающим мечом Бога. Но когда испуганный Хафериц упрекает его за произвольное толкование отдельных мест из Библии, Мюнцер отвечает: «Слово растёт, как и человек, в ногу со временем. Я отбрасываю мёртвые буквы и прислушиваюсь к внутреннему смыслу слова...»
Вольф рисует Мюнцера неутомимым, деятельным, неукротимым в своей страстной проповеди «царства божьего» на земле. Мы видим его в кругу друзей и единомышленников, в ожесточённом столкновении с противниками.
Вольф смело вводит в действие представителей широких кругов плебейской общественности, рисуя живой многокрасочный фон, на котором полнее и ярче раскрывается деятельность Мюнцера. Крестьяне, городские бюргеры и ремесленники — все они представлены типичными характерами. Менее ярко показам феодально-княжеский лагерь, однако зловещая роль его в исторических судьбах страны выразительно раскрывается всем ходом действия.
Мюнцер с его программой широких социальных преобразований далеко опередил своё время. Взгляды его разделяла лишь избранная часть тогдашних революционных элементов. Не случайно, как лейтмотив, через всю драму проходят слова народной песни: «Я родился слишком рано...» В этом — трагедия революционера Мюнцера, взволнованно переданная драматургом.
В ряде сцен показана история сложных взаимоотношений, которые складывались между Мюнцером и восставшими крестьянами. Наиболее интересной фигурой здесь выступает священник Пфейфер. Он мужественно возглавил восстание в Мюльгаузене, но вместе с тем отказался перенести борьбу за границы своего города и не поддержал стратегического плана Мюнцера — объединения всех сил восставших во всей стране. Через конфликт Мюнцера с Пфейфером Вольф обнажает одну из роковых слабостей крестьянского восстания — нежелание жертвовать местными интересами во имя общего дела.
Политическая незрелость крестьянства хорошо раскрыта и в образе Аппеля, который падает духом после первых поражений и покидает лагерь восставших.
Восстание подавлено. В последней сцене перед нами — пленный Мюнцер. Его везут на телеге к графу Мансфельду. Через десять дней он будет казнён.
Своему другу Штюбнеру, пытающемуся его спасти, он говорит:
Спасайте не Мюнцера, которого нельзя спасти... Спасайте его слова, его мысли, его планы, его истину... Спасайте великое дело.
Он убеждён, что не напрасны были тяжёлые жертвы, принесённые народом.
Ничто не бывает напрасным, друг мой, ни предсмертный крик, ни малейшее дыхание жизни, ничто не бывает потеряно. Ни один лист, сорвавшийся с дерева, ни мельчайший камушек в ручье... и ни одно слово, сказанное Мюнцером...
Вся драма исполнена революционного пафоса. Патетический тон создаётся прежде всего речами Мюнцера. Драматург щедро использует тексты его сочинений, вкладывая в уста своего героя не только отдельные фразы, но и целые проповеди. Вместе с тем, показывая Томаса Мюнцера в будничной, бытовой обстановке, окружая его простыми людьми, автор придаёт убедительность всему драматическому повествованию, избегая опасности превращения своего героя в простой рупор эпохи. Одна из больших художественных удач автора — образ верной подруги Мюнцера Отти. Нежная и чуткая, Отти заботливо оберегает Мюнцера. Мягко упрекая его за невнимание к себе, она всем существом своим ощущает величие его дел и готова на любые жертвы во имя благородных целей, которые поставил народный трибун.
Литературная критика, отмечая выдающееся значение драмы Вольфа, указала и на ряд недостатков произведения. Основной из них — вялость, невыразительность образов, которые могли бы быть противопоставлены образу Мюнцера и тем самым ярче подчёркивали бы основной конфликт драмы. Серьёзный упрёк вызывает и то обстоятельство, что образ Мюнцера не дан в развитии, хотя и годы, которые изображаются на сцене (1523-1525), Мюнцер проделал известную эволюцию (например, в отношении к Лютеру). Все это несколько ослабляет напряжённость действия. К тому же некоторые сцены статичны, особенно те, где преобладают тексты самого Мюнцера.
Эти недостатки, однако, не могут изменить основного: образ мудрого, смелого и вдохновенного народного трибуна достойно заключает галерею героических образов, созданных Фридрихом Вольфом.
Драматург сумел увидеть и подчеркнуть в деятельности Мюнцера те стороны, которые делают его близким немецкому народу и на современном этапе его борьбы, борьбы за демократическое единство Германии.
Своей драмой Ф. Вольф как бы напоминает о великих исторических уроках. Он призывает немецкий народ к единству в борьбе против сил реакции. Голосом великого Мюнцера он зовёт весь народ объединить свои усилия:
— Друзья, рождается новый мир. Кто его не хочет признать, тот сам себя обрекает на забвение и мрак. Кто за этот мир — вперёд, и пусть становится под наше знамя!
Проникнутая жизнеутверждающим революционным оптимизмом, драма «Томас Мюнцер. Человек с радугой на знамени» достойно завершает творческий путь замечательного немецкого драматурга.
Л-ра: Новый мир. – 1954. – № 10. – С. 260-263.
Произведения
Критика
