Сергей Козлов. Львенок и черепаха
Глава первая,
в которой Львенок и Черепаха поют песню
Жил-был в Африке Львёнок. Звали его Ррр-Мяу.
Вот вышел он однажды погулять по пустыне и встретил Большую Черепаху. Черепаха лежала на солнышке и мурлыкала себе под нос весёлую песенку. «Я на солнышке лежу, — пела Черепаха, — я на солнышко гляжу. Всё лежу и лежу и на солнышко гляжу!..»
«Какая весёлая песенка!» — подумал Львёнок и подошёл поближе.
А Черепаха мурлыкала себе под нос, не замечая Львёнка, потому что глаза у неё были закрыты от удовольствия.
— Носорог-рог-рог идёт, крокодил-дил-дил плывёт, — пела Черепаха. — Только я всё лежу и на солнышко гляжу!
Львёнок подкрался совсем близко, лёг на песок рядом с Черепахой и приподнял одно ухо, чтобы лучше слышать.
— Рядом львёночек лежит и ушами шевелит. Только я всё лежу и на солнышко гляжу! — спела Черепаха и открыла глаза.
— Здравствуй! — сказала она. — Я — Большая Черепаха. А ты кто?
— А я Львёнок Ррр-Мяу! — сказал Львёнок. Сел на песок и запел:
— Я на солнышке сижу, я на солнышко гляжу, всё сижу и сижу и на солнышко гляжу!
— Не сижу, а лежу! — сказала Черепаха.
— Это ты лежишь! А я — сижу, — сказал Львёнок.
И они запели вместе:
— Носорог-рог-рог идёт,
крокодил-дил-дил плывёт.
А потом Львёнок спел:
— Только я всё сижу…
А Черепаха спела:
— Только я всё лежу!..
Они недовольно посмотрели друг на друга и вместе закончили:
— И на солнышко гляжу!
— И всё-таки надо петь лежу! — сказала Черепаха. — Это же я придумала!
— А как же я буду петь лежу, если я сижу? — спросил Львёнок.
— А ты ляг, и тогда всё будет по правде. Ты будешь лежать и петь: «Только я всё лежу!»
— А я не люблю лежать, — сказал Львёнок. — Я люблю бегать. Ну, в крайнем случае — сидеть!
— Но ты же лежал, когда подкрался ко мне!
— Я лежал, только чтобы подслушать песню, — сказал Львёнок. — Я лежу только в особенных случаях.
— Ну, а как ты спишь? Сидя, что ли? — спросила Черепаха.
— Нет, сплю я лёжа. Но когда я сплю, я же не пою!
— А ты представь себе, что ты спишь и поёшь!..
Львёнок лёг на песок и закрыл глаза.
— Давай начнём сначала! — сказал он.
И они запели:
— Я на солнышке лежу,
Я на солнышко гляжу,
Всё лежу и лежу
И на солнышко гляжу!
— И всё-таки это не по правде, — не открывая глаз, сказал Львёнок. — Ведь я сплю с закрытыми глазами и, значит, солнышко видеть не могу!
— А ты открой глаза, — сказала Черепаха. — И представь, как будто ты спишь с открытыми глазами и поёшь.
Львёнок открыл глаза, и они спели ещё один куплет.
— Теперь ты пой одна, — сказал Львёнок. — Ведь я не могу петь сам про себя…
И Черепаха спела:
— Рядом львёночек лежит
И ушами шевелит.
Только я всё лежу
И на львёнка не гляжу.
— Какая красивая песенка! — сказал Львёнок. — А теперь покатай меня, а!
Он прыгнул Черепахе на спину, и она покатала его по пустыне.
— А ты придумаешь завтра новую песню? — спросил Ррр-Мяу, когда они расставались.
— Конечно! Приходи завтра! — сказала Черепаха.
И Львёнок пошёл домой, напевая:
— Носорог-рог-рог идёт,
крокодил-дил-дил плывёт…
И по дороге всё время думал: как это всё-таки можно — спать с открытыми глазами и в то же время ещё петь песни?..
Глава вторая,
в которой оживает бревно
Хорошо, прохладно ночью в пустыне! Львёнок шёл вдоль реки, глядел на далёкие звёзды, пел песню, которую придумала Черепаха, и вдруг споткнулся.
— Ой, дерево?. Сяду передохну.
И сел.
А бревно разинуло зубастую пасть и заскрипело:
— Хе-хе!..
— Что? — Львёнок отпрыгнул.
— Хе-хе… Ты — кто? — скрипнуло бревно.
— Я — Львёнок Ррр… — начал было Львёнок:
— Что пел?
— Песню.
— Сам… придумал?
— Не-ет, Черепаха! Я иду, а она — поёт! Я подкрался! А она — про меня петь стала! А вы — кто?
— Хе-хе!
— Вы — хе-хе?
— Хе-хе! — сказало бревно. — А про меня не спела?
— Про хе-хе? Нет. Про меня, про Крокодила, про Носорога и про…
— А про Крокодила — что?
— Про Крокодила? Про Крокодила — вот! — и Львёнок сел на песок и запел, и ему снова стало весело и хорошо, как было, когда они пели с Черепахой:
— Крокодил-дил-дил плывёт…
— Хе-хе!.. — довольно хехекнуло бревно. — А ещё?
— А больше — всё.
— А про тебя?
— Ой, про меня много! — сказал Львёнок. — И как лежу, и как на солнышко, и как…
— Хе-хе!.. Про тебя — много, а про меня — плыву. Я что же, лежать не умею?
— Умеете, хе-хе.
— Ты чего дразнишься?
— Я не дразнюсь, — сказал Львёнок. — Вы же сами сказали — Хе-хе. Разве вы… не Хе-xe? — Хе-хе…
— Ну вот!
— Послушай, Львёнок…
— Меня зовут Ррр-Мяу.
— Послушай, Ррр-Мяу, у тебя бабушка есть?
— А что?
— А кем она тебя пугает, когда ты, хе-хе… безобразничаешь?
— Крокодилом.
— Вот я Крокодил и есть!
И бревно схватило бы Львёнка, если бы он не отпрыгнул в сторону.
— Вы, хе-хе, Крркодил? — Львёнок чуть не упал от смеха.
— Ну, я тебе покажу, старая калоша, про кого сколько петь! — сползая к воде, хрипело бревно. — Про кого — и лежу, и гляжу, и на солнышко, а про кого — только плыву И ни капельки! Запомнишь Крокодила!
И тяжёлые крокодильи глаза, светясь изнутри недобрым светом, уплыли вниз по реке.
«А что, если это и в правду Крокодил? — подумал Львёнок. — Надо завтра сказать Черепахе: не подходи к воде — я видел Крокодила!»
И Львёнок, пригорюнившись, сел на песок и стал думать, почему этому зубастому бревну не понравилась их с Черепахой песня?
Глава третья,
из которой мы узнаем, что носороги не глухи к искусству
Но побыть одному Львёнку не удалось. При свете звёзд он вдруг увидел что-то большое и тёмное. Это большое и тёмное приближалось.
— О! Здравствуйте! — сказало большое и тёмное. — Я — Носорог!
— Хе-хе… — хехекнул Львёнок.
— Что вы сказали?
— Мы? — Львёнок оглянулся. — Мы… ничего.
— О, вы не думайте, что мы, носороги, глухие к искусству! Это бегемоты толстокожие, а мы… Как вас зовут? Вы так чудесно пели!
— Мы? — Львенок снова оглянулся. — Я — Львёнок. Меня зовут Ррр-Мяу.
— Какое звучное имя!
— Я пел песню. Её сочинила Черепаха. Хе-хе…
— Что-что?
— Это так, к слову. От Крокодила осталось. В зубах завязло.
— От Крокодила? — Носорог оглянулся. — Завязло? А где Крокодил?
— Хвостик такой, ну… довесочек… — и Львёнок сам не понял, как у него снова выскочило: — Хе-хе…
— Вы съели Крокодила?
— Да нет, я…
— Боже мой! Такой молодой, почти ребёнок, а уже — съел Крокодила! Носорог огляделся по сторонам.
— Нет-нет, это невозможно! Вы… вы… вы — герой!
— Я тут — один, — сказал Львёнок, оглядываясь.
— Один, и съел Крокодила! Непостижимо! О, теперешние молодые Львы! Они покажут пожилым обезьянам, крысам, быкам и собакам! О! Это кошки с раздувающимися, как паруса, усами!
— Кошки? — чуть не поперхнулся Львёнок. — Хе-хе…
— О, не перебивайте меня! — Носорог встал на задние лапы. — Когда я услышал вашу песню, я так и понял: идёт победитель! Кто может встать рядом с маленьким Львом? О, только испытанный в боях Носорог!
— А Черепаха придумала про вас в песне, — сказал Львёнок.
— Про меня? В песне? Это немыслимо! Невероятно! Так не бывает! Про меня?
— Да.
— Так спойте же скорее! Теперь я понимаю, что не зря жил!
— Вот слушайте!
И Львёнок запел:
— Крокодил-дил-дил плывёт…
— Это — про Крокодила, которого вы съели.
— А дальше — про вас.
— Пойте же, пойте!
— Носорог-рог… — начал было Львёнок. — Нет, забыл.
— О! Вспомните!
— Там сперва про Крокодила, а потом… Нет, сперва про вас…
— Ну! Ну! Это будет единственным оправданием носорожьей жизни!
— Вы… — Львёнок даже зажмурился, чтобы лучше вспомнить. — Вы — идёте…
— О, всю жизнь! Иду и иду, иду и иду…
— Да, точно! Вот!.. Нет, не помню… Утром! Встретимся утром! У меня голова болит! Проснусь и вспомню!
И убежал.
А Носорог, оставшись один, снова поднялся на задние лапы и, обратив печальные глаза к звёздам, произнёс:
— Про меня — в песне! Ты, говорит, — идёшь! А ведь как верно: иду и иду, иду и иду… Немыслимо!
Глава четвёртая,
в которой Крокодил съел песню, а Черепаха подумала, что Львёнок испугался и убежал
На следующее утро Черепаха лежала на песке, ждала Львёнка и сочиняла для него новую песню.
— Лижет жёлтую волну голубой песок, — подбирая мелодию, мурлыкала Черепаха. — Положи мне, львёнок, лапу прямо на висок.
Голова болит, болит…
А в это время из-за куста высунул голову Крокодил.
«Хе-хе! — подумал он. — Надо подкрасться, чтобы меня не заметили». — И пополз.
Голова болит, болит, рядом львёночек стоит… — пела Черепаха.
— Хе-хе!..
— Это ты, Львёнок?
— Ага, — сказал Крокодил и разинул страшную пасть.
— Ой! Что это? — только и успела вскрикнуть Черепаха.
А Крокодил погладил себя лапой по животу и спросил голосом Львёнка:
— Как ты себя чувствуешь, Большая Черепаха?
— Львёночек, где ты? Я ничего не вижу!
— Я здесь, здесь! — голосом Львёнка сказал Крокодил. И пробормотал: Тута! Хе-хе.
— А почему я тебя не вижу?
— А ты открой глаза, Черепаха!
— Я открыла!
— Посмотри налево!
— Ничего не вижу!
— Посмотри направо! — а сам подумал: «Мне бы в цирке работать — с детства на разные голоса могу…»
И — засвистел соловьем.
— Темно здесь… Ты где, Львёночек?
— Будет, будет кричать-то! — Крокодил перестал свистеть. — Это я Крокодил!
— А где Львёнок?
— Был. Убежал.
— За подмогой, — вслух подумала Черепаха.
— Что?
— Нет, я ничего…
— Тогда давай пой! Да чтоб не только плыву, хе-хе, а ещё и лежу, и бегаю, и черепах глотаю. Поняла? Всё-всё, чтоб со всех сторон, как положено!
— Для этого ты меня проглотил?
— Aгa!
— Чтоб я тебе пела?
— Хе-хе…
— Не буду!
— Так не бывает. Вот я Мартышку проглотил, она мне на ночь сказку сказывала. Питончика как-то съел — очень ему понравилось. А ты: «Не буду!» Пой!
— У тебя что — ум за разум зашёл? — крикнула Черепаха. — Ты же меня съел!
— Не отпираюсь.
— Проглотил!
— Было дело, хе-хе. Я всех сперва глотаю, так удобнее.
— И хочешь, чтоб я тебе пела?
— А что ж тут? — сказал Крокодил. — Я — лежу, ты — поёшь.
— В животе?
— У меня очень хороший живот, просторный. Все хвалят, кого съел. Жить можно.
— Жить — можно, петь — нельзя!
— Ничего, хе-хе, запоёшь!
— Злодей!
— Чем это я тебе не угодил?
— Тарантул!
— Не ругайся — у меня живот заболит.
— А мне что до твоего живота? — закричала Черепаха.
— Как? Ты же в нём сидишь!
— Ага! Сижу! — и Черепаха запрыгала, и Крокодил зайцем запрыгал вместе с ней по песку.
— Будет! Будет! — кричал Крокодил. — Что я тебе мячик, что ли, — скакать?
— Выпусти меня! Слышишь, выпусти! — кричала, прыгая, Черепаха. — Сейчас Львёнок придёт!
— Вот и хорошо — встретитесь!
— Не смей трогать Львёнка! — и Черепаха запрыгала ещё пуще.
— Ox! Ox! — стонал Крокодил.
— До вечера будешь прыгать! — кричала Черепаха.
— А я вот за камушек!
— Не поможет!
И вдруг Крокодил закричал голосом Львёнка:
— Эй! Крокодил! Ты чего это прыгаешь?
— Львёночек! Хе-хе… Это со мной такая болезнь сделалась.
— Львёнок! — крикнула Черепаха. — Бей его! Бей! Он меня съел!
— Ой! Кто это? — спросил голосом Львёнка Крокодил.
— Не обращай внимания, хе-хе. Это у меня от болезни.
— Врёт! Врёт! — Черепаха. — Хватай камень! Камнем его, Львёночек!
— Большая Черепаха, это ты?
— Я! Я!
— А… где ты? — голосом Львёнка спросил Крокодил.
— Да в брюхе же!.. Львёночек!
— Вот! Вот тебе! Вот! — прыгал и кричал Крокодил. И — своим голосом: Ой! Ой! Ой!
И вдруг — голосом Львёнка сказал:
— Большая Черепаха! Он — большой, а я — маленький. Я пойду…
Черепаха перестала прыгать. Крокодил шмякнулся на песок…
— Ффу-у!.. Что же не прыгаешь, Черепаха? — спросил Крокодил.
Черепаха не ответила. И тут появился Носорог.
— Иду… Иду и иду… Великолепно! — закатив глаза к небу, бормотал Носорог, и — наткнулся на Крокодила. — О! Ты — жив!
— Я? Хе-хе… А что?
— О! Разве Львёнок тебя не съел?
— Было дело, хе-хе… Но — нет.
— Как же? Я его встретил, он остаточки твои из зубов выковыривал…
— Остаточки!.. — вздохнула Черепаха.
— Что ты сказал?
— Я? Ничего.
— А мне показалось: кто-то что-то сказал.
— Все молчат.
— Крокодил! Ты не видел Большую Черепаху?
— А тебе зачем?
— О! Ты не знаешь! Про меня теперь — в песне поют! Что я — иду! Представляешь? Иду! А ведь как верно! И про тебя есть. Ты — плывёшь! И это Большая Черепаха придумала!
— Хе-хе. Ну, поют… Ну и пусть себе! А зачем тебе Черепаха-то понадобилась?
— О! Как же? Львёнок про тебя запомнил, а про меня — нет. Иду к нему, а по дороге, думаю, вдруг Черепаху встречу? И она мне сама, понимаешь?
— Что — сама?
— О! Споёт! Нет, это выше сил, выше сил!
И Носорог пошёл, бормоча:
— Иду… Иду и иду… Великолепно!
А Крокодил похлопал себя по брюху и сказал:
— Что же ты молчала, Черепаха? Крикнула бы: вот, мол, я где — туточки… Носорог, он бы меня живо распотрошил…
Черепаха глухо, тоненько так запела:
— Лижет жёлтую волну голубой песок…
— Так не бывает — всё наоборот!
— … положи мне лапу, львёнок, прямо на висок…
— Где Львёнок? Убежал Львёнок.
— Голова болит, болит, рядом львёночек стоит, как ладошкой океана, лапой шевелит…
— Какая ладошка? Где океан? Теперь про меня пой!
— Как ты себя чувствуешь, Львёнок? Как ты спал?
— Ладно, хе-хе, посплю. А ты пой, пой! Сколько мечтал приёмничек завести! А ты — лучше всякого приёмника: и сытно, и с музыкой. Ну, ты про меня ещё споёшь!
Крокодил положил голову на песок, закрыл глаза.
А Черепаха в брюхе у Крокодила еле слышно пела:
— Голова болит, болит, рядом львёночек стоит, как ладошкой океана, лапой шевелит…
«Нет, надо всё-таки отсюда уходить, — подумал Крокодил. — Львёнок прибежит — хлопот не оберёшься!»
И потихоньку уполз.
Глава пятая,
в которой появляется Заяц
И не успел Крокодил скрыться за кустиками, как появился Львёнок.
Он дважды обошёл то место, где совсем недавно лежала Черепаха, обошёл кусты и, возвращаясь, чуть ли не лоб в лоб столкнулся с Носорогом.
— Вот тут я её оставил, — бормотал себе под нос Львёнок. — Приходи утром, сказала, а я — проспал.
— О, молодость, молодость! Священная весна! — воскликнул Носорог. — Если б вы знали, как я в молодости спал! Неделями!
— И следов нет!.. — вздохнул Львёнок.
— Наши следы… Вот я: всю жизнь, всю жизнь, а где? — И Носорог стал что-то разглядывать на песке.
— Ты что там увидел? — спросил Львёнок.
— В том-то и дело, что ни-че-го!
— А я говорю Попугаю: «Ты меня разбуди!» А он: «Обязательно! Обязательно!» И что?..
— Попугаи!.. — вздохнул Носорог. — Полжизни на попугаев, полжизни проспал, и вот…
— А что, если она ко мне побежала? Я — здесь, а она — у меня?
— Нет её там: я был, — вздохнул Носорог.
Лёг на землю, положил голову с огромным рогом на передние лапы, задумался.
— Был у меня друг, — начал печально Носорог. — Звали его — Заяц. Дружили мы с ним…
Носорог прикрыл глаза и сразу увидел своего Зайца. Заяц сидел на песке и глядел на него чёрными глазами.
— Было это в дни юности — три года назад, — продолжал Носорог. — Решили мы посмотреть, есть ли конец нашей Африке. Побежали. Бежали три дня и три ночи. Выбежали на берег океана, я и говорю…
Львёнок прикрыл глаза и тоже увидел и молодого Носорога, и Зайца, и как они выбежали к океану.
— Я и говорю: «Заяц, тебе надо отправиться в путешествие!» «Куда?» спросил Заяц. «По синему океану — в другую Африку». «А ты?» «О! Я бы с удовольствием! Но из чего сделать лодку, которая бы удержала меня?» И мы принялись мастерить лодку для Зайца. Взяли кокосовый орех, разбили его пополам и из одной половинки сделали лодку. «Ну-ка, примеряйся!» «Хорошо! — сказал Заяц. — Теперь нужна мачта!» Мачту сделали из хворостинки, а парус — из бананового листа. «Ну, в добрый путь! — сказал я. — Я буду ждать тебя на этом самом месте. А ты — возвращайся скорей! Ведь обязательно где-то за синим океаном лежит ещё одна Африка!» И Заяц столкнул скорлупу на воду и поплыл. «Греби лапами!» И Заяц стал грести лапами. А я лёг на прежнее место, долго смотрел ему вслед и думал, что Заяц — теперь ещё одна маленькая Африка посреди большого океана…
— Он не вернулся? — спросил Львёнок.
— Нет.
— Ты думаешь, и Черепаху мы не найдём?
Глава шестая,
в которой Носорог испугался
Убравшись с того места, где Львёнок мог разыскивать Черепаху, Крокодил сел у реки, склонил ухо к животу и прислушался.
Лижет жёлтую волну голубой песок, — тихо-тихо пела черепаха.
Положи мне, львёнок, лапу прямо на висок.
Голова болит, болит…
— Фу-ты! — крикнул Крокодил. — Сил моих нет! Мог бы — выплюнул!
И тут к реке вышел Носорог.
— Черепаха! Большая Черепаха! — звал он. — Где ты?
И увидел Крокодила.
— О! Крокодил! Ты не видел Большую Черепаху?
— Я же сказал: нет!
— А…
— Бэ!
И тут из живота Крокодила донеслось:
— Носорог, это ты?
— Я… А кто со мной разговаривает?
Крокодил страшными глазами посмотрел на Носорога, сквозь зубы процедил:
— Хе-хе… Никто с тобой не говорит.
— О! Но я — слышал…
— Носорог! Носорог! Это я — Черепаха! Меня съел Крокодил! Скажи…
Крокодил сильно ударил себя по брюху, Черепаха смолкла.
— Что ты слышал? Хе-хе… — Глаза Крокодила сузились, он приподнялся на лапах, разинул страшную пасть.
— О! Ничего…
— Носорог! — крикнула Черепаха.
Крокодил снова ударил себя по животу, Черепаха смолкла.
— Хе-хе… То-то… Помоги-ка мне лучше, — Крокодил обернулся к Носорогу, — в реку сесть.
— А?.. — Носорог показал глазами на крокодилье брюхо.
— Тебе показалось. Хе-хе…
— О! — Носорог взял под руку Крокодила, помог ему спуститься к реке.
— До свидания, до-о-обрый Носорог! — благосклонно кивнул Крокодил.
— Носоро-о-г!.. — еле слышно донеслось до Носорога, и он увидел над водой одни страшные крокодильи глаза.
Глава седьмая,
из которой мы узнаем, что Львенок съел шестнадцать крокодилов, а бабушка Львёнка никогда не врёт
Крокодил уплыл.
— К морю! В океан! Хе-хе… — хрипел он, уплывая.
А Носорог, оставшись один, понуро опустил голову и прошептал:
— Никого не боюсь! Одних крокодилов боюсь. Когда я был маленьким, меня каждый день пугали крокодилом…
Вбежал Львёнок.
— Черепаха! Большая Черепаха! Где ты? Отзовись! — Убежал.
— О! Нет сил… — вздохнул Носорог. — Заяц!.. Черепаха!..
Лёг на песок, положил голову на передние лапы.
Пришёл Львёнок, лёг рядом:
— Нет?
Носорог помотал головой.
— Если б я знал, если б я знал, — шептал Львёнок. — Я бы спать не ложился!
«Зачем я его отпустил? Куда? Что я без Него? — думал о Зайце Носорог. Бывало спросишь: как быть, Заяц? А он — говорит. И вот — Черепаха… Ведь про меня — в песне! О!..» — И Носорог закрыл голову лапами.
«Бегал, бегал, ничего не замечал, — думал Львёнок. — Ни песка, ни солнышка. А спела песню, и — будто впервые всё увидел!..»
Львёнок приподнялся, позвал:
— Черепаха!..
«Где он теперь? Жив ли? О-о-о!.. Прости меня, Заяц! Прости, Черепаха!..» стонал Носорог.
— Львёнок! — решительно обернулся он к Львёнку.
Но Львёнок был занят своими мыслями и не откликнулся.
«Песня — это когда ночь, а ты поёшь, и будто солнышко! — думал Львёнок. — Дождик идёт, а у тебя песенка, и будто и нет дождя! Разве я бы к ней подкрадывался: мало ли их, черепах-то? А вот теперь… Как же я?»
— Львёнок! — решительно сказал Носорог. — Я видел Крокодила. Он…
— Что? — резко обернулся Львёнок. И от этого резкого тона у Носорога вмиг пропала решимость.
— О! Я видел Крокодила… — забормотал Носорог. — Он говорит: Черепаху не встречал… Он — живой, представляете? Значит… вы другого съели?
— Никого я не ел, — думая о своём, сказал Львёнок.
Носорог приподнялся:
— О! А Крокодила?
— Никого я не ел, — повторил Львёнок.
— Не ели? — Носорог испугался.
— Не ел.
— Ну, я пошёл… Ты здесь это… а я… — и побежал.
— Куда же ты, Носорог? Она же про тебя — в песне! — Львёнок побежал следом. — Я вспомню, вспомню! Ты — идёшь!
— Найдёшь — спросишь, увидимся — скажешь, — не останавливаясь, холодно сказал Носорог.
— Что?
— Слова.
— Крокодила испугался, да? — вслед крикнул Львёнок. — Крокодила? Да я их шестнадцать штук съел! — и заплакал.
— О! Шестнадцать! — как из-под земли вырос Носорог.
Львёнок отвернулся и незаметно вытер слезы:
— А ты как думал! Что он мне — Крокодил!
— О! Расскажите! Я знаю! О! Я не ошибся!..
— Знаешь что? — сказал Львёнок. — Иди скажи моему Попугаю, что завтракать я не приду.
— О! Слушаюсь! — Носорог побежал.
— Бедный Заяц!.. — горько вздохнул Львенок. — Стой! Не ходи, не надо!
Носорог вернулся.
— Почему ты такой, а?
— Какой?
— Ну… всего боишься?
— О! Вам хорошо, вы — Львёнок, у вас папа — Лев.
— Лев…
— Львы — бесстрашные.
— А бабушка говорила: нет зверя храбрей Носорога!
— Правда? Бабушка?
— Да.
— Так и сказала?
— Она никогда не врёт.
— О! Я был, я был, но…
«Скажу ему», — подумал Носорог.
— Знаете, она…
— Кто?
— Черепаха. Она…
— Ладно. Что говорить? — сказал Львёнок. — Идём к океану! Черепахи океан любят. Не может быть, чтобы мы её не нашли!
Глава восьмая,
в которой Обезьянка спасает Питошу и узнает голос Черепахи
Крокодил поплыл к океану. Следом по берегу реки побежали к океану Львёнок с Носорогом. Большая Черепаха ехала в брюхе у Крокодила и думала:
«Если б Львёнок не побоялся, если б Носорог не испугался, я бы им столько песен придумала!..»
— Ой! — вдруг вскрикнула Черепаха. — Что это?
— Вода, — спокойно сказал кто-то. — Пьёт. Иль — просачивается.
— Кто здесь?
— Так я тебе и сказала! Сам-то ты кто?
— Я — Черепаха.
— Ври!
И кто-то беззвучно захохотал.
— Правда, я — Большая Черепаха, — сказала Черепаха. — Меня Крокодил съел.
— Всех съели.
— A вы… А ты — кто?
— Так я тебе и сказала! Ложилась — никoгo! Проснулась — уж тут как тут. Докажи.
— Что?
— Что — Черепаха.
— Как же я докажу — ведь темно!
— То-то и оно! — захихикал кто-то. — А вдруг ты не Черепаха, а Крокодильчик. Крокодил Крокодильчика съел, а ты — меня: выходит, я уже буду два раза как проглоченная, — разве выберешься?
— А вы… A ты… уже была?
— А то! Давай «на ты», ладно?
— Да кто же ты?
— Сижу, значит, это…в Крокодиле.
— В этом?
— Нeт, в другом. Сижу день, сижу два, скучаю, понятно, — ни попрыгать, ни поплясать, и тут…
«Бу-бу-бу!» — раздалось сверху.
— Что это? — прошептала Черепаха.
— Это он так, внутренним голосом говорит. Ну вот… И тут — плюхается рядом удавчик. Питон, то есть: он Питоном представился. Неужто, говорю, ты меня съешь, — сам ведь проглоченный! Конечно, говорит, есть-то охота!
— Да кто же ты?
— Не делай этого, говорю, — не слушая Черепаху, продолжал кто-то, мы лучше на волю выберемся! И-ха! И-ха! Смеется. Ну, прям, как осел. Никогда бы не поверила, что змеи так хохочут…
— Кто же ты?
— Так я тебе и сказала!.. Отсмеялся — и ко мне: все-таки, говорит, я тебя съем! Так ведь проглоченный ты, кричу, проглоченный! А он: что ж, что проглоченный, раз я тебя еще проглотить могу! — и расхохоталась. Стали мы бегать: он — за мной, я — от него, да разве тут разбегаешься? Схватил. Эх, ты! — говорю. — В Крокодиле тебе только и место. Хорошо, хоть солнышка больше не увидишь! А он…
— Бедная!.. — вздохнула Черепаха.
— Брось! Бедная!.. Я на него как закричу: стой! Выберемся! Он и отступил. Ну, признавайся, ты — змея?
— Я же сказала — Большая Черепаха.
— Будет врать! Говори — змея?
— Да Черепаха я, Черепаха!
— Чем докажешь? Молчишь?
— Ты пощупай меня…
— Как же! Пощупай! Тут ты меня и схватишь!.. — неизвестная Черепахе личность развеселилась. — Ладно, слушай… Как, говорит, выберемся? А так, говорю: когда эти спят — пасти разевают. Уснёт — мы и выползем. Вот пришла ночь…
«Бух-бух-бух!» — забухало сверху.
— Вылез куда-то, — заметила неизвестная личность. — Во по брюху молотит!
— Эй! Черепаха! — закричал Крокодил. — Спой что-нибудь! Я тебя как большую песню съел, хе-хе… А ты…
— Слышишь? — сказала Черепаха.
— Ха! Крокодила слушать! Какая же ты песня, если ты — Черепаха?
— Я пою…
— Ладно. Споёшь, — и неизвестная личность продолжила свой рассказ, а Крокодил поплыл дальше.
— Поползли мы… Я — впереди, Питончик — сзади… Только, значит, ночным свежим воздухом донесло, как этот, как его…
— Питон! — подсказала Черепаха.
— Да нет, Крокодил ка-ак чихнёт! Зубы — бац! — вот настолько прошли. И держит. А мы — в горле стоим. Осталось-то по языку перебежать, и всё.
— Ох-х!..
— Затаились. Не дышим. А Питон и шепчет: как откроется, я — первый, я длинный.
— Что, что откроется? — от волнения у Черепахи осип голос.
— Да пасть! Ну, ты прям!.. Совсем не сечёшь! Открылся. Питоша пошёл. А воздух свежий, хороший, у него возьми и закружись…
— Голова?
— Ну! В Крокодиле-то душно было…
Выполз он до половины и лежит. Тут я…
— Не знаю, кто ты, но ты — молодец! — сказала Черепаха.
— …по языку проскакала, хвать его — и тащу.
— А Крокодил?
— Глаза вытаращил! Спит.
— Ой!..
— Тяну я удавчика, а сама думаю: и на что я его вытаскиваю, ведь съест! И действительно, вытянула, отползли мы в сторону, а он и говорит: «Спасибо, Мартышка! Хочешь, я тебя съем?» Ну, я убежала…
— Как же ты опять в Крокодиле оказалась?
— Ха! Как? Сижу, солнышко светит. Слышу: кто-то поёт. Я, говорит, на солнышке лежу! И я легла. Только глаза закрыла — рраз! — и в Крокодиле. Я бы этих песенников!..
— Бедная Обезьянка!
— А ты откуда знаешь, что я есть Мартышка? В темноте видишь? Змея!
— Да ты же сама сказала…
— Как же! Жди! Скажу я!
— Не бойся меня! Не бойся! — сказала Черепаха. И тихонько запела:
— Голова болит, болит, рядом львёночек стоит, как ладошкой океана, лапой шевелит…
«И вправду поёт», — подумала Обезьянка.
— Слушай! — сказала она. — А ведь твой голос мне знакомый.
И тут опять забухало наверху, и Крокодил закричал:
— Эй! Черепаха! Слышишь, что ль? Океан-море! Прибыли!
Глава девятая,
в которой Заяц нашёл другую Африку, а Носорог потерял друга
И не успели Львёнок с Носорогом выбежать на берег океана, как тут же в скорлупе от кокосового ореха подплыл Заяц. Он вытянул скорлупу на песок и глубоко вздохнул.
— Ффу-у!.. — сказал Заяц. — Приплыл! Правду говорил Носорог: так быстро наша Африка кончиться не может…
— Заяц! — закричал Носорог и кинулся к Зайцу.
— Заяц, но — не ваш, — Заяц уклонился от объятий.
— Ты меня не узнаёшь? Я — Носорог!
— Вижу, — сухо сказал Заяц.
— А это — Львёнок!
— Ррр-Мяу, — представился Львёнок.
— Заяц, — Заяц кивнул, и уши его упали и снова встали торчком.
— Я так по тебе скучал… О, Заяц! — Носорог протянул к Зайцу лапы.
Заяц отступил.
— Вы что-то путаете… Я — Заяц, но вы — не мой Носорог. Мой друг — в Африке; он лежит там, на самом краю и ждёт меня. А это — другая Африка: я плыл к ней три года.
— О-о-о! — только и мог сказать Носорог.
— Извините, но мне кажется, вы ошибаетесь, — вступился за Носорога Львёнок. — Это — тот Носорог.
— Вам кажется.
— Но он говорил, что отправил своего друга в путешествие как раз три года назад.
— Охотно вам верю.
— О! Неужели ты меня не узнаёшь?
— Вас не узнать невозможно: вы — Носорог.
— О да! Да!
— Но мой Носорог выглядел иначе.
— О!.. Иначе…
— Да. Он был молод, красив. У него были не такие тусклые глаза… И потом… он говорил: там, в другой Африке, тоже бегают Львы, живут носороги и маленькие зайцы, но… другие носороги, другие зайцы, понимаете? Мой друг Носорог — один, он остался в Африке.
— О! Это я… — и Носорог, обхватив голову лапами, сел на песок.
— Конечно. Но вы — не тот.
— О! Тот! Ведь обо мне — в песне! Я — иду!
— Вот видите? А мой Носорог — лежал.
— О! Я лягу! — и Носорог ничком лёг на пecoк.
— Нет-нет, мой Носорог — в другой Африке! Я возвращусь к нему и скажу, что он прав: за синим океаном есть ещё одна Африка! Там бегают маленькие львы и живет печальный Носорог, про которого поют в песне! — и Заяц пошёл к своей скорлупе.
— О! Заяц! — крикнул Носорог.
— Заяц, подожди! — позвал Львёнок.
— Я сделал всё, как обещал моему другу, — сказал, останавливаясь, Заяц. Я нашёл другую Африку! Он был прав! А теперь я возвращусь к нему. Прощайте!
И Заяц столкнул скорлупку на воду и поплыл.
— Заяц! — закричал Носорог. — Это я, это я! Не уплывай! Не уплывай, Заяц! Я не могу без тебя! Я истосковался! Зачем я только придумал другую Африку?
И Носорог повалился на песок и стал себя бить лапами по голове.
— Прощайте! Прощайте! — махал лапой Заяц. — Я передам от вас привет моему Носорогу! Я скажу ему: он прав, так быстро Африка кончиться не может! За синим океаном лежит ещё одна Африка-а-а!..
— О! Нет мне прощенья!.. — захрипел Носорог.
И вдруг вскочил, закричал:
— Заяц! Помнишь, Заяц? Помнишь? «Греби лапами!» Я тебе кричал — греби лапами?! Греби лапами, Заяц!.. О! Уплыл…
Глава десятая,
и последняя, в которой всё хорошо кончается
А в это же самое время на берег океана по реке приплыл Крокодил. Он расположился неподалёку от Львёнка с Носорогом, но они его не видели за бугорком, и он их не видел.
Крокодил сел на песок, достал из походной сумки песочные часы, поставил их перед собой и сказал:
— Вот! Есть не буду, а ты у меня запоёшь! Слышишь, Черепаха? Полчаса уже не ем!
Черепаха молчала.
«Как же мне её разговорить?» — думал Крокодил. И голосом Львёнка закричал:
— Большая Черепаха! Большая Черепаха! Где ты?
— Зови-зови, — не оборачиваясь к Львёнку, сказал Носорог. — Сейчас я тоже кричать стану.
— Он вернётся, не думай, — гладил Носорога Львёнок.
— Львёнок! Львёнок! Ты пришёл? — закричала из брюха Крокодила Черепаха. Ты не бросил меня? Львёночек!
Львёнок поднял голову, посмотрел по сторонам, Крокодила не увидел.
«Послышалось», — подумал Львёнок.
— Мне бы в цирке работать! Хе-хе! — громко сказал Крокодил. — За кого хошь говорить могу. Хоть за Львёнка, хоть за Черепаху, — и засвистал соловьем. Но вдруг подпрыгнул:
— Ой!
И снова:
— Ой-ёй!
И уже запрыгал по песку, не в силах остановиться:
— Ой! Ой! Ой! Брось прыгать, Черепаха! Вот забыл! Вот глупый!
А Черепаха кричала уже громко-громко:
— Не предавал он меня, Мартышка! Не предавал!
И Крокодил стал подпрыгивать так высоко, что его сразу увидели за бугорком Носорог с Львёнком.
— Смотри, прыгает! — сказал Львёнок.
— О! Крокодил, ты прыгаешь?..
— Я… Я… У меня… Гимнастика!
— Врёшь! Врёшь! Не обманешь! — кричала Черепаха.
— Кто это говорит?
И Носорог отступил, потупившись.
— Кто здесь разговаривает?! — крикнул Львёнок.
— Ни-кто не раз-го-ва-ри-ва-ет! Все мол-чат! — прыгая, хрипел Крокодил.
— Врёшь! Врёшь! Не обманешь! — кричали Черепаха с Мартышкой.
— Кто говорит?! — Львёнок крикнул так громко, что Крокодил на мгновенье застыл в воздухе.
— Не обращайте внимания, хе-хе… Это у меня от болезни: голоса будто бы… — сказал застывший в воздухе Крокодил.
— Ври! Ври! Ври! — кричали Черепаха с Мартышкой.
— Хе-хе… Опять… Слышите?
И Крокодил шлёпнулся на песок и заскакал, как мячик.
— Ничего не понимаю! — сказал Львёнок.
— О, молодость-молодость! Еще поймёте… — и Носорог сделал шаг назад.
— Крокодил, ты не видел Большую Черепаху? — спросил Львёнок. — Мне кажется, я слышал её голос.
— О! Крокодил! Припомни хорошенько: ты Черепаху не встречал? — издали крикнул Носорог.
— Хе-хе… — сверкнул глазами Крокодил, и Носорог отступил ещё дальше.
— Большую Черепаху, — сказал Львёнок и подошёл к Крокодилу.
— Нет! Нет! Нет! — прыгая, выл Крокодил.
— Видел! Видел! Видел! — кричала Черепаха.
— Большая Черепаха!! — закричал Львёнок.
— Львёнок! Это — ты?
— Я…
Крокодил шлёпнулся на песок, Носорог испарился.
— Где ты, Большая Черепаха? — крикнул Львёнок.
И вдруг Черепаха тихо сказала:
— Львёнок, если это правда ты — спой нашу песню!
Крокодил голосом Львёнка быстро сказал:
— Я забыл!
— Нет-нет, я помню! — крикнул Львёнок. И запел:
— Носорог-рог-рог идёт!..
И Носорог робко высунул голову из-за бугра:
— О! Это — я!..
— В Крокодиле я, Львёночек! — крикнула Черепаха. — Нас съел Крокодил!
Всё замерло. Стих океан.
Лишь Крокодил смотрел на Львёнка страшными глазами.
И Львёнок не испугался.
— Ты так? — закричал он и вцепился Крокодилу в глаза.
Они стали драться, и песок полетел к самому небу. Крокодил хрипел, бил хвостом, а Львёнок дубасил его по чем попало и кричал:
— Вот! Вот тебе! Вот!
Но Крокодил извернулся и схватил Львёнка зубами.
— А-а-а!.. Носоро-о-о-г! — крикнул Львёнок.
— О! Погодите! Я сейчас! — кинулся Носорог. — Я виноват! Я! Я! О! Разожми пасть, кому говорят! — и схватил Крокодила за хвост.
— Хе-хе!.. Брось хвост, говорю! — не выпуская Львёнка, прохрипел Крокодил.
— О! Всё! Не брошу! Хвост сломаю — отпусти!
— Мой хвост! — взвыл Крокодил и выпустил Львёнка.
Львёнок снова вцепился в Крокодила, а Носорог вдруг тихо, страшно сказал:
— Хвост сломаю — разевай пасть!
Вскинул Крокодила в небо и стал крутить его над пустыней.
— О! О! — дважды разинул пасть Крокодил, и на песок выскочили Мартышка и Черепаха.
— Солнышко! Солнышко! — заплясали они.
А Носорог ещё сильнее раскрутил Крокодила и бросил его в океан.
— Я на солнышке лежу,
запела Черепаха.
— Я на солнышко гляжу,
подхватила Мартышка.
— Все лежу и лежу,
крикнул Львёнок.
И на солнышко гляжу!
спели все.
— Носорог-рог-рог идёт…
пела Черепаха.
— О! Я иду! Иду! И — не боюсь! Никого! Ничего! О! Львёнок! Прости меня! Прости меня, Черепаха!
И тут появился в скорлупке под парусом Заяц.
— Носорог! — крикнул он. — Я вспомнил! Вспомнил! «Греби лапами!» Это ты! Другой Африки нет! Это — ты!
И все кинулись к Зайцу, и Носорог упал на песок и заплакал.
— Я так рад! Так рад!.. — гладил Заяц Носорога по голове. — Это ты! Смотри, какие у тебя молодые глаза! Это — ты!..
Как хорошо, что песня есть у нас!
запели все.
Столько крепких лап,
И столько добрых глаз
К нам в песенку,
Как в дом родной, придут
И вместе с нами
В песенке споют:
И в зубастом крокодиле
Можно жить,
Только песню
В крокодиле
Не сложить!
И тут из воды высунулся Крокодил и закричал:
— И я! И я! Я тоже хочу! Ведь про меня — целая строчка! Я — плыву!
Но на него никто уже не обращал внимания.
КОНЕЦ