14.11.2019

Лаймен Фрэнк Баум. Путешествие в Страну Оз

(Отрывок)

1. ДОРОГА НА БАТТЕРФИЛД

— Милая девочка, не могла бы ты показать мне дорогу на Баттерфилд? — спросил у Дороти странный, косматый человек.
Дороти присмотрелась к нему. Незнакомец хоть и был сильно оборван и всклокочен, но в его глазах мелькали озорные огоньки, и он казался довольно симпатичным.
— Конечно, — ответила девочка, — я могу указать тебе, путь. Но эта дорога совсем в другом месте.
— Неужели?
— Тебе придется пересечь большую ферму, затем идти по тропинке к главной дороге, потом повернуть на север и идти до развилки, где пять дорожек разбегаются в разные стороны, а дальше… ой, мне лучше самой посмотреть…
— Пожалуйста, милая девочка. Если хочешь, проверь дорогу хоть до самого Баттерфилда, — отозвался оборванец.
— Сверни на тропинку за пеньком вяза или на дорожку за норкой суслика, или…
— И любая подходит?
— Конечно нет, Косматый. Чтобы добраться до Баттерфилда, надо выбрать один-единственный верный путь.
— А эта дорога, которая ведет от пенька суслика, единственная или…
— Господи! — воскликнула Дороти. — Придется самой показать тебе, куда идти, ты ужасно бестолковый. Подожди немного, я сбегаю домой и надену шляпку.
Оборванец остался один. Он медленно жевал овсяный стебелек, как будто не мог найти ничего вкуснее. Около дома росла яблоня, и на земле валялось много яблок. Оборванец решил, что яблоки гораздо лучше, чем овсяный стебелек, и пошел к дому, чтобы подобрать их. Из дома вихрем вылетела маленькая черная собачонка с живыми коричневыми глазками и помчалась к незнакомцу, который подобрал уже три яблока и сунул их в один из широких карманов, скрывавшихся в его рванье. Собачка с лаем кинулась к оборванцу, но он быстро схватил ее за загривок и запихнул в тот самый карман, где уже лежали яблоки. На земле оставалось еще много яблок, оборванец подбирал их и опускал в карман, и каждое ударяло песика по голове или по спине, отчего тот рычал. Песика звали Тотошка; он ужасно огорчился, попав в карман незнакомца.
Дороти не заставила себя долго ждать. Она появилась на пороге со шляпкой в руках и позвала:
— Косматый, если хочешь, чтобы я показала тебе дорогу на Баттерфилд, пойдем.
Девочка перелезла через изгородь, и незнакомец последовал ее примеру. Он двигался медленно, спотыкаясь на небольших кочках, как будто не замечал их, погруженный в свои мысли.
— Ну и ну, до чего же ты неповоротлив! — воскликнула Дороти. — Или, может быть, у тебя устали ноги?
— Нет, милая девочка, дело не в ногах, всему виной растительность на моем лице: все эти волосы так мешают в теплую погоду. Хоть бы пошел снег. А ты бы обрадовалась снегопаду?
— Конечно нет, — ответила Дороти, строго взглянув на оборванца. — Если в августе пойдет снег, он погубит и кукурузу, и овес, и пшеницу, дядя Генри не соберет урожая, обеднеет и тогда…
— Нет, нет! — воскликнул оборванец. — Я думаю, снега не будет. Это наша тропинка?
— Да, — ответила Дороти, перелезая еще через одну изгородь. — Я провожу тебя до главной дороги.
— Спасибо, милая девочка. Ты хоть и юна, но очень добра.
— Не каждый знает дорогу на Баттерфилд, — заметила Дороти, вприпрыжку двинувшись по тропинке, — но я часто бывала там с дядей Генри и сумею найти ее даже с завязанными глазами.
— Пожалуйста, не завязывай глаза, — с серьезным видом возразил незнакомец, — ты можешь ошибиться.
— Это невозможно, — засмеялась девочка. — Вот главная дорога. А нам нужен второй поворот налево; нет, третий; нет, пожалуй, четвертый. Давай-ка посмотрим. Первая тропинка около пенька, вторая около норы суслика, а потом…
— Что же потом? — спросил оборванец, опуская руку в карман. Тотошка тут же укусил его за палец. Незнакомец вскрикнул и мгновенно вытащил руку из кармана.
Дороти ничего не заметила. Она с беспокойством смотрела на дорогу, защищая ладошкой глаза от солнечных лучей.
— Пошли, — решительно произнесла она, — осталось уже немного, и я тебе покажу, как идти дальше.
Вскоре они подошли к развилке, откуда в разных направлениях расходились пять дорог. Дороги указала пальцем на одну из них и сказала:
— Вот эта.
— Весьма признателен, милая девочка, — произнес незнакомец и зашагал по другой дороге.
— Куда же ты? — закричала девочка. — Ты пошел совсем не туда.
Оборванец остановился.
— Ты сказала, что вот эта дорога ведет на Баттерфилд, — произнес он, в смущении теребя пальцами бороду.
— Ну да.
— А я не хочу попасть в Баттерфилд.
— Не хочешь?
— Ни в коем случае. Я просил тебя показать мне дорогу на Баттерфилд, чтобы не попасть туда случайно по ошибке.
— А! Так куда же ты направляешься?
— Мне все равно…
Ответ странного незнакомца не только удивил девочку, на и рассердил: выходит, все ее старания были напрасны.
— Здесь много замечательных дорог, — заметил оборванец, внимательно оглядываясь и напоминая медленными поворотами своего туловища ветряную мельницу. — Мне кажется, отсюда можно попасть куда угодно, в любую точку света.
Дороти тоже оглянулась и с удивлением стала всматриваться в окрестности. Отсюда действительно шло много прекрасных дорог. Их оказалось гораздо больше, чем раньше. Девочка попыталась сосчитать тропинки, зная, что их должно быть пять. Но когда она насчитала семнадцать, то пришла в полное недоумение и перестала считать: тропинок было столько, сколько спиц в колесе, и они разбегались в разные стороны от развилки, где остановились девочка и ее странный спутник. Если бы Дороти продолжала считать, скорее всего, некоторые тропинки попадались бы ей не один раз.
— Боже мой! — воскликнула девочка. — Здесь всегда было только пять дорог — главная и все остальные. А теперь… где же главная дорога, Косматый?
— Не знаю, милая девочка, — ответил лохматый незнакомец, садясь на землю, вероятно, утомленный долгим стоянием. — Разве ее здесь не было минуту назад?
— Кажется, была, — промолвила совершенно сбитая с толку Дороти. — И я видела норку суслика и пенек, но теперь их нет здесь. Все эти тропинки очень странные, и их так много! Как ты думаешь, куда они ведут?
— Дороги, — заметил оборванец, — не ведут никуда. Они лежат неподвижно на своем месте, и поэтому люди могут идти по ним.
Он сунул руку в карман и так быстро вытащил яблоко, что Тотошка не успел на сей раз укусить его.
Собачонка высунула из кармана мордочку и залаяла так громко, что Дороти в испуге отскочила назад.
— Тотошка! — воскликнула она. — Откуда ты взялся?
— Это я прихватил его, — пояснил лохматый незнакомец.
— Зачем?
— Чтобы он стерег яблоки в моем кармане, а то кто-нибудь может стащить их.
Тут космач одной рукой взял яблоко и начал его жевать, а другой вытащил из кармана Тотошку и опустил на землю. Разумеется, Тотошка стремглав кинулся к Дороти, заливаясь радостным лаем и упиваясь возвращенной ему свободой, особенно приятной после неволи в темном кармане оборванца. Девочка ласково погладила Тотошку по голове, и он уселся перед ней, свесив набок красный язык и внимательно глядя ей в лицо живыми коричневыми глазками, будто спрашивая: «Что же мы будем теперь делать?»
Дороти не могла ответить на этот вопрос. Она тревожно озиралась, пытаясь найти в окрестном ландшафте какие-нибудь знакомые приметы. Но все вокруг казалось необычным и странным. Между тропинками пестрели зеленые полянки, шелестели листьями деревья и кусты, но нигде не видно было хутора, откуда она совсем недавно вышла, и вообще ничего знакомого и привычного — за исключением Тотошки и Косматого.
Вдобавок к прочим неприятностям Дороти столько раз поворачивалась в разные стороны, пытаясь понять, куда же она попала, что теперь уже не могла определить, в каком направлении надо искать хутор. Девочка не на шутку встревожилась.
— Боюсь, что мы заблудились, — глубоко вздохнув, обратилась она к спутнику.
— Не бойся, в этом нет ничего страшного, — ответил Лохматый, выбрасывая огрызок и принимаясь жевать следующее яблоко. — Каждая из тропинок куда-то ведет, иначе их просто не было бы здесь. Какое имеет значение, куда они идут?
— Я хочу домой, — сказала Дороти.
— Пожалуйста. Почему же ты не уходишь?
— Потому что не знаю, какой дорогой возврашаться.
— Это скверно, — в замешательстве покачал головой оборванец. — Очень хотел бы помочь тебе, но, к сожалению, не могу. Я совсем не знаю здешних мест.
— Мне теперь кажется, что я тоже их не знаю, — сказала девочка и уселась на землю рядом с ним. — Странно. Пять минут назад я была дома и вышла показать тебе дорогу на Баттерфилд…
— Чтобы я по ошибке не пошел по этой дороге…
— А теперь я заблудилась и не знаю, как попасть обратно домой!
— Съешь яблоко, — предложил Косматый, протягивая Дороти румяное яблочко.
— Я не хочу есть, — ответила девочка.
— Но завтра ты можешь проголодаться и тогда пожалеешь, что отказалась.
— Если я проголодаюсь, тогда и съем твое яблоко.
— Но к тому времени, скорее всего, яблок уже не останется, — возразил оборванец и начал сам жевать румяное яблочко. — Иногда собаки лучше ориентируются, чем люди, и быстрее находят дорогу домой. Может быть, Тотошка доведет тебя, обратно до фермы?
— Тотошка, ты найдешь дорогу? — спросила Дороти.
Тот энергично завилял хвостом.
— Отлично, — промолвила девочка, — пойдем домой.
Тотошка огляделся и припустил по одной из тропинок.
— До свидания, Косматый, — крикнула Дороти и побежала за Тотошкой, но тот вскоре остановился и вопросительно посмотрел на хозяйку.
— О, не надейся, что я тебе что-нибудь скажу, я не знаю, куда нам идти. Ты должен сам найти дорогу домой.
Но Тотошка ничем не мог помочь. Он вилял хвостом, сопел, тряс ушами и снова возвращался к тому месту, где они оставили оборванца. Затем он устремлялся к другой тропинке, опять возвращался и несся к следующей. Однако каждый раз дорога казалась ему незнакомой, и он понимал, что она не приведет к родной ферме. Наконец, когда Дороти уже почувствовала усталость, бегая вслед за Тотошкой, запыхавшийся песик сел рядом с косматым незнакомцем и притих, оставив все попытки найти дорогу домой.
Дороти тоже присела и глубоко задумалась. Она иногда сталкивалась с необычными событиями, но сегодняшнее приключение казалось самым странным. Потеряться рядом с домом, не больше чем в пятнадцати минутах ходьбы от него, да еще в таком совсем не романтичном уголке Канзаса! Это привело ее в полное недоумение.
— Твои родные будут волноваться? — спросил косматый спутник, глядя на девочку своими славными лукавыми глазами.
— Скорее всего, — вздохнув, ответила Дороти. — Дядя Генри говорит, что со мной всегда что-то происходит, но в конце концов я возвращаюсь домой целая и невредимая. Может, он не будет волноваться, решит, что я скоро вернусь.
— Уверен, что ты вернешься, — улыбнулся оборванец. — Ты знаешь, хорошие девочки никогда не попадают в беду. С другой стороны, я тоже хороший человек, так что, надеюсь, и мне не грозят неприятности.
Дороти с любопытством взглянула на незнакомца. Его одежда представляла собой сплошные космы и лохмы, обувь была разодрана и дырява, волосы и борода клоками торчали в разные стороны. Но улыбка казалась ласковой, а глаза добрыми.

Дороти спросила:
— А почему ты не хотел попасть в Баттерфилд?
— Дело в том, что в Баттерфилде живет человек, который должен мне пятнадцать центов, и если он встретит меня, то непременно захочет вернуть долг. А я не желаю иметь деньги, милая крошка.
— Почему? — удивилась Дороти.
— Деньги делают людей надменными и спесивыми, а я совсем не хочу стать таким. Я хочу, чтобы меня любили. А пока у меня есть Магнит Любви, все, кого я встречу на пути, будут любить меня.
— Магнит Любви! А что это такое?
— Если ты никому не расскажешь, я покажу его тебе, — ответил Косматый тихим таинственным голосом.
— Здесь некому разболтать секрет, кроме Тотошки.
Оборванец тщательно обследовал один карман, затем другой, потом третий. Наконец он извлек маленький пакетик, завернутый в мягкую бумагу и завязанный бечевкой. Он развязал бечевку, развернул сверток и достал кусочек металла, по форме похожий на подкову. Этот предмет, тусклый и темный, выглядел малопривлекательно.
— Вот чудесный магнит, притягивающий любовь, — взволнованно произнес Косматый. — Его подарил мне эскимос с Сандвичевых островов, где на самом деле нет никаких сандвичей. Пока магнит у меня, все живые существа, которых я встречу, будут нежно любить меня.
— А почему эскимос не оставил магнит себе? — с интересом разглядывая металлический брусок, спросила Дороти.
— Он устал от всеобщей любви к своей особе и захотел, чтобы его кто-нибудь возненавидел. Поэтому он отдал магнит мне, а на следующий день его загрыз гималайский медведь.
— И эскимос не пожалел, что расстался с магнитом?
— Не знаю, он ничего не успел сказать, — ответил Косматый, тщательно завертывая и завязывая магнит и опуская его в другой карман. — Но медведь совсем не казался огорченным.
— Ты был знаком с медведем? — поинтересовалась Дороти.
— Да. Мы часто играли с ним в мяч на Икорных островах. Медведь любил меня, потому что я обладал магнитом. Я не упрекал медведя за то, что он загрыз эскимоса, поскольку такова его природа.
— Когда-то я знала голодного тигра, которому очень хотелось полакомиться упитанными младенцами, но он никогда не тронул ни одного ребенка, потому что имел совесть.
— У гималайского медведя, — вздохнул оборванец, — не было совести.
Несколько минут он молчал, видимо, обдумывая случаи с медведем и тигром. Все это время Тотошка с большим интересом разглядывал его. Песик, несомненно, вспоминал о прогулке в кармане оборванца и размышлял о том, как в дальнейшем избежать подобной участи.
Наконец Косматый обернулся и спросил:
— А как тебя зовут?
— Дороти, — ответила девочка и вскочила, — но что же нам теперь делать? Не можем же мы тут вечно сидеть!
— Давай выберем седьмую дорогу, — предложил Косматый. — Семь — счастливое число для маленьких девочек, которых зовут Дороти.
— Седьмую с какого конца?
— Откуда ты начала считать.
Дороти снова принялась считать: седьмая тропинка выглядела точно так же, как все остальные. Однако оборванец поднялся с земли и двинулся в путь, как будто был абсолютно уверен, что эта дорога самая лучшая. Дороти и Тотошка последовали за ним.

2. ДОРОТИ ВСТРЕЧАЕТ ПУГОВКУ

Седьмая дорога оказалась очень неплохой — она петляла и извивалась по зеленым лугам и полям, покрытым маргаритками и лютиками. Время от времени путникам попадались затененные густыми деревьями полянки. Но нигде не было видно ни одного дома и ни разу им не встретилось живое существо.
Дороти начинала опасаться, что чудесная дорога уводит ее все дальше от родной фермы: она не видела вокруг ничего знакомого, привычного. Но пожалуй, не стоило и возвращаться назад, на развилку, потому что другая тропинка могла бы увести ее еще дальше от дома.
Девочка шагала рядом с Косматым, который весело насвистывал, чтобы скоротать время в пути. Так они шли, пока не добрались до тенистой поляны, где рос огромный каштан и откуда дорога резко сворачивала в сторону. В тени каштана сидел маленький мальчик в матросском костюмчике и рыл землю какой-то деревяшкой. Вероятно, малыш уже копал давно: яма была такая большая, что в нее мог влезть футбольный мяч.
Дороти и ее спутники решили отдохнуть.
Малыш продолжал серьезно и упорно рыть яму. Девочка обратилась к нему:
— Как тебя зовут?
Мальчик невозмутимо взглянул на нее. Его лицо с пухлыми щечками освещали большие, голубые, очень серьезные глаза.
— Пуговка, — наконец ответил он.
— А как твое настоящее имя? — продолжала допытываться Дороти.
— Пуговка.
— Это не настоящее имя! — воскликнула девочка.
— Разве? — спросил малыш, продолжая копать землю.
— Ну конечно нет. Это — прозвище. У тебя должно быть имя.
— Должно быть?
— Естественно. Как тебя зовет мама?
Малыш перестал копать и задумался.
— Папа говорит, что я сияю, как начищенная пуговица, и мама называет меня иногда Светлая Пуговка.
— А как зовут твоего папу?
— Папа.
— Нет, как его имя?
— Не знаю.
Тут, улыбаясь, вмешался Косматый:
— Все это не имеет значения. Мы будем называть молодого человека, как его зовут папа и мама, — Пуговка. Это имя ничуть не хуже, а может, и лучше многих других.
Дороти понаблюдала, как мальчик копает, затем спросила:
— А где ты живешь?
— Не знаю.
— А как ты сюда попал?
— Не знаю.
— И совсем не знаешь, откуда ты?
— Нет.
— Наверное, он потерялся, — обратилась Дороти к Косматому и вновь обернулась к малышу:
— Что же ты собираешься делать?
— Копать.
— Но ты же не можешь вечно копать. А что ты будешь делать потом?
— Не знаю.
— Ты же должен знать хоть что-нибудь, — начала сердиться Дороти.
— Должен? — удивился малыш.
— Конечно.
— А что я должен знать?
— Прежде всего, что с тобой будет дальше.
— А ты знаешь, что будет со мной?
— Ну конечно нет.
— А что будет с тобой, ты знаешь? — с серьезным видом поинтересовался малыш.
— Пожалуй, не знаю, — призналась Дороти, вспомнив о собственных трудностях.
Косматый рассмеялся:
— Никто на свете не знает всего, Дороти.
— Но мальчик, кажется, не знает вообще ничего. Не так ли, Пуговка?
Мальчик покачал головой в очаровательных локонах и невозмутимо ответил:
— Не знаю.
Никогда еще Дороти не встречала человека, который сообщил бы ей так мало о себе. Во всяком случае, было ясно, что малыш потерялся и родные должны встревожиться. Мальчик казался младше Дороти года на дватри, и его прелестный костюмчик свидетельствовал о нежной любви и трогательной заботе близких. Каким же образом он попал на безлюдную тропинку?
Рядом с Пуговкой на земле лежала соломенная шляпа с позолоченным якорем на ленте. Длинные штанишки матросского костюмчика расширялись книзу, а на свободный широкий воротник блузы были нашиты золотые якоря. Мальчик сосредоточенно рыл яму.
— А ты видел когда-нибудь море? — спросила Дороти.
— Что?
— Ну, был ты когда-нибудь там, где есть вода?
— Да. У нас в саду за домом колодец.
— Ты не понял. Я спрашиваю, плыл ли ты когда-нибудь на большом корабле по океану?
— Не знаю.
— Почему же на тебе матросский костюмчик?
— Не знаю.
Дороти потеряла терпение:
— Ты ужасно бестолковый, Пуговка!
— Я бестолковый? — спросил мальчик.
— Да.
— Почему? — поднял он на Дороти большие ясные глаза.
Девочка хотела ответить: «Не знаю», но вовремя спохватилась.
— На этот вопрос ты должен ответить сам.
Косматый спутник Дороти вновь откусил от яблока и вмешался:
— Нет смысла задавать ему вопросы. Тебе не кажется, что кто-то должен позаботиться о бедном малыше? Пожалуй, лучше бы ему отправиться в путь вместе с нами.
Тем временем Тотошка с нескрываемым интересом заглядывал в ямку, выкопанную малышом, с каждой минутой проявляя все большее беспокойство и возбуждение. Он, вероятно, решил, что мальчик охотится на какое-нибудь животное. Песик громко залаял, прыгнул в яму и начал энергично работать лапами, разбрасывая землю во все стороны. Комья полетели в малыша. Дороти подняла мальчика с земли и отряхнула с одежды землю.
— Прекрати, Тотошка! — закричала она. — Здесь нет ни мышей, ни сурков. Не будь таким глупым.
Тотошка остановился, подозрительно принюхался и выпрыгнул из ямы, виляя хвостом, как будто совершил что-то важное и полезное.
— Ладно, пошли, — предложил Косматый, — а то ночь застигнет нас в пути.
— Куда ты собираешься идти? — спросила Дороти.
— Я похож на Пуговку: я не знаю, — засмеялся Косматый. — Но жизненный опыт подсказывает мне, что любая дорога куда-то ведет. Поверь, милая Дороти, если мы пойдем вперед, то рано или поздно придем куда-нибудь. Что это будет за место, мы не можем сейчас даже предположить, но когда придем туда, то узнаем.
— Ты прав, Косматый, — согласилась Дороти, — это разумно.

3. СТРАННОЕ СЕЛЕНИЕ

Пуговка с радостью уцепился за руку Косматого, ведь у того лежал в кармане Магнит Любви, и малыш сразу полюбил странного косматого человека. Путешественники двинулись вперед, Дороти сопровождала Косматого и малыша с одной стороны, а Тотошка — с другой. Маленькая компания отправилась в путь в гораздо более веселом и бодром расположении духа, чем можно было предположить. Девочка привыкла к необычным приключениям и очень любила их. А куда бы ни отправилась Дороти, Тотошка готов был следовать за ней повсюду, как хвостик. Пуговка не проявлял ни малейших признаков беспокойства или страха, ведь он все равно заблудился, а у Косматого, скорее всего, вообще не было родного очага, и он чувствовал себя одинаково счастливым везде.
Так они шли довольно долго. Вдруг впереди над дорогой появилась большая арка. Когда путешественники подошли поближе, то увидели, что арка покрыта очень красивой резьбой и роскошно раскрашена. На верхней части арки располагалось множество павлинов с развернутыми хвостами, и их перья были прорисованы с удивительным мастерством. В центре арки путники увидели большую лисью голову, глядящую на мир с умным видом сквозь очки. Голову лисицы украшала маленькая золотая корона с сияющими острыми зубьями.
Пока путешественники с любопытством разглядывали арку, с той стороны неожиданно появились лисы, одетые в солдатскую форму. На них были зеленые рубашки и желтые панталоны, а маленькие круглые шапочки и высокие башмаки были ярко-красного цвета. Кроме того, их длинные пушистые хвосты украшали большие красные банты. Каждый солдат нес деревянную шпагу, на остром конце которой устрашающе поблескивал ряд отточенных зубов. Когда Дороти увидела эти зубы, она вздрогнула.
Во главе колонны маршировал капитан. Его форму украшали золотые позументы, и он выглядел более парадно, чем простые солдаты.
Путники не успели еще ничего сообразить, как лисы окружили их, и капитан закричал:
— Сдавайтесь! Вы наши пленники!
— А что такое пленник? — спросил Пуговка.
— Пленник значит невольник, — ответил лисий капитан, прохаживаясь взад-вперед с величественным видом.
— А что такое невольник? — снова спросил малыш.
— Это ты! — ответил капитан.

Косматый рассмеялся.
— Добрый день, капитан, — произнес он, вежливо кланяясь лисьей команде и особенно низкий поклон отвесив командиру. — Надеюсь, вы и ваши родные в добром здоровье.
Лисий капитан взглянул на Косматого, и резкие черты его лица прояснились и приобрели вполне приятное выражение.
— Спасибо, у нас все благополучно, — ответил он, и Дороти поняла, что Магнит Любви подействовал и лисы полюбили Косматого. Увы, Тотошка не знал этого: он довольно сердито залаял и попытался укусить капитана за ногу в открытое место между красными башмаками и желтыми панталонами.
— Назад, Тотошка! — закричала Дороти и подхватила собаку на руки. — Это наши друзья.
— Да, мы друзья! — подтвердил капитан слегка удивленным тоном. — Вначале я решил, что вы враги, но, кажется, вы действительно наши друзья. Вам придется отправиться вместе со мной к королю Дису.
— А он кто? — очень серьезно спросил Пуговка.
— Король лисьего царства, великий и мудрый монарх, управляющий нашим сообществом.
— А что такое монарх и что такое сообщество? — поинтересовался Пуговка.
— Малыш, пожалуйста, не задавай столько вопросов.
— Почему?
— А действительно, почему не задавать вопросов? — воскликнул капитан, с восхищением глядя на малыша. — Если не спрашивать, ничего не узнаешь. Это истина. Я был не прав. Ты очень умен, малыш, если вдуматься, очень умен. А теперь, друзья, пойдем, мой долг — проводить вас в королевский дворец.
Солдаты строевым шагом промаршировали под арку, и вместе с ними двинулись Косматый, Дороти, Тотошка и Пуговка. И тут перед ними предстал красивый большой город. Дома, построенные из разноцветного мрамора, радовали глаз живописными красками. В отделке в основном использовались изображения птиц и домашних пернатых — павлинов, фазанов, индюков, тетеревов, уток и гусей. Над входом в каждый дом красовалась резная голова лисицы, представляющая обитателя данного дома, что производило странное, но приятное впечатление.
Когда путешественники шествовали по улице, многие лисы вышли на веранды и балконы своих домов, чтобы посмотреть на незнакомцев. Все лисы были красиво одеты; особы женского пола носили платья из переплетенных перьев, эффектно раскрашенных в самые причудливые тона.
Пуговка так пристально рассматривал новое место, что глаза его стали еще больше и круглее. Он не раз спотыкался и упал бы, если бы Косматый не сжал покрепче его ручку. Все четверо не переставали удивляться, а Тотошка был так возбужден, что ему все время хотелось лаять, гнаться за каждой лисой, которую он видел, и сражаться с ней. Но Дороти не выпускала из объятий его маленькое, вздрагивающее тельце и уговаривала успокоиться. В конце концов Тотошка утихомирился, решив, что вокруг слишком много лис и со всеми невозможно сразиться.
Вскоре они пришли к большой площади, в центре которой возвышался дворец. Дороти сразу поняла, что это дворец короля, потому что над монументальной входной дверью увидела голову лисы, точно такую же, как над аркой. Эта лиса, единственная из всех, была в золотой короне.
У входа стояла внушительная охрана, но лисы-караульные поклонились капитану и пропустили его, не задавая никаких вопросов. Капитан провел путешественников через множество комнат, где разодетые лисы сидели в красивых золоченых креслах и пили чай, который разносили лисы-слуги в белых передниках. Наконец друзья подошли к широкому дверному проему, задернутому тяжелой портьерой из золотой ткани.
Около дверного проема стоял огромный барабан. Капитан подошел к барабану и ударил по нему сначала одним коленом, потом — Другим. Барабан ответил: «Бум-бум».
— Вы все должны постучать по барабану точно так же, как я, — велел капитан.
Косматый подошел к барабану и постучал по нему сначала одним коленом, потом другим; Дороти и Пуговка последовали его примеру. Мальчику так понравился звук, издаваемый барабаном, что он попытался ударить по нему еще несколько раз своими маленькими пухлыми коленками. Но капитан остановил его. Тотошка не мог постучать по барабану коленками, и у него не получилось так загнуть хвост, чтобы он достал до барабана. Дороти ударила по барабану вместо Тотошки, и пес в ответ залаял. Капитан, услышав его лай, нахмурился.
Золотая портьера раздвинулась, чтобы пропустить входящих, и капитан вместе со своими спутниками вошел внутрь.
Широкая длинная комната, куда они попали, сверкала золотом и сияла красочными витражами. В центре, на роскошном золоченом троне, восседал Король-лис, окруженный лисами-придворными. У всех придворных на глазах поблескивали очки, что придавало им серьезный и важный вид.
Дороти сразу узнала Короля, потому что видела его изображения на арке и над входом во дворец. Поскольку в прежних путешествиях девочка уже несколько раз встречалась с особами королевской крови, она знала, как себя вести. Едва увидев Короля, она приветствовала его низко поклонившись. Косматый тоже поклонился, а Пуговка кивнул и сказал: «Привет».
— Мудрейший и благороднейший властелин Страны Лис, — торжественным тоном обратился капитан к Королю, — осмеливаюсь смиренно доложить Вашему Величеству, что этих незнакомцев я обнаружил на дороге, ведущей к вашим владениям, и, следуя своему долгу, привел их сюда.
— Так, так, — произнес Король, пронизывающе глядя на путников. — Что привело вас в мою страну, незнакомцы?
— Ваше Величество, нас привели сюда ноги, — ответил Косматый.
— А что вы собираетесь здесь делать? — последовал новый вопрос.
— Идти дальше, и чем быстрее, тем лучше, — вновь ответил Косматый.
Король, естественно, не имел ни малейшего понятия о Магните Любви, но волшебная сила магнита заставила его мгновенно полюбить косматого путника.
— Если хотите, вы можете покинуть мою страну в любую минуту, — вежливо промолвил король. — Но мне хотелось бы показать вам мою столицу и оказать гостеприимство, пока вы здесь. Мы также счастливы принимать у себя Дороти и признательны ей за то, что она посетила нас. Ведь какую бы страну Дороти ни посетила, то сразу становилась известной.
Речь Короля чрезвычайно удивила Дороти.
— Ваше Величество, откуда вы знаете, как меня зовут?
— Ну что ты, дорогая крошка, все знают тебя, — ответил Король. — Разве ты не догадывалась об этом? Ты стала очень известной особенно с тех пор, как подружилась с Озмой из Страны Оз.
— Вы знакомы с Озмой? — удивилась Дороти.
— С сожалением должен признаться, что не знаком, — печально ответил Король, — но надеюсь вскоре познакомиться. Принцесса отмечает день своего рождения двадцать первого числа этого месяца.
— Неужели? — изумилась Дороти. — А я и не знала.
— О да! И это будет самая блестящая церемония из всех, что происходили когда-либо в волшебной стране. Надеюсь, ты попросишь, чтобы меня тоже пригласили?
Дороти задумалась.
— Уверена, Озма пришлет вам приглашение, если я попрошу, но как вы доберетесь до Страны Оз и до Изумрудного Города? Ведь это так далеко от Канзаса.
— От Канзаса! — изумленно воскликнул король.
— Ну да, а разве мы сейчас не в Канзасе?
— Какая странная точка зрения! — засмеялся Король. — Почему ты думаешь, что это Канзас?
— Да ведь я ушла с фермы дядюшки Генри примерно два часа назад, — ответила Дороти, слегка озадаченная вопросом.
— Скажи откровенно, дорогая, видела ли ты когда-нибудь в Канзасе такой прекрасный город, как Лисбург?
— Нет, Ваше Величество.
— А разве ты не добиралась из Страны Оз в Канзас в одно мгновение благодаря серебряным башмачкам и волшебному поясу?
— Добиралась, Ваше Величество.
— Тогда почему же ты удивляешься, что за час или два дошла до Лисбурга, расположенного ближе к Стране Оз, чем к Канзасу?
— Господи! — воскликнула Дороти. — Неужели это опять волшебная страна?
— По-моему, да, — улыбнулся лисий Король.
Дороти повернулась к Косматому с серьезным и укоризненным выражением лица.
— Ты чародей или переодетый волшебник? Ты заколдовал меня, когда спрашивал дорогу на Баттерфилд?
Косматый покачал головой.
— Разве ты видела когда-нибудь такого оборванного волшебника? Нет, дорогая Дороти, поверь, моей вины в этой истории нет. Во мне не найти ничего необыкновенного, кроме Магнита Любви. А обо всем остальном я знаю ничуть не больше, чем ты. И я вовсе не пытался увести тебя из дома. Если хочешь поискать дорогу на ферму, я с удовольствием пойду с тобой и постараюсь чем могу помочь.
— Не стоит, — задумчиво произнесла Дороти. — В Канзасе я никогда не увижу столько интересного, как здесь, и надеюсь, тетя Эм не будет слишком сильно волноваться. Ведь я не собираюсь путешествовать очень долго.
— Прекрасно, — одобрительно кивнул Король Дис. — Мудрый человек доволен своей судьбой, что бы ни случилось. Однако я вижу, у тебя новый друг — он выглядит очень умным, и посмотрите, какая у него светлая улыбка. Он сияет, как начищенная пуговка.
— Вы правы, — согласилась Дороти, а Косматый прибавил:
— Ваше Величество, вы угадали: малыша зовут Пуговка.