Чем запомнился 70-й Берлинский кинофестиваль

От 70-го Берлинале ожидали очень многого. В этом году киносмотр стал первым для его нового руководства - арт-директора Карло Шатриана и исполнительного директора Мариетты Риссенбек. Шатриана до этого возглавлял фестиваль в Локарно, масштабный обзор авторского кино, и все были уверены, что он перенесет свою преданность арт-хаусу на новую ниву. Бывший директор Дитер Косслик, который просидел в этом кресле 20 лет, превратил фестиваль в звездную территорию благодаря привлечению мощных голливудских десантов, которые обеспечили ему хорошую кассу. Кроме того, при Косслике усилилась и окончательно закрепилась репутация Берлинале как царства политкорректности и политизированности, когда в официальную программу все время попадали фильмы только благодаря их тематике. Это уже давно стало предметом возмущения, насмешек и мемов.

Новые управленцы сразу дали понять, что бывшие незыблемые правила их не слишком волнуют. Скажем, правило первого показа. Раньше, когда существовало разделение на фестивале класса «А» и фестивали класса «B», «А» обязаны были включать в официальную программу только совсем новые фильмы, не засветились на одном киносмотре. Затем эту классификацию отменили, но крупные фестивали - Канны, Венеция, Берлин, Локарно, Сандэнс - остались верны правилу «первой ночи». Берлинале решительно сломал стереотип и смело отобрал в конкурсную программу несколько фильмов, которые уже были показаны на других площадках. Якобы мелочь, но на самом деле очень похвальный и смелый шаг, свидетельствующий о готовности уступить регламенту в пользу качества.

Границы зла

Накануне Берлинале вспыхнул скандал. Оказалось, что основатель фестиваля Альфред Бауэр, чьим именем названа одна из престижных местных отличий, занимал высокий пост в ведомстве Геббельса. Приз, конечно, отменили, а его обладатели взялись лихорадочно думать, что делать в этой ситуации: тихо сидеть или публично вернуть награду. Пока размышляли, фестиваль стартовал, и про Бауэра все забыли. Кстати, основателем Венецианского фестиваля был не кто иной, как сам Муссолини, а актерский приз назван Кубком Вольпи в честь второго его основателя Джузеппе Вольпи, муссолиниевского министра. И его бюст украшает вход в Палаццо дель Синема. Словом, тревожно стало жить - скелеты сыплются из шкафа на голову.

Согласно международным рейтингам критиков под конец с большим отрывом обошла всех Элайза Гиттман с фильмом «Никогда редко иногда всегда». Такое странное название - это варианты ответов на вопросы анкеты, которую обязана заполнить 17-летняя героиня, чтобы попасть на аборт. Две девушки-кузины едут из Пенсильванской глубинки в Нью-Йорк, там одна из них должна прервать беременность, которая, очевидно, произошла после секса с отчимом. В своем городке сделать это анонимно не удастся. Деньги у девочек заканчиваются в первый же день, за гостиницу платить нечем, билет обратно купить не за что, зато есть огромный чемодан со сломанной ручкой - тяжеленный спутник двух дур, которые вещей набрали на два дня, как на месяц в холодные края. Сюжет почти повторяет фильм «4 месяца, 3 недели и 2 дня» Кристиана Мунджиу, с которого началась новая румынская волна. Но если румынский фильм исследовал несвободу в тоталитарном государстве, то Гиттман прощупывает современное американское общество на те же стереотипы, что, оказывается, не меняются десятилетиями. Мир затрагивает тебя всеми своими острыми углами, за которыми скрывается то же насилие, только припорошеное новыми обстоятельствами. Фильм прост но в простоте его сила. Мнение международной кинокритики не совпало с мнением жюри во главе с Джереми Айронзом, которое отдало Гиттману вторую по значимости награду - Гран-при жюри.

Чужие лица

Из почти четырехсот фильмов Берлинале аудитория для приза зрительских симпатий выбрала «Добро пожаловать в Чечню» - документальный фильм Дэвида Франса о преследовании геев в Чечне и программу вывоза оттуда. Эта работа является одним из самых сильных впечатлений от Берлинале. История каждого жителя перевалочного пункта, где уволенных с чеченского рабства традиционных ценностей прячут, пока им готовят документы для выезда, уже сама по себе уникальна и страшная. Ранее обычно было похищение, далее пытки, следы которых показывают на своем теле герои, потом или убийство, или передача человека семье, потом и поступит ритуальное убийство «предателя» этих самых «ценностей». Интересно, что ценности ценностями, а вот, скажем, девушка Аня, которая испытывает влечение к женщинам, становится жертвой шантажа собственного дяди. Он требует от племянницы секса, угрожая в случае отказа рассказать о ее ориентации родителям. Как поступит с ней семья, глава которой к тому же является большим республиканским начальником, девушка знает. «Они меня просто убьют», - уверена она. История спасения Ани - отдельный сюжет с переодеваниями, шифрованием, изменением автомобилей. Другой герой, Гриша (все имена, конечно, изменены), сначала спасается сам. Затем к нему пробирается его любимый. А когда начинают угрожать его матери, сестре и двум племянникам, активисты вывозят всю семью. Это триллер!

Все участники событий, кроме активистов, действуют в фильме под чужими лицами. Франс применил новую технологию «замены лиц», по которой персонажу дается лицо другого человека. Такой метод использовали и раньше, но в игровом кино он принадлежал к спецэффектам. В документальном кинематографе Франс применил этот метод впервые. То есть мы видим реального человека, который говорит (голос изменен тоже), ходит, ничего не делает, даже режет вены, как один из спасенных ребят с подорванной психикой. А лицо у него совершенно чужого человека, но также реального. Франс рассказал, что 22 американских гея предложили свои лице героям фильма для их безопасности. Вот такая круговая порука по всему миру.

Нашумевший «Дау. Наташа» Ильи Хржановского и Екатерины Эртель стал звездным часом для знаменитого немецкого оператора Юргена Юргеса, который получил «Серебряного медведя» за выдающееся художественное достижение. В этой спорной во всех отношениях ленте бесспорным является лишь камера: в руках Юргеса, оператора лучших лент Вима Вендерса, она создает выразительный и яркий мир, что, как порой кажется, живет даже вне фильма, - у нее свое, полноценная и полнокровная жизнь. «Дау. Наташа» - небольшая часть мегаломанского проекта Хржановского, которому он посвятил 10 лет и в который было вложено миллионы долларов. Ради проекта, который начинался как фильм о Льве Ландау, в Харькове на месте бывшего бассейна стадиона «Динамо» был отстроен целый город - условный Институт, приют и концентрат тоталитаризма. Хржановский заселил этот город участниками проекта, вполне погрузив их в атмосферу и реальность 1930-1960-х.

Никаких гаджетов, никакой современной одежды, даже трусы и бюстгальтеры должны быть аутентичными: хлопок / панталоны / ужас-ужас. Те, кто нарушил правило, строго наказывались. Актеры, часть которых на самом деле ими не являются, помещались в эту реальность и разыгрывали сцены из советского прошлого, опираясь не на сценарий, которого не было, а на собственные способности к импровизации. В какой-то момент к съемкам присоединился один российский олигарх, взявший на себя финансирование фильма, который уже вышел из своих берегов, он уже не является фильмом, превратившись в гигантский перформанс. Прошлой зимой его презентовали в Париже, выделив три огромные площадки - театр «Шаттл», Teatre de la Ville и Центр Помпиду - и разместив там и залы для просмотра, где вперемешку демонстрировались отдельные фильмы проекта, и много восковых фигур участников проекта, и инсталляции из советских времен, и столовую с алюминиевыми ложками-мисками-кружками. Проект такой масштабный, что рассказать о нем кратко невозможно. И не надо - для берлинского конкурса отобрали лишь одну ленту плюс для внеконкурсного показа еще девять, объединенных в одну и показанных в последний день. Фильм (содержащий обсуждаемую уже второй год сцену убийства свиньи в кадре) шел 6 часов. Народ высидел и выжил.

«Дау. Наташа», если уж совсем коротко, рассказывает о том, как местная буфетчица Наташа заводит роман с заезжим французским ученым, за что подвергается жестокому допросу в КГБ. Кагебешников играет бывший кагэбэшник. И даже похоже: для него ничего нового в этой роли нет. Сцена надругательства с использованием коньячной бутылки обсуждалась с особым рвением и даже спровоцировала написания письма несколькими российскими критиками-феминистками руководству фестиваля, упрекая его в пропаганде насилия, что, в свою очередь, повлекло огромный скандал в российском кинокритическом сообществе до взаимного сквернословия в соцсетях.

Лучшим режиссером стал кореец Хон Сань Су за фильм «Женщина, которая сбежала» - удивительная работа, построенная на нюансах, недосказанности, аромате любви. Это маленький рассказ о молодой женщине, которая через несколько лет после отъезда из родного города решила проведать своих подруг юности. Женщины бесконечно о чем-то болтают, явно что-то недоговаривают, а зритель, кажется, сначала даже растерян - зачем мне это?! - но потом из разговоров вырисовывается древняя драма, которая, похоже, еще не закончилась, а пошла на новый круг.

Актерских «Серебряных медведей» получили немка Паула Бэр за главную роль в «Ундине» Кристиана Петцольда, кинопритчи о современной русалке (фильм также получил приз ФИПРЕССИ) и итальянец Элио Джермано, сыгравший художника-примитивиста Антонио Лигабуэ, жившего в первой половине XIX века, больного физически и ментально.

Украинский счет

Не обошлось на Берлинале и без Украины (кстати, Украина числится и среди производителей «Дау»), причем ее присутствие на этот раз, несомненно, оказалась удачным. Документальная лента Ирины Целик «Земля голубая, будто апельсин» уже стала победителем документального конкурса престижного фестиваля «Сандэнс» в январе. В Берлине состоялась европейская премьера в рамках одной из параллельных программ. Героиня ленты, старшеклассница, которая живет в одном из маленьких донбасских городов, затем студентка операторского факультета, снимает фильм о своей семье и о войне. Герои живут на грани войны и мира. Они работают, учатся, хихикают, влюбляются, но параллельная улица разбомблена, а по городу беспрестанно снуют военные машины. К этому привыкли, но герои все равно интуитивно ищут лекарство от войны для самих себя. И юная героиня находит их - это кино, искусство. Это лучший врач, поэтому экран дышит надеждой.

Среди украинских событий фестиваля также премьера фильма «Номера» по пьесе Олега Сенцова, который он пытался режиссировать из тюрьмы в письмах, еще раньше через Skype. Герои фильма не имеют имен - только номера с 1 по 11. Они живут на какой-то режимной территории под присмотром стражников, а где-то высоко над ними всесильный Ноль, бог, демиург, которого никто не видел. В то же время все знают, что слушаться его нельзя. И хотя зритель видит, что так называемый бог - это действительно Ноль, старший, обрюзгший человек на кушетке, «номера» уверены, что с ним надо сверять помыслы и поступки. Любой намек на свободу - и ты за решеткой. Но постепенно у «номеров» просыпается вера в свободу и победу над Нулем, и всесильный демиург сброшен. Вот только тот, кто вчера вел на баррикады, сегодня обустраивает себе престол и берется сам жестко уничтожать любые ростки свободомыслия.

А вот после ленты Виктора Косаковского «Гунда» зритель выходил грустный и задумчивый. Косаковский - режиссер-документалист российского происхождения, живущий в Испании. Один из самых сильных документалистов мира. Его фильм - второе мощное впечатление Берлинале. Гунда - обычная фермерская свинья с большим грязным пятаком. Картина начинается с рождения у нее 12 очаровательных поросят. Мы наблюдаем их взросление, их взаимодействие между собой, видим, как порой сердится на них их большая уставшая мать. Ни закадрового текста, ни музыки, ни посторонних - только Гунда со своей малышней и их беспрерывным хрюканьем. Мы даже не увидим лиц тех, кто приехал за поросятами, чтобы отвезти их на бойню. Кто-то невидимый затолкает всех детей Гунды в специальный грузовик, оставив ее тыкаться в неведении во все уголки, нюхать следы своих мгновенно пропавших детей в последней надежде их отыскать. Гунда будет смотреть на дорогу, по которой отъехала машина, а потом просто в камеру. Долго. Похрюкивая. Косаковский пообещал накануне, что после этого фильма даже самые убедительные мясоеды выйдут из зрительного зала вегетарианцами. Трудно сказать, со многими ли произошла трансформация, но то, что «Гунда» стала эмоциональной кульминацией Берлинале, - факт.

Конечно, Берлинский фестиваль еще будет обкатывать новую концепцию. Или попытается придумать что-то другое, и это было бы не лишним. Например, неплохо было бы уменьшить количество фильмов - в этом году по всем программам их набралось около 400. Для фестиваля, который объявил курс на радикальное авторское кино, это многовато. Можно легко пожертвовать несколькими программами, смысл которых остается не слишком понятным. Но это уже детали. Сейчас главное то, что Берлинале, который за последние годы выпал из когорты лидеров мирового фестивального движения, энергично ищет пути, чтобы туда вернуться.

Катерина Барабаш