Представители «чистого искусства» в пародиях Д. Д. Минаева
О. С. Кобринец
Дмитрий Дмитриевич Минаев (1835-1889) - поэт-сатирик, пародист, драматург, фельетонист, переводчик, активный участник общественнолитературного движения 1860-1870-х годов - несомненно, заметная фигура в русской литературе этого времени.
Нельзя сказать, что творчество Минаева обойдено вниманием критиков и литературоведов. На стихи Минаева откликались Н. А. Добролюбов, М. Е. Салтыков-Щедрин, H. Н. Страхов и другие. В наше время Минаеву-сатирику много внимания уделял И. Г. Ямпольский в своих исследованиях о русской сатирической журналистике второй половины XIX века. Его же перу принадлежат вступительные статьи обзорного характера в изданных поэтических сборниках Минаева, а также довольно обстоятельная монографическая статья о Минаеве в десятитомной истории русской литературы. Признанием заслуг поэта перед русской литературой является наличие о нем статей в литературных энциклопедиях и биографических словарях. В современных вузовских учебниках по русской литературе второй половины XIX столетия, в академической истории русской поэзии, в исследованиях по истории журналистики имя Минаева неоднократно упоминается в связи с характеристикой литературной жизни 60-х - 70-х годов XIX века. Защищены две кандидатские диссертации, посвященные Минаеву: М. П. Протасовой «Минаев-сатирик» (Алма-Ата, 1962) и И. И. Гусаровой «Сатирические жанры в творчестве поэта-демократа Д. Д. Минаева» (Москва, 1964). Существует ряд статей об отдельных его произведениях. Это статья П. Бейсова «Д. Д. Минаев и Симбирск», в которой анализируется поэма «Губернская фотография» и другие произведения - «Губернские этюды», «Дневник Темного человека», основанные на симбирских впечатлениях поэта; статьи И. И. Гусаровой «Сатирическая поэма Д. Д. Минаева «Евгений Онегин нашего времени», «Фельетонное обозрение Д. Д. Минаева «Дневник Темного человека». В некоторых статьях рассматриваются отдельные аспекты сатирического творчества поэта: «Выступления Минаева в защиту вождей революционной демократии»; «Минаев и литературная борьба 60-х годов XIX века».
И все же утверждать, что творчество Минаева изучено с исчерпывающей полнотой, пока нет достаточных оснований. Отсутствуют солидные исследования об отдельных этапах творческого пути писателя, крупные работы обобщающего характера о жизни и творчестве Минаева. Не все составляющие многогранного наследия писателя исследованы с удовлетворяющей науку полнотой. Сказанное в первую очередь относится к пародийному творчеству Минаева.
Двумя основными литературными направлениями русской поэзии середины XIX века являлись так называемые «чистая поэзия» и «гражданская». Их возникновение было обусловлено рядом политических и социальных событий. Это и смерть Николая I, и поражение в Крымской войне, и ряд предпринятых реформ, в том числе крестьянская. К первому направлению современники причисляли Фета, Майкова, Случевского, Полонского, Щербину, Мея, Кускова и пр. Ко второму принадлежали Некрасов, Добролюбов, братья Курочкины, Минаев, Огарев, и др. Довольно резкое размежевание между этими двумя течениями, зародившимися в 40-х годах, набрало определенность и остроту именно в 60-е годы.
Сторонники «гражданской» поэзии осуждали и не принимали поэзию на «вечные» темы, считая, что настоящая поэзия должна быть направлена на «злобу дня», освещать общественно-политические проблемы, помогать в их решении, объединять и просвещать народ. Они полагали, что поэтический мир представителей «чистого искусства» слишком узок, замкнут в пределах личных переживаний и чувств, что способствует примирению с окружающей социальной действительностью. В свою очередь, представители «чистого искусства» считали, что «гражданская поэзия» - это вовсе не искусство, а произведения, призванные решать острые социальные вопросы, что со временем они утратят свою актуальность и будут непонятны последующим поколениям, тогда как вечные темы: любовь, красота, природа, чувства останутся навсегда в истории русской литературы. Сейчас очевидно, что это были крайне оппозиционные и тенденциозные точки зрения, и в принципе, они обе имели право на существование.
Цель данной статьи - во-первых, обосновать принадлежность стихотворений Д. Д. Минаева, посвященных К. К. Случевскому, А. Н. Апухтину и П. А. Кускову, пародийному жанру, во-вторых, на их примере рассмотреть основные особенности пародийного творчества поэта и, в-третьих, выявить те художественные средства, с помощью которых достигался пародийный эффект.
В творчестве этих трех поэтов было нечто, что их объединяло. Все трое начали свою поэтическую деятельность как представители молодого поколения поэтов школы «чистого искусства». Наиболее значительными были К. К. Случевский и А. Н. Апухтин. У них, как и у П. А. Кускова, в начале литературной деятельности наблюдались либеральные настроения и социальные мотивы, но со временем поэты от них отдалились и утвердились на позициях «искусства ради искусства». Будучи резко высмеяны пародистами, они надолго замолчали и активно вернулись к стихосложению только в 80-х годах, когда идеи «чистой поэзии» вновь обрели широкое распространение.
Апухтин Алексей Николаевич (1841-1893) - поэт и пародист XIX века. В 50-60-е годы особенно пользовались успехом его пародии и перепевы, которые он печатал анонимно или за подписью Сысой Сысоев в «Искре» и «Иллюстрации». Насколько нам известно, Минаев посвятил Апухтину всего одну пародию «Посреди журнальных погремушек...» (Русское слово, 1862, № 3), написанную на стихотворение «Современным витиям». Прежде чем привести его в своем фельетоне, Минаев написал, что Апухтину «отрицаньем жить надоело, что он устал от современного движения и хочет идти в пустыню...». Процитировав его на страницах «Дневника Темного человека», пародист заявляет, что, «желая хорошенько понять смысл стихотворения Апухтина», он перечитал его, но «прочел почему-то совершенно не так, как в первый раз». Для сравнения приведем оба плана пародии. Апухтин в данном стихотворении, как справедливо заметил А. А. Морозов, возвещал отход от обличительной и гражданской поэзии, которым он противопоставлял лирику душевных переживаний. Заметим, что литературовед допустил ошибку, назвав стихотворение Апухтина «Современным витязям», а не «Современным витиям». Вития (книж. поэт, устар.; разг, ирон.) - оратор, изощренный в красноречии. Создавая пародию, Минаев сохраняет ритм и размер «второго плана». Говоря как бы от имени самого поэта, пародист утрирует его слова, используя гиперболу. Апухтин говорит, что устал от «фраз бездушных, / От дрожащих ненавистью слов» и ему «нестерпимо отрицаньем жить». Поэтому в пародии автор перефразирует поэта: «Мне противно это отрицанье, / Тонкий яд оно вливает в грудь». Комментируя в фельетоне эти строки, Минаев замечает, что «отрицаньем жить действительно тяжело и не всем под силу, но разве легче идти по знойным пустыням и в то же время желать, «Чтоб глаза слипались от дороги» и чтоб ноги подкашивались...»? Гораздо проще «лежать среди подушек», рассуждать и, «запасясь терпеньем колоссальным», мечтать о другом жизненном пути. Пародист проводит мысль о том, что люди не любят сложностей и предпочитают «С настроеньем самым идеальным, / Жить душою в мире музыкальном», но жизнь - это не игра в прятки, от проблем не спрячешься, их необходимо решать. Поэтические заявления такого рода Минаев считал бесполезными и иронично назвал «тяжкою работой», от которой слипаются дремотой глаза и наступает зевота, вслед за чем приходит бред, с которым Минаев сравнивает всю поэтическую деятельность Апухтина. Начиная пародию словами «Посреди журнальных погремушек, / Обличительных, карающих стихов...», поэт, вероятно, хотел сказать о ненастоящих обличительных стихотворениях, печатаемых в периодических изданиях и сравнимых только с погремушками, которые гремят по-детски, несерьезно, как пустые бочки. В пародии автор много внимания уделяет музыкальной тематике, говорит об игре музыкальных инструментов и пении знаменитых певцов своего времени Бушек, Лагруа, Вурма. На наш взгляд, таким образом он проводит параллель между музыкой и музыкальностью лирических стихотворений поэтов «чистого искусства». И вместе с тем противопоставляет такую красивую артистическую жизнь жизни реальной, обыденной, лишенной зачастую красот и прикрас и наполненной заботами.
Случевский Константин Константинович (1837-1904) принадлежал также к плеяде певцов «чистого искусства». Современный поэту критик А. Григорьев и И. Тургенев в начале творческого пути поэта даже сравнивали его с новоявленным Лермонтовым, но в этом они, как показало время, явно преувеличили. «Искра» на такие похвалы отреагировала немедленно и довольно резко. Добролюбов опубликовал уничтожающую пародию на стихотворение «Мои желания», которое показалось ему настолько претенциозным и даже пародийным, что он сравнил Случевского с Козьмой Прутковым. В. Курочкин, редактор газеты, видел в поэзии Случевского режущую слух бессмыслицу и также посвятил несколько пародий. Не обошел вниманием поэта и Минаев. После таких нападок Случевский был вынужден надолго замолчать.
Пародия «Будто бы весною» с примечанием «Подражание Случевскому» появилась в «Искре» (1860, № 29) за подписью «Обличительный поэт» (один из псевдонимов Минаева) и явилась одним из первых откликов пародистов на начало поэтической карьеры Случевского. Ни Ямпольский, ни Морозов не публиковали ее в своих сборниках. Поэтому считаем необходимым привести ее полностью.
Утро розовое млеет,
Солнце брызнуло лучами,
И над вешними полями,
Вся увитая цветами,
Фея дня незримо реет.
Даль обвита мглистой дымкой
Как прозрачным, тонким газом,
День взбежал на небо разом
И на солнце, как алмазом,
Каждый лист сверкнул росинкой.
Даль звенит; бегут туманы,
Тая пылью золотистой,
Полон звуков воздух мглистый
И стезей лазурной, чистой,
Мчатся тучек караваны.
Это стихотворение насыщено многими излюбленными мотивами Случевского. Это небо и солнце, поля и росы, тучки и заря, цветы и листья, туманы и звуки и пр. Для того чтобы наглядно убедиться в этом, приведем примеры из стихотворений Случевского. Так, «утро розовое млеет» перекликается с «в небе заря, утро красное» в «Словно как лебеди белые.,.»; «солнце брызнуло лучами» и «вся увитая цветами» находим у Минаева, а у Случевского «солнца теплый луч», «луч зари» и «роскошные цветы» в «Он охранял твой сон...»; «полон звуков воздух мглистый» в пародии, а у Случевского «Где нам взять веселых звуков...» в одноименном стихотворении; «В ночи так ясен звук» в «За Северной Двиною»; «в звуках медленных, без слов» в «В Заонежье»; «раздался звук», «вослед за звуком звук летел», «в тонком звуке чутко замерла», «густые облака», «застигнутый росой», в «Вечере на Лемане»; «И стезей лазурной, чистой, / Мчатся тучек караваны» у Минаева, у Случевского «небес лазурных покрывало» в «Как красных маков, раскидало»; «в лазури малого облачка нет» в «Полдень прекрасен. В лазури...»; «И на солнце, как алмазом, / Каждый лист сверкнул росинкой» сравним с «румянит крупные алмазы» в «Совсем примерная семья!..»; «лист... блестит росою... в священодействии зари» в «Бежит по краю неба пламя...»; «сверкая алмазной росой» в «Статуе»; «цветок, дымившийся невысохшей росою» в «Всегда, всегда несчастлив был я тем...»; «спускаются росы с высоких небес» в «Людских вздохах»; «в траве роса лежала» в «Приди!» у Случевского. Повторяя и ловко обыгрывая лексику поэта, Минаев показывает, что писать стихотворения в подобном духе очень просто. Набор слов и выражений поэтов «чистого искусства» стандартен и все их наиболее распространенные поэтические образы можно без особого труда уместить в одном небольшом стихотворении.
Кусков Платон Александрович (1834-1909) - поэт и литературный критик, часто подвергавшийся нападкам реакции, увидевшей в его стихотворениях «нечто оригинальное, делающее их стоящими прочтения», и потому являющийся мишенью для пародистов. По характеру творчества он был близок Случевскому, напоминал его некоторой нарочитой негладкостью и угловатостью.
В рубрике «Смесь» журнала «Русское слово» (1861, № 8) Минаев, «защищая» Кускова от нападок критиков, ругающих и его фельетоны, и его стихотворения, например, «Комары да мухи», заявляет о том, что является искренним поклонником его музы. В подтверждение своих слов он сравнивает Кускова с русским Гейне, называет его стихи «оригинальными и удивительными» и цитирует два из них. Рассмотрим первое стихотворение Кускова «После бури»:
Посмотри, как стихла буря,
Посмотри, как горы эти,
Поднимаяся над нами,
Мрачно тонут в лунном свете;
Как в прореху черной тучи
Ясно смотрит месяц полный,
И под нами лижут камни
Успокоенные волны, -
Лижут нехотя, угрюмо,
Пенясь в воздухе стемневшем,
Точно все забыть не могут
Распри с ветром усмиревшим.
Невольно увлекшись «новизной этого мотива», Минаев становится подражателем поэта и отдает на суд читателя свое «скромное» произведение «После представления» (Воспоминание об Александрийском театре):
Посмотри из этой ложи,
Посмотри, как дама эта
Принести велела мужу
Ей аршату из буфета,
Как в прореху за кулисой
Чей-то глаз глядит на франтов
И смычки в оркестре лижут
Струны скрипок музыкантов,
Лижут с яростью, и все мы
Всей душой внимаем «Норме»,
А за сценой
Чьи-то ножки
Пробегают по платформе.
Сравнивая оригинальное произведение Кускова и пародию, на него написанную, мы можем увидеть, как пародист добивается пародийного эффекта. Комический эффект уже прослеживается в самом названии пародии: «После бури» становится у Минаева «После представления». Затем он полностью выдерживает стихотворный размер, ритм и структуру «второго плана» пародии; начало первой, второй, пятой и девятой строк также совпадают, что работает опять же на поддержание ритма. Минаев прибегает к неоднократно используемому им приему выделения курсивом особенно его заинтересовавших фрагментов стихотворения с целью заострения на них читательского внимания. В данном случае это: «в прореху», «лижут», «лижут нехотя, угрюмо». При создании пародии, вкладывая в уже заготовленную форму абсолютно другое содержание (у Кускова тема моря после бури, а у Минаева театра после представления), пародист использует выделенные курсивом слова Кускова на их первоначальных местах, заменив лишь «лижут нехотя, угрюмо» на «Лижут с яростью». Данная пародия не вошла в сборники Ямпольского и Морозова.
Со временем взгляды и убеждения Минаева претерпели определенные изменения. Менялась общественно-политическая обстановка, литературная и культурная жизнь также вносили свои коррективы. Об изменении взглядов Минаева и признании им своих прежних ошибок в отношении некогда преследуемого им «чистого искусства» свидетельствует опубликованное Минаевым в 1879 году в фельетоне «Чем хата богата» (Молва, № 86) стихотворение «Теперь и прежде» с подзаголовком «Заметки покаявшегося»:
Когда мне было 20 лет,
Я слыл завзятым пессимистом,
Смеялся над искусством чистым
И предпочтя ему памфлет,
Встречал неумолимым свистом,
Все, что казалося другим
Явленьем светлым, дорогим.
Теперь, забывши прежний ропот,
Отдавши отрицанью долг...
...мой сорокалетний опыт
Перекроил на новый лад
Мой прежний юношеский взгляд
И идеал односторонний.
Он шире стал и стал законней...
Я мысль великую постиг:
«Что существует, то разумно»...
Из данного стихотворения видно, что пародист нашел в себе силы признать свои ошибки публично на страницах своего фельетона, там, где он раньше критиковал представителей непринимаемого им литературного течения. Это был смелый и великодушный поступок со стороны пародиста, им он как бы просил прощения и раскаивался в содеянном.
Проведенный анализ трех пародий на поэтов «чистого искусства» под углом поставленной в статье проблемы позволяет сделать следующие выводы. Несомненно, данные произведения являются пародиями, используемыми Минаевым в полемических целях. Главными средствами достижения комического эффекта являются прием гиперболы, смешение разностильной лексики, введение прозаизмов, противопоставление «низкого» и «высокого», а также комическое обыгрывание излюбленных мотивов поэтов «чистого искусства».
Л-ра: Література в контексті культури. – Дніпропетровськ, 2005. – Вип. 15. – С. 196-203.
Критика
